***
— Жерар, — позвала его девушка, положив руки на высокую спинку кресла, а на них подбородок. Мужчина продолжил читать документ, напрочь её игнорируя. — Ну Жера-а-ар! Фернандес обречённо вздохнул и отложил листок, посмотрел на свою любимую через правое плечо. — Чего тебе? Та надула губки от его слегка раздражённого тона. Впрочем, учитывая то, как она доставала его последние пару часов, «слегка» это ещё нормально. — Мне скучно, — пожаловалась Алая и опустила плечи. — Ничем не могу помочь, — безапелляционно ответил принц и вернулся к работе. — Если тебе скучно, иди почитай книгу, прогуляйся по саду, подоставай кого-нибудь ещё, займись вязанием в конце концов. — Вязанием? — недоверчиво переспросила девушка, словно это слово было применимо ко всем остальным людям, но точно не к ней. — Ты серьёзно думаешь, что я сейчас пойду и сяду вязать? — А почему нет? Вполне нормально женское занятие, — напрочь игнорируя её тон, спокойно ответил Жерар и взял второй листок. Эльза окинула это дело взглядом и отлипла от деревянной спинки. — Вязание так вязание. Сказала напоследок девушка и удалилась. Через четыре часа Фернандес возвращался к себе в комнату, по дороге разминая затёкшие плечи и усталую шею. Он очень хорошо поработал и даже выполнил большую часть важных дел на ближайшую неделю, когда Эльза ушла из кабинета и оставила его в покое. Он обожал свою жену, но на седьмом месяце беременности, избавившись от большего количества обязанностей, та становилась просто невыносимой. А всё дело в скуке – девушке элементарно было нечем занять себя в течение дня. И, как назло, её фрейлины тоже забеременели, все поголовно, поэтому сейчас мучаются с токсикозом и отлёживаются на пуховых перинах. Благо, у Эльзы токсикоза не было, а то бы у него уже случился нервный тик. Сделал глубокий вдох и вошёл в покои. Внутри стояла тишина. Подозрительно оглядел гостиную и направился в кабинет. Там Эльзы не было. — Уснула что ли? — у самого себя спросил принц и толкнул дверь в спальню. Металлический звук спиц наполнял помещение, а сама девушка сидела в широком кресле, активно стуча железными палочками. Жерар застрял в проёме и даже потёр глаза дабы убедиться, что картина ему не привиделась. Алая всё также продолжала своё нехитрое занятие и не желала исчезать. Мужчина, всё ещё в прострации, сделал шаг и наступил на что-то мягкое. Взгляд упал на пол. — Ахахахаха... — неконтролируемо засмеялся он, садясь на корточки и беря в руки красный километровый шарф. Эльза испуганно вздрогнула и уронила результат своего рукоделия на пол. Удивлённо оглянулась и тихо ойкнула. Весь пол был устлан широкой красной лентой из пряжи, даже белый ковёр с трудом просматривался. — Солнышко моё, это кому же понадобился такой шарф? Ты им десятерых обмотать собралась что ли? — чуть отсмеявшись, весело спросил Жерар и снова зашёлся в приступе нового хохота. — Да я даже как-то и не заметила, — смущённо ответила Алая, слегка розовея от стыда. Не переставая смеяться, принц начал собирать сие творение. — Зато теперь дворцовой страже не придётся беспокоиться об отсутствии шарфиков – таким весь караул обмотать можно и даже останется, — оптимистично пытался успокоить жену он. — Заткнись, — пробормотала Эльза и уткнулась взглядом в пейзаж за открытой дверью балкона. Жерар снова рассмеялся, с каждым мотком всё больше поражаясь длине вязаного чудовища. — Слушай, Эльза, а, может, и мне что-нибудь свяжешь? Только сначала мерки снять не забудь. Алая кинула в него клубок кроваво-красных ниток. — Вот этот шарф и носи.***
— Люси, и как тебе только удаётся справляться с вечной болтовнёй Нацу? Он же просто не затыкается, — тихо спросила Джувия, чтобы два парня на противоположной стороне обеденного стола не услышали. Люси задумчиво посмотрела на своего жениха и вспомнила, что замолкает парень только в двух случаях – когда ест, или когда целуется (ну ещё когда Эльза велит ему заткнуться, но это уже другой случай). Поскольку еда уже была съедена, оставался всего лишь один способ. — Секреты профессии – нацудрагнилогия называется, — многозначительно ответила девушка и отпила из своего бокала.***
— Разве может быть что-то прекраснее искусства танца, — воодушевлённо порхала вокруг танцующих пар Юкино. «Целые ноги», — предложил мысленно свой вариант Роуг, когда Стинг в очередной раз наступил ему на носок.