Only After Disaster can we be Resurrected

Джаред никогда не мог сказать Сэнди "нет". Она хотела ультрамодную двухэтажную квартиру - он отложил на депозит и устроил переезд из их скромного пригородного домика. От собачьей шерсти она чихала, у неё слезились глаза - отправил Сэди и Харли к своей сестре. Сэнди хотела жить, как знаменитость, элита - хорошо, исполнял ее прихоти, держал за руку и счастливо улыбался в камеру на всех посещаемых ими вечеринках. И был невероятно благодарен за то, что она забыла об идее с пирсингом его пупка, потому как боль он переносил не очень хорошо. Джаред Падалеки, техасец из Сан-Антонио, стал предметом обожания в Голливуде. Его кабинет, единственное место, куда Сэнди отказывалась заходить, был полон сценариев, причудливых, с правдивыми историями о людях, которые Сэнди и его агент Майк, между собой, конечно, осмеивали и наотрез отказывались принимать. Взамен, он был романтичным главным персонажем, героем действия и звездой трилогии, а не влюбляющимся наркоманом, военным дезертиром, ищущим дорогу домой, или общественным деятелем, борющимся со своей сексуальностью. Его фильмы собирали миллионы, и действительно, он должен был быть счастлив. Он держал мир на ладони, единственное что, его самого в руках держала Сэнди. - Куда мы опять собираемся? - спросил Джаред, глядя в окно лимузина и болтая ногой, пытаясь тем самым хоть как-то выплеснуть энергию. Они проезжали один из самых темных районов, и он воображал, что в каждом пустом окне склада отражалось его лицо. - Ты уверена, что адрес правильный? Сэнди одарила его равнодушным взглядом и сделала глоток из своего фужера с шампанским. Она аккуратно поймала языком последнюю каплю, не дав ей соскользнуть с полных губ, и положила руку Джареду на бедро. - Это сюрприз, милый. Майки думает, тебе понравится, - сказала она, проводя своими ухоженными ноготками вверх по шву его джинсов. Она улыбнулась, достаточно для того, чтобы понять, что это была улыбка, но и не наморщив гладкую кожу. - Здесь даже фонарей больше нет, - заметил он, прикоснувшись тыльной стороной ладони к прохладному стеклу. О Лос-Анджелесе ему было известно немного, но даже он знал, что темноты в этом городе лучше избегать. "Майки" был его агентом, Майклом Розенбаумом, и своим совершенным успехом Джаред был обязан первым ролям, найденным для него именно Майком. Все же, еще недавно они не были в одной книге, не говоря уже об одной странице. Однако, Джаред очень сильно сомневался, что если бы даже Майк знал, как читать, он добровольно стал бы делать это. Но Розенбаум был единственным, кто отвечал на его телефонные звонки, когда он только начинал, и никогда не позволил бы Джареду такое забыть. Джаред наклонился и обвил рукой открытые плечи Сэнди. - Я все еще думаю, что мы могли бы просто лежать на диване с ведром попкорна, - сказал он, ласково играя с краем ее платья, мягкий шелк скользил между его пальцами. Он любил Сэнди больше, чем когда-либо любил кого-то другого; и он любил, когда она была счастлива. - Мне кажется, нам стоит проводить больше времени вместе. - Сидеть дома скучно. И если бы я хотела остаться дома, я бы не стала тратить так много времени на то, чтобы хорошо выглядеть, - ответила Сэнди, отсаживаясь от него, чтобы дотянуться до бутылки и наполнить свой бокал. - Кроме того, мы проводим вместе почти каждый день. Это становится немного однообразным, ты не находишь? Одни и те же лица, места, праздники? - Тогда, как насчет того, чтобы убраться отсюда? - предложил он, чувствуя тошноту, подступающую к горлу, несмотря на плавное движение автомобиля. Надежда скреблась у него в груди: свободный свежий воздух и бескрайнее голубое небо перед глазами. - Давай вернемся в Техас. Мы могли бы снова пойти есть мороженое из того киоска на бульваре, где мы познакомились. Они были парочкой в старшей школе, поступили вместе в колледж. Даже потом он последовал за ней, предпочел A&M Техасскому университету, который, к слову, сделал ему лучшее предложение. Осмелившись, пошел на пробы и, хотя и был одним из тысяч, получил роль приятеля в летнем блокбастере. Он позволил Сэнди уговорить себя бросить учебу и уехать в Лос-Анджелес добиваться продолжения актерской карьеры. Конечно, за один день он успеха не добился, и его история не была такой, о каких любят писать в газетах, но это была воистину история мечты. - Давай, я сделаю вид, будто этого не слышала, - холодно произнесла девушка, театрально изогнув бровь, будто насмехаясь. Она погрузилась в обаяние и блеск Голливуда, словно провела там всю жизнь, тратя гораздо больше, нежели чем смогла заработать, снявшись в паре рекламных роликов, и совершенно не заботилась о том, что у него были проблемы с оплатой счетов. А он не возражал, готовый отдать ей все, что угодно. Лимузин остановился, и на ее красивое лицо упал свет, когда она повернулась и положила руку Джареду на грудь. - Мы на месте! Тебе должно понравиться! - добавила она. Дождавшись водителя, открывшего ей дверь, она подала ему руку и позволила помочь выйти из машины. Джаред лишь недовольно вздохнул и залпом выпил шампанское, к которому она практически не притронулась, желая, чтобы в бокале было что-нибудь покрепче, а затем последовал за своей спутницей наружу, в темноту поздней ночи. Он вдруг подумал, что, наверное, сомневается, знает ли его Сэнди, знает ли, кто он на самом деле, и волнует ли это ее хоть немного. Он бы спросил ее об этом, если бы не был уверен, что в ответ она просто посмеется ему в лицо. Несмотря на позднее время, людей на улице было достаточно много: женщины в изящных платьях, мужчины, кружившие вокруг с важным видом, одетые кто во что горазд - от смокингов до самодельных костюмов для пижамной вечеринки. И лица их просто светились от счастья. Задний план, однако, составлял им контраст: выглядел даже хуже, чем то, что они проезжали мимо, и был примерно похож на одно из тех злополучных мест, о которых всегда предупреждают мамы. А в свете одинокого фонаря все выглядело так, словно месяцы провело в огне. - Джаред! Не отставай! - крикнула Сэнди через плечо, так как была уже далеко. Позади себя она держала вытянутую руку, небрежно, будто бы ей было все равно, возьмет он ее или нет. Водитель лимузина в знак мужской солидарности сделал понимающее лицо и любезно кивнул, когда Джаред сунул ему полтинник. - Я буду рядом, сир, - сказал он кратко, если Джаред не ошибся, подделав британский акцент. - Просто позвоните, когда понадоблюсь. Джаред кивнул и побежал догонять Сэнди и ее все еще протянутую руку. Он