Faible

Донхэ думал, что его вселенная разламывается на части каждый раз, когда он смотрит в его центр. Он думал, что половина его сердца уже превратилась во что-то чёрное и не самое приятное для глаз. Хэ каждой своей безответной улыбкой терял часть своей души, а глаза наполнялись грустью и опускались руки. Как жаль, что он так и не сможет стать центром вселенной человека, кто является центром его мира. Каждый день ближе к рассвету его мучили собственные мысли. Каждый день ближе к рассвету Хёкджэ во сне произносил незнакомое ему имя, и каждый день ближе к рассвету от вселенной Донхэ отлетал очередной кусочек. Донхэ сглатывал, вдыхал глубоко и прощал себе свою секундную слабость. В конце концов, Хёкджэ ему ничего не обещал. — Давай договоримся, что ты не будешь влюбляться в меня и требовать большего, а я взамен лягу под тебя. Донхэ часто вспоминал их первую встречу в клубе, вспоминал слова Хёка. Он не задавал вопросов, а Хёкджэ ясно дал понять: ему просто хочется забыться, Хэ же по глупости решил помочь сломленному парню, которого бросила девушка. Три дня они не выходили в свет, оставаясь в квартире Донхэ. Жажда была неутолима, что перерастала в боль. От безумного желания по жилам нёсся поток кипящей лавы, и несколько капель проливалось наружу… Хёкджэ, задыхаясь, произносил чужое имя, а Донхэ первые разы не обращал внимания. Но уже не первый месяц идёт. Хёкджэ не удаётся забыться, а Донхэ с каждым днём чувствует, как на сердце становится тяжелее от любви, которая ему не была нужна. — Доброе утро, - Хэ слабо улыбнулся, когда Хёкджэ, проснувшись, открыл глаза. — Угу, - промычал тот в ответ, сразу же присаживаясь на край постели и начиная одеваться. Донхэ нахмурился, тоже принимая сидячее положение, опираясь спиной о кровать. — Уходишь? — Мне нужно домой. — Не позавтракаешь? — По дороге зайду в кафе. — Возьмёшь меня собой? – Донхэ уже хотел потянуться к своим вещам, но, когда Хёк повернулся к нему, попутно натягивая свои брюки, Хэ вернулся в прежнее положение, поняв по взгляду, что ему не на что надеяться. — Мне нужно домой, - твёрдо повторил Хёк и продолжил спокойным тоном: — Я не собираюсь сидеть и попивать с тобой кофе, но если у тебя дома нечего есть, то я могу тебя подбросить. Донхэ ненадолго задумался, потом всё же согласно кивнул. Кафе находилось всего пару минутах езды, совсем немного, но Хэ был бы рад провести рядом с ним хотя бы две минуты. Донхэ помнил, как они первый раз ели вместе. Как Хёкджэ смеялся, называя его неумелым поваром, но до конца съедал его горелые тосты, наспех помазанные джемом. Он помнил его первый смех, который потом перешёл в рыдание, и Донхэ просидел с ним, обнимая и успокаивая, пока не наступил рассвет, а после всё началось по кругу и продолжалось три дня. Донхэ видел его раненую душу, будто у ангела обрезали крылья и вытолкнули с неба на землю. Донхэ видел его страдания, слёзы и кровоточащее сердце. И, кажется, по этой причине он впервые ощутил то, как человек может быть так прекрасен в моменты страдания, что хотелось отдать на замену свои сердце и душу. — Ты же помнишь, что всё это для меня ничего не значит? — А для меня ничего не стоит, - в ответ улыбнулся Хэ, снова притягивая к себе Хёка. Донхэ верил своим словам, просто желая помочь парню хоть на некоторое время забыться. Он верил свой доброте, радостно улыбаясь каждый раз, когда видел улыбку на лице Хёкджэ. Будучи ещё не слишком хорошо знаком с ним, Донхэ верил, что разрушенная вселенная парня вновь восстановится и с Хёком всё будет хорошо. Но он не предполагал, что на восстановление понадобится так много времени и что начнётся рушиться его собственная вселенная. — Может, расскажешь мне о ней? — Зачем? — Просто хотелось бы знать, насколько она была идеальна, что ты так страдаешь. Хёкджэ никогда не говорил о ней, но, казалось, он всегда думал о ней. Глаза его, обычно казавшиеся