Бумажные

Курсанту Миско всего девятнадцать. Хотя правильнее было бы сказать — целых девятнадцать. Миско для своего возраста слишком серьезен, слишком безупречен, слишком вдумчив. У него все слишком: начиная от тщательно выглаженной формы и аккуратно уложенной прически и заканчивая отличной учебой и полным порядком в мыслях, чересчур правильных для его девятнадцати лет. У Миско даже в тетрадях абсолютный порядок: ни одного выпадающего листочка, ни единой помарки, все лекции записаны от первой и до последней буквы почерком хронического отличника. Екатерина Андреевна старше его почти на десять лет, но у нее взгляд сияющий от скрытых в глубине чересчур синих глаз смешинок, а улыбка на чуть припухлых губах совсем для строгого куратора неподходящая. Неправильно. Все это неправильно, твердит себе Миско, украдкой устраивая ладонь на бедре резко покрасневшей Варвары и в глубине души больше всего желая, чтобы Лаврова заметила и выгнала его из этой треклятой аудитории: воздух слишком отчетливо пахнет пронзительно-морозными духами. Виталию кислорода катастрофически не хватает. Курсанту Миско целых девятнадцать, и он уже четко знает, чего и кого хочет в этой жизни. Миско не знает одного: почему его так раздражают отличные оценки, небрежно-изящным алым росчерком смазывающие идеальную чистоту полей в его аккуратной тетради.