переплел их пальцы и подстроился под ее шаг, поправляя на ходу куртку. Поднес ее кисть к губам и легонько поцеловал костяшки пальцев, улыбаясь, радуясь, что может провести этот вечер с самым дорогим ему человеком. - Джаред, ты знаешь, я ненавижу эту твою тихую провинциальную жизнь, - она вырвала руку и вытерла ее о подол платья. - Ты что, умрешь, если будешь жить, как все нормальные люди? - Ты считаешь нормальными всех этих козлов? - пробормотал Джаред, но поклялся запомнить держать руки при себе, если ей это не нравится. Он запихнул их в карманы и стал идти на полшага позади. Часть присутствующих была ему знакома: кого-то он видел на вечеринках, кто-то был знаком по работе в киноиндустрии - но кем были все остальные, оставалось загадкой. Их голоса, слишком яркие и громкие, смеющиеся и насмехающиеся друг над другом, действовали ему на нервы, и от этого вдруг снова захотелось очутиться в Техасе, в тишине летней ночи. Он провел рукой по волосам, дергая вверх кончики и оставляя их над воротником, когда они вошли в грязный и темный коридор. Три огромных вышибалы стояли на тонкой платформе посередине комнаты, наблюдая за проходящей мимо толпой. Все трое были крепко накачаны, хотя и не такие высокие, как Джаред, а средний, свирепый Латиноамериканец с татуировками, покрывавшими каждый дюйм кожи, просто испепелил его взглядом. Джаред слегка шаркнул по шершавому полу и остановился рядом с Сэнди. Он нервно сглотнул, когда заметил плохо скрываемое под пиджаками охранников оружие. Несмотря на то, что указаний никто никаких не раздавал, толпа, кажется, знала нужное направление, а они находились как раз таки в самом ее центре. Сэнди обернулась, и глаза ее загорелись невиданным раньше возбуждением. Он ухмыльнулся в ответ и попытался избавиться от трепетавшей где-то в животе тревоги. У него было по-настоящему нехорошее предчувствие о том, что он может найти в глубине кажущегося заброшенным здания. - Эй, Падалеки! Никак не ждал тебя здесь увидеть. Ему на плечо тяжело опустилась чья-то рука и развернула лицом к самодовольной усмешке его последнего напарника. Чад Майкл Мюррей, в своем характерном черном прикиде, был последним человеком, кого он хотел сейчас видеть. Джаред всегда был вежлив, но Чад был одним из тех, кто, как говорится, «и святого из себя выведет». - Чувак, - Джаред, скрывая свою неприязнь, протянул ему руку, которую Чад пожал так сильно, как только мог. – Как дела, приятель? - Так себе, - Чад скривил губы в усмешке и приобнял стоявшую рядом с ним девушку. Он неосторожно задел ее локтем и опустил руку, при этом легко коснувшись пышной груди. – Мою девочку так заводит пребывание здесь. Ты заметил? - Да, несомненно, - согласился Джаред, думая о том, что никогда в жизни не был так смущен. Готовый уже провалиться под землю, он хотел непременно потребовать Сэнди объяснить, что вообще происходит. Лучше бы они остались дома смотреть Нетфликс. Однако, как выяснилось, она даже не обернулась, когда он остановился. - Да, Сэнди… Чад расхохотался, хотя смех его был больше похож на рев осла, и с силой ударил его по руке. - Должен заметить, твоя цыпочка втягивается во все это дерьмо. Как некрасиво, - подмигнул он, считая, видимо, что они собрались обменяться шутками. К слову, он всегда был слишком откровенен, вне зависимости от того, с кем ему приходилось иметь дело. – Конечно, такой девушке, чтобы набрать обороты, многого не надо, озабоченное ты животное. - Верно, - протянул Джаред, пытаясь не вспоминать об упадке их сексуальной жизни в последние месяцы. Когда он работал, сил обычно не оставалось ни на что, кроме как упасть в конце дня, а когда он не работал, Сэнди всегда куда-то уходила. Несомненно, секс у них был, быстрый, безрассудный, но у него создавалось впечатление, что Сэнди ощущает это своей обязанностью, а не тем, чего ей действительно хочется. - Слушай, я лучше пойду догоню ее. Не став ждать, пока Чад ответит, он развернулся и начал проталкиваться сквозь толпу, туда, где он последний раз видел Сэнди. Чем глубже он проникал в здание, тем лучше оно выглядело. Чистый пол и стены, разукрашенные флуоресцентной краской, подсвечивались ультрафиолетом. Его белая рубашка тоже ярко светилась во мраке узкого коридора. В этой толпе, правда, он чувствовал себя как посреди стада, ведомого прямо на скотобойню. От низких ударов музыки дрожал пол, басы отдавались в груди. Воздух был буквально раскален и абсолютно неподвижен, чего нельзя было сказать о течение из тел, от которого волосы вставали дыбом. В одном из углов стали вспыхивать стробоскопические лампы, прожектор окрашивал толпу в красный и синий. Музыка становилась громче, и от нее, вдобавок к людскому гулу, у Джареда звенело в ушах. К счастью, последний поворот привел его в просторное помещение, где шум рассеялся, и дышать стало свободнее. В себя, однако, он пришел только оказавшись в многоуровневом зрительном зале, ступеньки связывали его части между собой и вели к большой площадке в центре. Наверху располагались элегантные столы и четыре длинные барные стойки, а на самом нижнем уровне, прежде чем занять свои места за маленькими столиками, вдоль перил, отделявших их от «сцены», сновали люди. Их здесь было гораздо больше, нежели чем у входа, поэтому Джаред то и дело спотыкался. - Джаред! Детка! Вот ты где, - голос Майка прорезался сквозь шум перед тем, как сам Майк вышел из толпы. Его костюм был безупречен и сидел, как вторая кожа, пурпурная рубашка мерцала в свете огней. Несмотря на то, что солнце давно село, на лоб у него были сдвинуты тёмные очки. - Давай, я уже нашел Сэнди место рядом с рингом. - Господи, Майк, - изумился Джаред, когда пара едва одетых официанток прошла мимо него. Они убедились, что задержались рядом гораздо дольше, чем требовалось, и, вдобавок ко всему, обе были топлесс. Джаред ошеломленно наблюдал, как одна из них позволила какому-то неряшливому парню прикусить ее сосок, прежде чем тот засунул двадцатку за пояс ее коротких шорт. Он покраснел, не сильно, но все же отвернулся. - Что это за место? - Рай, Джей! Добро пожаловать в рай, - Майк сверкнул улыбкой и стал подталкивать Джареда в спину. Он абстрактно указал на толпу и стал продвигаться вперед. - Пойдем, мы же хотим успеть занять наши места? Зрелище обещает быть весьма грубым. В ту же минуту из-за ближайшей к ним стойки вырвались два человека, уже изрядно подвыпившие, дергая официантку каждый в свою сторону. Она ловко от них увернулась и встала в сторонке, подбадривая вместе с остальными клиентами, когда те начали друг друга