Эрик
Но антидот не понадобился. Макс и не хотел подвергать меня моделированию, потому как у него тупо не хватило людей. Тех, кому он доверял, можно было пересчитать по пальцам на левой руке у Смитта, а у него их всего три. Так что уж не знаю, Джанин ему в уши напела, или он сам принял это решение, а я всего лишь исполнял при нем функцию смотрителя и ждал удобного момента, чтобы съебнуть на хуй. У меня давно все было готово, запасов хватит на год, чтобы осмотреться в новых условиях и постараться повернуть ситуацию на свою сторону. А цель проста: занять место Джанин, убрав ее на хрен, потому что не видать ей лидерства правящей фракции, как своих ушей. Для этого нужно сначала посмотреть, куда ее заведет моделирование, а уж потом взять все под свой контроль. Случай представился внезапно. Фор, как дивергент, конечно не поддался симуляции и некачественно изображал дрона. Когда я наставил на него пистолет, его блондинка прострелила мне ногу, пуля прошла навылет, но Макс все-равно стал настаивать, чтобы меня отправили в Эрудицию. Вот тут я понял, что это мой шанс. Пока все шло по плану: Фора и блондинку схватили, ее сейчас грохнут, а Фора тоже как-нибудь уберут, так что надо съебываться отсюда. Пока я искал машину, параллельно наблюдая за Бесстрашными, больше похожими на живых мертвецов, по спине пробегал ледяной холодок, как это еще Макс меня туда не засунул. Антидот-то при мне, на всякий пожарный… Интересно, а где сейчас мелкая? Не успела мысль даже оформиться в голове, как я увидел ее, с автоматом наперевес, усаживающую Отреченцев на землю. Лицо сосредоточенное, глаза пустые… Кукла. Живая марионетка в руках Джанин, и теперь либо всю жизнь такой быть, либо… Что «либо», я додумать не успел. Кое-как ковыляя, хоть боль от огнестрела навылет не такая уж сильная, тем более что медики мне успели засадить какую-то инъекцию, я подбираюсь к группе Бесстрашных, выжидая удобный момент. Он должен наступить, должен, черт их всех дери! Зачем, почему я это делал, хуй меня знает. У меня, вообще, последнее время не очень с головой, одно знал наверняка, я должен понять, что не так с этой девицей. Почему она имеет такое влияние надо мной. И… зачем все-таки она нужна Сэму. Может стать неплохим тузом в рукаве. Кровь из ноги сочилась уже сквозь повязку. Да твою ебаную мать, ну давайте, блядь, суки, дернитесь хоть кто-то, отвлеките внимание! Пытаясь слиться со стеной дома, у которой сидели члены Отречения ожидая своей участи, я увидел прямо перед собой русую голову какого-то парня, нервно теребящего серые одежды. Я наклонился так, чтобы меня не было видно, но максимально близко к его макушке, и громким шёпотом выдал: «Беги, я прикрою!» Парень, как по команде, вскочил и понесся в сторону от группы. В его спину одновременно ударили несколько автоматов, а я, воспользовавшись паникой среди убогих, схватил мелкую неофитку, как ее там… Эшли Финн, твою мать. Она смотрела на меня пустыми, как пуговицы, глазами, вроде как указаний ждала. Не в силах разбираться сейчас с этим, вырубил ее прямым в челюсть, изо всех сил контролируя удар. Синяк, конечно, останется, но ничего другого сейчас под рукой не было. Выглянув и осмотревшись, пока суматоха да паника, я навыжимал столько крови из ноги, сколько смог, и обмазал ей голову и немного лицо, чтоб выглядело пострашнее. Теперь со спокойной совестью можно выносить ее отсюда, типа ранена она. Машина нашлась на удивление быстро, однако, среди Бесстрашных поднялась дикая суматоха. Все вдруг стали палить куда ни попадя, и пришлось срочно выбираться из этого ада. Что произошло, я так и не понял, однако, кровь терялась слишком обильно, и я, остановившись у полевого лагеря, принялся набирать медикаменты, так чтобы хватило на всю дорогу до базы. — Ты куда это, Эрик? — прищурившись, спросил меня Ричард, открывая кобуру. — Не трынди, Рич, видишь какие дела творятся, у меня неофитку ранило, в голову, как бы по дороге не окочурилась. Ты давай, пойди глянь, там раненые, вытаскивать надо! — Да ну нах! Сейчас Сэм приедет, все разрулит, я под пули не полезу! — Ну, тоже позиция, — пожал я плечами, выворачивая руль и стартуя с перегазовкой. Все, уроды, дальше мы с вами встретимся на пепелище.***
