Хранитель ночи

Выдвинулись они, когда еще солнце не встало из-за горизонта. Кроличья нора за доли секунд донесла их до самой окраины запретного леса, что встречал недружелюбной тишиной и белым туманом, завладевшим всей округой: от низкой высохшей травы до верхушек самых высоких сосен. Томас равнодушно молчал, темными глазами, пристально смотря в непроглядную глубь. -Надеюсь, ты доволен,- сказал он в противоположную сторону от своих попутчиков и шагнул вперед, магией своей отодвигая ломкие от сухости ветки. Ньют смотрел на удаляющийся силуэт с легким раздражением, природа которой была не совсем понятна духу. -Вот уж повеселимся,- недовольно буркнул Пасхальный кролик, ступая следом. Минхо никогда бы не признался, как долго и настойчиво он умолял отпустить и его на поиски магической пыли. Санте было спокойнее от мыслей, что Ньют там не один наедине с мраком, поэтому он нехотя согласился. А кролику просто было лучше рядом с зимним духом, хоть он бы никогда не признался. Ньют завершал колонну, ощущая себя будто бы лишним с самыми близкими для него, но такими разными, друзьями. Ближе к полудню над головой и позади ветви и вовсе сомкнулись, заключая их во тьме. Проклятый лес не издавал звуков – никто из живых не смел бывать здесь, и даже мертвые прятались далеко отсюда, у своих костров, что создавали иллюзию защищенности. У путников не было огня, что давал им ощущения спокойствия, лишь тусклые голубые блуждающие огоньки, созданные зимней магией, кружили вокруг них. Тишину нарушил резкий скрежет и все трое резко переглянулись. -Что это?- Томас прошептал, но слова пронзили громом. -Гриверы…-еще тише выдохнул Ньют, бегая глазами по колючему хворосту веток, он смотрел далеко в гущу, в каждой тени видя опасного врага. Было слышно тяжелое дыхание Кромешника, ледяной страх охватил его холодное сердце, если ни за свою жизнь, то точно за жизнь наивного мальчишки, рвущегося на смерть лишь с глупой целью доказать свою значимость. После того разговора, когда еще будучи пленником, мальчик водил его к лесным духам в ту часть леса, что была живой, он много изучал тех мифических тварей, что без исключения всех бросали в истеричный ужас. По древнему приданию тварь поглощала не плоть, а саму душу, будь то человек или бестелесная материя. Но помимо всего, не умертвляя, а даря жертве пол вечности на муки внутри себя. Испепеляя, терзая, раздирая на части ежесекундно. Тварь питалась болью самой души, бесконечными и непрекращающимися ни на мгновение немыми криками обреченной сущности. В книгах гривера описывали подобным смолистой паучихе с длинными и цепкими лапами, что резко и неестественно быстро движутся, не давая жертве ни малейшего шанса ускользнуть, и клешнями, утягивающими несчастного к своему бездонному рту, склизкому и зловонному. Томас затаил дыхание, ступал аккуратно и плавно, вслушиваясь в малейший шелест, который, впрочем, от недостаточной аккуратности всего лишь издавал Минхо. Ньют был бесшумен и даже иногда Кромешник ловил себя на том, что оборачивается убедиться, что мальчик до сих пор там. Духу какое-то время помогала собственная магия, питаемая силами света луны, но чем дальше в лес, тем меньше была эта связь со своим Создателем, мальчик был уверен, что и Минхо чувствовал тоже самое. Был ли ослаблен Король Страха в этом проклятом месте? Ньют не знал, но факт был в том, что спустя некоторое время он сам станет, словно только родившимися щенок, слепым, брошенным в мешке на дно реки; стихия обхватит его, утащит за собой, а он даже не поймет, как все это произошло. Голубые огоньки, питаемые Ньютом, потухали и, бейся бы в груди его сердце, оно бы ускорилось до боли в ребрах, а так он просто остановился, ладонью прикасаясь к плечу Минхо, тот ощутимо вздрогнул, тут же поворачиваясь, смотря на него с тревогой. -Моя сила. -Я знаю,- шепнул он, пихая в бок Тома, чтобы тот не продолжил путь без них. -Что же мы будем делать?