черными, были темно-карими, и, хотя они всегда казались ясными и безмятежными, Донхэ часто видел в них тревогу и тоску, а на его лице проявлялась выражение глубокой печали. Как-то Хёкджэ пришёл к нему в три часа ночи, держа в руке женское платье. Донхэ не спрашивал, чьё оно, а Хёк просидел на полу его кухни до утра, не выпуская белое платье. Донхэ поил его горячим чаем, пытаясь разговорить его, но он молчал. После рассвета Хёк ушёл, оставив то, что принёс с собой, на полу кухни. Хэ думал выкинуть, но спрятал в самом укромном уголке своего шкафа. — Может, тебе стоит переключиться на кого-то другого? — Если бы это было так легко. — Но страдать по тому, кому ты сам безразличен, несправедливо. — Любовь сама по себе вещь несправедливая. Мы её не просим, а она всё равно приходит, проникает в нашу душу и остаётся там настолько, насколько пожелает. Я не могу это контролировать. Мы все бессильны, когда дело касается любви и остаётся лишь страдать. Донхэ тогда не понимал Хёкджэ. Он любил и был любим, но Хэ никогда не страдал. До встречи с ним. Временами его злило, что кто-то заставляет страдать такого парня, как Хёкджэ. Но прошло столько времени, и Донхэ часто вспоминал их разговоры и понимал и принимал каждое его слово. Любовь требует к себе лишь терпения, больше никак ты себе не можешь помочь. — От тебя пахнет женскими духами? – Донхэ улыбался немного поражённо. Запах был настолько сильным, что у него чуть ли не закружилась голова, когда он обнял Хёкджэ. — Мне не хватает… От тебя всегда несёт терпким запахом, от неё всегда пахло чем-то сладким. — Поэтому ты вылил на себя флакон с её духами? – Хэ не злился, понимая тоску Хёкджэ по своей бывшей, но ему казалось, что Хёкджэ воняет, а не пахнет «чем-то сладким». — Расскажи мне о ней, может, я на время смогу стать для тебя ею, раз тебе её так не хватает. — Никто не сможет заменить её, - Хёкджэ выглядел полностью обречённым. Донхэ иногда думал, что, может, и хорошо, что Хёк не рассказывает ему о ней. Если он узнал бы, какая она в действительности, то вполне смог бы влюбиться в неё. В свою фантазию о ней. Порой Донхэ сам представлял её. То, какие у неё, должно быть, чёрные, шёлковые волосы, ведь его из-за краски стали жёсткими и сухими. Какие у неё, должно быть, идеальные вкусные губы, и наверняка Хёкджэ обожал их целовать. Губы Донхэ были искусаны, и он сам не замечал, как делает себе больно, а останавливался только тогда, когда чувствовал кровь на языке. У неё, наверное, были прекрасные нежные руки и тонкие пальцы, которые своими прикосновениями заставляли тело Хёкджэ гореть. Донхэ был готов поспорить, что она с головы до пят была идеальна, как и сам Хёк, и он жалел, что не родился женщиной, может, так было бы проще. Или же было бы лучше и вовсе не родиться, он бы не встретился с Хёкджэ… — Ты стал реже приходить. — Дела. — Хорошо. Работа тоже может отвлекать. — Но не так, как ты. Донхэ улыбнулся, не веря словам Хёка. Он всё ещё думал о ней. Даже когда был в постели с ним. Он всё ещё любил её. Ему было интересно, знает ли Хёк о его чувствах, в курсе ли, как он страдает от ненужной любви, понимает ли, насколько больно быть с кем-то, чьи мысли заняты совсем другим человеком, но не быть в состоянии даже бросить его одного. Он бы понял, Донхэ знал. Хёкджэ бы понял его страдания, поскольку сам чувствовал то же самое, но Хёк бы не принял и, скорее всего, оставил бы его. — Ты начинаешь пугать, когда долго молчишь. — Почему? — Выглядишь грустным. — Ты тоже. Донхэ тогда всего лишь хмыкнул, даже не пытаясь понять ответ Хёкджэ. Первые моменты Хёк своей любовью вызывал жалость, потом это перешло в сострадание, затем Донхэ сам начал грустить каждый раз, когда Хёк менялся в лице и становился молчаливым. Хэ знал, каким Хёкджэ может быть интересным собеседником, как он может веселиться, напиваться, громко смеяться, красиво улыбаться с