Впереди Стена, и это еще одна проблема. Был бы я один, может быть, все и удалось провернуть тихо, но вместе с девкой… Проблем не оберешься. И ведь черт меня дернул ее с собой взять! Она явно будет не в восторге от моего общества, хоть и говорила, что пойдет со мной. Но теперь все мосты сожжены. Теперь только вперед. Парни знаками показали, чтобы мы остановились. Обычно Стену охраняют несколько отрядов, но во время моделирования тут оставили совсем немного человек дежурных. Надо выяснить сколько. — Привет, парни, — приветствуя их и выходя из машины, выдал я, — денек сегодня жаркий, а? Слышали последние новости? — Да, лидер, как-то все очень непросто, — ответил мне Стэн, держа руку на автомате. — Кажется, смены у нас долго теперь не будет, мы тут стараемся друг друга подменять, ждем, когда лидеры приедут и все объяснят. Надеюсь, ты тут за этим. — Я бы рад, парни, да вот мне особое задание выпало в связи с последними событиями. Что-то у наших пошло не так, в Отречении настоящая бойня, а мне… приказали ехать за Стену. — Нам никто ничего не докладывал, — пристально глядя на меня, сказал Стэн. — Ты же знаешь, Эрик, должно быть распоряжение как минимум трех лидеров для выезда за пределы города. — Слушайте, парни, у меня нет времени, совсем. Макс велел мне не распространяться, не было у него времени сейчас на все эти формальности. Там наши бойцы гибнут, а вы заставляете меня терять время на болтовню. Это измена, чтоб вы знали. — Мы должны уточнить, — с нажимом проговорил Стэн, и я заметил, как на его темной покатой лысине, расписанной замысловатым рисунком, выступают бисеринки пота. — Макс вчера лично приезжал и дал распоряжение без его письменного подтверждения никого не выпускать за ворота. Вот гад, и это продумал, урод. Заговорить не удастся, Макс и тут меня обошел. Значит, тут трое, на КПП еще пятеро, м-да, просто не будет. Внедорожник я взял бронированный, да только ворота все равно открываются с КПП. — Проводи меня к передатчику, я свяжусь с Максом, вот только будь уверен, что тебя, Стэн, за это по головке не погладят. — Если я захочу, чтобы меня погладили по головке, Эрик, ты будешь последним, к кому я приду за этим, — хмуро отбрил Стэн и повернулся ко мне спиной, чтобы пойти в помещение КПП. Одним движением я достал пистолет и расстрелял его в затылок. Он упал, а со стороны Стены почти сразу же стали раздаваться автоматные очереди. Я запрыгнул в машину и схватил с заднего сидения свое оружие. У меня было время раздобыть автомат, поэтому я подъехал как можно ближе к Стене, развернул машину боком и, выбравшись из внедорожника, отстреливался, прячась за ним. — Эрик, ты что, свихнулся? — рявкнул, выглядывая из-за укрытия патрульный. — Какого хрена ты по нам палишь? — У меня приказ! Мне надо за Стену, а вы оказываете мне сопротивление! — У нас приказ вышестоящего начальства! Эрик, не дури! «Ну да, вышестоящего, значит. А я тут просто хрен с горы. Начинаю убеждаться, что меня сделали лидером только с одной целью, пустить в расход. Да только не на того напали!» Притаившись, я ждал, когда они выйдут проверить, пристрелили они меня