избивать. В следующий момент один из вышибал, чья шея в обхвате была, наверное, такой же, как бедра Джареда, подошел и, схватив дерущихся, стал впечатывать их головами друг в друга, пока их лица не превратились в кровавую кашу. Их вышвырнули наружу, и в считаные секунды свободное пространство у стойки заполнилось другими желающими выпить. - Грубее, чем это? – зрачки Джареда расширились, когда он глянул вверх, где сидела самая богатая и знаменитая часть Голливуда. Он не привык к такому виду вечеринок; даже алкоголь не пробовал до своего двадцать первого дня рождения. Сейчас-то он вел себя уверенно, но они с Сэнди еще никогда не были в таких местах, где бы ему не хватало пальцев на руках, чтобы сосчитать всех видимых преступников. Майк лишь рассмеялся и снова подтолкнул его, пока Джаред сам не начал нерешительное продвижение вперед. После спуска по лестнице и выдаче окружающим нескольких ударов локтем, он заметил Сэнди, чопорно сидевшую на высоком табурете. Она наблюдала за тем, что происходит в углублении посередине помещения, вертя между длинными пальцами палочку для коктейлей, а затем с каким-то хищным блеском в глазах посмотрела на приближающегося Джареда. - Ну, разве это не потрясающе? – спросила она перед тем, как он опустился рядом. Она была гораздо оживленнее, чем Джаред помнил ее всю последнюю неделю, хихикая, когда Майк потянулся поцеловать ее в щеку. - Это действительно что-то, - тихо произнёс Джаред, отвлекаясь на официантку, предлагавшую напитки, и стараясь не смотреть на ее грудь. Казалось, ему придется сжечь всю одежду и целый день отмываться в душе, прежде чем он снова почувствует себя чистым. - Господи, как ты вообще нашла это место? - Не будь такой ханжой, Джаред, - резко ответила Сэнди, посмотрев на него, прежде чем расслабленно прислониться к плечу Майка. - Майки было очень тяжело достать нам приглашения, так что не будь неблагодарным. Тотчас все огни погасли, спасая его от необходимости отвечать, а от толпы поднялся рев, угрожая снова оглушить. Джаред держался за край стола, плотно сжав губы, пол под ним дрожал, и стол от этого слегка покачивался. Прожекторы включались и выключались, вызывая взрывы цветного света поперечными полосами в похожей на пещеру комнате с такой скоростью, что запросто могли бы вызвать морскую болезнь. - Леди и джентльмены, - объявил низкий мужской голос, заглушая музыку и крики своей подавляющей громкостью. – Поприветствуйте вашего ведущего, единственного и неповторимого Томаса Уэллинга. Джареду захотелось куда-нибудь спрятаться, когда зрители начали стучать кулаками по столам, сотрясая воздух своими выкриками. Сквозь дезориентирующие огни он сумел взглянуть на Сэнди и увидеть, что она вместе с остальными была в гуще событий: стучала по столу и трясла кулаком в воздухе. Даже сглотнуть было тяжело, голова казалась набитой хлопком, и он никак не мог связать мысли между собой. Так же внезапно, как и погас, свет снова вернулся, а вместе с ним и абсолютная тишина. Она действовала столь же болезненно, как шум, и пара секунд ушла у Джареда на то, чтобы обнаружить человека, стоявшего в середине расчищенной площадки. Он был примерно такого же роста, так же широк в плечах, но выглядел старше. - Суки и бастарды! – завопил Уэллинг, подняв руку вверх и вращая ей по кругу, обращаясь ко всем сразу. Его улыбка была смесью типично американской с "мальчика по соседству", но тяжелый взгляд не давал сомневаться, что Джаред когда-либо назовет его хорошим парнем. Люди аплодировали, и ему пришлось подождать, пока шум не затихнет, чтобы продолжить: - Добро пожаловать на бой всей вашей жизни! Эхо все еще разносило его голос, когда платформа, на которой он стоял, начала двигаться, расходясь в стороны, и Уэллинг неожиданно оказался совсем рядом с их столом. Тяжелый рок пробивался сквозь стерео систему, но уже не так громко, как раньше, отчего снова начались разговоры. Один за одним, на стенах вспыхивали экраны, и висящие на перилах зрители временно отстранились; Томас Уэллинг, в трех разных ракурсах, улыбался им с дюжины телевизоров. - Ладно, вы извините за отмазки, - сказал он, впитывая внимание всех и каждого в зале, будто бы это был солнечный свет. Он играл с толпой с видом знатока, останавливаясь, чтобы насладиться реакцией, и переводя взгляд, словно приветствуя каждого лично. - Вы знаете, зачем вы здесь этой ночью! Толпа снова разразилась возгласами одобрения, а пол прекратил втягиваться, оставив Уэллинга кривляться напротив перил прямо перед Сэнди, мешая Джареду видеть открывшееся углубление. Он нагнулся и вытянул шею, полностью пропустив смену внимания Уэллинга, пока не услышал тихий голос вместо многократно усиленного. - В первый раз здесь, милая? – спросил Уэллинг, опустив микрофон и склонившись так близко, что Джаред почувствовал запах его лосьона после бритья. Его длинноватые темные волосы были уложены так, как сам Джаред делал, если бы только рядом был взвод парикмахеров, поправлявший каждую мелочь в перерывах между дублями. Присутствие Джареда полностью игнорировалось. А Джаред уже ненавидел все, что касалось Томаса Уэллинга. Сэнди захихикала, а не хихикала она, Бог свидетель, с того самого года, как они уехали из Калифорнии. Она скромно прикрывала рот ладошкой, но улыбалась достаточно широко, чтобы были видны ее идеально белые зубы. - Да, - она пожала плечами, отчего на платье образовалась складка. – У вас прекрасное заведение. - Кажется, я чую девственницу, - протянул Уэллинг, переводя взгляд с лица Сэнди на ее грудь. Он протянул руку, очертя контур ее скул, не прерывая зрительного контакта. - Дорогая, дай мне знать, если я смогу что-нибудь сделать, чтобы твоя ночь стала более запоминающейся. Что-нибудь, что угодно. Джаред, однозначно, ненавидел этого парня. Но до того, как он успел сделать хоть что-нибудь, кроме как изобразить негодующий взгляд, Уэллинг развернулся к камерам и в очередной раз сверкнул широкой улыбкой. - Первым развлечением на сегодня будет нечто, что запомнится вам на всю жизнь! – объявил он, прогуливаясь по краю ямы, пока снова не остановился поболтать у другого столика. - Во что ты нас втянула? – прошипел Джаред, перегнувшись через стол и щелкнув пальцами у Сэнди над ухом, чтобы отвлечь ее от Уэллинга. Он уже представил себе завтрашнюю утреннюю газету: его лицо крупным планом в тот момент, когда полицейский уводит его со склада в худшей части города. Пока что он с папарацци был в дружественных отношениях, но его все еще мучили ночные кошмары - снилось, что они выложили фотографии, где