Стальное притяжение

      Один за другим я отправлял на океанское дно тонкие камешки, которые, прежде чем скрыться под толщей изумрудной солёной воды, рассекали дрейфующие прибрежные волны, подпрыгивая на том или ином пенящемся гребне. За долгих пять месяцев, проведённых в лагере после крушения Пирамиды, мне удалось достигнуть верха мастерства в данном искусстве, и я всегда непременно побеждал, когда мы с другими ребятами устраивали батлы по бросанию камней в воду. Правда, с течением времени приходилось соперничать всё с меньшим количеством мальчишек, так как людей из лагеря постепенно размещали на новые места за пределами территории, а то и за пределами страны. В итоге, к сегодняшнему дню играющих в бросание камней осталось только трое, включая меня.       Я только что снова обыграл двоих ребят, и они, не особо расстроившись очередным поражением, отправились к амбару готовиться ко сну. Мне же захотелось ненадолго задержаться перед стремительно набегающими белыми волнами и проводить очередной пылающий закат. Я делал это каждый вечер с того самого момента, как попал сюда, и по началу даже считал, сколько раз мои глаза провожали солнце за ровную линию горизонта, но спустя несколько месяцев сбился со счёта. Или же мне просто надоело это делать, так как конца и края своего пребывания в этом ужасном месте не было видно так же, как и противоположного берега океана. Поначалу людей из Пирамиды расселяли довольно быстро - уже к концу второго месяца нас осталось чуть меньше половины. Но чем дальше уходило время, тем медленнее вывозили очередных людей, чтобы доставить их на новое место. Иногда к нам, наоборот, завозили новых из других лагерей, чтобы не держать оцепленной целую лагерную зону из-за пары-тройки семей.       Я подбросил только что найденный камень, который, как мне показалось, идеально должен был проскользить по водной глади, и ловко поймал его после того, как он сделал в воздухе пару быстрых переворотов. Затем я отправил камень прямо навстречу новой, быстро приближающейся волне и, насчитав ровно десять скачков, удовлетворительно кивнул.       Солнце уже почти погрузилось в глубины темнеющего вместе с небом океана, и мне почему-то подумалось, что если бы Пирамида не была разрушена, то в ней бы непременно наступил рассвет. Мне часто приходили такие мысли в голову, когда я видел, как солнце тонет в океане. Создавалось ощущение, что когда на земле наступает ночь, глубоко на дне Тихого океана оживает Стеклянный город и под лучами никогда не попадавшего туда солнца живёт своей прежней жизнью вместе с теми, кто погребён до исхода земного времени под её острыми обломками. Я так и видел свою сестру, сидящую за стопкой книг, что заканчивалась выше её головы, но не мог окликнуть или присесть рядом, потому что, к сожалению, её отчётливый образ был лишь воссозданным, как никогда живым плодом моей памяти и воображения. Месяцы разлуки не поглотили воспоминания о Рине. Они только усилили звучание её голоса в моей голове, или видение её лица, или ощущение руки, треплющей мои аккуратно приглаженные на бок волосы.       Я почему-то думал, что первое время после катастрофы будет самым трудным, но самое трудное наступило тогда, когда Леон оставил меня, улетев на космические корабли. Для меня как будто случилась ещё одна потеря. Так неожиданно иногда заводится крепкая дружба. Мы с Леоном познакомились лично только в ночь крушения Пирамиды, а вечером того же страшного дня были уже лучшими друзьями. Он правда оказался очень достойным парнем, и у меня даже язык не поворачивался назвать его блэкером. Леон был «своим». Не скрою, что пустил пару слезинок, когда увидел, как машина, в которую он сел, скрылась за воротами лагеря. Это был второй случай на моей памяти, когда я ронял слёзы. Первый произошёл на эвакуационном борту, когда мы вылетали из Стеклянного города, а Леон, очнувшись, в истерике стал биться в железную дверь наружу. Он отвлёк на себя внимание моих и своих родителей, а также всех остальных присутствующих, тем временем как я забился в самый дальний угол в хвосте аэроборта и, облокотившись на холодную железную стену, захлёбывался собственными слезами. Сейчас мне очень стыдно вспоминать тот момент, и я рад, что никто не увидел меня в таком жалостливом состоянии. Но тогда я ничего не мог с собой поделать. Видя, как Леон в припадке вышибает непробиваемую дверь, люди пытаются его утихомирить, а в окне аэроборта Пирамида крушится как карточный домик – видя всё это и здраво осознавая происходящее своим умом, трудно не лишиться рассудка.       