или нет. Только бы хватило терпения, только бы. Я слышал, как осторожно ступали тяжелые берцы, слышал сиплое, тревожное дыхание бойцов. И тут, как на грех, очнулась мелкая. Я понял это по возне в салоне, и через секунду, когда она поняла, что в машине и заперта, стала биться в двери. — Выпустите меня! Как я сюда попала?! Парни отвлеклись на нее, а я, рывком выскочив из-за машины и воспользовавшись этим, схватил ближайшего ко мне бойца, приставил пистолет к его голове и толкнул вперед. — Ну? Теперь-то вы пропустите меня? — Ты предатель, Эрик! Нас Макс предупреждал, что могут быть такие, что попробует удрать за Стену. И ты один из них, сбегаешь как трус, — сплюнул патрульный, но мне всё равно. Моя задача сейчас другая, и тут не до реверансов. — Пошел быстро вперед, — загораживаясь им, я расстрелял всех, кто попался нам на пути, закрываясь патрульным, как живым щитом. У Бесстрашных не хватило окаянства стрелять по своему другу, и мне это только на руку. — Эрик, что ты делаешь, не смей! — вопила девица в машине, голос ее звучал приглушенно, но я все равно слышал. Надо было ее как-то понадежнее заткнуть, теперь всю дорогу вопить будет. — Заткнула пасть, иначе придется тебя опять вырубить! — Урод и убийца! — бля, а че так банально? Оглянувшись в поисках тех, кто мог бы тут еще быть, я понял, что вокруг как минимум пять трупов, тот, кто у меня в руках еще жив и он шестой. — Сколько вас тут? Говори, живо! — встряхнул я его. — Ты всех убил, ублюдок, — проговорил патрульный дрожащим голосом. — Всех убил! — Ну вот и ладушки, — выцедил я, сворачивая ему шею, как кутенку. Теперь пусть открыт. Бросив взгляд на неофитку, которая так и не оставила попыток выбраться из машины, я побежал открывать ворота, молясь, чтобы они не успели сменить код. Конечно, аварийную кнопку они успели придавить, но аварийный код я тоже знаю. Надеюсь, Макс вчера не стал ничего менять, потому что если так, то совсем хуево. Заскочив в помещение контрольного пункта, я начал набирать код, но внезапно за моей спиной раздались выстрелы, и пули вдребезги разбили экран монитора. Реакция не подвела, я откатился в сторону, на ходу меняя магазин и пытаясь рассмотреть, кто же это там засел и сколько их тут может быть примерно. — Слушай, я не хочу тебя убивать, — крикнул я Бесстрашному, — мне нужно выехать за Стену, только и всего! — Предатель! — только и ляпнул парнишка, судя по голосу еще совсем пацан. Но стоило мне только высунуться, как он снова выстрелил, и довольно метко. Боль обожгла щеку, и пришлось снова скрыться. «Ладно, попробую зайти ему в спину». Опрокинув стол, под его прикрытием я начал продвигаться в ту сторону, откуда были слышны выстрелы. Но тут у парня не хватило терпения, и он вскочил, чтобы тоже оказаться ближе ко мне. За что и поплатился. Осмотрев помещение и убедившись, что тут никого больше не было, я закончил операцию, и ворота послушно клацнули, расходясь в стороны. Нет, Макс побоялся влезать в систему безопасности, поэтому все пока было по-старому. А вот пробираться в город надо будет уже через тоннели, они, конечно, позаботятся о том, чтобы с воротами такого больше не повторилось. Не успел я открыть дверь внедорожника, как мелкая, вроде сидевшая тихо, бросилась на меня фурией, так что пришлось схватить ее за горло и приложить о руль несколько раз головенкой. — Учти, мне проще держать тебя все время вырубленной, чем терпеть твои истерики. — Ты вообще соображаешь, что ты творишь? — прохрипела она. — Зачем я здесь, почему? Что я делаю в твоей машине? Почему ты убил всех этих людей? — Это не твоего ума дело, но во избежание дальнейших вопросов, я скажу тебе — они мне мешали. Ясно? Нам