Шрам золотоглазой девушки

      Он отбросил ее руку.       - Клянусь, я убью тебя. Куда ты дела ее тело?       - Ну что ж, догадливостью ты никогда не отличался. Его больше нет в том качестве, в котором ты его знал. Но, тем не менее, оно перед тобой.       Не найдя понимания в его глазах, Пао со вздохом расстегнула широкий искусный браслет на правой руке. Ее запястье пересекал шрам. Нейт очень хорошо его знал, однажды, когда они переходили по скользким камням ручья, Мэй Марта неудачно упала и распорола свою руку об острый камень. Нейт пожертвовал футболкой, чтобы остановить кровь, и потом как сумасшедший гнал до больницы.       Мэй Марта была миниатюрной, низкой, с пышными округлыми формами и складочками. Пао была высокой, худой, узкой, почти по-мальчишески плоской. У Мэй были белокурые локоны, бело-розовая кожа и серо-голубые глаза, Пао была золотоглазой, смуглой, с длинными красно-коричневыми волосами, прямыми как натянутые струны. Мэй спотыкалась на каждом шагу, била всю посуду в доме и не могла вставить нитку в иголку. Пао была гибкой, ловкой, ее походка была танцуюче-плавучей, она бы смогла пройти по тонкому канату или оседлать дикое животное. Мэй любила смотреть видеоролики, ходить по магазинам, листать журналы, общаться в социальных сетях, обрабатывать фотографии в графических редакторах. Пао проводила время с металлической книгой, исписанной странными иероглифами, или арфой, или висела на лесах под потолком и расписывала свежими фресками стены с помощью химического пламени. Мэй была американкой, современной девушкой с Земли. Пао была марсианкой, живущей под сиянием двух лун в руинах древнего города. И тем не менее это был один и тот же человек. Марсианская зараза, спорами, затаившимися в воздухе, который она вдыхала, в воде, пище, проникла в ее тело, принудив его мутировать, переплавив каждую клетку на другой манер. Голоса древних давно умерших марсиан, наполнили ее сознание, душу, научив чужому языку и культуре и заставив забыть родную речь и прошлую жизнь.       - Этого не может быть, - прошептал Нейт побелевшими губами. Он выронил колокольчик и бросился прочь из этого чудовищного дома.       Он завел машину только с третьего раза, руки его тряслись в нервном ознобе. Он пронесся по пустыне, по дну высохшего моря, отказываясь слушать голоса, затерянные в ветре. С каждым глотком воздуха зараза проникала в его тело. Ни минуты он не останется на этой проклятой планете, не позволит древним призракам захватить его тело, изменить его душу. Домой, домой, где все так обыденно и привычно.       Красные пески вокруг него начали вздыбливаться, небо заволокло песчаной мглой. Нортон предупреждал его, что со дня на день ожидалась песчаная буря. В этой мгле голоса звучали еще отчетливее.       Эта планета пожирает все земное, переплавляя на марсианский лад. Может, так она пытается отомстить за уничтоженную цивилизацию своих родных детей, а, может, так она пытается воспроизвести марсиан.       Нортон на станции в стеклянном парнике следил за высадкой образцов, привезенных недавно с Земли.       - Джон, дружище, нам надо поговорить.       - Давай чуть позже, Нэлле. Поздним вечером у меня найдется минутка. Хотя нет, лучше завтра с утра.       - Как ты меня назвал?       - Как обычно, что за дурацкий вопрос?       - Ты назвал меня Нэлле? Это ведь марсианское имя!       - В самом деле? Я и не заметил.       - Джон, посмотри на меня?       - Да что с тобой сегодня такое! – Нортон недовольно перевел взгляд на Нейта. В карих глазах Джона зажглись несколько золотых искр.       - У тебя глаза желтеют!       - В самом деле? Бывает, - Нортон безразлично пожал плечами и отвернулся.       