дёснами и с морщинками возле глаз. Донхэ знал, как потрясающе могут сиять его глаза и каким взглядом он смотрит на звёздное небо. Донхэ знал, где он живёт, кем работает, с кем у него был первый опыт в сексе. Донхэ знал, как Хёк круто умеет танцевать, какую песню любит петь во время душа и почему не любит морепродукты. Временами Хэ думал, что он всё знает о Хёкджэ, но в моменты, когда он становился молчаливым с тоской в глазах, Донхэ начинал сомневаться, что вообще когда-либо у него будет возможность узнать хотя бы один дюйм вселенной Хёкджэ. И он не понимал, как один человек может так меняться. Донхэ был влюблён в Хёкджэ, у которого была красивая улыбка, но он, казалось, любил ещё сильнее того Хёка, который страдал по своей девушке. — Ты остаёшься здесь? – подойдя к столу Донхэ, спросил Хёк. Хэ выбирал себе завтрак из меню, а Хёк уже купил все, что ему нужно и, кажется, собирался уходить. — Да, я ужасно голоден, - не поднимая взгляд на парня, проговорил Хэ. До кафе они доехали в молчании, Хёкджэ своим очередным тоскливым настроением не дал заговорить. Донхэ чувствовал, как задыхается от злости, ревности и ненависти, но он сглатывал, глубоко вдыхал и притворялся, что всё хорошо. Хэ с недоумением поднял голову на Хёка, когда тот присел напротив него, открывая бумажный пакет со своим завтраком. — Я быстро закончу и пойду, - ответил парень на немой вопрос Донхэ. Хэ широко улыбнулся, скрывая лицо в меню. Они завтракали в тишине, наблюдая друг за другом, и Донхэ впервые не нуждался в разговорах. Хёкджэ один раз улыбнулся ему, непонятно по какой причине, но сердце Хэ пропустило такой сильный удар, что он замер, чувствуя, как ранее пропавший кусочек его вселенной обратно пристроился на место. — Почему мы встречаемся только у меня дома? — Потому что у меня беспорядок, - Хёк безразлично пожал плечами, доедая очередные горелые тосты Донхэ. — Я не про это. У тебя нет желания сходить со мной куда-нибудь? В клуб? В кафе? Свозить в ресторан? – ухмыльнувшись, Хэ добавил: — Или снять номер в отеле? — Помнишь, что я тебе говорил, когда мы впервые встретились? – Хёкджэ стал серьёзным как никогда и отодвинул тарелку с завтраком в сторону. «Ты не будешь влюбляться в меня и требовать большего». Донхэ смог лишь кивнуть в ответ, и он больше не задавал подобных вопросов. Хёкджэ пропадал на недели, потом возвращался на одну ночь или пару дней. Порой они разговаривали до утра, а днями высыпались, и они никогда вместе не выходили за пределы квартиры Донхэ. Моментами ему не удавалось заснуть, он до рассвета ждал услышать с уст Хёкджэ в очередной раз её имя или его разговоры во сне с ней, о его просьбах не бросать или признании в любви. Может, он был мазохистом, или же ему нравился редкий голос Хёкджэ, или же он надеялся на перемены и желал хоть один рассвет встретить без упоминания о ней в голосе Хёкджэ. — Мне иногда интересно, где бы ты был, если бы не встретил меня? – вопрос стал неожиданным даже для самого Донхэ. Он не успел подумать прежде, чем слова успели покинуть его рот. Хёкджэ смотрел на него пристально, и Донхэ начинал себя ругать из-за заданного вопроса. Хэ, возможно, выглядел совсем пассивным и действовал как щеночек, но он лишь старался правильно подбирать слова, чтобы не причинить Хёкджэ лишней боли. Он понимал, каково это – страдать из-за любви. Донхэ уже хотел было извиниться, как Хёк опередил его: — Полагаю, умер бы. Хэ слабо улыбнулся, очередной раз принимая его ложь. — Скорее всего, ты бы нашёл другого парня или девушку. Донхэ не хотелось строить иллюзии. Он никогда не был тем, кто строит семиэтажные мечты и живёт в них, кормя себя надеждами. Он мог посмотреть на ситуацию под разными углами, стараясь найти решения, и он выбирал всегда худшие, чтобы лишний раз не чувствовать разочарования. В данном случае – в ситуации с Хёкджэ – всё именно так и было. Игра не в его