нужно убираться за Стену, а они представляли угрозу… — Это ты представляешь угрозу! Отпусти меня, сейчас же! — она так заверещала, что у меня заложило уши. Захотелось прямо сейчас выкинуть ее из машины, ну нахуй, блядь, терпеть ее еще. — Я не хочу никуда ехать! Схватив за загривок, я снова долбанул ее лбом об торпеду. — Нам. Надо. Ехать. Или ты сидишь тихо или я тебя вырублю и засуну в багажник, — пока говорил, я с трудом нацепил на неё наручники, потому что она принялась было кусаться и царапаться. — И если ты прекратишь свою жалкую истерику, я смогу тебе все объяснить! В конце концов, ты сама сказала, что пойдешь со мной! — Я передумала! Я знать тебя не хочу, предателя, — уже тихо и с явной угрозой проговорила она и плюнула в меня. Темный туман наполз на сознание опять, я не смог проконтролировать силу удара, и она обмякла на сидении. Я закрепил ее руки, скованные наручниками, за подголовник, почти подвесив ее на сидении и жалея, что не сделал этого сразу, а пустился в какие-то разговоры. Вот только узнаю, какого хрена от нее нужно Сэму и почему он вдруг проявлял к ней интерес… и сверну ей шею, задолбала до печенок.***
Мы уже почти доехали до места, когда она стала подавать признаки жизни. Я, честно говоря, уже начал думать, что она окочурилась — лицо все в кровоподтеках, бровь рассечена, губа разбита, вообще красавица. Надо придумать, как заставить ее молчать, иначе она у меня все время такая расцвеченная ходить будет. Не то чтобы это было как-то особенно важно, вот только если она и правда ценный товар, то надо бы позаботиться и о сохранности. Я остановился отлить и перекурить, а когда вернулся, она все еще была в отключке. Ну или притворялась. Я закурил, задумчиво на нее поглядывая. Можно было сколько угодно убеждать себя в том, что она представляет интерес только как козырь в рукаве. Она дико бесила, так что смотреть невозможно. И все было бы правильно и понятно, если бы не одно «но». С ней все не так. Все по-другому. Она вызывала мысли и чувства совершенно нетипичные. Почему именно она, что в ней такого? Как я ни пытался разглядеть и понять, никак не мог. И не отпущу ее, пока не пойму. Неофитка заворочалась и открыла глаза, сразу вперившись в меня полным ненависти взглядом. — Мне тоже надо. Выйти. — Не вопрос. Сейчас выйдем. — Я отстегнул ей наручники, и она сразу же укусила меня за руку, вцепившись как бультерьер. Мне даже показалось, что она специально зубы затачивала, чтобы больнее выходило. Замычав сквозь сжатые до скрипа челюсти, я другой рукой достал пистолет и приставил к ее голове. — Пристрелю как собаку. Терпеть не буду. — Да стреляй, мне уже до пизды! — выкрикнула она мне в лицо, а я, чуть сдвинув ствол, стрельнул мимо ее головы. Все тело напряглось, и её едва заметно тряхануло. — Я не шучу. Я бы объяснил тебе, почему ты здесь, если бы ты предоставила мне любезность! — Я и так знаю, зачем я здесь, ты взял меня в заложники! — чуть подрагивающим, но не менее презрительным голосом сказала она мне. — Ты ссать пойдешь или нет? — я выдернул ее из машины и швырнул в направлении кустов. Она упала, но очень быстро поднялась и принялась улепетывать. Далеко через бурелом ей все равно далеко не убежать, поэтому я пока шел за ней. — Какого хрена ты делаешь? У тебя хоть план-то есть? Слышь, я сейчас прострелю тебе ногу и дальше у нас будет другой разговор! — Мне все равно куда, только бы подальше от тебя, урод! — заорала она, все пытаясь от меня сбежать. Я обогнул ее так, чтобы оказаться впереди, она тоже отклонилась от курса и, в конце концов, вышла к машине, сделав нехилый крюк. — Слушай, там была бойня, — вполне миролюбиво попытался объяснить