он сидит в ванной на горшке и читает Cosmo. Она обернулась и закатила глаза, делая очередной глоток из стакана с причудливой голубой жидкостью. Джаред сощурил глаза на водоворот красок, поднимающихся снизу, и спросил: - Ты хоть знаешь, что там? - После первого на сегодня матча, мы с вами вместе порадуемся встрече с последним, оставшимся в живых. Тем из вас, кто здесь в первый раз, - Уэллинг повернулся и одарил Сэнди сверкающей улыбкой, - сообщаю, что это – одно из самых кровавых и наиболее жестоких наших развлечений. Поверьте, никто не выйдет из этой ямы без потерь. Толпа снова зааплодировала, а Сэнди зашептала что-то на ухо Майку. Джаред чувствовал себя отвратительно, все внутренности завязывались в узел, хотя он полностью игнорировал слова Уэллинга. Он бросил взгляд на яму. Грязные бетонные стены, отвесные и местами побитые, с явными следами темных коричневых пятен на неравном расстоянии друг от друга. От места, где он сидел, до пола ямы было около восьми футов, но она была широка в диаметре, ярдов двадцать, возможно. - Хватайте свои кошельки и готовьтесь делать ставки, - продолжил Уэллинг, подмигивая камере. – Один из моих любимых бойцов, прирожденный убийца Дженсен, измучивший уже достаточное количество тел, попытается сегодня взять вверх над легендарным Зверем. - Какого черта? - спросил Джаред, но его голос утонул среди беспорядочных людских криков, сравнивающих шансы и делающих ставки. Он посмотрел на Майка, сосредоточенно разговаривающего с официанткой и просовывающего ей в руку свернутые в трубочку банкноты. - Никаких шансов на то, что происходящее под этой крышей легально! Сэнди пристально на него посмотрела и впилась ногтями ему в бедро. - Джаред, слушай меня очень внимательно, - сказала она с тревожащим сосредоточением, которое изредка использовала вместо улыбки. – Здесь не место вызывать неприятности. Я тебе гарантирую: камеры повсюду, а люди пропадают и за меньшее, чем ты сейчас сказал. Не тащи меня за собой в могилу! Ошеломленный, Джаред распахнул глаза и рывком откинулся назад, освобождаясь от ее ногтей. Он закусил нижнюю губу, осматривая углы. Ему удалось обнаружить несколько камер, никак не связанных с телевизорами, а также крепкого охранника, которого он до сих пор не замечал. Он положил руки на колени и пожалел, что не послушал Майка, когда тот предлагал нанять ему телохранителя. Сложен он был хорошо, но в жизни не дрался, и сомневался, что разученные для фильмов удары как-то помогут ему здесь. - Леди и джентльмены, вы знаете, в выражениях я не стесняюсь, - Уэллинг посмеялся в микрофон и наконец-то перешагнул через единственный проем в перилах. Он указал на дно ямы, и камера последовала за его жестом, показывая твердую металлическую дверь, которую Джаред не мог видеть со своего «наблюдательного поста». - Заканчивайте делать ставки, потому что через пятнадцать секунд здесь начнется настоящий бедлам. Дверь открылась, и из нее вышел человек, переминаясь с ноги на ногу и высоко держа голову. Он был одет в белую майку и свободные штаны, на ногах были кеды. Вышел на середину ямы, по-видимому, игнорируя царствовавший вокруг хаос, потянулся и продолжил идти. Камеры приблизили его лицо: странная смесь света и тени плескалась в его чертах. С первого же взгляда Джаред заметил веснушки, рассыпанные по сливочно-бледной коже. - Ууу, а он красивый, - протянула Сэнди, глядя на большой экран напротив. Ее глаза неуклонно стекленели, а движения, как казалось Джареду, становились все более томными. Что бы ни было в ее напитке, оно явно было очень сильным и уже ударило в голову. Майк изогнул бровь и сделал глоток из своего стакана. - Ты не будешь так думать, когда его размажет по стене. Я видел Зверя раньше, чертовски огромная тварь. Удивительно, как они вообще осмеливаются спускать его с поводка. Я слышал странные блять истории о том, как Уэллингу удается оставаться незамеченным, а еще о том, что раньше здесь бывали и политики, вплоть до бывшего президента. Сейчас же это вообще не понятно, что такое. Джаред пытался не слушать обоих, фокусируя внимание на человеке, стоявшем в центре ямы. Дженсен был хорошо сложен, мускулы опутывали и изгибались на его плечах и груди, но и мысли не возникало, что это из-за стероидов. Так мог выглядеть только тот, кто следит за собой и привлекателен от природы. Он сделал глубокий вдох и склонил голову, замирая так неподвижно, как только можно себе представить. Он даже не покачнулся, когда монстр, не человек, с которым он должен был сразиться, спрыгнул в яму и повернулся к нему лицом. Зверь был огромным, как гора, бесспорно перевешивающий Дженсена и возвышающийся над ним, даже если не брать во внимание ирокез высотою в фут. Большую часть его лица покрывали татуировки, а сам он ликовал, играя с толпой, так же, как Дженсен пытался ее не замечать. Джаред содрогнулся, когда он зарычал в камеру, так что можно было видеть миндалины в его горле. Вены проступали на коже, тянулись от рук к шее и были заметны даже в уголках рта. После нескольких слов поддержки от Уэллинга, которые Джаред полностью пропустил, оба бойца выровнялись на противоположных сторонах, смерив друг друга взглядом в течение нескольких долгих секунд. Дженсен терпеливо ждал до тех пор, пока Зверь не рванулся на него, и, уклонившись в последний момент, позволил ему влететь в стену. Сам же отскочил к другому краю ямы перед тем, как противник снова врезался туда, где он только что стоял. Казалось, это был его стиль: атаковать и уворачиваться, пока не ударили его самого. Впрочем, удача сопутствовала ему недолго, окончательно покинув, когда кулак Зверя с силой врезался ему в живот. У Джареда внутри все сострадающе сжалось. В течение следующего часа пораженный ужасом Джаред смотрел на кровавую битву, нечто подобное он видел раньше только фильмах про войну. Все бушевало, народ подбадривал и освистывал, пока Дженсен с трудом не поднялся на ноги: торс был весь в крови, а брюки порваны на коленях. Он тяжело дышал и, показав поднятый кулак вопящей толпе, позволил себя увести через ту самую дверь, с глаз долой. Сэнди повернулась, раскрасневшаяся либо от зрелища, либо от выпитой жидкости, и крепко сжала его предплечье. - Это было самым захватывающим из всего, что я когда-либо видела, - сказала она с придыханием, напоминая ему о тех днях, проведенных вместе, когда они могли провести целое утро в кровати. – Ну что, теперь ты рад, что я не позволила приковать нас к дивану? Она отвернулась, не дождавшись ответа, совершенно не заметив его абсолютного отвращения.

