Нечто большее

Даже несмотря на тяжесть золотой короны у нее на голове, Мерида ровно сидит на троне, сверху вниз глядя на толпу, скандирующую ее имя. Очередной враг повержен, земли Данброха освобождены от захватчиков, и за это народ восхваляет свою королеву, которая и привела их армию к победе. Элинор счастливо улыбается, глядя на заметно повзрослевшую дочь, занимающую теперь место отца, и поражаясь тому, как быстро течет время — еще совсем недавно малышка Мерида едва научилась ходить, а сейчас уже правит целым королевством, показывая себя прекрасным лидером и настоящей дочерью короля. Мерида держится достойно, как и подобает истинной королеве, отбросив в сторону все детские шалости и капризы, однако Элинор знает, что бунтарский дух ее девочки никуда не исчез. Подходит время речи, и Мерида поднимается с трона, жестом призывая собравшиеся кланы к молчанию. Они тут же затихают — никто и никогда не осмеливается ослушаться ее. Но это вовсе не значит, что ее боятся — просто уважают, и она вполне этого заслуживает. — Эта победа далась нам дорогой ценой, — начинает говорить Мерида. Она королева уже больше года, однако речи, которые вынуждена произносить каждый раз, по-прежнему даются ей с большим трудом. Она — прирожденная воительница и сильный лидер, но даром красноречия, увы, не обладает. Возможно, ее слова никогда и не отличаются особой красотой, с какой хорошо умеет говорить ее мать, однако всегда исходят от чистого сердца. — Многие из нас пали, до последнего защищая родные земли от врага. Выражаю соболезнование всем тем, чьи родные отдали свои жизни за Данброх. Знайте: они всегда с вами и никогда вас не оставят, — в этот момент ее голос слегка подрагивает, и Мерида на секунду замолкает, стараясь сдержать норовящую покатиться слезу. Воспоминания об отце уже не режут грудь подобно ножу как в первое время после его смерти, но по-прежнему отдают легким, но ощутимым покалыванием где-то в области сердца. Она бросает быстрый взгляд на мать, как всегда, ища у нее поддержки. Элинор едва заметно кивает, без лишних слов понимая, о чем сейчас думает дочь. В глазах женщины на мгновение проступает та же боль. Сделав глубокий вдох, Мерида вновь поворачивается к подданным. — Но самое главное нам удалось. Победа за нами, Данброх освобожден, и мы показали всем врагам, чего стоит сила объединенных кланов! — крик согласной с ней толпы оглушает, но молодая королева счастливо улыбается. — И я, как глава клана Данброх, выражаю особую признательность кланам Макинтош, Дингволл и МакГаффин, — она высматривает в толпе трех молодых людей, стоящих под разными знаменами с воинами своих кланов. На лице коротышки Дингволла, как всегда, мечтательная и отстраненная улыбка, здоровяк МакГаффин и мужчины из его отряда вскидывают мечи над головой и выкрикивают ее имя. Мерида улыбается им в ответ. Но когда она получает ответную улыбку со стороны младшего лорда Макинтоша, ее сердце почему-то замирает. — Мы готовы сражаться за вас до самой смерти, моя королева, — Макинтош выходит вперед, оказываясь прямо напротив нее, и преклоняет колено. Люди его клана следуют примеру своего вождя. — Мое оружие — ваше оружие, — он достает меч из ножен, которые всегда почему-то носит на спине, и кладет его у ног Мериды. — Благодарю, лорд Макинтош, — сдержанно кивает Мерида, хотя внутри нее в этот момент разворачивается настоящая буря эмоций. Еще больше года назад он и Дингволл с МакГаффином шантажировали ее, грозясь убить братьев, если она не откажется от короны, а сейчас все они и их кланы склоняются перед ней, признавая своей королевой и будучи готовыми стоять за нее до конца. Конечно, Мериде понадобилось некоторое время, чтобы простить их и начать доверять, однако эти люди уже не раз доказывали свою преданность на поле битвы, проливая кровь за нее. Спасибо отцу: в свое время он научил ее прощать старые обиды. И она все-таки смогла простить их всех. Особенно Макинтоша, который не единожды закрывал ее собой от врагов во время сражений, рискуя при этом собственной жизнью. Который всегда поддерживал ее на военных советах