Часть 1
13 декабря 2015 г. в 18:50
- Товарищ майор, задержанная Васильева требует встречи с Вами... – неуверенно проговорил молодой капитан, не решившись переступить порог кабинета начальника.
Круглов медленно, словно тщательно над чем-то раздумывая, поднял взгляд на ожидающего любой реакции парня. Папка с документами невесомо опустилась на стеклянный стол. Громкий выдох сорвался с сухих губ Николая и камнем упал вниз. Мужчина посмотрел на наручные часы, секундная стрелка неумолимо бежала вперёд.
- Рабочий день уже закончился, - холодно заметил следователь, не меняя направления взгляда. – Так задержанной и передай.
- Слушаюсь, товарищ майор, - согласился капитан, едва заметно кивнув головой, и поспешил удалиться.
Оставшись наедине с собой, Круглов закинул голову на спинку белого кресла, с опорой на ноги развернулся к стене и зацепился взглядом за потолок.
«Старею...» - подумал он, прикрыв глаза локтем правой руки.
Николай Петрович вовсе не жалел людей, переступавших черту закона. Были моменты, когда он даже боялся понимать их, опасаясь того, что его внутренний суд – суд совести – будет находить им оправдания. Но эта девушка... Третьи сутки из-за неё мужчина оставался ночевать в офисе, убивая себя мыслями о ней. В нём едва ли не впервые проснулась жалость к преступнице.
Приглушённый шорох заставил следователя открыть глаза. За столом напротив сидела она.
Ему казалось, будто девушка сейчас находится рядом с ним, будто она смиренно и с терпением смотрит Николаю в глаза. Видение было настолько правдоподобно, что майор невольно застыл во взгляде.
- Кто ты?.. Зачем вернулась в мою жизнь? – спрашивал он у молчаливого плода своего воображения. Она внимательно следила за каждым движением следователя.
Круглов и подозреваемая уже были знакомы. Несколько лет назад Мирослава Васильева уже была задержана – тогда ещё не сотрудником ФЭС – Николаем Кругловым. Молодая и привлекательная девушка, только вырвавшаяся из детского дома, самовольно поставила крест на всей своей будущей жизни. Всё могло бы быть в лучших драматических традициях, если бы не отсутствие прямых улик и противоречивые показания свидетелей. Тогда дело закрыли, а Миру освободили. В тот вечер она пообещала своему следователю, что больше они не встретятся.
Обещание было нарушено.
Николай Петрович вновь и вновь, словно оставив на повторении одну и ту же композицию, вспоминал все детали уже второго задержания Мирославы Васильевой...
Испуганный взгляд загнанного зверька и ничем не прикрытая внутренняя опустошенность... Чем-то измазанное белоснежное лицо девушки и прерывистое дыхание после продолжительной погони по столичным дворам... Вздымающаяся в порыве грудь, обжигаемая холодным декабрьским воздухом... Медово-карие глаза Миры с тенью ненависти ко всем людям планеты, смотрящие на майора, словно на личного палача... Тихая, пытающаяся скрыться на матовой коже слеза...
- Зачем ты это снова сделала? Ведь обещала и клялась мне... – обратился в пустоту Круглов, всё так же представляя задержанную перед собой. Она по-детски улыбнулась и пожала плечами. – А зачем так стремишься встретиться? На допросах молчишь, зная, что прямых улик нет. А видеть меня хочешь?
Она кивнула.
- Я тебя не понимаю... – признался Коля сам себе. – Ты хочешь мне что-то рассказать?
Она пожала плечами.
- Ты утомляешь меня, - заметил он. Она не отреагировала. – Я знаю – знаю! – твою трудную судьбу, знаю о детском доме, знаю о жизни и боли... Я всё это знаю, но не делай так... Не поступай так со мной...
Она опустила голову, грусть коснулась её лица.
Николай в последний раз посмотрел на видение, а потом в порыве встал, резко схватил пиджак, лежащий на спинке кресла, и направился к выходу из кабинета.
Она растворилась, проводив его тоскливым взглядом.
Ровно через три минуты майор Круглов появился у дверей камеры, где спокойно ждала своего часа задержанная. Ключ два раза прокрутился вокруг своей оси. Тяжёлая дверь скрипнула.
Круглов, пригнувшись, зашёл в узкую и тёмную комнатку. Мира приподнялась и присела на кровати.
- Зачем ты хотела меня видеть? – со всей своей строгостью задал вопрос мужчина.
- Не нужно меня жалеть, - ответила Мирослава и вновь положила голову на подушку, утомлённо прикрыв глаза.