***

Прошел почти месяц, а Джаред все никак не мог выбросить из головы тот бой. Он тогда сразу же выбежал наружу, не способный объяснить Сэнди, почему ему так плохо, и не заботясь о том, видел ли его кто-нибудь. С тех пор они не говорили друг другу больше пары дюжин слов за день, и он к ней больше не прикасался. Если раньше она и была обидчивой, то это не шло ни в какое сравнение с ее новым способом проявления недовольства. Более того, он не мог забыть того бойца, Дженсена. Этот человек обладал грацией, никогда ранее не виданной Джаредом, и мысли о нем, застрявшем в том чертовом месте, вызывали тошноту. Он не любил даже бывать в зоопарке, где животные также сидели в клетках, чтобы веселить людей. Пытаясь отвлечься, он полностью погрузился в работу, изучая сценарии и подыскивая новую работу. Правда, все они были умопомрачительно одинаковы, но за последние три года непрерывной работы других он не встречал, хотя теперь непрерывной работу назвать было нельзя – больше, чем на полчаса, сконцентрироваться не удавалось. Держать таких людей, как Дженсен, взаперти, и заставлять их драться было неправильно. - Джаред, - захныкала Сэнди, когда ей окончательно надоело играть с ним в молчанку. – Мы уже целую вечность никуда не выбирались; люди скоро забудут, как ты выглядишь. И тогда нас больше никуда не пригласят. - Если ты хочешь выйти – иди, - ответил Джаред, не утруждая себя оторвать голову от дивана, где он беспечно смотрел SportsCenter. Неделю назад он закончил работу над последним фильмом и с тех пор не потрудился сделать ничего, кроме как выйти вчера в продуктовый. - Никто тебя не останавливает, - добавил он. Она обошла диван и оседлала его ноги, обнимая руками за шею и оставляя на ней дорожку из поцелуев, прикусив в конце мочку уха. - Ну, пожалуйста, Джаред, - мягко произнесла она, и ее дыхание защекотало кожу. – Тот парень из Трансформеров и Индианы Джонса был на обложке People дважды, с воскресенья. Джаред усмехнулся, уворачиваясь от нее так, чтобы было видно экран. - Ага, из-за ареста за пьяное вождение и из-за того, что был слишком глуп, чтобы сотрудничать с копами. Ждешь от меня того же? - Любое упоминание – это уже хорошо, - она поерзала у него на коленях, очевидно, не замечая полного безразличия. Закатив глаза, он прибавил громкость, так что стало слышно ведущих, рассказывающий о Сперс. В следующий раз нужно будет обязательно достать билеты на игру, подумал он. - Кто это сказал? – спросил он, передразнивая ее голос, - Майки? - Майк – умный человек и хороший агент. И он говорит, что если ты сейчас же не начнешь что-нибудь делать, вся твоя карьера полетит к чертям. Ты действительно хочешь вернуться к состоянию бедного ничтожества? - Это он так сказал? – спросил Джаред, в мгновение ока приходя в себя. – Как ты думаешь, что будет после разрыва? Уверен, СМИ будут очень жалеть меня, не зная, что со мной делать после таких долгих отношений. - О чем ты говоришь? – внезапно спросила Сэнди, выпрямляясь и убирая от него руки. Взгляд ее стал свирепым, а пальцы сжались в кулаки. – Может, возьмешь свои слова обратно? Джаред поднял голову и удивился: он не чувствовал абсолютно ничего из того, что, как он думал, можно было чувствовать, если бы Сэнди его бросила. Напротив, это было похоже на облегчение. - Все кончено, Сэнди, - вздохнул он и выключил телевизор. Общий счет в банке можешь оставить себе, но я хочу, чтобы завтра ты съехала. - Ты за это заплатишь, - зарычала Сэнди. Затем он узнал о себе много нового, да еще и в таком тоне, какого никогда от Сэнди не ожидал. Даже тогда она могла бы заставить его передумать, если бы вела себя по-человечески, как то существо, в которое он влюбился. И худшее ей прощалось. - Ты не можешь просто бросить меня по своей прихоти. - Конечно могу, ведь, кажется, все, что я делал – оплачивал твои долги, например, было по твоей, - пробормотал он, поднимая ее за талию и бросая на диван. – Ты, если хочешь, можешь поливать меня грязью, но я закончил быть твоим мальчиком для битья. Он зашел в свой кабинет, захлопнул дверь и, закрыв ее на замок, включил крошечный двенадцатидюймовый телевизор, оставшийся у него со времен колледжа, который он привез сюда из своей самой первой квартиры. К тому времени, как он вышел ужинать, Сэнди и почти все ценное, что было размером меньше хлебницы, исчезли. Сразу после этого он выбежал на улицу и позвонил своему водителю. В дороге он чувствовал пристальный взгляд охранника, не пропускающего ни единого его шага, и не сумел успокоиться, пока они не оставили позади несколько миль. От Майка он узнал, как содержались бойцы, и как иногда, при достаточной оплате, люди могли с ними встретиться.

***

После трех лестничных пролетов вниз от шероховатого пола склада Джаред понял, что совершил ошибку. Дышать стало тяжело, ладони вспотели, пока он следовал за человеком, назначенным отвести его вниз, в комнату Дженсена. Разговоров не было, мужчина получил по рации приказ и, бросив на Джареда быстрый взгляд, оскалив при этом зубы, жестом показал идти за ним. Он принялся немелодично насвистывать, звук отражался от пустых стен, отчего у Джареда по спине пробежал холодок. Проводник остановился, кивнув головой на дверь перед ними, и отступил назад. Джаред глубоко вдохнул и вытер руки о джинсы на бедрах. Он почти физически ощущал, как бетонные стены сдавливают его, и не мог поверить, как люди жили здесь, не сходя при этом с ума. Все, что угодно он отдал бы за глоток свежего воздуха. Ведь, может, Дженсен уже сошел с ума, и Джаред мысленно готовил себя к худшему. Еще раз глубоко вдохнув, дабы немного успокоить нервы, Джаред толкнул дверь и осторожно зашел внутрь. Флуоресцентный свет слишком сильно обнажал жестокую реальность. Изрытые ямами стены ограничивали пространство, гораздо меньшее, чем чулан в их с Сэнди доме. И были там только набор из трех штанг разных размеров, койка и сам боец. Вблизи Дженсен оказался еще более привлекательным, чем память Джареда его запечатлела. Однако, он был на несколько дюймов ниже Джареда и состоял весь из твердых мускулов и вытянутых линий. Его короткие темно-русые волосы торчали во все стороны, были откинуты назад, открывая лоб, и выглядели приемлемо чистыми. Плотно сжатые челюсти и ясный цвет глаз просто поразили Джареда. И трудно было не заметить черный кожаный ошейник, крепко стягивающий сухожилия на его шее. От резкого шума открывающейся двери Дженсен было выпрямился, но когда вошел только Джаред, снова вернулся к своему расслабленному состоянию. Джаред сделал несколько шагов вперед и захлопнул за собой дверь. Там, в этом далеком подземелье, было чертовски холодно, и Джаред поежился в своей куртке, удивляясь тому, как Дженсену было вполне уютно в его единственном слое одежды и с босыми ногами. Не было даже ничего, что бы отделяло его ноги от голого цемента. Только одинокое одеяло было свернуто внизу у