Тактильность

На самом деле их никогда ничего не связывало. Совершенно ничего, если не считать тот единственный поцелуй, который был нужен исключительно для того, чтобы спасти собственные задницы. Работа в одной команде — единственная точка соприкосновения двух прямых, которые всегда казались параллельными. Казались, но никогда ими не были. Для Стива Наташа всегда была чем-то эфемерным. Недостижимым, вечно ускользающим. Вся их жизнь — война. Мстители — это все, что у них есть. Никакой личной жизни, никаких хобби после тренировок. Не жизнь, а бесконечная череда борьбы за выживание и попыток не потерять самих себя. Герои Америки не такие уж и герои, как может показаться на первый взгляд. Они выпотрошены наизнанку, изувечены и уничтожены собственным прошлым, что не прекращает давить ни на секунду. В одно мгновение эти герои превращаются во врагов. В самых опасных для тех, кто еще недавно восхищался ими. И теперь это происходит с ним. Капитан Америка. Патриот, самый обычный парень из Бруклина, который стал супергероем в один день. Они сделали его немногим лучше всех тех ублюдков, с которыми он сражался всю свою жизнь. И все потому, что он посмел встать на защиту своего лучшего друга. Лучшего, если не единственного. Проблема Стива в том, что он не умеет предавать. Не умеет слепо следовать командам и подчиняться. Слишком сильно любит справедливость, ему нужна правда. Он ищет поддержки у Мстителей. Говорит прямо, что происходит. Не виляет, не обходит острые углы стороной. И взгляд старается на ней не останавливать. Такая же, как и все другие. Всего лишь член команды, пусть и единственная, кроме него, кто был в старом составе. Стив подсознательно ждет только один ответ. Ему нужен исключительно один конкретный голос. Но Наташа молчит, взглядом упирается в него и молчит. Приходится спрашивать в упор. Привлекать ее внимание со второго, третьего раза. — Наташа? Стив смотрит прямо на нее и говорит уверенно, у него никогда голос не дрожит, звучит так, как всегда. Как будто решается не его судьба, не жизнь его друга стоит на кону. Словно они все решают, какую пиццу заказывать. И последнее слово за ней. Но Наташа молчит. Головой качает из стороны в сторону и покидает комнату решительным шагом. Ее решение он бы понял, не будь сам по другую сторону баррикад. Понял бы, если бы между ними не висело это «ничего». Не ранит, нет. Ранить теперь не может, пожалуй, ничего. Решение Наташи ощущается предательством. И причин для подобных ощущений совершенно нет. Они всего лишь в одной команде — были когда-то, теперь нет. Она не должна ему совершенно ничего, как и он не должен ей. В прошлый раз она встала на его сторону, когда весь ЩИТ отвернулся. Когда не было никаких шансов на то, чтобы найти друга среди врагов. Тогда Наташа была с ним. Наверное, глубоко внутри Стив верил, что и в этот раз она будет с ним. Глупо. Наивно. И все те сказанные слова кажутся теперь чем-то пустым, незначительным. Он был готов тогда доверить ей свою жизнь. Он был готов тогда вернуться в здание, где едва прогремел взрыв, чтобы вытащить ее из-под обломков. Он был готов защищать ее собственной грудью от пуль безвольной машины ГИДРЫ, которой являлся Баки. Все это было раньше. Теперь он по одну сторону, а Наташа по другую. И эта простая истина не должна вызывать никаких эмоций, никаких вопросов. Стив просто должен осознать это и двигаться дальше. У каждого своя правда, и она выбрала то, что сочла нужным. Они ведь никогда не были похожи. И их ничего не связывало. Все еще не связывает. — Кем ты хочешь, чтобы я была для тебя? — спросила она как-то давно. — Другом, — ответил он, выдержав неприлично долгую паузу. Язык не повернулся сказать другое. Но по ее взгляду было ясно, что она поняла эту несказанную никогда фразу. Поняла, но не стала никак комментировать, никак не выразила, что поняла. Только улыбнулась и отвела взгляд в сторону. Сейчас Стив прекрасно понимает, что друзьями они тоже не были. Они не были ничем. Мстители — вот, что связывало. Мстители — вот, что разъединило. Наташа ловит его в одном из переулков