ей. — Я тебя вытащил и увез, и нам теперь надо добраться до базы и подумать, как быть дальше! — Зачем я тебе? Я все равно не дам тебе нормально жить, клянусь! — Если ты хоть на минуту включишь голову и позволишь мне все объяснить, ты поймешь, что я прав. — Я подошел ближе, а она попятилась, выставив руки вперед, будто бы отгораживаясь от меня. — Джанин придумала сыворотку моделирования, помнишь после финального теста всем вводили датчики? Так вот это никакие не датчики, а сыворотка, которая наутро всех сделала послушными дронами для атаки. — На кого? Для атаки на кого? — На Отречение. Джанин захотела избавиться от них, и Бесстрашные, под предлогом поиска дивергентов, которых убогие якобы укрывают, разгромили всю фракцию. — Ты врешь все… — мелко мотая головой и пятясь до тех пор, пока не уперлась в кузов машины, пролепетала она. — Какой мне смысл врать? — Ты убийца! Я видела, как ты убил того человека на ринге! Ты убил всех парней, своих же, Бесстрашных, у Стены, как я могу тебе верить?! — А ты убила бы членов Отречения, если бы я тебя не вытащил оттуда! — Зачем тебе это делать? Какая выгода? — У меня есть причины. И у меня есть план! — Ты знал заранее об этом… этой симуляции?! Почему не сказал никому? — Ради чего мне так рисковать своей задницей? — искренне удивившись, спросил я ее. — Мне самому еле удалось избежать этого, и то только потому, что у Макса не хватало людей. Бесстрашия больше нет в том виде, к которому ты привыкла, теперь наша фракция служит Эрудиции, потому что все по уши в дерьме из-за Отречения. — Я тебе не верю! Ты мне зубы заговариваешь! — Есть вещи и поинтереснее, чем заговаривать тебе зубы. Ты мне по большому счету не нужна, я вытащил тебя, помня, как ты сказала, что пойдешь со мной. Но если ты передумала, что ж, ступай, вот только помни, тебя ищет Сэм, а у Сэма с Эрудицией какие-то терки. Ты не дивергент, зачем бы ты могла ему понадобиться? — Я не знаю. Я вообще уже ничего не знаю… — Короче так, тут недалеко есть база, про нее Бесстрашные не знают. Это вроде какой-то бункер был секретный, там продовольствие, все есть, я его случайно нашел во время рейда, никому не сказал. Надо отсидеться и посмотреть, что к чему. Когда все устаканится, я тебя выпущу, идет? Она смотрела на меня недоверчиво, злобно, но понимала, что в моих словах резон был, не без того. — Что у тебя за план? — Расскажу на месте. Поехали.Эшли
Осознание реальности не скрашивало даже то, что я все еще осталась жива. А уж в обществе того человека, что на моих глазах расстрелял несколько патрульных, я и вовсе начала сомневаться радоваться ли моему дальнейшему и неприглядному существованию. Может, я не помнила, какими приключениями меня наградила задница за последние несколько часов, но хотя бы не забыла о том, кто такой Эрик. Да твою мать, а я еще чего-то там испереживалась из-за того, что он убил бойца на ринге, во идиотка-то! Своих же, Бесстрашных перебил, как манекены в тире! Все инстинкты настойчиво верещали спасаться, бежать, да только это чудовище не отпустит. И мой мозг отказывался воспринимать информацию о том, что послужило причиной черного провала в памяти. Какое-то моделирование, нападение Бесстрашных на фракцию Отречение, бойня… Всё казалось таким нереальным, что я до предела напрягалась, пытаясь хоть что-то вспомнить, и… Ничего. Абсолютно. Вот совсем ни капельки. Помнила вчерашний день, финальный тест, праздник, банкет. А дальше сплошная темная бездна загадок, что нервы на износе. Господи, да как же это со мной могло произойти? Что там вообще произошло, на самом деле? Эрик сказал, что вытащил меня из бойни, утверждая, что спасал. Ну да, спасал, чтобы потом забить