койки. - Эмм, - Джаред не знал, как начать, не понимая до конца, что он вообще здесь делает, и уверенный только в том, что он просто не мог не найти Дженсена и не поговорить с ним. Он прочистил горло и выдал первое, что пришло в голову: - Привет, меня зовут Джаред. Он протянул руку куда-то в пространство между ними, пытаясь никак не реагировать на то, как Дженсен буквально облапал его взглядом с ног до головы. Нужно было уже привыкнуть к тому, что люди судят о нем в основном по внешнему виду; так было всегда, стоило ему выйти из дома, но комфортней от этого не становилось. В конце концов, он убрал руку и засунул ее в карман, покашливая и думая, может ли он быть еще более неловким, чем сейчас. Навык общения с людьми у него никогда не был на высоте, а его ранние интервью до сих пор заставляли содрогаться. - Спина или живот? - Что? – тут же среагировал Джаред, перепугавшись от осознания того, что он только что пялился на другого мужчину в течение почти целой минуты. Что-то в Дженсене притягивало его, и ничего подобного он раньше не чувствовал. Казалось, он тонет на сухой земле, барахтается, но никак не может выбраться. - Как ты хочешь меня? – не слова, мед тек с его губ, когда он повел плечом и расставил ноги. Уголок его губ приподнялся в притворной усмешке, и он, приблизившись, провел рукой вниз по груди Джареда. - Мне лечь на спину или на живот? - О, оо…, - повторил Джаред, ярко краснея, когда, наконец, осознал, что подразумевал Дженсен. Тепло от его руки разливалось по ребрам, и, если отбросить сознательные мысли, он все больше склонялся к контакту. – Никак. Я не.. это не… - Тогда на колени, - кивнул ему Дженсен и согнулся в талии, чтобы положить руку на пол и удерживать равновесие, полностью опускаясь вниз. Колени хрустнули, соприкоснувшись с полом, и он поморщился от боли. - Придется сделать это быстро. Я повредил правый бок несколько недель назад, и теперь у меня судороги. Шокированный и сбитый с толку, Джаред отступил от протянутых рук Дженсена, тряхнув головой так, что волосы упали ему на лицо. - Нет, - настаивал он, не веря, что где-то есть люди, которым мало было заставлять Дженсена драться, они сделали его еще и своей шлюхой. Медленно, если не изящно, Дженсен поднялся, покачивая бедрами и смотря на Джареда из-под ресниц. - Слушай, я не понимаю, - сказал он, позволяя голосу опускаться ниже, а словам пропитываться печальной надеждой. – Ты счастлив, значит, и хозяин счастлив. А если хозяин счастлив, то я, может быть, получу дополнительный буррито на ужин. Тогда и я счастлив. - Я должен идти, - пробормотал Джаред, потрясенный тем, как ситуация смогла полностью выйти из-под контроля. Это было неправильно. Неправильно, неправильно, неправильно. Дженсен умел сражаться, а также он знал, как использовать свое тело в сексуальных целях. Джаред мог чувствовать тепло, уходящее из его груди, опускающееся вниз и растекающееся где-то в животе. Он притормозил, кроссовки заскользили по грязному полу, когда он обернулся к Дженсену. - Мне жаль. Дженсен пожал плечами, но когда Джаред уходил, то мог сказать, что он держался не просто жестко, его выражение граничило со злостью. Он поднял руку и бросил через плечо: - Хорошо, но это твоя потеря, приятель. Желание сказать что-нибудь невероятно дурацкое, навроде «Ты не виноват, это все я» было непреодолимым, но Джареду как-то удалось держать рот закрытым. Он видел, как Дженсен опустился на свою маленькую койку. Его узкая футболка была растянута на плечах, и под ней были видны забинтованные следы ударов. Сердце Джареда остановилось, когда Дженсен свернулся калачиком, полностью игнорируя его продолжающееся присутствие. Он вышел из крошечной клетки получил пощечину от лакейской ухмылки. - Уже закончили? – спросил он, запирая за ним дверь и показывая следовать за ним обратно, наверх. – Обычно Дженсен лучше, должно быть, плохой день. Я помню, однажды, тот парень заставил Дженсена выть почти час. Да как! Все окрестные собаки, небось, слышали. До того, как понять, что он вообще делает, Джаред набросился на него сзади и швырнул в стену, придавливая предплечьем горло. Он прижал его еще крепче, рыча и свирепея сильнее, чем когда-либо в жизни. - Для начала ты захлопнешь свою пасть, - прорычал он, так низко и угрожающе, как только мог, имитируя одного из персонажей, сыгранного им давным-давно. – А затем – отведешь меня к своему боссу. Когда Джаред отпустил его, мужчина бросил ему суровый взгляд, потирая горло. Джаред выжидающе поднял брови, пока тот, наконец, не отлепился от стены и не заторопился дальше по коридору, даже не оборачиваясь, чтобы проверить, идет Джаред за ним или нет. Воспользовавшись моментом, Джаред поднял трясущиеся руки к лицу, дабы вернуть хоть немного самообладания, а затем поспешил догонять своего проводника. В большинстве случаев, он любил импровизацию, но никогда не испытывал при этом такого напряжения. Жизни буквально висели на волоске, включая его собственную. Путешествие вверх по извилистым лестницам и вниз по коридорам заняло около двадцати минут, и чем дальше они уходили от клеток, тем дороже становился декор. В себя он пришел уже только в кабинете Уэллинга. У Джареда было достаточно времени, чтобы продумать план действий и быть готовым поддержать его игру. Он умел обращаться с богатыми мудаками вроде этого - обязательный навык для выживания при его работе. Суть заключалась в том, чтобы претендовать на звание самой большой и богатой задницы из всех. - Ну, мистер Падалеки, я так понимаю, вы хотели поговорить со мной, - произнес Уэллинг, сидя за большим письменным столом, вырисовывавшимся на фоне окна. Он был одет в хорошо сшитый деловой костюм, и даже окруженный папками и заметками выглядел, как у себя дома. Большими шагами Джаред пересек комнату и сел с другой стороны стола. Стул был самым обыкновенным, но сидящие на нем всегда оказывались ниже Уэллинга, поэтому Джаред, решив воспользоваться этим преимуществом, ссутулился и свободно положил ногу на ногу, притворяясь скучающим. - Хорошо, - продолжил Уэллинг, устав ждать реакции на свои слова. – Чего вы хотите? - Я недавно, - Джаред сделал паузу, подбирая нужное слово. И в Техасе, и в Лос-Анджелесе были определенные правила этикета, касавшиеся таких ситуаций. – Имел удовольствие побывать на одном из ваших мероприятий. И один из бойцов привлек мое внимание. Уэллинг расплылся в улыбке, неискренне, как акула, сводя пальцы под подбородком и опускаясь глубже в кресло. - Слышал, вы приходили сегодня утром к Дженсену, - непристойный намек так и сквозил в его тоне, - и, надеюсь, что нашли свой визит удовлетворяющим. Медленно, Джаред сел прямее, поставив обе ноги на пол и наклонившись вперед, чтобы заглянуть Уэллингу в глаза. - На самом деле, он был чрезвычайно неудовлетворяющим. - Мне ужасно жаль слышать это. - Не сомневаюсь, - отозвался Джаред, растягивая губы в чем-то мало похожем на