- сказал он, напряженно хмурясь, как часто делал, и ему ужасно не шла эта грубая серьезность. Все смотрели на ночного короля, ожидая, что только у него найдется на это ответ, но он молчал, возвращая им тот же серьезный взгляд. Без слов он протянул к Ньюту руку и тот быстро, даже не задумавшись, принял ее в свою. -Я поведу,- коротко сказал он, пока голубые огни не погасли вовсе. Трое погрузились в бездну, что даже Томасу, хоть он и не хотел признаваться, казалась слишком кромешной, сырой и липкой, прогнившей и безжизненной. Ньют второй рукой ухватил Кролика, так и замершего навострив уши, и опустившего одну ладонь на свой бумеранг в оборонительной позе. Их продолжал вести по зарослям, врученный Снегуркой компас с то бегающей кругом, то уверенно показывающей направление, стрелкой. Компас направляет к ярким всплескам магической энергии, методика неточная, но другой нет. Единственное, что продолжало вести их – надежда. Шли они очень долго, стаптывая ноги в кровь, прежде, чем вдали увидели иссиня белый свет. Ньют тут же выдернул руки из хватки, быстрым шагом направляясь к огню, словно был наивным мотыльком. -Нет, Ньют, подожди нас!- сказал Томас непривычно громко, эхо его голоса расползлось на многие мили по мертвому лесу. -Это оно…быстрее,- сказал он, уже скрывшись за ветвями. В замке Санты после очередного затянувшегося собрания с пылкими спорами царила спокойная тишина. Владелец дворца сидел на уютном диване у камина с массивным кубком пряного горячего вина, ему даже казалось, что он ощущает былое спокойствие, что дарила стабильность. Но, вроде, люди это называли затишьем перед бурей. -Устал?- девушка подкралась незаметно, облокачиваясь на плечи своего деда и обнимая своими маленькими ручками со спины. -Не больше, чем обычно, милая. -Если бы я только могла помочь…- запричитала девушка, опуская голову на его плечо. -Ты итак сделала очень много. Больше, чем многие. -Да,- отстраненно вздохнула она,- Да, много, дедушка. Но сделаю еще больше. Для тебя, для всех нас. Для мира. Только – это так больно признавать – ты не поймешь. -О чем…- было хотел встревоженно спросить он, но к горлу ему поднесен был кинжал, созданный изо льда, лишь один маленький укол и тело было боле ему не подвластно. Все нутро похолодело, губы посинели. Он пытался что-либо сказать, но издавал лишь гортанные стоны. -Не бойся за свое дело, оно остается в надежных руках. Нет, нет-нет, не в моих. Ее,- она гладила деда по седым волосам, что медленно покрывались инеем,- Время людей кончилось – ни ты, ни твои Хранители этого не понимаете. Ваше им служение унизительно. Я… я не хочу себе такой жизни. Наш удел править. Она оторвалась от обездвиженного Хранителя, обходя кровать, и нависая сверху, заглядывая в глаза, пустые, как и ее душа, которая умерла вместе с тем, кто ее вырастил. Она не жалела. Не сомневалась. Она опустилась на колени перед ним и опустила голову на колени, моля о пощаде. Дрова в камине охватывало красное пламя, но не один огонь не смог бы отогреть холод, который поселился в ее сердце. -Ньют, черт тебя побери, идиот,- шипел Минхо себе под нос, забегая в источающую свет пещеру. Пещера невероятной высоты, устремлялась к самому небу. Кристаллы самых разных размеров, разных цветов отражали свет луны, создавая сказочную игру света и тени в самой глуши проклятого леса. Не только в высоту, но и вглубь пещера была велика, представляя собой путанные лабиринты. -Минхо,- будто нехотя назвал он кролика по имени,- стой. Дальше идти нельзя. Чувствуешь? Тот прислушался к свои ощущениям, пугливо бегая глазами вокруг. -Нет,- неуверенно шепнул Хранитель,- А что? -Вот именно, что и я не чувствую,- Минхо непонимающе смотрел в ответ,- Мы в эпицентре пещеры звездной пыли. Всякий здесь чувствует силу. Они смотрели в глаза друг другу совершенно не понимая, что им теперь делать. Ловушка. -Ее здесь нет…- высказал Хранитель мысль одну на двоих, выхватывая из-за пазухи свой боевой бумеранг. -Догадливые,- словно душу пережали ледяными тисками, голос переворачивал все нутро,- маленькие… Они повернулись на голос, отражающийся от стен громогласной мелодией. -Духи,- закончила она, голосом полным скуки, но ее неясная улыбка выдавала ее истинные чувства триумфа – она поймала их, как глупых зверьков на незамысловатую наживку. -Братец,- пожирала она взглядом Томаса, и резко взмахнула рукой. Взмахнула прежде, чем бумеранг успел вылететь из рук Хранителя снов,- А ты вообще кто?