Стокгольмский синдром

       Вернувшись домой, Клаус застал в гостиной мирно беседующих Элайджу и Елену. До этого гибрид волновался, как убийство Женевьев отразится на Гилберт. Но, похоже, с ней все было в полном порядке. А ее милое воркование со старшим Майклсоном почему-то разозлило Клауса, хоть он и не подал виду. На самом деле это была лишь дружеская беседа, но под определенным углом восприятия все порой кажется немного другим.        — Как все прошло? — повернулся Элайджа к брату, заметив его появление.        — Замечательно, — ухмыльнулся тот. — Разве у меня может быть по-другому?        — А Женевьев? — спросила Елена.        — Мертва, — коротко ответил Клаус. — А ты, как вижу, жива. И вроде бы не вампир.        — Спасибо за это Давине. И тебе, что привел ее, — сказала девушка.        — Тогда, полагаю, мне больше не о чем беспокоиться, — промолвил первородный гибрид и направился в свой кабинет. Там он достал из минибара коллекционный виски и щедро плеснул его в бокал. Подобную победу стоило отпраздновать.        Как оказалось, Елена направилась следом за ним. Постояла несколько секунд в нерешительности, а затем зашла в кабинет.        — Зачем ты напоил меня своей кровью? — выпалила она. Услышав это, Клаус мысленно чертыхнулся. А он ведь надеялся в одиночестве насладиться виски. Но нет, Елена захотела задать ему вопрос, на который он вовсе не собирался отвечать.        — Просто скажи спасибо, — отрезал Майклсон. — Иначе, если бы ритуал маленькой ведьмы не сработал, ты была бы мертва.        — Я не просила… — начала Елена, а в следующую секунду Клаус поставил бокал на стол и в мгновение ока оказался возле нее, заставив вжаться спиной в стену от угрожающей близости к первородному.        — Тебе и не нужно было ни о чем просить, — буквально прошипел он. — Я сделал то, что считал нужным. Тебе стоит быть благодарной, что я позаботился о сохранении твоей жизни.        — Я благодарна, правда, — вымолвила Елена немного срывающимся голосом. Клаус будто подавлял её своей мощной властной энергетикой. Сердце билось лихорадочно быстро. Вот только это был вовсе не страх, а волнение из-за опасной близости мужчины, к которому ее против воли влекло. Гилберт провела языком по вмиг пересохшим губам и произнесла:        — Из-за твоего поступка мне может показаться, будто тебе не плевать на меня, ведь раньше ты и близко не допускал возможность моего обращения.        Клаус замер на несколько секунд, задержавшись взглядом на ее губах. Затем резко отстранился от девушки, подошел к столику, на котором стоял бокал с виски, и сделал несколько неторопливых глотков, не глядя на нее. Елена думала, что уже не дождется никакого ответа, когда он сказал:        — Возможно, ты права. Мне не все равно, что происходит с тобой. Для меня…        Клаус вдруг осекся и замер, к чему-то прислушиваясь. Девушку сначала удивило его поведение, но она быстро сообразила, что слух первородного был несравнимо острее ее.        — Не может быть, — довольная усмешка появилась на его губах. После чего Майклсон вышел из кабинета, направляясь в сторону входной двери. Елена была уверена, что он рад уклониться от разговора с ней, перешедшего на довольно опасную тему. А еще ей было интересно, что же произошло в особняке первородных, и потому она пошла следом за Клаусом.        Услышав капризный женский голосок с британским акцентом, Гилберт сразу узнала его обладательницу, еще до того, как увидела ее.        — А я все гадала, найду ли тебя живой здесь, или мой брат давно разобрал тебя по частям, — протянула Ребекка, завидев Елену. — Хотя нет, лгу. Мне было плевать.        В надменном взоре белокурой вампирши читалась лёгкая насмешка.        «Кое-что все-таки никогда не меняется», — подумала Елена, глядя на неё.        На самом деле она даже обрадовалась Ребекке. Где-то в глубине души. Где-то очень глубоко. У них прежде были очень сложные отношения. Елена как-то заколола волшебным кинжалом белокурую Майклсон, а та минимум два раза пыталась ее убить. В подобных вопросах Гилберт часто сбивалась со счета. Но если ей удалось подружиться с Клаусом, то и отношения с Ребеккой могли оказаться не такими уж безнадежными и кровопролитными.        Но при всех своих дружелюбных намерениях Елена вовсе не собиралась присутствовать на семейном обеде Майклсонов. Только ее желания, как обычно, мало кого волновали. К счастью, поддерживать оживленную беседу ее никто не заставлял, и девушка в основном слушала разговор Клауса, Элайджи и Ребекки, лишь раз заговорив, чтобы попросить старшего из братьев передать соль.        — Как там, кстати, Кол? — полюбопытствовал Клаус.        — Прекрасно. Отрывается на полную катушку без присмотра старших, — улыбнулась его сестра. — Мы с ним виделись последний раз пару недель назад, и я предложила ему тоже приехать в Новый Орлеан, но Кол отказался.        «И хорошо», — подумала Елена, вовсе не желавшая в ближайшие лет десять вновь столкнуться с младшим первородным. Она помнила, как тот однажды завоевал ее доверие и симпатию, а затем стал домогаться до неё. Благо, что Клаус вовремя пришел ей на выручку.        — Кстати, наш младший брат заявил, будто в последнюю встречу вы крупно повздорили, — припомнила Ребекка.        — А он не сообщил причину нашей ссоры? — прищурился Клаус.        — Нет. А в чём дело? — полюбопытствовала та. — Из-за чего вы поссорились на этот раз?        — Просто Кол тогда слишком обнаглел, и мне это очень не понравилось, — туманно пояснил первородный гибрид.        — Как будто ты его не знаешь, — рассмеялась Бекс.        — Всему есть рамки дозволенного, — парировал Клаус, и переглянулся с Еленой. Лишь они вдвоём среди присутствующих здесь знали, что произошло в тот раз. И, пожалуй, именно тогда их взаимоотношения начали постепенно меняться. Впервые Клаус защитил Елену не из корыстных побуждений, а лишь потому, что не хотел, чтобы ей причинили вред.        — Мне сложно припомнить, когда ваши отношения с Колом были гладкими, — сказал Элайджа брату. — Но я надеюсь, что однажды и он присоединится к нашей семье в Новом Орлеане. А у Ребекки, полагаю, была ещё одна причина для возвращения, а не только тоска по нам. Я прав?        — Возможно, — улыбнулась она.        — Марсель… — протянул Клаус, и в его глазах заплясали лукавые искорки. — Ты всё ещё неравнодушна к нему?        В этот момент даже Елена ненадолго оторвалась от еды. Надо же, оказывается, у первородной есть особый интерес к королю Нового Орлеана. Хотя и в Мистик-Фоллс Ребекка успела переспать с Дэймоном и очаровать Мэтта Донована, при этом параллельно пыталась вернуть прежние отношения со Стефаном, правда, неудачно. Иначе говоря, она была довольно любвеобильной девушкой.        — Ты угадал, — ответила Ребекка брату. — Я до сих пор люблю Марселя и никогда не переставала его любить. И верю, что мои чувства ещё взаимны.        А это звучало гораздо интереснее. Видимо, эта девушка, не смотря на стервозный характер, умела испытывать действительно глубокие чувства.        — Кстати, как сейчас обстановка в городе? — полюбопытствовала Бекс.        — Ты пропустила самое интересное, — лёгкая улыбка коснулась губ Элайджи. — Никлаус уже разобрался со своими врагами.        — Без меня? — шутливо надула губы та.        — Пришлось поторопиться и убить одну зарвавшуюся ведьму. Кстати, твою давнюю знакомую, — промолвил гибрид. — Позже расскажу подробности. Главное, что сейчас опасность не угрожает никому из нас.        Его взгляд вновь устремился к Елене, и та смело встретила его. В её глазах читались искренняя признательность и теплота. У Майклсона были личные причины разобраться с Женевьев, но в то же время он сделал всё возможное, чтобы Гилберт не стала побочной жертвой его кровавых разборок. Именно из-за неё он поначалу отказаться помочь лучшему другу.        Клаус с Еленой не знали, что их переглядки не остались незамеченными.        — Кстати, Елена, как тебе живётся под крылышком у самого невыносимого из моих братьев? — задала вопрос Ребекка.        — Отлично, — машинально ответила она, но, увидев, как удивлённо округлились глаза Элайджи и его сестры, а Клаус не удержал довольную улыбку, поправилась:        — То есть, могло быть и хуже. Он реально бывает невыносим, но я почти привыкла.        — Ей почти нравится жить рядом с бывшим врагом, — усмехнулся Клаус, и она с трудом удержалась от того, чтобы запустить в него скомканной салфеткой.        Елена и не подозревала, что её оговорка в итоге сподвигнет Ребекку на более пытливые расспросы, и поняла это лишь тогда, когда спустя минут десять после обеда блондинка заявилась в её комнату, уселась в кресло, закинув ногу на ногу, и прямо спросила:        — Тебе нравится Ник?        Книга, которую Елена до этого читала, чуть не выпала из её рук.        — О чём ты? — чуть ли не заикаясь, спросила она, надеясь, что не покраснеет сейчас.        — Тебе нравится Ник? — терпеливо повторила Ребекка. — Как человек, как мужчина… Думаешь, я не заметила, как вы переглядывались за обедом?        — Для тебя так важен мой ответ? — вздохнула та, не желая окончательно признаваться в своих чувствах к первородному гибриду. В первую очередь, самой себе.        — Простое любопытство, — пожала плечами Майклсон. — Если ты неровно дышишь к Нику, в этом нет ничего ужасного или шокирующего для меня, поверь. Мои братья способны запросто свести женщин с ума. Мне просто интересно.        — Да, он мне нравится, — кивнула Елена. — Я узнала его лучше за месяцы, которые провела рядом. Когда-то я ненавидела Клауса, но слишком многое произошло за это время, чтобы я относилась к нему по-прежнему. Он гораздо лучше, чем пытается казаться. На самом деле, он удивительный, хотя и очень сложный человек.        — Ты спала с ним? — спросила Ребекка.        — Нет, — Елена всё-таки покраснела.        — Но ты хотела бы этого, — она не спрашивала, а утверждала. — Только не говори, что вы даже ни разу не целовались.        — Было… Пару-тройку раз, — Гилберт была готова провалиться сквозь землю. В первую очередь из-за того, что слова вампирши наталкивали её на мысли, которых она усиленно избегала. К счастью, Ребекка наконец решила прекратить допрос с пристрастием.        — Не буду больше мучить тебя, — улыбнулась она, вставая с кресла. — Хотя это очень увлекательно.        Уже на пороге первородная ненадолго остановилась и произнесла, обернувшись к Елене:        — Я думала, что тебе нравится мой брат, но ошибалась. Ты влюблена в него, это ясно как белый день.        И ушла, оставляя её наедине с ворохом эмоций и сомнений, всколыхнувшихся в душе девушки ещё больше после этих слов.