города спустя несколько дней. Пользуется эффектом неожиданности и затаскивает в тупик. Он едва не ударяет ее кулаком под дых, не узнав сразу. Но реакция подготовленного агента дает о себе знать быстрее: она перехватывает удар и бьет мысом сапога по кости чуть ниже колена, заставляя его упасть прямо на асфальт. — Теряешь форму, Роджерс, — произносит она, снимая капюшон толстовки с головы. — Романофф? — удивляется Стив, поднимаясь на ноги. На ее лице едва заметная полуулыбка, полуухмылка. И совершенно серьезный взгляд. Видеть ее неожиданно, и неожиданность эта приятная. Быстро он заставляет себя переключиться. Она теперь за Старка, она вряд ли пришла для того, чтобы сказать что-то хорошее. И самое очевидное, но отчего-то почти болезненное — она здесь не ради него. — Будь на моем месте кто-то другой, тебе бы уже скорую пришлось вызывать. — Что тебе нужно? — обрывает он ее, говорит резко, дает понять, что эти псевдо-дружеские подколы и попытки уязвить совершенно не кстати. — Кто тебя послал? Ее тон меняется, улыбка исчезает с лица. Она смотрит в упор. Она говорит: — Прекрати дурить, Стив. И это неожиданно появившееся «Стив» меняет все кардинально. Пришла не как агент, нет. Но зачем же тогда? Их ничего не связывает, у нее нет ни одной объективной причины здесь быть. Она будто и не понимает, что всего лишь одно обращение, один непонятно откуда взявший теплый оттенок в ее голосе может все поменять. Что эта женщина делает? Эх да, на мгновение он и забыл, что перед ним стоит одна из самых лучших лгуний, когда-либо существовавших. — Неужели ты не понимаешь, чем все закончится? — В прошлый раз… — начинает Стив. — В прошлый раз все было совершенно иначе, — прерывает его Наташа. — Ты идешь сейчас против своих же. Я понимаю, что Джеймс не отдавал себе отчет в происходящем, но мы не можем быть уверены в том, что он чист сейчас на все сто. — Я уверен. Потому что я его друг и доверяю ему. Упертый. И видит весь мир только в одном свете, не может разглядеть линию между черным и белым. Она тяжело выдыхает. — Я не смогу спасать твою шкуру, если ты будешь так подставляться, — говорит Наташа, а потом ее тон резко меняется на сухой и до одури формальный. — Капитан. Она исчезает в толпе быстрее, чем он успевает поймать ее за руку и сказать что-то еще, о чем потом обязательно пожалеет. Появилась из ниоткуда и пропала в никуда. В этом весь ее стиль. И что значило ее появление, Стив понять не может. Что она хотела сказать этим? Зачем вообще появилась? В конце концов, ему нравится думать, что Наташа пришла далеко не по своей воле. Пришла предупредить по-хорошему, как же. Ее отправили. Контрольный выстрел в воздух перед тем, как начать палить по противнику. Пусть придумают что-нибудь получше. Контрольными его не напугать. Упертый Капитан Америка, делящий весь мир на плохое и хорошее, никогда не сможет пробить глухую видимую стену безразличия, которую много лет назад вышколили в ней. Все они не такие бесчувственные и безразличные, какими порой выглядят со стороны. И Наташа такая же. Ведет себя, словно ее не касается, в лице не меняется почти. Совершенно не показывает, что это внутри нее война идет. Война между холодным здравым разумом и непонятно откуда взявшимися чувствами. Она ведь со Старком. Разумом, логикой, осознанием того, что необходимо и важно. А чувствами со Стивом. Не с Капитаном Америкой, вечно сражающимся за правду и справедливость, который и теперь идет против устоявшейся системы просто потому, что считает правильным спасти друга. Наташа именно со Стивом — с тем самым Стивом, что вынес ее из горящего здания, что просил ее быть ему другом, потому что не решался сказать большее. Наташа знает, что она далеко не хороший человек. Не такая, как Стив. Но рядом с ним она может быть чем-то большим. Он делает ее лучше, а такого она не испытывала уже очень и очень давно. И чтобы вытащить его, чтобы спасти, защитить — как бы парадоксально ни звучало, — ей придется пойти на огромный риск. Она ведь русская, а значит, способна играть на две стороны. Если придется быть шпионом, она