пользу, победа будет не за ним и не за Хёкджэ, а за ней. — Ты не думаешь странным, что человек, который любил нас и которого любили мы, в конечном итоге причиняет нам столько боли? — Я думаю было бы более странно, если бы мы не причиняли боли тем, кого мы любим. По степени боли ты можешь определить силу своей любви. Разве это не хорошо? — Любящие люди не должны причинять друг другу страдания. Это неправильно, - Донхэ скривился, не понимая мысли Хёкджэ. Тему любви он мог обсуждать вечность, и Хёк хорошо с ним спорил, но Донхэ не принимал его садистскую сторону. — Хорошо, - Хёкджэ глубоко вздохнул, будто готовясь к длинной речи. — Представь, что мы раньше любили друг друга, а потом ты меня разлюбил, но я всё ещё страдаю по тебе. Ты бы остался со мной со своим чувством безразличия лишь потому, что не хочешь делать мне больно? Донхэ улыбнулся, посмотрев на Хёкджэ. — Если бы я остался с тобой из-за того, что не хочу делать тебе больно, тогда, значит, ты не так уж мне и безразличен? – Хёкджэ закатил глаза, а Донхэ тихо хихикнул. — Я просто не понимаю, как тебя можно разлюбить, - слова были произнесены, скорее, себе, но в тот момент Донхэ увидел самую искреннюю улыбку Хёкджэ и почувствовал вкус самого страстного поцелуя. Донхэ допил уже остывший из-за его долгих уходов в воспоминания чай и, подозвав официанта, попросил счёт. Хёкджэ ушёл, кажется, двадцать минут назад. Без каких-либо слов на прощания. Просто встал, допив своё горькое кофе, и направился к выходу. Привыкнув к его бесцеремонности и “тактичности”, Донхэ ничего не оставалось, кроме как заплатить за свой завтрак и тоже направиться домой. Высыпаться. Ему сегодня вновь не удалось заснуть до рассвета, хотя Хёкджэ первый раз спал спокойно. Никаких имён, никаких просьб и тяжёлых дыханий во сне. Донхэ не знал, с каких пор Хёк перестал видеть её в своих снах. Последний раз он приходил к нему две недели назад, и за две недели он ни разу не звонил и даже не писал, а вчера пришёл к нему без каких-либо предупреждений в час ночи. Донхэ слишком сильно скучал, чтобы ругаться или спорить с ним. Если он проводил с Хёком больше трёх дней, эти дни были самыми счастливыми, но остальные дни без него ему казались бесконечными. — Люди в конце концов устают страдать и вспоминать прошлое. Рано или поздно. — Я, наверное, легче перенёс бы осознание того, что влюблён в парня, чем это. Донхэ сначала улыбнулся, погодя секунду захихикал, после чего и вовсе перешёл на громкий смех. Хёкджэ не понимал, в чём дело, но, заразившись смехом Хэ, тоже начал смеяться чуть ли не до слёз. — Я давно не слышал твой смех, - тихо прошептал с улыбкой Хёк лежащему рядом парню. — Как и я твой. — Но что смешного было в моих словах? — Само сравнение? – улыбка с лица Хэ исчезла, снова уступив серьёзности. — И то, что ты не гей и в парня в любом случае не влюбишься? – Донхэ всегда старался помнить, что он ради «развлечения». Хёкджэ некоторое время смотрел на Хэ, обдумывая его слова, затем вновь шёпотом сказал: — Кто знает. Раздеваясь прямо по дороге в спальню, Донхэ сразу же лёг в постель, укрываясь одеялом. Первые секунды он ничего не чувствовал, пока до сознания не дошло, что от подушки пахнет Хёком. Он всегда старался обходить сторону, где спал Хёкджэ, и сразу же после его визита бросал в стирку постельное белье, потому что зачастую от него пахло женскими духами. Её духами. Но в этот раз это был именно запах самого Хёка. Запах его шампуня вперемешку с лосьоном после бритья. Донхэ почти всегда угадывал, как прошёл день Хёкджэ, по его запаху. Иногда от него пахло кофе и выпечкой - значит, просидел весь день в кафетерии недалеко от офиса. Порой от него сильно несло сигаретами, он курил редко, в самые трудные моменты, но курил всегда самые крепкие сигареты вроде Кэптан Блек или Винстон Классик. Временами от него пахло шоколадом: Хёк иногда приходил в кондитерскую