- спросила она обездвиженную фигуру. -Верни Ньюта,- обратил Король внимание к себе. Она смотрела на него с насмешкой и чем-то похожим на разочарование. -Ты же знаешь, все, что угодно для моего любимого брата. Она нарисовала надломленную фигуру в воздухе, чертя черные узоры, и на пол упало тело мальчишки. Томас даже не успел испугаться за его жизнь, как Ньют резко и испуганно начал метаться по полу. -Не было…там ничего не было. -Он был по ту сторону,- хихикнула ведьма, Томас сделал шаг к нему, но ее жесткий взгляд остановил его. -Не было…- продолжал бормотать мальчик, сидя на коленях и смотря на своего Короля Ужаса с такой мольбой, что будь в его силах, тот упал бы рядом, сделал бы все, чтобы помочь ему забыть «другое место», но его будто пригвоздили. Нет, не магией, то был страх. -Минхо…- одними губами шепнул дух зимы, поднимаясь с пола, ноги не слушались, но он подошел ближе к обездвиженному другу, что лишь часто моргал, в его глазах читался ужас. Позади щёлкнули пальцы и Ньют так и застыл в паре шагов от Хранителя, смотря прямо на родное лицо. -Какая душещипательная сцена,- Королева подошла ближе к зимнему духу, крепко сжимая узкие плечи и носом зарываясь в волосы на макушке, вдыхая полной грудью, от чего Ньюта затрясло, даже несмотря на ее обездвиживающие чары. -Не надо,- выдохнул Томас из последних сил, опуская глаза к полу. -Что не надо? Что, Томас? -Не делай ему больно,- еще тише произнес он,- Я предал. Предал тебя. Накажи меня, не его. Она смотрела несколько долгих секунд не на Короля, на испуганного мальчишку. Будто они перенеслись на сотни лет назад. В их общее детство. Томми опять сделал глупость, и из-за него их опять ругает строгая сиделка Дорати, а после их отведут к отцу, который непременно обвинит во всем ее. Она ненавидела каждое воспоминание, каждый болезненный момент, каждую мысль об отце. -Не я сделаю ему больно,- она переместила ладони к вискам, мягко надавливая, врываясь в его воспоминания, говоря насмешливое,- Томми. И я накажу, не сомневайся, однако всему свое время. Несколько секунд она изучала его мысли, воспоминания, некоторые вызывали у нее улыбку, от некоторых появлялась болезненная гримаса. Но от последней ее глаза открылись, искрясь весельем. -О, он трахал тебя,- она могла бы не говорить этого вслух, говоря напрямую через разум, но смотреть при этом на испуганно-молящий взгляд Томаса было подобно глотку свежего воздуха после долгого заточения,- А знаешь, кого еще в этой комнате он трахал? Глаза Ньюта заморгали так часто, что казалось, он старается сдержать слезы. -Все верно,- подтвердила она его мысли,- Я видела из твоих воспоминаний ту волшебную рыцарскую сказку, которую он поведал тебе. Обо мне. О себе. Но..- она насмешливо прыснула, косясь на брата, и приближая свое нежное личико ближе к уху Ньюта,- он был очень, очень, очень плохим королем. Очень. Человеком, что не пренебрегал насилием, извращенными пытками, он причинял боль, убивал тысячами непокорных. Думаю, он даже получал от этого удовольствие. Он имел каждую служанку, а их детей от него, - Томми, почему ты этого не рассказывал? Ты и сам уже догадался, малыш Ньют, что он делал с невинными детьми. Он не король Камелота. Не герой и не мученик. Простит меня Луноликий и все святые духи за брань, но он был еще тем куском коронованного дерьма. Она расхохоталась и ее звонкий смех по трубе эхом разлетелся к самим звездам и небу. С которого на них смотрел и бездействовал Луноликий. -После того, как отец узнал о нас,- уже без былого веселья продолжила она,- Он ни на секунду не сомневался, кого сделать козлом отпущения. Отец…он даже не думал, что эта связь может быть чем-то настоящим. Оторвал нас друг от друга, делая наполовину пустыми. Он превратил нас в этих монстров,- зашептала она, утыкаясь носом в шею юного мага. -Что?