Нейт, сгорбившись, побрел к себе в домик, ветер швырял пригоршнями песок ему в лицо. Он стянул с себя футболку и подошел к зеркалу в ванной. Марсианское солнце слегка позолотило его кожу и кажется... он немного сбросил в весе. Всего пару фунтов, но все же... Здесь нельзя оставаться.       Он сел за портативный компьютер писать отчет о происходящем здесь на Землю, но не дописав и до половины, бросил. Слезы жгли его глаза. Теперь он потерял Мэй Марту навсегда. Все эти годы он жил надеждой, а теперь даже этого не осталось. Бедная девочка. Она прилетела сюда, на эту чужую землю, юная, шестнадцатилетняя, свежая как чайная роза. И жестокое марсианское солнце, искаженное местной атмосферой, опалило ее. Призраки древних марсиан вползли под ее кожу, исказили ее тело. А эта Пао... это паразит, захвативший жизнь Мэй. Паразиты, паразиты, все они паразиты, воспользовавшиеся чужими жизнями, чтобы воплотиться. И цветы, меняющие окрас, и рыбы, научившиеся летать, и смуглые аборигены, играющие на серебряных свирелях.       Нейт лег на свою узкую постель, отвернувшись к стене лицом, горячие слезы капали на подушку. Война на Земле уничтожила их маленький город, разорвала дома, в которых они с Мэй жили, убила его семью и друзей детства. А Марс отнял у него последнего родного человека. Больше некуда бежать. Пао права, он только песчинка, ведомая космическими ветрами.       Окно неслышно отворилось, белая штора отъехала в сторону. Призрак замер на подоконнике и осторожно спустился, притворив за собой окно. В вечернем свете блеснула серебристая маска. Она шла так неслышно, словно кралась сквозь джунгли, преследуя зверя, не оставляя следов, не сминая травинок. Мэй Марта так не умела. Прежде чем пересечь комнату, ей потребовалось бы раза три споткнуться и в конце концов полететь носом в диван, зацепившись ногой за ковер. В ее забавности было что-то привычное, родное. А эта гибкая аборигенка была чужой, такой же чужой как красная почва Марса землянину. С тихим шорохом одежда упала на пол, Пао переступила через нее. Когда она снимала серебряную маску, колокольчик тихо звякнул в ее волосах.       - Зачем ты надела его? – глухо пробормотал Нейт, не поворачиваясь, - это не твоя вещь.       - Нет, моя, - тихо пропела Пао. Тенью она скользнула под одеяло и прижалась обнаженным телом к его спине. Прохладные пальцы легли на его щеку. Мимо воли, он взглянул на шрам на запястье.       – Когда Мэй Марта прилетела сюда, она надеялась, что новая жизнь излечит ее старые раны, - начала Пао повествование своим мелодичным голосом. - Но в Мэй было слишком много земного. Та уродливая цивилизация вконец отравила ее. Когда она перестала быть ребенком, она разучилась быть счастливой. И не только она. Вся ее семья. Друзья. Родители едва могли находиться вместе в одной комнате. Младший брат чувствовал себя потерянным. Мэй считала себя уродливой и отвратительной, хоть и не была такой вовсе. Все от того, что она жила мнением чужих людей. Телевиденье вливало каждый день в нее потоки ненужных образов, внушающих ей, что она, такая как есть, ужасна, если только она не купит такой и такой продукт, которые сделают ее желанной и счастливой. Нормальное человеческое общение заменили электронные сети. И в них люди все время врали друг другу. И были одиноки. Все хотели показать, как они успешны, удачливы, и все друг другу завидовали, у соседа забор был всегда выше, а трава зеленее. Подруги Мэй норовили сказать только какую-то гадость, чтобы наверняка добить друг друга. Это была не дружба, а взаимное покусывание змей. А единственный человек, с кем Мэй чувствовала себя свободно и радостно, попрощался, посчитав ее недостаточно интересной для своей новой жизни.       - Прости меня.       - Тебе не за что извинятся, все должно было случиться именно так. Останься Мэй на Земле, баллистическая ракета уничтожила бы ее со всей семьей и домом.       - То, что случилось здесь с тобой не менее ужасно.       - Вовсе нет. Так вот. Поначалу Мэй пыталась продолжать здесь земную жизнь. Но однажды она поняла, что должна отбросить старую жизнь, как змея отбрасывает старую кожу. Вместе со всеми привычками, укладом, домом, именем и телом. Так поступили люди вокруг нее. И в замен они стали счастливыми. Отец и мать стали всегда держаться за руки, даже во сне. Младший брат из замкнутого мальчика стал всеобщим любимцем. Разглаживались ранние морщины, девушки расцветали, юноши вытягивались. Пели свирели, звенели струны арф. Я и в самом деле не знаю, куда делись те земляне. Но, думаю, они рады были исчезнуть.       - И что же, ты стала счастливой?       - Не совсем. Я научилась жить в мире с собой. Гармония стала не просто словом, а образом жизни. Я не слышала злых языков, только голос сердца. Но полного счастья я так и не обрела.       - Почему?       - Я думала, забыв старую жизнь, я забуду и юношу, разбившего сердце Мэй. Но по ночам, закрывая глаза, я видела возмужавшего молодого человека, несущегося с запредельной скоростью в межгалактическом пространстве. Я чувствовала, как он печален и одинок. И я тоже печалилась, отвергая поклонников.       Нейт развернулся к ней, на своем тесном ложе.       - Я знаю, почему ты мне все это говоришь. Просто очередному призраку не хватает тела. Вот ты и нашла подходящее тело для этого Нэлле.       - Может быть и так. Разве это важно?       - Для меня важно. Я не всегда доволен своей жизнью, но, по крайней мере, она принадлежит мне.       - Ты в этом так уверен? Государство, общество, люди вокруг, обтесали тебя, придав удобную форму. Чтобы ты был удобным винтиком в механизме этой бетономешалки. Даже твои мысли по сути не являются твоими, они лишь засажены в твою голову, как семена, дающие свои всходы.       - Вернемся со мной на Землю. Начнем новую жизнь. Только ты и я. Без чужого мнения. Но и без призраков этих пустынь.       - Я не могу. Земная гравитация слишком сильна для меня. А ваша цивилизация... так уродлива, - Пао сильно наморщила лоб, как будто вспоминая жизнь до реенкарнации. – Осколок попал в мой глаз... Осколок из зеркала Снежной королевы. И все видится иным. А может быть наоборот. Именно теперь я стала видеть правильно.       - Я не хочу быть Нэлле, - выдохнул Нейт.       - И не надо. Это твой выбор. Мой выбор был стать Пао. Ты можешь быть тем, кем посчитаешь нужным. Можешь быть Натаниелем.       Их головы лежали на одной подушке, а губы почти соприкасались. Нейт чувствовал свежее дыхание Пао.       Один раз он потерял ее из-за своих фантазий. Неужели теперь, пролетев десятки миллионов миль, он потеряет ее из-за своих страхов? Если метаморфозы, которые он должен претерпеть, плата за любовь, то неужели он не сможет заплатить эту цену? Преодолеть десятки миллионов миль и не суметь преодолеть последние несколько миллиметров.       Нейт подался вперед, приникая к ее губам. Он впитывал через ее губы марсианский яд, отравляясь все больше. Каждое касание Пао посылало ему импульсы, переплавляющие его тело на новый лад. Ее губы были на вкус как марсианская земляника. ***       Ранним утром они ушли рука об руку. Недописанный доклад был стерт. Все вещи оставлены на своих местах. Зачем они теперь ему? Вокруг бушевала песчаная буря, но они шли легко, будто знали тихие тропы. В глазах Натаниэля загорались золотые искры.