снова станет таковой. Все становится только хуже. С каждым днем, с каждой попыткой разобраться в происходящем и нормально поговорить. Они не умеют разговаривать. Они воины, и дело их воевать. Были бы дипломатами, тогда бы разговаривали. Все, чего хочет Стив, так этого того, чтобы они отпустили Баки. Позволили ему спокойно жить дальше после всего, что ему пришлось преодолеть. Он не хотел войны изначально, не хочет ее и теперь. Но если они требуют, то отказывать будет просто невежливо. Ему кажется, что он знает, что происходит на самом деле. Ему кажется, что все предельно ясно и понятно. Пока снова не раздается звонок от Наташи. Глоток воздуха среди клубов пыли, столбов смога и гари. Что-то нужное, но осознанно отвергаемое. Стив понимает, что реагирует не так, как должен бы. Он говорит с ней сухо, пытается говорить резко, почти вызов бросает каждым своим словом. А сам ждет, что она скажет, что передумала, что будет теперь с ним. Нет, не с ним. Конечно, не с ним. На его стороне — вот и все. Большего он не просит. Не смеет просить. Все эти попытки провести жирные границы линий между ними Наташа пресекает. Не объясняет своих поступков, но говорит с ним совершенно не так, как он с ней. Не для того звонит с левого номера, чтобы высказать, что Тони прав. Потом придется избавиться от симки, от телефона. Сделать все, чтобы обезопасить Стива. Он не знает, какие операции ей приходится проворачивать. И пусть. Ему же будет лучше. — Пожалуйста… — говорит она. Уловил ли он правда какие-то нотки в ее голосе или придумал себе сам? И он верит в это «пожалуйста», верит этому голосу, который уже сотни раз обманывал детекторы лжи, верит Наташе, не находя для этого никаких объективных причин. Логика вылетает в трубу, хотя быть так и не должно. Никому ничего не говорит, просто исчезает на несколько часов, оставив все супергеройские штучки в стороне. Она хочет только увидеть его, просто поговорить. Ничего больше. Идет война, а он, дурак, верит. Верит и идет, не взяв с собой совершенно никакого оружия. Если понадобится, то он и сам оружие. Но мысли о подобном не проскальзывает. Не понадобится. Наташа бы не стала проворачивать одно и то же несколько раз. Она далеко не глупая. Но зачем ей все это нужно? Она пытается вести свою игру, несмотря на происходящую войну внутри некогда слаженной команды. Стив этого, разумеется, не знает. А если бы знал, то вряд ли пришел. Разговаривать даже не стал бы с ней. В этот раз все совершенно иначе. Наташа все меньше похожа на хладнокровного агента, присланного другой стороной для того, чтобы вывести противника из игры. Она смотрит на Стива так, как смотрела тогда, когда они вдвоем оказались против огромной организации, пожираемой изнутри приспешниками ГИДРА. Он обманывает себя, она слишком хороший профессионал в своем деле, чтобы примешивать личное. Свое дело она знает. И то, что она уже который раз с ним связывается, никак не укладывается в общее положение дел. Никаких приветствий, дежурных фраз. Наташа начинает прямо и без всяких отступлений. Она говорит: — Я прошу тебя, остановись. — И не подумаю, — уверенно отрезает Стив, встречаясь с ней взглядами. — Ты знаешь, чем все закончится, — Наташа почти морально давит, делая несколько шагов в его сторону. — Это никому не надо. Я больше не могу играть на две стороны. — Поздно останавливаться, — и только потом он слышит, понимает, что она сказала. Понимает, но лучше бы не понимал. — Что ты сказала? Наташа сглатывает и оборачивается, быстро обводя местность глазами, проверяя, не следит ли кто за ними. Разъяснять ему что-то нет времени. Оба хороши: не могут ничего сказать прямо, когда дело касается личного, но зато рубят резко и прямо, когда на кону стоит что-то более глобальное. — Ты все слышал, — бросает она поспешно. — Я неидеальна, Стив. Мне казалось, ты знал это еще задолго до того, как началась эта война. Двойных агентов, этих предателей, нигде не любят. Презирают, от них всегда стараются избавиться, как только подворачивается возможность. Это подло, низко. Шпионить на обе стороны — так настоящие