Вечер пятницы знаменит большим скоплением людей на улице и во всех возможных кафе, ресторанах, клубах. Люди с нетерпением ждали этот развратный вечер, когда можно сбежать от всех проблем, что скопились за неделю и отдаться во власти музыки, алкоголя и веселья.
В одной из кафе было непозволительно шумно, но хозяин не был против таких шумных гостей, а наоборот, поддерживал их заводные конкурсы с танцами. Среди этого всеобщего веселья сидел Кёнсу, который был мрачнее тучи. Парень медленно потягивал свой ягодный чай и наблюдал за улыбками людей, которые казались ему такими беззаботными и счастливыми, что никогда бы не поверил, что в понедельник этот человек превратится в уставшего и заезженного клерка.
Телефон, что лежал в кармане куртки, подал сигнал о входящем сообщении и омега, отвлёкшись от своих мыслей, сунув руку в карман, достал смартфон. На лице парня тут же расцвела улыбка, как только он заметил имя «Сехун» на дисплее.
С появлением этого альфы в сердце омежки затаилось волнение, будто он забыл кого-то важного, того, кто уже давно завладел его сердечком. Неприятное чувство предательства самого родного человека появилось вместе с Сехуном в жизни Кёнсу.
Его тело отделилось от сердца. Тело предательски поддаётся на уговоры природы и желает этого привлекательного альфу, а над сердцем матушка-природа не властна и не в силах убедить его, полюбить.
В кафе нагрянула ещё одна шумная компания альф и с шумными криками уселась напротив столика Кёнсу, который с задумчивым видом смотрел на пришедшее сообщение и раздумывал, что ему делать дальше. Шума прибавилось в разы, но омега не замечал никого и ничего вокруг себя, пока его столик не дёрнулся, а за ним не оказался один альф из только что пришедшей компании.
— Эй! Милашка, не хочешь оторваться сегодня с нами? — от мужчины пахло дешёвым алкоголем и не одной пачкой выкуренных сигарет, вперемешку с ещё не выветрившимся сладким запахом, видимо омеги. Кёнсу на это ничего не ответил и, взяв сумку с курткой, направился в сторону выхода, но его грубо схватили за запястье и потянули назад.
— Отпустите, пожалуйста! — произнёс Кёнсу, смотря на мужчину жалостливым взглядом.
На это наглый альфа лишь рассмеялся и притянул До к своей груди, омега попытался вырваться, но все его попытки увенчались провалами, казалось бы, вот-вот этот отвратительный альфа поцелует его, но вдруг омега перестал чувствовать тяжесть чужой руки на своей талии и мерзкое дыхание с отвратительным запахом. От того, как неожиданно омега потерял опору, тот упал.
— Какой ты не вежливый! Я не люблю таких! — Кёнсу открыл глаза, услышав знакомый голос, что так и звучал в голове, словно мелодия. Перед омегой стоял высокий брюнет, что загораживал его своей спиной. Этот запах Кёнсу не сможет спутать, и даже не видя лица этого спасителя, он точно знал, кто стоит к нему спиной.
— Ты ещё кто? Чего лезешь, куда не просят! — закричал разъярённый альфа и накинулся на юношу с кулаками, а тот в свою очередь просто и методично отстранялся от замахов кулаками. Разозлившись ещё больше, мужчина попытался с разворота ударить неподдающегося под удары, юношу, но лишь попал в умелый капкан, где ему заломили обе руки и прижали лицом к столу.
— Не обижай маленьких омежек! — сжимая его руки ещё сильнее, приказным тоном прокричал спаситель. Сказав это, альфа оторвал мужчину от стола и толкнул в сторону его друзей, что с открытыми ртами наблюдали за этой сценой. Все люди, что сидели в кафе молча наблюдали за происходящим, боясь встрять в этот конфликт.
Альфа подошел к омеге, что в немом шоке смотрел на своего героя, не веря своим глазам, что перед ним стоял Чанёль. Альфа, который с таким пренебрежением отнёсся к нему сегодня, парень, что пробудил неизведанную силу внутри омеги, сейчас подаёт ему свою большую ладонь. До схватился за неё и попытался встать с пола, но его ногу пробила острая боль.