улыбку. – Однако, я бы хотел снова разделить его общество, но на моих условиях и в мое личное время. Поднявшись, Уэллинг завел руки за спину и повернулся к окну, любуясь на великолепные виды, в то время как Дженсен не видел ничего. - Я приобрел Дженсена около восьми лет назад у человека, за десять лет превратившего его в машину, которую вы видите сегодня, - сказал он, обходя стол и снова садясь. – Я вложил в него достаточно, он мне очень дорог. - Уверен, что так. Но я хочу выкупить его контракт, - заявил Джаред, гордый тем, что голос не дрогнул, несмотря на трепет, угрожающий пытками всему телу. Если бы кто из режиссеров видел его сейчас, он бы всю оставшуюся жизнь играл главарей бандитов, крутых парней и чокнутых копов. – Цена меня не волнует. - На какие временные рамки вы рассчитываете? – спросил Уэллинг. Джаред встал и замер на уровне глаз своего собеседника, а тот поспешно расправил плечи. - На неопределенный срок. Я хочу, чтобы он стал моей собственностью, - ответил Джаред, считая удары бешено колотящегося сердца и пытаясь успокоиться. - Я думаю, это можно устроить, - протянул Уэллинг и подошел к двери, быстро переговорив с кем-то, невидимым Джареду. Он обернулся с видом настоящего жулика, и Джаред мог поклясться, что видел, как его зрачки превратились в два мультяшных доллара. – Я послал за Дженсеном, он будет здесь как раз к тому времени, как мы закончим улаживать формальности. - Хорошо, - кивнул Джаред, опускаясь на стул с обманчивой непринужденностью. Инвестиционные банкиры снова будут осуждать его, когда узнают, сколько он потратил без их ведома, но это было последним в списке его беспокойств. Они уже почти закончили оговаривать детали сделки, когда дверь распахнулась, и в нее бесцеремонно протолкнули Дженсена. Джаред был немало удивлен, так как, бросив взгляд на Уэллинга, из гордого воина Дженсен немедленно превратился в покорного слугу. Он опустился на колени, словно забыв о своей травме, и склонил голову. Сзади его шея выглядела весьма уязвимой, бледная кожа составляла контраст темному ошейнику. - Дженсен, - обрадовался Уэллинг, тут же забыв про Джареда, и подошел к стоявшему на коленях мужчине, положив руку ему на лопатки. – Ты не поверишь, но наистраннейшая вещь случилась сегодня. Дженсен слегка задрожал, так, что Джаред бы и не заметил, если бы не видел его рук. Было больно смотреть, как Дженсен, готовый с радостью сражаться насмерть, реагирует подобным образом на простое прикосновение этого человека. Там, на полу, он выглядел совсем маленьким, сжался в комочек, и новая волна ярости пронеслась у Джареда по венам. - У тебя теперь новый хозяин, Дженсен, - продолжил Уэллинг, проводя пальцами по его волосам. – Ну, разве это не здорово? Посмотри, кто это. Медленно, Дженсен поднял глаза и повернул голову в сторону Джареда, неуклюже согнувшегося над столом и подписывающего документы. Их взгляды встретились, и Джаред заметил смущение в его глазах, а также гнев, покорность и, может быть, даже страх. Ему пришлось прочистить горло, прежде чем прохрипеть краткое приветствие: - Привет, Дженсен. - Ты будешь хорошо себя вести, не так ли? – спросил Уэллинг и обошел Дженсена, чтобы собрать подписанные бумаги и быстро просмотреть их. – Ты ведь не позволишь мне сожалеть о том, что я тебя отпустил? Дженсен слегка облизнул губы, нагнул голову и мягко произнес: - Нет, сир. Вы не будете сожалеть об этом. - Хороший мальчик, - самодовольно ответил Уэллинг, заканчивая проверять документы, и повернулся к Джареду. - На вашем месте я бы не стал снимать ошейник. Это напоминает ему о том, что не надо кусать руку, которая его кормит. Вы могли бы подойти и засунуть ему в глаз отвертку, и он бы не посмел противиться. - Да уж, это действительно жутковато, - отозвался Джаред, отводя от Уэллинга взгляд и направляясь к выходу. – Пусть курьер принесет мне копии документов. Как только они будут заверены, я пришлю оставшуюся сумму. Дженсен, пойдем. Нужно было немедленно выбираться из этого места, и Джаред задержался только для того, чтобы дать Дженсену время вскарабкаться на ноги и последовать за ним. Он ненавидел изображать такую беспечность, ненавидел столь неестественные ситуации. Мускулы, нанятые Уэллингом, все еще стояли посреди коридора и дулись незнамо на кого, а убийца в глазах был так же различим, как синяки на шее. Джаред поднял уголок губ и кивнул в направление коридора. Он добрался до вестибюля, когда все вокруг погрузилось в дым, и, чтобы не задохнуться, пришлось нырнуть в маленький альков. - О, Боже, - он тяжело дышал, воздух в легкие входил рывками, а в груди все сжималось от переполнявшего ее адреналина. Больших надежд он не подавал никогда. Даже ничего не ломал себе до того, как один из трюков не удался пару лет назад, и он не сломал запястье. – О, мой Бог, о, мой Бог, омойбог. Он провел руками по лицу, слушая царапающий звук, когда мягкая кожа ладоней прошлась по двухдневной щетине, и попробовал сосредоточиться. Дернул себя за кончики волос, стягивая со лба шапку-чулок и пытаясь убедить себя перестать действовать, как хомяк, крутящийся в своем шарике. Напряженные мышцы все еще были наполнены страхом и возбуждением, и поэтому, когда Дженсен его коснулся, просто повезло, что он не выпрыгнул вон из кожи. - Извините, сир, - голос у Дженсена был сухой, но заполнял все пространство вокруг, а его рука осторожно легла Джареду на плечо. – Мне просто интересно, вы сошли с ума или просто «не такой, как все», - в его тоне был намек, очень ясный, даже если он сам еще не был готов открыто сказать новому хозяину о его заторможенности. - В иной раз и то, и другое сразу, - ответил Джаред, окончательно вернув контроль над самим собой. Если он просто не смирится с этим, то они никогда не доберутся до дома без неприятностей. Уэллинг был одной из полудюжины опасностей, которые могли заставить его сожалеть о том дне, когда он родился на свет. Он поправил шапку, одернул куртку, вытаскивая солнцезащитные очки и сажая их на переносицу. - Ладно, пойдем. Они почти уже добрались до двери, когда другая мысль внезапно пришла Джареду в голову, отчего он остановился как вкопанный, а Дженсен врезался ему в спину. Джаред обернулся, поймав хмурый взгляд перед тем, как тот сменил свое выражение на вежливую пустоту. В принципе, Дженсен выглядел нормально, несколько шрамов были заметны на лице и руках, но даже они придавали ему какую-то грубую привлекательность. Даже простая черная футболка и слегка мешковатые джинсы были к месту. Он постоянно крутил головой вне зависимости от того, где находился. К сожалению, от этого был виден ошейник, что могло вызвать вопросы, на которые ни один из них ответить бы не смог. - Вот, - сказал Джаред, стягивая с себя куртку и отдавая ее Дженсену. – Надень это. Дженсен одарил его сомневающимся взглядом, но сделал, как было сказано, позволяя куртке поглотить его немного меньшее по