Прощение

Они встречаются в Александровском саду — будто это самое подходящее место для их встречи. Может, так оно и есть. Им не до таких мелочей. Не теперь. Этим двоим наплевать на условности, и обоим гораздо важнее они сами, нежели скопление силы вокруг. Они встречаются, хоть и не планировали эту встречу. Позже один будет клясться, что не смотрел линии вероятности. И второй ему поверит, потому что захочет верить и в это, и еще во многое другое. Слова заканчиваются в тот день, когда приходит Двуединый. Обещания остаются на кладбище — не потому, что никто не собирался их исполнять, а потому что реальность не всегда такая, какой ее себе представляют. Даже Высшие могут ошибаться. А бывшие Высшие — тем более. Они стоят молча. Вокруг снуют люди: суета прокралась даже в такое место, где, казалось бы, все пронизано вековой неспешностью. Их обходят, и Антон понимает, что Завулон использует магию. Удивительное дело: двое в центре Москвы одновременно мешают всем и никому. И люди даже не реагируют на это. Завулон ловит взгляд Антона, смущенно пожимает плечами. Привычка, да. Ему так удобнее, чтобы их с Городецким не замечали. Антон не собирается начинать разговор первым — не знает, что сказать. А уйти просто так считает неправильным, словно он проиграет этот необъявленный поединок. Будто ему вообще есть до этого дело — или все-таки есть, раз он до сих пор ждет, что скажет Завулон. Они встречаются в Александровском саду, и Антон смотрит куда угодно, но не на Завулона. На зелень вокруг. На сменяющийся караул. На кремлевскую стену, купающуюся в осенних солнечных лучах. Целый мир — огромный и безразличный к Антону Городецкому. Может, поэтому Антон вздрагивает, когда Завулон говорит первые слова. Антон прикрывает на секунду глаза, ему кажется, что он не может сосредоточиться и понять сказанное. А потом Завулон наклоняется и легко касается губ Антона. Он отстраняется через мгновение — так быстро и спустя мучительную вечность. — Да, — отвечает Антон. Он не заставит Завулона повторять, зачем. Антон и так все прекрасно расслышал. Трудно поверить, но Антон верит. Больно ошибаться, но Антон знает, что никакой ошибки нет. Сложно говорить правду, еще сложнее ее принимать. Но сейчас Антону достаточно слов Завулона. А доказательства — кому они нужны, когда они и так здесь вдвоем? — Прости меня.