— А-а-а-а! — крикнул омега и упал обратно на пол, отпуская тёплую ладонь парня.
— Эй! Эй! Кёнсу, ты как? Где болит? — От этих слов перед глазами омеги всплыл образ этого мальчика вместо лица Чанёля, который своим детским, чем-то похожим на Пака, голосом произносил эти слова.
Голова До нещадно заболела с такой силой, что боль в ноге отступила на второй план и почти не ощущалась.
Чанёль упал на колени, в попытках привести омегу в чувство, но тот лишь продолжал кричать от острой боли, что растекалась, казалось бы, по всему телу.
Все присутствующее люди взбудоражились и стали кричать о том, чтобы кто-нибудь принёс воды. Чанёль схватил стакан холодной воды и окатил омегу, который хватался за голову в попытках угомонить эти муки и выкинуть из головы этого рыжего мальчика.
— Кёнсу! Кёнсу! — альфа теребил парня за плечи и пытался докричаться до него. В тот момент, в голове Кёнсу картинки сменяли одна другую, где маленький мальчик смеялся и звал кого-то ещё именем «Бекхённи». Сквозь эту тонкую пелену сознание прорывался басовый голос Чанёля, что так настойчиво звал Кёнсу и превращал всплывшие картинки в рассеявшийся от лучей солнца туман.
Боль отступила так же неожиданно, как и появилась, и Кёнсу открыл глаза.
— Боже, Кёнсу! — выпустив воздух их лёгких, произнёс Пак, что обеспокоенно смотрел на омегу.- Встать сможешь? — спросил альфа.
Кёнсу постарался опереться ладонями в пол и оттолкнуться, но он совсем забыл о всё так же больной ноге.
— Понятно! Залезай, — поворачиваясь к нему спиной, сказал альфа. До застыл от удивления и ещё с минуту смотрел на подставленную ему спину.
— Чего тормозим? — спросил альфа, поворачивая голову через плечо. Поняв, что всё-таки этот альфа не шутит, Кёнсу схватился за большие плечи и, закинул ножки на талию альфы.
— Сколько ты ешь? — усмехаясь, сказал альфа, обхватывая руками тонкие ножки До. — Ты такой тяжёлый! — На это омега фыркнул и сдвинул брови. Конечно же Пак соврал, на самом деле, он даже удивился, что Кёнсу такой лёгкий и хрупкий.
Альфа стремительно вышел из кафе, крепче сжимая щиколотки парня и наслаждаясь его мирным сопением у себя над ухом. Альфе так хотелось растянуть этот момент на долгие часы, но его машина стояла у самого выхода, поэтому счастье длилось всего лишь полминуты.
Чанёль открыл двери машины с помощью ключа, и аккуратно поставив омегу на мокрый асфальт, отворил дверь.
— Залезай, — смотря на Кёнсу в упор, произнёс альфа.
— П-ф-ф-ф, а вдруг твоя машина не выдержит моего большого веса! — огрызнулся омега и одарил альфу злостным взглядом.
— Не волнуйся. Моя машина выдерживает до нескольких тонн, и тебя выдержит, — прикрывая улыбку кулаком, сказал Пак, получая взамен всё тот же злостный взгляд. — Садись, давай! — приказал альфа.
Омегу хмыкнул, но все же сел в машину, ведь нога и правда сильно болела, чтобы идти самому до остановки, а там ещё и на автобусе.
Заведя мотор, альфа посмотрел в зеркала и стал медленно покидать своё парковочное место.
Кафе находилось рядом с университетом, поэтому до самого города предстояло ехать где-то чуть больше получаса.
Пак, увлёкшись дорогой, совсем забыл о своём милом пассажире. Въезжая в город, альфа повернулся в сторону пассажирского сидения, дабы спросить, где живёт До, а наткнулся на мирно спящую мордашку.