В ушах неприятно заскрежетал звук открывающихся ворот, и я, оторвав взгляд от почти исчезнувшего в темноте горизонта, посмотрел в сторону въезда в лагерь. Как всегда разъярённый Варгас уже кому-то дерзил, стоя в воротах и не пропуская прибывшую машину.       Поначалу я боялся нашего главнокомандующего, однако сейчас его необузданная злоба уже казалась просто нелепой, и я частенько развлекал себя и других ребят в лагере тем, что всячески пытался взбесить Варгаса. Сперва пытался делать это скрытно, чтобы не получить отместку, но главнокомандующий быстро распознал, кто из лагерских ребят строит ему ловушки и вечно подставляет. Тогда уже я начал действовать в открытую и тоже неплохо дерзил прямо ему в лицо. В таких случаях ноги быстро уносили меня от него прямо к моим родителям или к людям, что были старше его по званию, чтобы тот не смел причинить мне вреда, но убежать, к сожалению, удавалось не всегда, поэтому я круто нахлебался солёной воды или горячего песка за все те моменты, когда он зарывал меня в них прямо с головой. Разумеется, как бы ни старался Варгас, ни один из этих случаев для меня не послужил уроком и я продолжал свои проказы, не боясь более грозной расправы над своим поведением, потому что всем нашим перепалкам всегда были свидетели, а главнокомандующий просто не имел права сделать так, чтобы в лагере стало меньше на одного человека. В такой гармонии и взаимонепонимании мы и прожили с Варгасом наши незабываемые пять месяцев.       - Здесь такой нет, - грубо отрезал главнокомандующий, отвечая на вопрос одного из прибывших людей.       - Мы должны обыскать лагерь, - сдержанным тоном проговорил тот же мужчина, выглядевший довольно представительно в тёмно-синем костюме.       - Даже если я позволю вам это сделать, вы всё равно не найдёте здесь такой, - стоял на своём Варгас. – Я знаю каждого человека в этом лагере по имени, и здесь нет и не было никогда Арианы Делор.       Сердце нервно стукнулось в груди прежде, чем до осознания дошло названное имя. Я быстро покрутил голову, как бы не веря собственным ушам, и бесшумным шагом пробрался ближе к воротам, чтобы как следует расслышать проходящий там диалог.       - Тогда, может, здесь есть кто-нибудь с такой же фамилией или бывал ранее, пока не расселили на новое место? – всё тем же спокойным тоном вёл беседу мужчина. К нему подоспели ещё двое, вышедших их машины.       Варгас задумался. При этом у него судорожно задёргались крылья носа, что происходило, когда он начинал нервничать. Главнокомандующий прекрасно знал мою фамилию, но по какой-то причине не хотел выдавать.       - Простите, сэр, - кротко вторгся я в их диалог, подходя ближе. – Возможно, я могу вам чем-то помочь.       - Кто такой? – довольно строго спросил всё тот же мужчина, пытаясь разглядеть меня в темноте, что опускалась на песчаный берег.       - Меня зовут Аллен Делор, и вы, как мне послышалось, назвали имя моей сестры. – По моему телу почему-то гуляло волнение, и я с трудом сдерживал себя, чтобы не задать подряд миллион вопросов, которые завертелись в голове.       - Правду говорит? – обратился мужчина с вопросом к Варгасу, кивая в мою сторону.       - Насчёт сестры ничего не знаю, но то, что этого парня зовут Аллен Делор, я буду помнить до конца своей жизни, - морща и без того искорёженное лицо, ответил главнокомандующий, завершив свои слова звучным плевком в ещё не остывший от дневного солнцепёка песок.       Мужчина в синем костюме брезгливо наморщил брови, после чего, посмотрев на меня, сказал:       - Тогда расскажи нам, Аллен, где мы можем найти твою сестру.       - А кто вы, собственно, такие? – недоверчиво поинтересовался я, прежде чем выкладывать им всю информацию, которая состояла всего из одного слова «нигде».       - Представитель ВРпоД КГ* Титана, исполнитель под предводительством отряда ВРпоД ПГ* Пирамиды, агент по переговорам Праймор Гамель и мои коллеги, - без запинки и на одном дыхании проговорил мужчина, доставая из нагрудного кармана какое-то удостоверение и показывая его мне.       - Круто, - с ошеломлённой интонацией, но очень сдержанно выговорил я.       - Теперь попрошу вас честно и быстро отвечать на мои вопросы, - сказал мистер Гамель, пряча удостоверение обратно в карман тёмно-синего пиджака. – Где мы можем найти девушку по имени Ариана Делор?       - Зачем она вам нужна? – не признавался я, интригуя своих допросчиков.       Разумеется, я задавал вопросы не с целью сокрытия известных мне фактов, а с целью разузнать, откуда вообще им известно имя моей сестры и что они знают о ней.       - Я только лишь исполняю приказ, поэтому, с какой целью она кому-то понадобилась, мне неизвестно, - весьма убедительно ответил мужчина.       - Ну, а что вы сделаете с ней, когда найдёте? – не отставал я. - То есть, как мне быть уверенным в том, что если я выдам сестру, то вы не причините ей вреда?       - Нам велено доставить её на Титан, - исчерпывающе доложил мистер Гамель, после чего добавил: - Дальнейшие расспросы с вашей стороны будут расценены как покрывательство, и нам придётся принять меры.       - Это ни к чему, сэр, - пресёк я усугубление своего положения. – Я ничем не смогу вам помочь, так как и сам не знаю, где она. И даже больше скажу – до вашего появления здесь я был абсолютно уверен, что моей сестры нет в живых с ночи катастрофы. Но ваши слова заставили меня в этом усомниться.       Праймор Гамель, недовольный моим ответом, нахмурил брови и, устремив взгляд в сторону амбара, сказал ни к кому конкретно не обращаясь:       - Мы обыщем территорию.       Мужчины в костюмах двинулись в указанную сторону, и я решил, что непременно должен пойти вслед за ними. Как бы странно это ни звучало, но они меня вовсе не пугали. Даже наоборот, мне показалось, будто пришли наши спасители. А вдруг это Леон послал за Риной? Вдруг ему каким-то образом стало известно, что она жива? Кому ещё могла понадобиться моя сестра и для чего? Слишком уж всё странно, и именно это заставляло меня с каждой секундой больше и больше верить, что Ариана жива.       Я вошёл в амбар, когда мистер Гамель уже объяснял жителям лагеря цель своего визита.       - … если кто-либо из присутствующих владеет информацией относительно названной мной личности, тех прошу выйти вперёд.       Люди с непониманием и изумлением смотрели на говорившего, но никто не издал и звука по окончании его речи. Я быстро разглядел в небольшой толпе присутствующих своих родителей – те с беспокойством на лицах смотрели на меня, стоящего за спинами неожиданных визитёров.       - Вы назвали имя моей дочери, - подал голос отец, выступая чуть вперёд.       - Представьтесь, - буквально повелел мистер Гамель.       - Адриан Делор, - послушался отец, затем, указывая на маму, представил и её:       - Марселла Грейсон - моя жена.       - Пройдёмте на улицу, где мы сможем поговорить без посторонних лиц, - предложил мистер Гамель.       - Конечно, сэр, - заспешили к выходу мама с папой.       Я дождался, пока они поравняются со мной, и мы вместе вышли из душного амбара.       - Что вы знаете о моей дочери и кто вы такие? – непременно поспешил расспросить отец незнакомцев.       - Источником информации здесь являетесь вы, а не мы, поэтому не задавайте больше вопросов. Мы и так изрядно потратили время, отвечая на вопросы вашего, как я понимаю, сына. - На последних словах мужчина бросил на меня быстрый взгляд.       - Мы не владеем никакой информацией, кроме той, что наша дочери уже давно нет в живых. – По голосу отца было слышно, что такое признание даётся ему с трудом.       - То есть вы подтверждаете слова сына? – уточнил мистер Гамель, отчего он начал казаться мне немного тугодумным.       Отец вопросительно посмотрел на меня и после моего кивка, проговорил:       - Вероятно, да.       - А как насчёт матери? – не отставал от нас мужчина.       - Я знаю столько же, сколько и они, - покорно ответила мама. – Но мне очень хочется верить в то, что это не так, поэтому если вам известно хоть чуточку больше о нашей дочери, то буду очень благодарна, если вы расскажете нам.       