и отстаивал позицию своей королевы, когда остальные могли быть не согласны с ней. Который заметно изменился после событий годовалой давности и кардинально поменял свое отношение к ней, так же, как и она к нему. Который за прошедшее время, как бы странно это ни было, стал ей близким другом и защитником. Слова о вечной преданности Мерида слышала уже бесчисленное множество раз от представителей всех четырех кланов, но приятное тепло разливалось в груди именно тогда, когда их произносил Макинтош. Из его уст это звучало как-то по особенному, и порой ей казалось, что за ними было скрыто нечто большее, чем просто вассальная верность. Или, возможно, она просто хотела в это верить. Макинтош поднимает свой меч и отходит назад, по-прежнему не сводя с нее глаз, и Мерида чувствует, как от этого взгляда кровь приливает к ее щекам и надеется, что поздним вечером, в освещенном лишь факелами зале, это не бросается в глаза. Но почему с ней это происходит? Когда внезапно возникшая дружба успела перерасти в нечто большее, выражающееся в часто бросаемых друг на друга многозначительных взглядах, сопровождающихся улыбками, о которых уже давно тихо шепчутся слуги? Слухи о них с Макинтошем действительно ходят, однако Мерида, пользуясь положением королевы, с легкостью игнорирует их, хотя порой это и заставляет ее немного нервничать. Они с Макинтошем и правда проводят довольно много времени вместе, но в основном это касается исключительно государственных дел. После ее коронации он, Дингволл и МакГаффин остались в замке Данброх как члены королевского совета. Но если от последних двоих нет совершенно никакого толку, а их назначение на важные посты является лишь формальностью, то Макинтош, в отличие от них, прекрасно справляется со своими обязанностями. Он всегда предлагает хорошие военные тактики и помогает ей с составлением указов и договоров, отчего в совете за ним уже закрепилось негласное звание главного советника и правой руки королевы. А когда появляется свободное время, то они вдвоем идут на поле для тренировок и соревнуются в стрельбе из лука или сражаются на мечах, то и дело незлобно подкалывая друг друга и вспоминая самые удачные схватки с врагами, из которых им удалось выйти победителями. Мериде нравится проводить с ним время, и она не собирается отказываться от этого из-за каких-то глупых слухов. Время от времени братья тоже подкалывают ее по этому поводу, но она лишь отмахивается от их шуточек. Они с Макинтошем просто друзья — не больше и не меньше. Хотя сейчас Мериде так уже не кажется. Макинтош давно слыл покорителем дамских сердец. Еще много лет назад, когда он и сыновья других лордов боролись за право быть ее мужем, Мерида видела, как девушки бегали за ним, томно вздыхая и строя глазки, но лишь усмехалась и искренне не понимала, почему они так сходили от него с ума. А сейчас она начала ловить себя на мысли, что готова расстрелять всех этих девиц из своего любимого лука, когда они, нацепив на себя самые лучшие из имеющихся платьев, начинают кружить вокруг Макинтоша и флиртовать с ним, а он усмехается, но зачастую тоже заигрывает с ними. И Мериду это злит. Очень сильно злит. Но гораздо сильнее раздражает то, что она вообще как-то реагирует на это. Разве так должно быть? Вот и теперь, на пиру, устроенном в честь победы, среди шумного скопления веселящихся и танцующих, Мерида замечает Макинтоша, что-то увлеченно рассказывающего пышногрудой блондинке, а та заливается до отвращения неискренним смехом едва ли не после каждого сказанного им слова. Молодая королева поспешно отводит взгляд в сторону, с силой сжимая вилку в руке. Хотя какое ей, собственно, дело до этого? Пусть флиртует с кем хочет, ее это совершенно не касается. Возлюбленный он ей что ли? Нет, нет, нет! Один из воинов набирается смелости пригласить Мериду на танец, однако она отвечает ему отказом, прозвучавшим, к сожалению, слишком резко. Услышав это, сидящая рядом мать отставляет кубок с вином в сторону и пристально смотрит на дочь. Молодая королева уже готовится выслушивать нравоучения о том, как важна вежливость