Ассоль

Рассветное солнце кровавыми брызгами залило первый снег. Холодные пальцы касались румяненых алым восходом щёк. Зелёные, словно морские приливы, глаза не искали рек, И губ изумрудные отблески тихо вели свой последний счёт. — Твои изумрудные очи прекраснее всех беспросветных лиг, Которые я бороздил в океане, не зная, куда идти. И имя твое я пронес за собой, как псалму, в самый трудный миг, Лишь вторя: «Ассоль, я приду!» — и тогда открывались мне все пути. Пойдём же скорее, чего ты боишься, бледнеешь и грустно молчишь? Иль ты не признала? Я Грей, твой спаситель, вот алые паруса. Ассоль, почему ты всё прячешь глаза и совсем на ногах не стоишь? Чего не поёшь свои песни, Ассоль, от чего посветлела коса? Простите, я, верно, ошибся в пути, или сбился назначенный курс… Русалка Ассоль всё стояла, и слезы стекали с чешуйками век. Она его верно хранила в пути, когда тихо шептал ей: «Вернусь…» И снова на землю ступал и искал, но не там, глупый мой человек. Любил, но не ту, что навеки его сторожила бы тихий покой. Любил, но не ту, что грозу отводила от курса зелёной рукой. Любил, но не эти зеленые волны прозрачных солёных волос. Любил не её, а Ассоль, ту, к которой однажды попутный занёс. Русалка смотрела на алый восход, как на пламенный эшафот. Еще пять минут, и душа ее в море солёном покой обретёт. Ну, а раз время еще не пришло, встреть же смерть с благодарным лицом. Спой песню, Ассоль, про пену морскую и сказ со счастливым концом.