— На что мне безумцы? — сказала Алиса. — Ничего не поделаешь, — возразил Кот. — Все мы здесь не в своем уме — и ты, и я. — Откуда вы знаете, что я не в своем уме? — спросила Алиса. — Конечно, не в своем, — ответил Кот. — Иначе как бы ты здесь оказалась? Льюис Кэрролл, «Приключения Алисы в Стране Чудес»
Каждую ночь капитану Монастарио снится один и тот же сон. И в этот раз Монастарио снова бежит за Белым Кроликом, проваливается в нору и оказывается в Стране чудес посреди мрачного леса. На дороге его встречает странная, но уже привычная компания, со стороны которой доносится разговор: — Говорю же, что тот Монастарио, — шепчет Кролик голосом лисенсиадо Пинья. — А я вот не уверена, — возражает сеньорита Елена, размахивая спицей. — Я тут для кого стараюсь, гоняю наверх, капитана за капитаном выслеживаю? Чуть не был обвинен другими нотариусами. Только представьте: работают совершенно без взяток и ведут дела честно, у всех на виду, глаза устал прятать! — истерически возмущается Пинья. — Совсем на себя не похож, — проносится по толпе. — Да просто потому, что другой! — сеньорита Елена некультурно машет рукой в сторону Монастарио. — Будь это он, мог бы и быть… — Раз нет, так и нет… — Но вот если был бы, то вполне… — Ну ведь нет же, так что уж, — бубнят сквозь зубы, дополняя один другого, близнецы Гарсия и Ягарси, размахивая руками. У Монастарио рябит в глазах от их полосатых коричневых костюмов. — Как я могу быть не тем Монастарио, если это мой сон? — перебивает их капитан, устав ждать. — И кто вы, позвольте узнать? — требовательно заканчивает он под недоуменные взгляды окружающих. — Может, спросим Абсолема? — показывает знаками Додо Бернардо, выгибая синюю шею. Обрадовавшиеся близнецы нелепо ругаются за возможность провести Монастарио и, перетягивая каждый в свою сторону, тащат его за руки по дороге сквозь заросли огромных грибов. Над красным мухомором впереди рассеивается дым, и можно разглядеть сидящего на шляпке дона Алехандро, курящего кальян. — Это Абсолем, — подсказывает Пинья. — Он мудр, он абсолютен. К его мнению прислушиваются все доны в этом лесу. — Ты не Абсолем, я Абсолем, — дон Алехандро возмущенно поднимает усики и крепче сжимает мундштук верхними лапками. — А вот кто ты — вопрос, — струя дыма вместе со словами летит в лицо Монастарио. Капитан откашливается. — Капитан Энрике Санчес Монастарио, — отвечает он, разгоняя дым. Дон Алехандро щурится: — И это вопрос. Поглядим, бестолковый. Развернуть Оракулум. — Оракулум, полная календарная летопись Лос-Анджелеса, — поясняет Пинья, бережно разворачивая пожелтевший от времени свиток. — Сегодня Дивнодень со дня правления Красной Королевы. Дон Алехандро велит найти Бравный день, и Гарсия — а может быть, его брат — выпаливает, что это день сражения капитана с Бармаглотом. — Гляди, вон он ты, в руке толедский клинок, другим правосудие Бармаглота не сразить, — добавляет второй близнец. — Это не я! — в ужасе отшатывается от свитка капитан. — И я о том же! — закатив глаза, восклицает сеньорита Елена, а Пинья учтиво просит дона Алехандро их рассудить: — Ужель не тот Монастарио? — Едва ли, — отвечает дон, растворяясь в дыму. Елена, Бернардо и Пинья начали враждебно окружать Монастарио, пустив в авангард наступающих вперевалочку близнецов, не перестающих ругаться друг с другом. Из толпы вокруг посыпались обвинения. — Но я не нарочно оказался не тем Монастарио! — попытался оправдаться капитан, отступая. — Стойте, но вы ведь снитесь мне! — с надеждой воскликнул он, ущипнув себя за плечо, чтобы проснуться. Ничего не изменилось. Даже после того, как сеньорита Елена любезно ткнула капитана в ногу спицей, чтобы помочь проверить догадку. Вдруг сзади раздался страшный рев и, разнеся кусты, выскочил гигантский монстр, а за ним уланы. — Брандашмыг! — в ужасе закричали близнецы, и все бросились врассыпную. Капитан бежал по тропинке, пытаясь скрыться от погони и слыша, как хватают одного за другим его спутников. Он