сестры, чтобы помочь ей в работе. Но зачастую, когда Хёк скучал по ней, от него пахло чем-то сладким и цветочным, не очень приятным для Донхэ запахом. — Я в детстве мечтал быть моряком. Плавать по океану, путешествуя, и видеть в отражении воды звёзд. Укутываться тепло там, где холодно, и наблюдать закат с чашечкой кофе. — Твоего горького кофе, - хмыкнул Хэ. — Я не люблю сладкое, - обиженно пробормотал Хёкджэ, будто осудили его любовь ко всему горькому. Донхэ хотелось поспорить, ведь Хёк так обожал её сладкий запах, но решил не упоминать её лишний раз, когда тема разговора шла совсем о другом. — И почему ты променял эту мечту на скучную офисную работу? — Потому что это была детская мечта. Многие ли люди воплотили свои юношеские мечты? Донхэ улыбнулся: — Я хотел помогать людям. Я был волонтёром до 16 лет, находил дом для бездомных животных. Работал в доме престарелых, когда мне было семнадцать. А ныне каждый месяц навещаю детский дом, участвую в благотворительности… — Ладно, мистер Ангел, я понял, твоей доброте нет конца, - перебил парня Хёкджэ, улыбаясь. — Но мне кажется мой самый лучший поступок, которым я буду гордиться, – это ты. Когда твоя душа наконец исцелится и ты будешь в состоянии снова любить, я куплю себе яхту и буду посылать тебе открытки из океана. — А если я не смогу никого полюбить, ты останешься со мной рядом навсегда? – лукаво улыбаясь, поинтересовался Хёк. — Тогда нам придётся вечно сидеть в этих четырёх стенах. — Лучше, чем отпускать тебя одного в океан. После своих слов Хёкджэ обнял Донхэ, закидывая на него одну ногу и прижимая к себе так сильно, насколько это было возможно. На улице шёл снег, на градуснике было -15, а Хэ думал, что ему никогда ранее не было так тепло, как сейчас. Воспоминания порой преследовали Донхэ даже во сне. Казалось, что все моменты, которые у него были с Хёкджэ, врывались в него, проникая через кожу, смешивались с его кровью и текли по его венам, напоминая ему о Хёке каждые проходящие секунды. Впрочем, сознанием он был уже далёк ото сна. Кровать прогнулась под тяжестью тела ещё одного человека, и Хэ осторожно открыл глаза, когда ощутил, как Хёк гладит его по щеке. Солнце уже опустилось, и Донхэ потребовалось пару секунд, чтобы привыкнуть к темноте и лежащему напротив парню. — Как ты вошёл? — Через балкон. Донхэ улыбнулся, хотя голос Хёка был вполне серьёзен. — На восьмой этаж? Хёкджэ промычал что-то невнятное, включил ночник на тумбочке, потянувшись рукой, затем с тяжёлым вздохом проворчал, смотря на Хэ: — Ты не запер дверь. И ты так крепко спишь, что вор с лёгкостью может тебя обчистить, ты даже ничего не услышишь. — Не думаю, что у меня что-то ценное осталось, - Хэ зевнул, думая, что ему ещё пара часов сна не помешала бы, и вновь закрыл глаза. Он чувствовал, что Хёк смотрит на него, чувствовал сильный запах сигарет и понимал, что он пришёл не для того, чтобы просто полежать рядом с ним. Хэ ощущал разницу. Донхэ всегда знал разницу в поведении Хёка, чувствовал его настроение. Он понимал, чего он хочет сейчас, какие слова ждёт услышать, куда к нему стоит прикасаться, в чём он больше всего нуждается. Он чувствовал разницу и терпеливо ждал объяснения. — Я не лгал днём, говоря, что если бы не ты, то я умер бы, - после долгой тишины, сказал Хёк. — Я потерял смысл своей жизни, ты должен был это понять. Донхэ понимал. И он прекрасно помнил, как и сколько раз случались эти «приступы» Хёкджэ, особенно когда он безумно скучал по ней. Скучал настолько, что каждый раз, когда Донхэ успокаивал его, он признавался, что готов был совершить суицид, просто потому что ей он больше не нужен. Хёкджэ скучал по ней настолько, что у него не осталось больше причин для существования, а Донхэ, кажется, именно в такие моменты находил причины, чтобы жить. Порой и душа Донхэ не влезала в его тело, и ему невыносимо хотелось разбить свою