Поздний вечер, происшествия, что случились за весь день легли огромной усталостью на плечи маленького Кёнсу и превратились в усыпляющую, для него, смесь. Чанёль почти незаметно улыбнулся, увидев эту умиротворённую картину.
Тонкие руки мирно покоились на плоском животике омеги, каштановые прядки небрежно прикрывали закрытые глазки из-за того, что голова была повёрнута в сторону окна.
Альфа приблизился к спящему личику и кончиками пальцев смахнул мягкие прядки волос с его лица, замерев от нахлынувшего тепла. Этот парень так сильно напоминал Бекхёна, что Чан не мог передать свои ощущения. Особенно сейчас, когда образ спящего малыша Бекки появляется перед глазами и давал увидеть это невероятное сходство. Альфа, словно безумный прокручивал в своей голове каждый миллиметр лица Кёнсу и мысленно делал галочки в своём списке «Схожие черты с Бекхёном».
Он встречал много омег, что были похожи на него, но то были лишь отдельные части лица, а тут, куда не посмотри он видел брата.
***
По квартире разносился оглушающий звон телефона. Сехун нёсся к смартфону, думая, что ему звонит Кёнсу, но увидев другое имя на экране, улыбка пропала с лица альфы.
— Чего тебе? — грубым голосом произнёс Се и уселся на диван.
— Приди ко мне, мне плохо! — тоненький голосок послышался из телефонной трубки.
— Разбирайся сам! — выплюнув эти слова, альфа хотел было бросить трубку, но требовательный голос просил приехать к нему немедленно. — Хорошо! — альфа скинул вызов и прошёл к шкафу, одеваться.
Через двадцать минут Сехун вышел из своего дома и шёл к припаркованной машине. Сев за руль автомобиля, альфа осмысливал свой поступок снова и снова. Каждый месяц он проклинает себя. Что так наивно ведётся на свои чувства и природные инстинкты. Он ненавидит себя за то, что не может сказать это твёрдое «нет» и начать жить другую жизни, где будут любить его, где будут одаривать его лаской, наплевав на все компромиссы и общественные устои. Но, не смотря на всю злость к этому всему, тот заводит мотор машины и трогается со своего места.
Огни вечернего города скользят по лобовому стеклу, словно разводы от красок, но Сехун не замечает этой красоты, он находится глубоко в своих мыслях, мыслях о том, что именно сегодня он наконец-то скажет «нет» и в последний раз насладится теплом любимого тела.
Припарковав машину около загородного дома, альфа заходит в поглощенный во тьму коридор. Сехун знает, что в этом доме никого больше нет и поэтому, закрыв входную дверь, поднимается по большой лестнице, которая ведёт на второй этаж. Поднявшись, альфа видит приглушённый свет в одной из комнат, за дверью которой его ждёт огромная слабость сильного альфы со сладким и притягательным запахом спелого винограда.
— Ты слишком долго, — прозвучал томный голос, как только альфа открыл деревянную дверь. На Сехуна тут же обрушился умопомрачительный, заставляющий ноги подгибаться, запах. В слабом освещении Сехун разглядел голое, хрупкое тело, что лежало на белых простынях.
Альфа не помнил, как он утопал в сладостном поцелуе с омегой. В тот момент, когда инстинкты взяли над ним вверх, альфа был в небытие, что засасывало в свой одурманивающий плен. Сехун целовал каждый участок податливого тела и наслаждался глубокими стонами, что разрезали мёртвую тишину. Маленькие ладошки стянули футболку с накаченного тела партнёра, царапая ноготками кубики пресса. Альфа любил эти тоненькие пальчики, что, словно шёлк, касались кожи и приносили истинное удовольствия.
— Ну же, Сехунни…- шептал омега, прикусывая мочку чужого уха. Сехуну не нужно было повторять, он желал этого больше всего на свете, но этот гадкий червячок внутри, что просил опомниться и уйти из этого дома, не давал покоя. Но только единственный человек может заставить забыться и улететь высоко в небеса, человек, что сейчас так трепетно покрывал его шею горячими поцелуями и извивался от прикосновений альфы.