насмерть. Однако, несмотря на застилающий глаза туман и тошноту, я вполне осознавала, что облачена в боевую форму Бесстрашия, и если б Эрик как-то незаметно выкрал меня из штаб-квартиры, то не стал бы заморачиваться о том, чтобы одеть. А еще, я заметила, что он ранен в ногу, и это явно огнестрел. И произошло это до того момента, когда я очнулась. То ли бойня и правда была, то ли его подстрелили при побеге, или каких других обстоятельствах. Правды Эрик мне все равно не скажет. Зачем со мной возиться, и для чего брать в заложники, если я не могу представить никакой ценности? По крайней мере, для тех людей, на которых лидер хотел бы повлиять. Да что уж там, за меня, в принципе, некому дать выкуп. Что ему нужно? И почему меня ищет Сэм? И ищет ли, ведь верить убийце и предателю было бы слишком неосмотрительно. Вопросы, одни вопросы, а щедрость этой гребанной жизни на ответы, поистине не знала границ. На ум ничего стоящего не приходило, и совершенно неясным оставалось то, как им удалось так ловко провернуть свои интриги, незаметно, что никто не догадывался, кроме избранных посвященных. Но что ещё важнее, гораздо важнее, как Эрик-то, вообще, мог. Он же лидер этой фракции. Командир. Воин. Там остались его люди. А он… сбежал, ничего не предпринял, чтобы остановить нападение. Боже, сколько людей из-за него погибло? Никогда бы не подумала, что Эрик может струсить. Как же я могла так в нем ошибиться? Во мне плескался целый океан разочарования! И я не знала, живы ли мои друзья. Что с ними? Я не хотела об этом думать. Они живы! Нужно верить и не сдаваться, иначе я ничего не буду стоить. Не знала, сколько мы ехали, слабость не давала охватить временные рамки и добавляла тягучего отчаяния от понимания, что даже если за нами будет погоня, им не удастся найти следов. Свернув с дороги, внедорожник пересек довольно ухабистое поле, и Эрик укрыл его за пусть и немного пожухлыми, но все еще густыми зарослями, замаскировав ветками, а дальше мы отправились пешком вглубь леса. Меня никто тут не найдет. Никто не придет на помощь. Паника пробирала до самого нутра и во рту пересохло, что даже обессиленно застонать не получалось. Как сквозь вату, слышала то учащающиеся, то замирающие толчки собственного сердца и, в какие-то моменты я просто переставляла ноги, отключаясь от действительности то ли почти полумертвая, то ли еще полуживая. В висках пульсировало так, что голова раскалывалась на части, и взгляд то и дело заволакивала мутная пелена. Непрерывную боль причиняло даже незначительное движение головы. Господи, меня никогда еще так не избивали, и от этого так тошно и противно. Нет, намного гаже от того, что это сделал Эрик, хотя мне, как никому другому известно, что человека ломают совсем не побои, а отчаяние. А способов превратить мою жизнь в кромешный ад, у него было предостаточно. Через полчаса лесополоса закончилась, выведя нас на небольшую опушку, покрытую валунами, которые при ближайшем рассмотрении оказались каменными руинами, почти полностью покрывшиеся мхом. Это раньше могло быть строениями, или частью старого пригорода. Эрик направился к неприметному завалу и отшвырнул несколько камней, видимо, служивших маскировкой. Мне не удалось скрыть шумный вздох, и надежда на спасение растаяла уже через несколько секунд, когда взору представился металлический люк. Он будет держать меня под землей, и теперь-то уж точно никому не найти это место. И долбиться в крышку с воплями: «Помогите!» можно сколько душеньке угодно — не прокатит. Вот это я встряла, как мило, что пиздец. — Давай, спускайся, — хмуро бросил он, откинув скрипнувшую крышку, по виду тяжелую, указывая на зияющую темноту