свернул напрямик сквозь грибы, прячась под шляпками, и вскоре оказался в чаще. Синеватый свет проходил сквозь ветви причудливо изогнутых деревьев, едва позволяя разглядеть, что вокруг. За спиной послышалось мурлыканье. Монастарио обернулся и увидел знакомую усмешку де ла Веги, принявшего вид большого сине-зеленого кота с фиолетовыми полосками на шерсти. Кот в один миг оказался рядом, разглядывая кровоточащие царапины от когтей Брандашмыга, и протянул низким голосом: — Раны нужно обеззаразить методами чеширской медицины, иначе будет заражение, — он облизнулся и улыбнулся еще шире. Когда капитан отказался, де ла Вега достал платок и перевязал им рану, оглаживая кожу подушечками мягких лап: — Так что, ты действительно наш Монастарио? — Единого мнения пока нет, — ответил капитан, выдергивая руку. — Ах, я всегда сторонюсь политики. Это так утомляет, — де ла Вега появился за плечом, щекоча дыханием кожу. — Иди-ка ты дальше. Представлю тебе Шляпника и Зайца, и до свиданьица. Де ла Вега кувырнулся через голову, махнул хвостом и уплыл вперед. Побежав за котом, Монастарио оказался на окутанной туманом поляне с разрушенной мельницей. В центре несколько составленных в ряд столов были накрыты к чаепитию; целые чашки мешались с разбитыми, многие свечи давно оплыли, а сладости засохли. Сбоку дремал на стуле сеньор алькальд, которого де ла Вега назвал Мартовским Зайцем, из заварочного чайника, потягиваясь, вылезла сеньорита Елена, а в дальнем конце виднелся темный силуэт в шляпе. Увидев капитана, человек встрепенулся, пробежал по столу и преклонил колени. Под черной маской сверкали радостью глаза Зорро. — Вернулся. Настоящий Монастарио, абсолютнейший. Я сразу узнал тебя! А мы чаи распиваем в ожидании. Ты не очень-то спешил, негодник, — Зорро прошел обратно на свое место, размахивая руками, и усадил капитана рядом. С другой стороны стола появился де ла Вега. Зорро продолжил: — Время замерло без тебя. Но ты возвратился, а значит, скоро Бравный день. Долой кровавую ведьму! Поторопимся, нам еще головы сечь. — Разговоры о кровопролитии за столом портят мне аппетит, — пожаловался де ла Вега, крутя чашку. — Да, гори всё, хоть мир рухни, а портить тебе аппетит ни-ни, — презрительно протянул Зорро. — В том, что случилось в тот день, нет моей вины, — пожал плечами де ла Вега. — Я давно приглядываюсь к этой шляпе. И какая дивная чудная маска. Я бы надевал ее только по ночам. Зорро встал и двинулся на кота. — В тот день ты думал лишь о собственном спасении, труслявый… — начал он обвинения, заставляя де ла Вега сделать виноватое лицо и поджать уши. Окрик Елены вынудил Зорро остановиться. — Что с тобой стало? Когда-то ты был душой Лос-Анджелеса. Никто так не танцевал со шпагой, как ты, — де ла Вега осмелился подать голос. — Настанет Бравный день, и мой клинок еще спляшет. — Зорро вернулся к своему стулу, закрывшись и словно уйдя в себя. Из леса донеслось конское ржание. — Валет… — прошептала Елена и крепче перехватила спицу. Де ла Вега мигом испарился, алькальд затрясся в ужасе. Зорро схватил Монастарио и заставил отпить из какого-то флакончика, затем засунул уменьшившегося капитана в чайник и сел, спрятав его на коленях под скатертью. Монастарио возмущенно бил о стенки чайника, требуя свободы. На поляну выехал наместник дон Эстебан с отрядом солдат. — Вот и наша троица сумасшедших, — наместник увернулся от пущенной алькальдом чашки и подошел к Зорро, прищурив не скрытый повязкой глаз. — Мы ищем капитана по фамилии Монастарио. Если прячете его, голов лишитесь. — Он обхватил Зорро за шею для пущей убедительности. — Уже без головы, — прохрипел тот, пытаясь рассмеяться. — Мы должны арестовать Монастарио! — закричал дон Эстебан. — Арестовать и отдать под трибунал! Трибунал!!! Трибунал!.. Трибунал… Монастарио вскочил в холодном поту, пытаясь отдышаться. Каждую ночь капитану Монастарио видится один и тот же кошмар, даже во сне не давая забыть о приближающемся трибунале.2013г.