вселенную. Разнести всё на миллион кусочков, чтобы ничего не осталось, но его центр был так прекрасен, что у Донхэ руки не поднимались убить в себе любовь к Хёкджэ. Он просто не мог. — И нет, - продолжил Хёк, — я бы не нашёл другого парня или девушку. Ты однажды сказал, что иногда судьба посылает слабым людям сильных и терпеливых… — И ты тогда засмеялся, - недовольно добавил Донхэ, очередной раз зевая. — Потому что я не считал себя слабым, а тебя сильным. Просто мы встретились не в тот период. Я лучше, чем есть, и мне жаль, что ты видел лишь мои слабости. Донхэ вздохнул, злясь словам Хёкджэ. — Ты никогда не был слабым в моих глазах, - внимательно смотря на парня, признался Хэ. — Сломленным – да, иногда до ужаса бестолковым и упрямым – да, но я никогда не считал тебя слабым. В комнате снова наступила тишина, нарушаемая лишь редким копошением. Донхэ принял сидячее положение на кровати, думая, что это был первый раз, когда они в постели лежали в одежде. Им сегодня и вовсе не придётся раздеваться. Хёкджэ не ради этого к нему пришёл. — Ты увиделся с ней? – устав от молчания Хёкджэ, спросил Хэ, тот в ответ только кивнул. Донхэ слабо улыбнулся, зарываясь руками в волосы лежавшего Хёка. Поэтому, наверное, Хёкджэ приходил к нему вчера, спустя такое долгое время. Последний раз. Но если мир Хёка снова разрушится, то кто заново поставит его на ноги? Донхэ ведь и вправду уедет куда-нибудь подальше, чтобы найти для себя новую вселенную, если это вообще возможно, конечно. — Оказывается, прошел уже почти год. Столько времени... — Да. Ровно одиннадцать месяцев и пять дней. Хёкджэ улыбнулся, поражаясь тому, что Донхэ считал дни, а Хэ на секунду закрыл глаза. Если быть искренним в своих желаниях, то он был готов привязать Хёкджэ к себе, чтобы никому не отдавать. Но он также желал ему счастья, даже если не с ним, то с любым другим человеком, которого Хёк подсчитает для себя идеальным. Донхэ верил его выбору. — И как она? Хёкджэ недолго молчал, будто обдумывая свой ответ, после чего сказал: — У неё новый парень. Донхэ совсем не удивился, думая, что этого и стоило ожидать. По крайней мере хоть она не жила в страданиях. — Ну а ты сказал ей, что у тебя тоже есть парень? Хёкджэ тихо хихикнул, и Хэ чувствовал, как его сердце восстанавливается от его улыбки. Всё будет хорошо. С Хёкджэ всё будет хорошо, раз он снова так много улыбается. — Мы не общались. Она прошла мимо, будто бы мы не знакомы, - Хёк сделал паузу на секунду, затем продолжил: — Я думал, что буду нервничать, злиться и даже сяду на колени у её ног, но... единственное, что я почувствовал, – это облегчение. Я так долго страдал по ней, а она просто прошла мимо меня, будто мы незнакомы, и, вероятно, это правда. Думаю, в следующий раз, когда я её встречу, я также пройду мимо, не узнав её, потому что она станет совсем чужой. Но что печально, моё сердце так и осталось у неё, и туда, кроме неё, больше никто не поместится. Говорят, парню нужно всего три месяца, чтобы забыть о своей любви, но чем больше проходило времени, тем больше Донхэ пугался неизвестности в чувствах Хёкджэ. Он боялся того, что, если Хёк забудет, Донхэ станет ему больше не нужен, а если он продолжит любить, если это по-настоящему, тогда его любовь может продлиться вечность. Теперь, зная о его чувствах к ней, Хэ тоже чувствовал облегчение и был почти готов с теми же эмоциями отпустить Хёка. — И что ты собираешься делать? — Я думал, - Хёк присел рядом с Хэ, ненадолго замолчал, потом продолжил: — я думал, ты купишь яхту, и мы будем путешествовать по океанам. Донхэ нахмурился, с полным недоумением во взгляде смотря на Хёкджэ, а тот улыбался так, что до парня всё ещё не доходило: спит ли он или это явь. — Когда мы провели первую ночь вместе, ты говорил, что в сердце каждого человека находится его душа и его душа – это вселенная. Когда она бросила меня, моя вселенная разлетелась