- оторвалась она от него, обходя вокруг и возмущенно заглядывая в глаза смотрящие на нее с вызовом,- У тебя что, плохо со слухом, не я убивала своих детей. Она прислонилась к худому телу так близко, между протянутых к Минхо рук, что казалось, мальчик обнимал ее. Щекой королева потерлась о его резко вздымающуюся грудь, исподлобья поглядывая на своего брата. -Молчишь?- спросила она Томаса,- А твой мальчишка не перестает хамить. Этого звереныша стоит воспитывать, Томми. Я сейчас в его сознании, и вижу, ему бы понравилось сделай ты ему больно. Она огладила ладонью в белой короткой перчатке руку Ньюта, от плеча и до самого запястья: -Какой грязный распущенный мальчик. -Пожалуйста,- громче попросил Том, делая шаг вперед. -Эй, я же обещала,- остановила она его попытки вмешаться,- Я не убью его. Аккуратно, будто осторожность ее правда беспокоила, она положила ладонь Ньюта на грудь, все это время стоявшего статуей рядом, Хранителя. -Не я враг тебе, Ледяной Ньют, ведь если вспомнить всю твою жизнь, к которой я прикоснулась, почувствовала, пропустила сквозь себя, из всех присутствующих я причинила тебе меньше всего боли. Обидно, правда? Ты отдаешь им свое сердце, а они отказываются от него. Она продолжала сжимать тонкое запястье, высвобождая огромную силу, не свою, но силу, таящуюся в мальчике. Она прошла сквозь тело Хранителя, Минхо издал болезненный стон. -Ты удивишься, насколько легче станет, когда ты превратишь в ничто всех, кто сделал тебе больно. Сначала придет тоска – как никак ты любил его. Но все это становиться столь незначительно, когда вместе с болью, ощущаешь силу. Телом Минхо завладела сила холода, леденящая и устрашающая. Чары ведьмы его больше не сдерживали. Он тряпичной куклой висел в воздухе, повинуясь Ньюту, что в ужасе смотрел на все со стороны, не в силах прекратить. Морозные невидимые иглы пронзали все тело, добираясь до самой души и растерзая ее в клочья. Он вздохнул пару раз, а затем окончательно ослаб и обязательно осел бы на каменный пол, но силы духа продолжали держать тело, доводя дело до кошмарного финала. -Только самые могущественные способны убивать высших духов и избранников Луноликого. Его запястье сжали сильнее, до темно-фиолетовых синяков. И последний выброс ледяного волшебства превратил Минхо в искаженный болью осколок льда. Ведьма отшатнулась от него, хватаясь обеими руками за свою грудь. Сжимаясь пополам, как от удара. Ньют почувствовал свободу и в то же время страшнейшую усталость. Он упал на колени рядом с ледяной скульптурой своего лучшего друга. Его глаза широко открыты и безжизненно смотрят куда-то за спину Ньюта. В них ничего, полнейшая отреченность, как и в душе духа, сотворившего это. У Ньюта нашлись силы вытянуть перед собой ладонь - глаза никак не верили тому, что сотворили руки. Не может быть. Только не это. Он едва ли прикоснулся к подбородку друга, оглаживая, пытаясь согреть, как лед под его руками начал трескаться. Лицо покрылось маской из миллиона трещинок. Секунда. И даже того пустого взгляда уже не было, только холодная пыль, будто бы утренний рыхлый снег. Ледяной Ньют затрясся от охватившего его кошмара. Глаза застелил туман, белый. И его сознание рухнуло в бездну, как та, в которой он был прежде. «Другое место» - место после смерти духов. И сама мысль, что его друг окажется там на целую вечность, незамедлительно заставляла желать пойти следом. И так бы и было, если бы не очертания прекрасного лица с неизменно болезненным видом, повисшее прямо над ним, и руки, прижимающие к себе, и шепот: -Все хорошо, Ньют. Все будет хорошо.