в обращении к подданным, однако на серьезном лице Элинор внезапно появляется теплая материнская улыбка. — Мерида-Мерида, — качает она головой, смотря на дочь, как на маленького ребенка. — И давно ты в него влюблена? Мерида замирает на секунду, после чего медленно поворачивает голову в сторону матери. Внутри все переворачивается — неужели она заметила? И что теперь ответить? — В кого? В него что ли? — притворно беспечно фыркает Мерида, кивая в сторону отошедшего воина, которому отказала в танце. - Мам, ты издеваешься? — Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю, — спокойно отвечает Элинор, покосившись в сторону Макинтоша. Мерида непроизвольно делает то же самое и теперь видит его среди танцующих с той самой блондинкой. Молодая королева вздыхает и понимает, что от матери все равно не удастся ничего скрыть. Да и саму себя, наверное, хватит обманывать. — Давно ты заметила? — Мерида опускает глаза, отчего снова, как в далеком детстве чувствует себя провинившимся ребенком. Пусть она выросла и стала королевой — некоторые вещи не в силах изменить даже быстро бегущее время. — От матери подобное не скроешь, — вновь улыбается Элинор. — И все-таки скажи, как давно у тебя это началось? — Я уже и сама не знаю, — пожимает плечами Мерида. — Даже толком не могу понять, что это вообще за чувство. Со мной такого раньше никогда не бывало. — Это любовь, Мерида, — слегка посмеивается мать, приглаживая непослушные огненно-рыжие волосы дочери. — Во всяком случае, первая. И не нужно переживать, милая. Это одно из самых прекрасных чувств, которые только бывают. И порой оно перерастает в нечто большее… — Мама, о чем ты говоришь? — перебивает ее Мерида. — Какое нечто? Какая любовь? Не может этого быть! — она все еще пытается отрицать это и мотает головой, отчего волосы, усердно приглаженные матерью, вновь взлохмачиваются. — Ты ведь не веришь всем этим нелепым слухам? Он просто мой друг и все! — Слухам я не верю, — отвечает Элинор. — Но у тебя все на лице написано. Мне кажется, будь здесь твой лук, ты бы уже пустила стрелу в ту девушку, да и Макинтошу досталось бы. — Думаешь, он тоже заметил? — эта мысль, пришедшая в голову совершенно внезапно, очень не нравится Мериде. — Ну этого я не знаю, но более чем уверена: твои чувства взаимны. Неужели тебе ни о чем не говорят его улыбки, постоянные клятвы в верности, самоотверженность, с которой он тебя защищает? Разве кто-то еще из присутствующих здесь мужчин проявляет к тебе столько внимания? — То есть, ты считаешь, что я ему небезразлична? — Да превратится мне в медведя прямо сейчас, если это не так! — слегка посмеивается Элинор. Давно Мериде не доводилось видеть мать такой. — И кроме того, я считаю, что пора бы вам двоим уже поговорить начистоту и выяснить все раз и навсегда. Как сказал бы твой отец: «Действуй быстро и решительно прямо сейчас, иначе потом будешь жалеть всю жизнь.» Мерида недоуменно смотрит на мать, словно бы та действительно превратилась в медведя. Поговорить с Макинтошем о… тех чувствах, которые она к нему испытывает? Нет-нет, ни за что! Он только посмеется над ней и наверняка расскажет об этом своим людям, а те разнесут это по всему королевству. Это ведь будет настоящий позор! Молодая королева качает головой и поражается сама себе: всегда храбра и решительна, когда дело доходит до приключений или даже войны, а робеет от одной лишь мысли о том, чтобы признаться в своих искренних чувствах. Что же с тобой происходит, Мерида Данброх? — Никогда я этого не сделаю! — отвечает она матери после недолгого молчания. — Это все равно что выставить себя на всеобщее посмешище. Ни за что! — По-твоему, лучше бесконечно изводить себя домыслами, чем раз и навсегда выяснить, как все обстоит на самом деле? — не отступает Элинор, взяв дочь за руку. — Мерида, поговори с ним и сделай это как можно скорее. И если уж на то пошло, ты — королева, и Макинтош ни за что не посмеет насмехаться над тобой. В противном случае, прикажем отрезать ему язык, — подмигивает она. Мерида необычайно удивляется такому озорному настроению матери, и даже невольно