тоннеля. — И сразу предупреждаю, если выкинешь какую-нибудь хуйню, я тебя просто туда спихну. Сука, какое гостеприимство! Железная лестница вела вниз под небольшим наклоном, даже перила были. Я медленно спустилась, стараясь не навернуться и не сломать себе шею, вздрогнула, и сердце скатилось в пятки, когда крышка люка с грохотом захлопнулась над нашими головами, а потом темноту разрезал свет шарящего по стенам фонарика. Моя тюрьма или ловушка закрылась. Замечательно! А как мне теперь себя выручить из блядского триллера, в который я загремела… Так, спокойно, нельзя паниковать! Дава-а-ай, соображай, я еще не проиграла… не проиграла, и устрою восстание, дайте только возможность. — Нужно запустить генератор, идем. — Эрик уверенно направился в один из коридорчиков. Надо признать, что даже в свете фонаря, бункер выглядел довольно солидно — виднелись несколько дверей, проемы в помещения. Я с трудом сползла по стене, ощущая слабость во всем теле. Эрик навёл желтый луч мне в лицо, и я зажмурилась от резкого контраста света, прикрывшись ладонью. Он раздумывал несколько секунд и ушёл дальше, не посчитав меня на что-либо способной. Ага, видок, видимо, у меня был жалкий? Вот и хорошо. Правильно. Я не знала, что там сейчас с моим лицом, но его даже щупать было страшно, и по ощущениям, всё наливалось синим. Послав Эрика про себя во все места, какие знала, бросила осторожный взгляд в удаляющуюся спину. Страх несколько притупился уже, сменяясь зародившейся надеждой. «Попробовать дернуть сейчас… Я должна рискнуть». В пустоте подземного помещения слышались звуки его гулких шагов, потом какая-то возня, чертыхания. Глаза привыкли к темноте, и я тихонечко поднялась на ноги, пушинкой пробираясь к лестнице, и взобралась наверх, пытаясь открыть люк. Но путь на свободу был закрыт надежно и не желал сдвигаться ни на миллиметр. Я лихорадочно шарила руками, затаив дыхание, ища какой-то механизм или еще что-то, молясь, только бы Эрик не услышал. Сердце колотилось как безумное. «Ну, пожалуйста, давай же, открывайся». Под ладонью что-то смялось и внутри натужно щелкнуло, толкнув крышку вверх, а я едва не взвизгнула от счастья. Буквально вынырнув на свободу, сорвалась на бег, припустив к дебрям, не давая себе и шанса передумать. Главное, затеряться, чтобы не нашел, а уж потом и сориентироваться. Вслед полетела грязная матершина, а меня пробило ознобом. Всё пошло не так, он слишком быстро заметил, услышал… «Черт, блядский же черт, шевелись! Бегом, только вперед!» Дыхание слишком быстро стало рваным, под берцами потрескивали ветки. Бежала, спотыкаясь об узловатые корни, ноги немного заплетались. Пошатывало. Стволы деревьев, чахлые кусты, листва — всё мельтешило перед глазами, напряжение росло вместе со звуками погони, аж горло перехватило, и злые слезы на глаза навернулись. Пот стекал по вискам, от вливающегося в нутро ужаса тело мгновенно взмокло. Страх захлестнул полностью, когда Эрик на быстром рывке сбил меня с ног. Крепкие руки перекатили на спину, он навалился всем весом. Красивое лицо перекосило от ярости, серую радужку глаз затапливало сумраком, и в зрачках отражалась вся дьявольская сущность. Настоящее озлобленное чудовище. Я готова была поклясться, что он меня сейчас убьет. — Пусти, пусти меня, урод, убийца… — не помня себя от паники, заорала я, пытаясь вывернуться. Тряханул меня так, что чуть шея не сломалась, и тяжелая оплеуха отдалась звоном в ушах, приглушая гневный голос, с низкой хрипотцой: — Какого хрена ты рыпаешься? А? Запороть мне всё захотела? Я предупреждал, что б, сука, не дергалась! Ругаясь на чем свет стоит и извиваясь ужом, попыталась боднуть его головой в