размерам тело. Рукава свисали почти до костяшек пальцев, и даже не застегнутая, куртка практически полностью скрывала Дженсена. Джаред осторожно потянулся, наблюдая, как тот рассматривает свои руки, и поднял воротник, пока ошейник, а вместе с ним и подбородок Дженсена не скрылись под ним. - Это уже немного не модно, да? – спросил Дженсен печально, дотрагиваясь до ошейника и стараясь не смотреть Джареду в лицо. Если он и был смущен, то успешно это скрывал, показывая только нотки раздражения при своей участи. - Не так уж, - Джаред чувствовал себя ужасно при виде этого ошейника, и особенно ему стало не по себе, когда Дженсен не ответил и лишь кротко последовал за ним. Он уже забыл о ранее проявленном Дженсеном к нему отношении. До выхода они добрались без происшествий, и Джаред быстро толкнул плечом стеклянную дверь, придерживая ее для спутника. Придерживать пришлось долго, потому что Дженсен замер на пороге, щурясь от яркого солнечного света и теребя пальцами край куртки. Только снаружи Джаред понял, насколько Дженсен был бледен, а глаза его, отражая свет, казались кристально-зелеными. Поначалу выглядел он абсолютно беззащитным, и тяжелые годы словно таяли на глазах. - Давно ты здесь не был? – спросил Джаред, и дрожь пробежала по его телу, когда легкий ветерок коснулся его кожи, а Дженсену взъерошил волосы. Не важно, что будет потом, что им придется пережить, он должен был дать Дженсену хоть кусочек той свободы, которую сам принимал, как должное. - Можно и так сказать, - протянул Дженсен, слегка колеблясь, но двигаясь с места, так что Джаред позволил двери захлопнуться. Он снова приобрел свою бдительность и следил за каждым движением Джареда. Передвигался грациозно, как лань, но неумолимо, как гремучая змея, и Джареду не стоило об этом забывать. - Итак, Дженсен, хм, - он выдавил из себя смешок, пытаясь разбить лед, который, по-видимому, был результатом приобретения человеческой жизни. – Это твое имя или фамилия? Жмурясь на солнце, Дженсен снова спрятался за своим тщательно проработанным образом холодности и невозмутимости, взгляд его словно спрашивал, действительно ли Джаред такой дурак или просто прикидывается. - Просто имя, - пожал он плечами. Лаконичность, с которой он держался, навевала Джареда на мысль, что из Дженсена вышел бы великолепный актер. Он внимательно наблюдал за Дженсеном, жалея, что не оставил машину где-нибудь поблизости, даже если за ним и следили. - Что, как Шер? – спросил он, немного расслабившись, когда увидел красную автобусную остановку. План не был хорошо обдуман, а точнее, и вовсе ничего не было, за исключением уверенности в том, что до дома Дженсена надо довести обходными путями и без всяких сцен. Найти его, спасти, если это возможно, а потом срубить сук, на котором сидишь, обеспечив себе долгое падение. - Кто это? – спросил Дженсен, хмуря в замешательстве брови и прикрывая рукой глаза. - Не бери в голову, - пробормотал Джаред, улыбаясь старой даме, шаркающей мимо них с подозрительным видом. Лучшего способа спрятать ошейник не было, но и наглухо застегнуть куртку было нельзя, не так уж и холодно. К счастью, следующий автобус должен был прибыть в течение пяти минут, но если бы даже разговоры не были настолько неловкими, Джаред не сомневался, что замечания о погоде, которая в последние несколько лет Дженсена абсолютно не волновала, были бы лучше. Как бы то ни было, Дженсен вытягивал шею, смотря на проплывающие по небу облака, с таким же интересом, как и на бездомного сумасшедшего, кричавшего посреди улицы что-то о конце света. В его глазах читалось изумление, как у ребенка, ждущего Рождественское утро. Остановившийся автобус был уже наполовину полон, так что им пришлось пройти через весь салон, прежде чем нашлись свободные места. В шапке и очках его еще не узнали, за что он был невероятно благодарен. Он балансировал на грани раздражения, просто ожидая Дженсена; и меньше всего сейчас хотелось встречаться с фанатами. Обычно он не имел ничего против общения с людьми, но сейчас был уверен, что не успокоится, пока не доставит Дженсена домой и не закроет наглухо дверь. Полчаса езды прошли нормально, пока они, наконец, не добрались до центра города, где Джаред на парковке оставил машину. Он съеживался каждый раз, когда в автобусе появлялись новые лица, и мельком бросал взгляд на Дженсена. Между ними выстроилась комфортная тишина, а после нескольких подергиваний автобуса, которые вызывали случайные соприкосновения, они даже сумели немного расслабиться и перестать от этих касаний подскакивать на месте. Джаред всегда был тактильным с людьми, которые становились частью его жизни, но, честно говоря, прошло уже очень много времени с тех пор, когда он мог просто почувствовать чью-то силу. Сэнди позволяла себя трогать, только когда сама этого хотела, а Майк всегда нагружал его работой настолько, что времени для налаживания отношений даже с напарниками по съемкам просто не оставалось. Друзей их Техаса не осталось, но, может, у него есть возможность начать все с начала. Может, им обоим дан второй шанс. - Ты переплатил, - из ниоткуда донесся тихий голос Дженсена. Он звучал грубо, от сладкого обольщения или трепета первый шагов в наружности не осталось и следа, тон абсолютно ничего не выражал, и от этого у Джареда внутри все болезненно сжалось. - Что? – не понял Джаред, не успевавший следить за изменениями его настроения. - Я не достоин того, чтобы ты за меня платил, - медленно объяснил Дженсен, высоко поднимая брови, будто это могло помочь Джареду понять его. – Что бы он ни сказал, он врал тебе. Быстро оглянувшись вокруг, чтобы убедиться, что их никто не слышит, Джаред съежился от той повседневной интонации, с которой Дженсен говорил о себе. - Что ты имеешь в виду? Дженсен тяжело вздохнул и пнул пол носком избитого кеда. Он выглянул в окно, смотря мимо собственного отражения. - Они продолжают посвящать людей во все это дерьмо, с каждым годом все моложе, тупее и в большем количестве. Я хорош, но уже слишком долго в этом бизнесе. Толпа любит меня, но на самом деле они хотят увидеть мое поражение, - ответил Дженсен тихо, потягиваясь и прислоняя руку к окну. – Я уже старый, и я устал; мне дают меньше времени на восстановление между схватками. Я, возможно, не дотянул бы до конца года, если бы ты не пришел. - Сколько тебе лет? - спросил его Джаред буквально убитый горем от того, что настолько ужасные вещи действительно с кем-то случаются. Он не знал Дженсена, но был уверен, что никто не заслуживает такой жизни, и собирался сделать все возможное, чтобы восполнить хотя бы малую часть упущенного. Подумав, Дженсен отвернулся от окна и печально взглянул на Джареда. - Я немного потерял счет времени, какой сейчас год? - 2008, - ответил Джаред. После недолгих размышлений, включающих высовывание кончика языка, Дженсен ответил: - Тогда, я думаю, мне только исполнилось тридцать.