думает, а не вселился ли в нее сегодня покойный отец? — Мама, в последнее время я тебя не узнаю! — смеется Мерида, немного расслабляясь. — Ладно, наверное, ты права: поговорю с ним прямо сегодня, — наконец решается она. — Но не сейчас, мне нужно время, чтобы собраться с духом, — она переводит взгляд на три пустых стула слева от себя. — А куда опять подевались Харрис, Хьюберт и Хэммиш? Пойду поищу их, пока эти дьяволята опять ничего не натворили, — говорит она матери, вставая из-за стола. — Но ты можешь приказать слугам, чтобы те поискали их, — пожимает плечами Элинор. — Нет-нет, я поищу сама, — и не обращая никакого внимания на танцующих, в особенности избегая смотреть в сторону Макинтоша, Мерида выходит из главного зала. — Хэммиш, Хьюберт, Харрис! — громко зовет она братьев, идя по коридору. — Клянусь, если вы опять стащите мой лук, я сама лично подвешу вас за ноги во дворе! Естественно, маленькие дьяволята и не думают откликнуться, даже если слышат ее, но Мерида все равно идет вперед. На самом деле, ей нужно не столько отыскать непослушных братьев, сколько просто пройтись и подумать о том, что ей предстоит сказать Макинтошу, и стоит ли говорить вообще. — По-моему, я видел, как они потащили куда-то чучело медведя, — Мерида вздрагивает, слыша знакомый голос. Сердце пропускает один удар, когда она медленно оборачивается. Макинтош стоит в нескольких метрах от нее, подперев стену и скрестив руки на груди. На его лице все та же улыбка, что и ранее на церемонии. И от этой улыбки мысли в голове Мериды предательски путаются между собой, тем самым заставляя ее несколько секунд молча смотреть на него, не зная, что сказать. — А ты что здесь забыл? — звучит несколько грубовато, но по-другому Мерида ответить не может, внезапно вспоминая ту блондинку. — Вообще-то, хотел пригласить вас на танец, моя королева, — шутливо кланяется Макинтош. Кажется, он доволен тем, что его появление стало для нее неожиданностью, и его это забавляет. — Но заметил, что вы ушли, и хотел убедиться, что с вами все в порядке. Неожиданно Мерида чувствует, что в ней начинает закипать ярость. А что же он за ту девушку так не переживает? Пусть идет и у нее это спрашивает! — Со мной все в порядке, — отрывисто отвечает она. — И танцевать я не хочу, настроения нет. Так что можешь возвращаться обратно и праздновать победу дальше. Тебе-то явно сегодня очень весело. На лице Макинтоша отражается недоумение, однако затем в глазах на секунду проскальзывает нечто похожее на догадку. Мерида все так же стоит напротив него, буравя молодого лорда взглядом, готовясь ответить на любую колкость. Однако он, кажется, теперь даже не думает смеяться над ней. — Что я сделал не так? — необычайно спокойным тоном осведомляется он. — Это из-за той девушки? Мерида вызывающе вскидывает голову, но даже так она по-прежнему намного ниже его. А внутри у нее все переворачивается то ли от волнения, то ли от злости, то ли от… ревности. — Какой девушки? — молодая королева старается вложить в свой голос как можно больше показного безразличия. — А-а, той, с которой ты танцевал? — делает вид, будто бы припоминает ее лишь смутно. — Да мне-то какое дело? Иди, танцуй, с кем хочешь, — небрежно машет рукой, будто бы отмахиваясь от назойливого насекомого. — А если я хочу потанцевать с вами, миледи? — интересуется Макинтош, подходя к ней почти вплотную. Он выше ее больше чем на голову, и Мериде приходится смотреть на него снизу вверх. Хотя, по идее, это он должен так взирать на свою королеву. — А я не хочу! — Мерида и не думает сдаваться — не в ее это характере. Несмотря на участившееся от такой близости сердцебиение, она не делает ни одного шага в сторону. Казалось бы, вот он, идеальный момент, чтобы объясниться раз и навсегда, но Мерида все-таки не может на это решиться, как бы не храбрилась. — Оставь меня одну. — А я не хочу, — повторяет ее фразу Макинтош и делает то, чего она ну совсем никак от него не ожидает — касается пальцами ее подбородка и слегка приподнимает ее голову, заставляя смотреть себе прямо в глаза. — Я не хочу оставлять