переносицу, но он держал свою на отлете, перехватывая мои запястья, что б не царапалась. Руки рывком к себе, поцарапала его за ладонь со всей силы, дернулся, угрожающе зарычал, и на моем горле сомкнулись пальцы, словно тугой ошейник. Удар головой об землю вышиб дыхание, и на несколько секунд сознание померкло. Еще удар, рот наполнился чем-то соленым, теплым, и небо слилось с лесом и землей, пульсирующая болью голова запрокинулась назад, горло перетянуло хваткой, обрезая воздух — как вентиль закрутили. Я давилась хрипами, задыхаясь, сильная рука сжимала горло. А ведь совсем недавно он носил меня на этих руках, обнимал, гладил широкими ладонями, был ласковым… Теперь же стискивал, душил, давил, в солнечном сплетении горело и покалывало. Чертовски больно жгло легкие, а по мокрой насквозь спине полз озноб. Сердце колотилось так, что, казалось, проломит ребра. Выгнулась до хруста в позвонках, стараясь освободиться, животный страх заполнил изнутри и воздух закончился почти, перед глазами появились размытые блики, пространство расползалось на рваные куски, сознание цеплялось из последних сил за сгустившийся сумрак, в окантовке черных ресниц. Там кипящий гнев. Ненависть. Смерть. Невозможно страшно. Все окружающие звуки исчезли. Этого не могло быть. Не могло. Неправда. Это всего лишь сон, кошмар… Я измученно заскулила, и слезы сами брызнули по вискам. Прошиб холодный пот. «Вздохнуть, только б вздохнуть. Мне нужен воздух, нужен». А внутри всё лопалось от отчаяния. «Что же ты делаешь, Эрик?» Я уже не понимала, что происходит и где нахожусь, когда давление вдруг прекратилось, тяжелое тело скатилось с меня, и я захлебнулась кашлем, рвущем мои легкие, скрутившись маленьким, беззащитным клубком. Лопатки и поясницу начало колоть, где-то в груди пекло так, будто меня набили горящими углями. Вдыхай же, вдыхай! Боже, да почему так сложно, больно, воздух раскаленный, густой, как глицериновая субстанция. Втянула его в себя с жутким хрипом. Дышать. Вкусно. Упоительно. Еще. Щеку холодила влажная земля. Попыталась подняться на четвереньки, но упала, руки тряслись, тело мотало крупной дрожью. Размазала грязной ладонью слюну и кровь по разбитым губам. Пить хотелось до невозможности. Эрик сгреб меня за куртку и потащил к люку. Сопротивляться больше не осталось сил. Да какое там вырваться, дышать — вот настоящее наслаждение. Чудо. Счастье. Он спихнул меня в люк, не заботясь о повреждениях, и я завыла, когда лестница врезалась в спину болью такой, что искры полетели из глаз. Снова за шкирку, швырнул в какой-то угол, плечо ошпарило, врезавшись в бетон, а через секунду на запястье щелкнул обод наручника. Меня приковывали к трубе, как собачонку на цепь. Ну это уже слишком. Ебт вашу мать! Мутило, грудину ломило, все тело было отбито. Пока я усмиряла скачущее сердце и подкатившую к горлу тошноту, шаги возвратились. Дернул за плечо, стаскивая наполовину куртку, потянул к себе мою руку, и в вену воткнулась игла. — Охуенно логично, сперва избить, потом лечить. Самому-то не тошно, Лидер Бесстрашия? — не выдержала я. Уж слишком замысловато это для моего понимания заботы, тьфу. — Захлопни пасть, — был мне ответом злобный рявк. Прям как дикое животное какое-то. Дышал тяжело, загнанно. — Я уже говорил, что ты нужна мне живая, но мое терпение на исходе, и я еще не знаю, представляешь ли ты хоть какую-то ценность, чтобы терпеть твои заебоны. Если не хочешь подохнуть — сиди и не рыпайся. Или я так и буду держать прикованной, — бросил Эрик напоследок и исчез в коридоре. А я осталась один на один с непроглядной безнадегой в сердце. Спасибо, любимый, блядь! Паршиво, в такой дерьмовой ситуации я еще не была.