солдаты не поступают. Он всегда считал таких людей ничем не лучше шавок, ищущих подачек. Ничтожество. Но сейчас почему-то реагирует совершенно не так, как должен был бы. Стив привлекает Наташу к себе и целует. Она отвечает ему скорее инстинктивно, не успевает проанализировать ситуацию. Их объединяет одна общая проблема — они слишком много думают и анализируют. Порой необходимо просто отключиться и плыть по течению. Это длится всего несколько мгновений, а потом холодный расчет и разум снова берут верх. Они отпускают друг друга почти одновременно. Вокруг война вообще-то, нашли время. — Уже слишком поздно, — повторяет Стив. — Я не отступлю. Даже если будет возможность, даже если появится хоть малейший шанс. Я с ним до конца. Между ними повисает пауза. Пауза, для которой просто нет времени. Он ждет, что она что-то ответит, скажет. Он все еще ждет, что она будет сражаться рядом с ним. Но этого не происходит, не произойдет. — Увидимся по ту сторону, Наташа, — наконец говорит Стив. Она улыбается. Совсем как тогда. Перед тем, как сесть в машину и ехать. Она обнимает его за шею, чуть приподнимается на носочки и оставляет влажный след от поцелуя на щеке. Она шепчет почти что на ухо: — Постарайся не убить меня, когда наступит решающая битва. И снова растворяется в толпе. Как она это делает, он так никогда и не поймет, наверное. Но они еще увидятся — это точно. По ту сторону. По ту сторону чего? Войны, жизни, реальности? В этой фразе можно искать смысл бесконечно долго и постоянно находить новый. До самого конца она будет следить за ним, делать все возможное, чтобы не позволить ему наделать кучу безрассудных поступков. До самого конца часть ее останется со Стивом. Просто потому, что иначе быть не может. Потому что это «ничего» между ними все-таки есть, как бы они оба ни боялись это признать и принять. И это «ничего» вовсе не ничего. Остановить войну находится за гранью возможностей Наташи. Вразумить тех, кто когда-то был в одной команде, почти друзей, она тоже не может. Она не такая значительная фигура в этой борьбе. Одна из многих, возможно, совершенно неважная и незначительная. Но эта война наконец помогла ей понять, что не все еще потеряно. Не все умерло в ней. И все они не бесчувственные машины, чей единственный смысл жизни заключается в сражениях и защите мира. Ровно через двенадцать часов Стив получает одно-единственное сообщение с неизвестного номера: «Тони будет на базе в горах. Один. Это касается только вас двоих, решите все как взрослые люди» Наташа поймет, что просчиталась, позже. Поймет, когда порядочный и со всех сторон правильный Капитан Америка возьмет с собой Зимнего Солдата, чтобы раз и навсегда разобраться с Железным Человеком. Все они очернены многочисленными войнами и битвами. Нельзя сражаться, не запачкав руки в крови врагов. Нельзя победить, не став убийцей. Среди них нет хороших и плохих. Они все одинаковы, хотя активно и пытаются убедить весь окружающий мир в обратном. За спасением мира стоит куча мрака, который поглощает души, вытягивает все человеческое и ломает саму суть, стержень, что находится внутри каждого. И эта война только подтверждает все. Исхода ее знать наверняка никто не может. Да и не нужно, наверное. Чем она закончится, что будет дальше — все расплывчатыми черно-бело-серыми пятнами. Будут смерти. Взрывы, пули, кровь и крики. Потери. И с каждой потерей они будут обрастать непробиваемой шкурой, грубеющей и твердеющей со временем. Становиться все более бесчувственными и искалеченными. Возможно, у них еще будет шанс на то, чтобы изменить свои жизни. Возможно, все еще сотни раз изменится, и появится надежда. В лучшее всегда хочется верить. Особенно, когда небо затягивает засаленным темными полотном. Когда становится нечем дышать от осознания приближения конца. Поэтому, возможно, когда-нибудь все обязательно закончится. И не будет больше никаких войн, смертей, крови на руках. Но пока они люди войны. Им не положено чувствовать, их дело сражаться, проливать кровь. Свою и чужую. Ломать кости и кроить черепа. Убивать или быть убитыми.