Альфа аккуратно перевернул парня на живот и нежно огладил его округлые ягодицы. Рука скользнула по ложбинке, и омега прогнулся от неожиданных касаний, но Сехун не остановился, он принялся растягивать анус партнёра.
Омега стонал и сжимал в кулаки белую простынь. Движения пальцев тягучие и медленные, отчего омежка прогибается в спине до характерного хруста костей и сквозь стоны просит большего. Альфа послушно приставляет плоть к отверстию и погружает её до основания, покрывая спину любимого мокрыми поцелуями, словно заглаживая вину за боль.
Парень шумно дышит и продолжается сам насаживаться на член. Омега знает, как Сехун любит, когда всё делает он. Хриплый голос альфы эхом разносится по комнате, доставляя омеге ещё одну порцию возбуждения. Толчки резкие, почти животные, но обоим это доставляет только большее блаженство. Час сменяется часом, а пара всё так же наслаждается друг другом даря страстные поцелуи. Омега бьётся в агонии оргазма, а Сехун кусает выпирающие ключицы, делает последнее движение и изливается в тело любимого. Альфа дарит последний поцелуй и поднимается с кровати.
— Это был наш последний вечер. Больше не звони мне, Лухан! — застёгивая джинсы и накидывая футболку, произносит О и выходит из комнаты, оставляя Лухана в недоумении.
***
Кёнсу проснулся, от яркого света, что слепил прямо в глаза. Омега осмотрелся и понял, что находится в машине. Воспоминания подкинули картинки того, как его из кафе выносил Чанёль и усаживал в свою машину, а дальше парень, кажется, уснул. Вспомнив своего спасителя, Кён оглянулся на соседнее сидение и увидел спящего альфу, что держал омегу за руку. Кёнсу только сейчас понял, почему ему было так тепло.
В попытки вытащить свою руку из захвата, Чанёль ещё крепче сжал маленькую ладошку и причмокнул губками сквозь сон, словно ребёнок. Омега выдохнул и откинулся на спинку кресла. Посмотрев в окно, Кён заметил, что на улице идёт сильный ливень, настолько сильный, что на расстоянии пятидесяти метров уже ничего не было видно. Странно, омеге было так хорошо находиться рядом с этим альфой, особенно в такую погоду, казалось, будто никого больше нет в этом мире, кроме них двоих. Юноша отвернулся от пасмурной картины за окном и посмотрел на умиротворённого альфу. Только сейчас Кёнсу заметил маленькие, почти незаметные завитки среди прямых прядей волос, что говорило о том, что альфа выпрямляет свои вьющиеся волосы.
Омега улыбнулся, касаясь мягких и шелковистых кудрей. На душе становилось так тепло, словно какая-то часть души, что давно потерял омега, снова восстанавливается. Нежным касанием руки омега провёл по скуле альфы и улыбнулся ещё шире, от этого приятного чувства, что растекалось рядом с этим человеком.
Маленькая ладошка прошлась по бледным губам, что были искусаны и покрыты мелкими трещинками. Для чувствительной кожи омеги эти губы были, словно наждачная бумага.
В этот момент омеге захотелось спеть песенку, что, казалось бы, всегда была в его голове. Кёнсу напевал её, когда ему было хочень плохо, она всегда помогала ему в самых трудных моментах. Тоненький и переливистый голосок заполнил всю машину. Мелодия была медленная и очень красивая. Кёнсу всё так же продолжал гладить альфу по мягким прядкам волос.
— Бекхённи…ты вернулся, — произнёс альфа, открывая глаза. Кёнсу застыл от таких слов.
До хотел убрать свою руку от волос Чанёля, думая, что тот разозлится, но какого было его удивление, когда альфа схватил его руку и прислонил к своей холодной щеке. Они снова встретились взглядами, только вот Чанёль уже отчётливо видел в них Бекхёна, который так сладостно пел эту песенку, когда они были маленькими, только он знал эту песенку, потому что её придумал Чанёль.