вас, моя королева, ни сейчас, ни когда-либо еще. Не вижу больше смысла скрывать это. Позвольте мне быть рядом с вами всегда. Мерида широко распахивает глаза, не в силах скрыть удивление. Он фактически признался ей в том же самом, что и она хотела сказать ему. Макинтош по-прежнему держит ее за подбородок, и в его глазах нет ни намека на веселье или насмешку. Напротив, он абсолютно серьезен и сосредоточенно ожидает ее ответа. Судя по всему, признание далось ему с огромным трудом, однако в этот раз он оказался решительнее, нежели его королева. — Макинтош… — пока Мерида произносит его имя до конца, ее голос постепенно переходит на шепот. Под действием его чар она все-таки сдается. Но ни капли не жалеет об этом. — Будь рядом. Всегда. А в следующее мгновение она с наслаждением прикрывает глаза, когда ощущает его губы на своих. Ее первый поцелуй — поначалу нежный и осторожный, затем более глубокий и страстный и, как она может теперь себе признаться, давно желанный. Да, теперь Мерида смело может признаться себе, что уже давно хотела узнать, какой вкус у губ Макинтоша, давно хотела одной рукой прикоснуться к его темным волосам, а другой провести по темно-синему узору на мускулистой руке, ощутить, как он прижимает ее к себе, будто бы и не собирается когда-либо отпускать. Это так ново, так необыкновенно, так волшебно… И это самое прекрасное из того, что с ней когда-либо происходило. — Моя королева, — чуть отстранившись и разорвав поцелуй, шепчет Макинтош, все еще держа ее в своих объятиях. — Мерида, — улыбаясь и тяжело дыша после долгого поцелуя, отвечает она. — Давай без всех этих формальностей. — Мерида, — повторяет он охрипшим от желания голосом, прежде чем вновь прильнуть к ее губам. На этот раз молодая королева отвечает уже увереннее, обвивая руками шею Макинтоша и притягивая его к себе ближе. Хотя ближе уже некуда, и между ними не осталось никакого расстояния, но ей все равно этого мало. Мерида даже не знает, чего именно хочет — наверное, стать с ним одним целым, чтобы окончательно исчезли все преграды, мешающие им быть вместе. А если хорошенько подумать, то никаких преград между ними уже и нет. — Ну вот, а говорила: «Мы с ним просто друзья», — они разом замирают, слыша мальчишечий голос, явно принадлежащий одному из братьев Мериды. — Ха! Друзья, как же, — добавляет второй брат. Кажется, не удосужившиеся перейти на шепот мальчики не понимают, что их голоса в пустынном коридоре звучат слишком громко. — Друзей так не целуют! — Теперь они точно должны пожениться, — подключается третий. Макинтош выглядит растерянным, а Мерида, сурово нахмурившись, высвобождается из его объятий и осматривается по сторонам. Ну конечно! Как же она могла не заметить, что одна из дверей слегка приоткрыта? Королева решительным шагом направляется к ней и резко распахивает. Мальчики тут же отпрыгивают назад, смотря на старшую сестру с самыми что ни на есть невинно-ангельскими улыбками. — Только после того, как вы трое повисите во дворе, — хитро прищуривается Мерида, и по ее глазам становится понятно, что младшим братьям предстоит если не подвешение за ноги, то уж хорошая взбучка точно. — А сейчас марш обратно в зал, и чтобы без фокусов! Многозначительно переглянувшись между собой, Хэммиш, Хьюберт и Харрис пробегают мимо сестры, и все трое одновременно подмигивают Макинтошу, не забывая показать при этом языки. Мальчишки никогда не были особо злопамятными и так же, как и их сестра, смогли простить Макинтоша, Дингволла и МакГаффина, несмотря на то, что последние чуть их не убили. Правда, по парочке неприятных сюрпризов от принцев молодые лорды в своих комнатах все же понаходили. — Так значит, мы уже не друзья? — усмехается Макинтош, когда Мерида вновь подходит к нему и с улыбкой, безо всякого стеснения или робости, берет за руку. — Хм… — Мерида делает вид, будто бы этот вопрос наводит ее на размышления. — Думаю, что нет. Макинтош счастливо улыбается и притягивает ее к себе, а Мерида доверчиво прижимается к его груди. И это чистая правда. Они больше не друзья. Теперь они друг для друга — нечто большее.