Праймор Гамель явно поколебался прежде, чем сказать следующее:       - Есть информация, что четыре месяца назад её переправили из Австралии в первый лагерь к своей семье.       - Её здесь нет и никогда не было, сэр, я вас уверяю, - с волнением в голосе и трепетом от закравшейся надежды сказал отец.       - Тогда задерживаться здесь не вижу смысла, - обратился мужчина к своим молчаливым напарникам. – Берите парня и уходим, - вдруг заявил он.       Двое других двинулись с места в мою сторону, в то время как мистер Гамель направился к своей машине.       - Не смейте трогать моего сына, - строгим тоном сказал отец, подоспев ко мне быстрее мужчин и закрыв собой.       - Куда вы меня заберёте? На космический корабль? – поинтересовался я. Во мне по-прежнему не было никакого страха, только любопытство и интерес.       - Мистер Делор, лучше вам отойти по-хорошему, - подал голос один из мужчин, остановившись прямо перед отцом и глядя на него сверху вниз из-за своего большого роста.       - У меня уже отобрали дочь, поэтому ни на одну секунду не верьте в то, что я добровольно отдам вам сына, - продолжал сдерживать их отец.       - Пап, может, мне правда стоит поехать с ними? – попытался я его смягчить. – Вдруг узнаю что-то о Рине.       - Только в том случае, если возьмёте и меня, или же только меня. Зачем вам нужен маленький мальчик?! – Голос отца почти сорвался на крик.       - Я не маленький, - зачем-то констатировал я обиженным тоном, но на мои слова никто не обратил внимания, так как у ворот послышался голос мистера Гамеля.       - На перелётнике уготовлено только одно место, а парень просто сговорчив и в случае чего не станет сопротивляться в силу своего возраста, - исчерпывающе ответил он в нашу сторону, повысив голос.       Тем временем напарники Праймора, воспользовавшись отвлечённым вниманием отца, вцепились пальцами в мои плечи и собрались вести к машине.       - Не надо держать, я сам пойду, - с небывалой лёгкостью на душе заявил я.       - Аллен, что ты такое говоришь? – подлетела ко мне мама и попыталась вытащить меня из рук «похитителей».       - Вы не имеете права забирать из лагеря людей без разрешения уполномоченных на то лиц, - вступил в перепалку Варгас, который всё это время любопытно наблюдал за нами со стороны ворот.       - Такое разрешение имеется, сэр, - неожиданно заявил мистер Гамель и поспешил извлечь из второго нагрудного кармана какой-то листок бумаги. – Полагаю, вы сможете узнать почерк и подпись Вайлет Берг.       Брови Варгаса немедленно взлетели вверх, открыв щёлки маленьких чёрных глаз, а сам он не спеша и с полным отвращением на лице потянулся к листку и, раскрыв его, погрузился в чтение.       - Это же мать Леона, - негромко то ли спросила, то ли утвердила мама.       - Да, из-за которой Леон не смог спасти Рину, - со злостью напомнил я.       - Думаешь, можно ей доверять, Адриан? – обеспокоенно спросила мама, глядя на отца.       - Я вообще не понимаю, что тут происходит, Марселла, - безнадёжно покачал тот головой, следуя за мной и за мужчинами, которые вели меня к воротам, где стояли Варгас с Праймором.       К тому моменту, как мы подошли, главнокомандующий как раз дочитал письмо и, презренно осмотрев меня с ног до головы, плюнул прямо мне под ноги.       - Забирайте этого гадёны… - прорычал Варгас, но не успел он договорить последнее слово, как в его лицо очень точно и красиво зарядил мой собственный плевок.       Звёзды, я пять месяцев мечтал об этой секунде, поэтому теперь с чистой совестью и душой был готов отправиться хоть на край Вселенной.       Лицо главнокомандующего, да и всех остальных присутствующих, надо было видеть после моего искреннего проявления чувств к Варгасу. В его чёрных, еле заметных глазах вспыхнуло пламя, а сам он с бешеным рёвом бросился на меня. Как всегда я оказался проворнее, да и мужчины попридержали его, пока я ловко и быстро запрыгнул в их машину. Даже родители не успели ничего понять. Конечно, мне было жалко уезжать от них и оставлять одних в неведении, но желание покинуть это место и отправиться с агентами неизвестно куда было намного сильнее.