Джек и Джоанна

У шести зверски убитых женщин на ногах были туфли, хотя нашли их босыми. Туфли забрал убийца. Джоанна только сейчас это поняла, когда сидела привязанной к стулу и смотрела в водянисто-голубые глаза стоящего перед нею психопата. Её рот был заклеен скотчем, поэтому она могла лишь мычать, но не издавала ни звука. Просто смотрела. На высокого, тонкого в кости, бледного мужчину лет сорока с редкими рыжеватыми волосами, прилипшими ко лбу. Потел он, видимо, от волнения. По этой же причине беспрерывно облизывал губы. Внешность банковского клерка. Продавца в «Семь-одиннадцать». Дешёвый костюм и галстук, согласно дресс-коду. Офисная мышь. Вот только эти глаза… Джоанна перевела взгляд на коллекцию туфель, аккуратно стоящих парами в элегантном шкафчике-обувнице у стены, сделанном, видимо, под заказ. Туфли разных цветов и фасонов, но все нарядные, вычурные, с высокими каблуками. Теперь Джоанна посмотрела на свои ноги. Туфли. Элегантные красные лодочки с каблуками «под серебро», с серебряными же цепочками на боках. Джоанна любила элегантную обувь. И вообще она — «его» типа, пронзила её наконец догадка. Все женщины были найдены убитыми, задушенными. А перед этим запытанными до полусмерти. Все — похожие на Джоанну: светловолосые, со стрижкой или без, но светловолосые, худые, стройные, высокие. И босые. Но вот же они, их туфли! В шкафчике у стены! Больше в этой комнате с зарешеченным маленьким окошком под самым потолком ничего не было. Стул, к которому маньяк её привязал. И эта обувница. Джоанна снова посмотрела на стоявшего перед ней мужчину, тот приторно и торжествующе улыбался. — Почему ты не плачешь? — внезапно с любопытством осведомился он, подходя на несколько шагов. От него несло туалетной водой, тоже приторно-сладкой, как его улыбка. — Все плачут. Джоанна дёрнула плечом. Ещё бы спросил, почему она не умоляет о пощаде! Тот, видимо, тоже осознал нелепость вопроса, потому что нахмурился… и вдруг вскинул руку и сорвал скотч с губ Джоанны. Та не издала ни звука, хотя было больно. Она старалась ровно и размеренно дышать. Она вновь молча встретила взгляд его почти прозрачных глаз. Он отступил на шаг, нервно крутя в пальцах ещё одну верёвку. В тонких длинных пальцах. — Спроси же хоть что-нибудь, — повысил он голос. Видимо, привык, что жертвы умоляют его, паникуют, рыдают. — Ты, похотливый мерзавец, — чётко произнесла Джоанна, — не думай, что останешься безнаказанным. Говоря это, она осторожно шевелила за спиной кистями рук, пытаясь понять, не удастся ли ей ослабить верёвку. Или подцепить ногтями узел. Запястья, к счастью, не были связаны. На бледных скулах мужчины загорелись алые пятна. — И кто же накажет меня, уж не ты ли? — процедил он и занёс руку для удара. Но под немигающим взглядом Джоанны опустил. Даже под угрозой стать следующей его жертвой показывать ему свою слабость она не собиралась. — Рано или поздно тебя поймают, тварь, — сказала она уверенно, и хлёсткая пощёчина всё-таки обожгла ей лицо — так, что голова мотнулась. Но она снова взглянула в блёклые глаза мужчины и закончила, словно ничего не произошло: — А ты хочешь этого. То есть ты хочешь славы и того, чтобы о тебе трубили все газеты, ради этого ты готов даже на то, чтобы тебя поймали. По его вспыхнувшему ненавистью взгляду она поняла, что попала в точку. — Ну, хватит болтать, сука, пора заняться делом, — прошипел он, катая желваки на залитых лихорадочным румянцем скулах. — Сейчас ты у меня заорёшь как резаная… Он извлёк откуда-то тонкий длинный нож с блестящим лезвием, и Джоанна поняла — теперь или никогда. Извернувшись, она вскочила на ноги, полупривязанная к стулу. Освободить одну руку ей уже удалось, и этой рукой, выбросив её вперёд, она схватила ошеломлённого убийцу за горло автоматическим, давно выученным захватом. — Ты не шлюха, — прохрипел он, выпучив на неё остекленевшие глаза. — Я коп, а ты мразь, — отрезала Джоанна и ударила его в висок рукоятью вырванного у него ножа. Пошатнувшись, убийца рухнул на пол, к её ногам, обутым в красные туфли. Поглядев на эти туфли, Джоанна хладнокровно и методично проделала всё, что нужно. Остатками соскользнувшей со стула верёвки, которую ей всё-таки пришлось разрезать, она крепко связала запястья и щиколотки преступника. Одёрнула перекрутившуюся юбку, заправила в неё блузку. — Проститутка, ну надо же, — хмыкнула она, покосившись на так и не пришедшего в себя мерзавца. Похоже, он априори считал проститутками всех женщин. Она огляделась по сторонам в поисках своей сумочки. Этот идиот, видимо, где-то её бросил, а ведь там был её телефон, удостоверение, полицейский жетон. Нет же, его интересовали только её туфли! Но прежде чем отправиться на поиски любого телефона, она должна была сделать ещё кое-что. Подойдя к распростёртому на полу мужчине, она носком туфли брезгливо перевернула его на спину и изо всей силы вдавила похожий на стилет острый тонкий каблук ему в пах. Душераздирающий вопль едва не оглушил её. Да уж, подонок моментально пришёл в себя. — Я же обещала, что ты будешь наказан, — холодно проронила Джоанна, глядя сверху вниз на него, с визгом катающегося по полу. * * * — У него просто фетиш на туфли, — устало объяснила Джоанна детективу Джеку Стенли, отмывая собственные под струёй воды из крана. — Ты просверлила ему яйца, — восхищённо выдохнул тот, прислонившись к двери ванной. — Чёрт, ну ты даёшь. Она повела плечом: — Зло должно быть наказано. Самооборона. Защищаясь, я пнула его в пах. Пусть докажет обратное. Он же без сознания был. — Боже… — сглотнув, пробормотал Джек, и в голосе его звучали восторг и какой-то благоговейный испуг. Ещё раз взглянув на него, она присела на край ванны, и он тут же, как всегда, угадав её желания, опустился перед ней на колени. — Давай, действуй, детектив, — не приказала, но попросила она, разводя в стороны колени, и запрокинула голову, гортанно застонав, когда его горячий, осторожный и быстрый язык коснулся её набухшей влажной плоти прямо через шёлк стрингов. — Действуй.