на куски, душу, кажется, я потерял, а сердце оставил у неё. За год ты дал мне столько хороших воспоминаний в этих четырёх стенах и из обломков своего разлетающегося на куски мира построил мою вселенную. Терпел свои страдания, утешая меня, не говоря ничего о своей любви, чтобы я не мучился чувством вины. Если ты думал, что я так легко уйду, забрав твоё сердце, то ты самый глупый ангел, которого я встречал в своей жизни. Донхэ ничего не смог ответить, лишь чувствуя, как по щекам катятся слёзы. Хёкджэ коротко поцеловал его в губы, затем обнял, прижимая к себе. — Меня не было две недели, потому что я хотел подумать обо всём. Я не хотел, чтобы тебе казалось, будто я делаю одолжение. Я всё думал, как правильно объяснить, что хочу дать шанс нашим отношениям и выбраться с тобой из этих четырёх стен. — Как ты узнал?.. — Возможно, я во сне часто разговаривал с ней, а ты слышал меня, но когда ты спал, просыпался я, и, кажется, ты часто видел во сне меня, - Хёк улыбнулся, а Хэ уткнулся носом в его шею, думая, что вряд ли осмелится поднять голову. — Давно? — Полгода. — И ты молчал. — Я часто пропадал, надеясь, что будешь принимать это как безразличие и найдёшь другого парня, но ты всегда был один. У меня был ты, чтобы забыться, а у тебя никого. Похоже, ты страдал больше меня. — Когда ты был рядом, я забывал об этом. Хёкджэ ещё крепче стиснул парня в объятиях, доказывая, что он рядом. Теперь он всегда будет рядом. — И всё? Так и закончится твоя история с мисс совершенство? – чуть отстранившись и смотря на Хёка, спросил Донхэ. — Я никогда не говорил, что она идеальна, Хэ, - для Хёка казалось странным, что Донхэ всегда считал её идеальной, но Хёкджэ, знавший все её недостатки, понимал: она далека от совершенства. - В моём мире ей больше нет места, разве что только останутся обломки мусора, которые вскоре превратятся в пыль, а после в ничто. — Так и заканчивается всякая любовь... – тихо прошептал Хэ, снова утыкаясь носом в шею Хёкджэ. В спальне вновь воцарилась тишина, и Донхэ чувствовал в этой тишине такое спокойствие, что он боялся даже громко вздохнуть. Хэ чувствовал, как что-то глубоко внутри него пылает. Он чувствовал, что его сердце загорается, привычный темп восстанавливается с каждым биением сердца Хёкджэ. — Кажется, у нас теперь одна вселенная на двоих, - полушёпотом произнёс Хёк. — Ты не настолько меня сильно любишь, чтобы такое говорить, - усмехнулся Хэ и оставил один поцелуй на шее парня. Он понимал, что Хёкджэ не питает к нему сильных чувств, а всего лишь даёт шанс и себе, и ему начать всё заново. — Но если я теперь буду рядом, мы должны воспользоваться всеми способами, чтобы наш мир не разрушился. А твои слова звучат так, будто ты уже сдался. Донхэ посмотрел Хёкджэ в глаза и произнёс: — Если ты будешь рядом и если я хоть какое-то время смогу считать тебя полноправно своим, не беспокоясь, что твои мысли будет заняты другой, то я воспользуюсь всеми способами, чтобы наша вселенная оставалась целым, и сделаю всё, чтобы наш мир никто не разрушил. Но, - Хэ коротко поцеловал Хёка в его улыбку, которая появилась от его слов, и продолжил: — если ты почувствуешь, что твои эмоции не меняются и осталась лишь привязанность, скажи мне об этом. Мы подожжём весь мир, ставший мусором, перед тем как его взорвать, и превратим его в ничто. Донхэ не верил, что его вселенная не развалится на части, когда Хёкджэ оставит его. Он также не верил, что Хёк сможет бросить его, но лишь из-за чувства вины, потому что Хэ и так много из-за него страдал. Донхэ хотелось, чтобы они оба были честны, и, если у них ничего серьёзного не получится, они смогут просто всё разрушить, стереть все воспоминания, больше не сталкиваться друг с другом, и строить новый мир вместо разрушенного старого. — Это будет нашим новым договором, - согласился Хёкджэ, целуя Донхэ в макушку и снова крепко прижимая к себе.