Shine and Shadows

Акали сидела в кресле приемного зала, нетерпеливо оглядываясь на двери - вход в зал. Внутри нее кипело множество эмоций, но как и пристало достойному члену клана Кинку, ее лицо было совершенно непроницаемым, наполовину скрытое зеленой маской. Ученик, сообщивший, что Зед подойдет через десять минут, находился рядом с ней. Не доверяет? Он не знал, что в данный момент Акали не волнует существование Ордена Тени, как такового, не волнует его благополучие. И она явилась не за тем, чтобы навредить ему чем-то, нет. Сейчас девушку волновали только та девочка и те люди, пострадавшие прошедшей ночью. Знал бы ученик, так недоверчиво поглядывающий на нежеланную в стенах теневого храма гостью, как она взбешена, как расстроена. Непозволительно. Ровно как и ставить в известность самых низших темных ниндзя о случившемся. Прошло ровно десять минут, ни больше, ни меньше, как появился в зале главный Мастер. После тренировки Зед переоделся из тяжелых доспехов в облегченную броню светлого цвета, а его лицо неизменно закрывала от любого взгляда тканевая маска. Наверное, Акали и забыла, как он выглядит на самом деле. А возможно - никогда не забудет. Зед лишь жестом указал, что ученик может быть свободен, как тот сразу все понял и поспешил сию минуту исчезнуть, лишь бы не гневить своего учителя. - Какие люди, - усмехнулся Зед, садясь в кресло напротив того, где уже сидела Акали. - Чем же обязан? Ближе к делу, без предисловий. Акали сдержала порыв извлечь оружие и стереть эту мерзкую усмешку, она не должна, ей нельзя. Девушка лишь внимательно смотрела на Зеда, не отрывая взгляда. Только тот, кто ее знает, поймет этот взгляд. И Зед понял. - А ты не догадываешься? Хорошо, я поясню тебе. Этой ночью была непогода, сильный ветер и гроза. Линию электропередачи повредило, блок бесперебойного питания оказался отключенным, а окно рядом с ним - разбито. Вся техника в госпитале отключилась, люди пострадали, а тяжелый ребенок - скончался, - Акали хотела продолжить, но Зед перебил сей душераздирающий рассказ. - И в чем же ты меня обвиняешь? В непогоде, в разбитом окне или в том, что кто-то из ваших учеников забыл включить этот блок? - задал риторический вопрос он, в котором сквозило сарказмом и пренебрежением. Зед ненавидит, когда его тревожат просто так. Он ненавидит, когда ему в лицо несут откровенную чушь. И кидают необоснованные претензии. Но больше всего Мастер теней ненавидит обвинения в чем-то мерзком, смехотворном, в том, обо что он бы никогда не решил "марать руки". Акали всерьез думает, что он либо кто-то из его учеников полезет бить окно в госпитале Кинку и отключать питание, умерщвляя каких-то детей? Эти обвинения звучали не иначе, как издевательство и унижение. - Я бы искала проблему среди моих учеников, если бы не теневые следы, ведущие от окна к блоку, - у Акали от ярости зубы сводило. Как он после содеянного имеет совесть смеяться? Впрочем, что это она. Зед и совесть - вещи совершенно несовместимые. - Хорошо, ты мне на такой вопрос ответь: на кой черт мне сдались твои дети? Ты всерьез полагаешь, что у меня других дел нет, кроме как отправлять в вашу лечебницу для сирых и убогих своих учеников бить окна и отключать питание? Ради чего? Ради смерти парочки несчастных больных детишек? Самой не смешно? Зед утомленно откинулся на спинку кресла. Это все выглядело настолько абсурдно, что он даже гнева испытывать не мог. Детский сад какой-то. Цирк на выгуле. Он бы понял обвинения в том, что скончалась группа учеников Кинку, или произошла серия убийств каких-нибудь ноксианцев. Данные случаи еще как-то можно связать с его Орденом, судя по тому, какой образ о храме и самом Мастере создан в народе. Не это. Это - просто смех. И отношение Зеда было соответствующим, реагировать на такое злостью просто невозможно. Но Акали слишком уверена в своей правоте, она ведь собственными глазами видела те следы тени на стене. И теперь девушка ни за что не отступится и не признает, что ее обвинения - курам на смех. - Мне совершенно не смешно - погиб ребенок, люди при смерти. Я просто знаю, что ты за человек. И меня абсолют... - Да неужели? Ну что ж, не буду разрушать твои убеждения. Найдутся стоящие обвинения - приходи. А сейчас мне просто смешно тратить на этот цирк время, - Зед встал с кресла, всем своим видом показывая, что более не задержится. И этот вздор слушать не желает. - Так значит ты отказываешься признавать очевидное? - спросила его в спину Акали, поднимаясь с кресла. - Я ведь знаю, что это твоих рук дело. И то, что ты уходишь сейчас от разговора - это только подтверждает. Зед ей ничего не ответил, просто выйдя из зала. Это ниже его достоинства, Мастеру совершенно все равно, что думает о нем любой член Кинку. И если они уверены в его причастности - пусть так и будет, их проблема. Зеду от этого ни холодно, ни жарко, и он не станет ничего доказывать. Акали едва не задохнулась от ярости, но быстро погасила этот огонь внутри, так гневно рвущийся наружу. Правила Кинку во многом ограничивают каждого его члена, девушка обязана подчиняться им. Поэтому ей совершенно ничего не оставалось, как покинуть храм Тени. Но главное от визита Акали получила - убедилась в том, что произошедшее ночью лежит на Ордене. Доказательства этому - следы, увиденные собственными глазами, и отказ Зеда от разговора. Впрочем, Акали знала и другое - Шен ни при каких условиях не станет мстить, это противоречит учению о балансе. Наказание само всегда находит свою цель, без вмешательства человека. Но так ли это на самом деле? Зед вернулся к себе в комнату, запирая дверь, и снял с головы маску. Волосы упали на лоб влажными после принятого сразу по окончанию тренировки с Ваниль душа. Он взял со стола принесенный учеником до его возвращения ужин. Рядом на том же столе стояла початая бутылка виски и стакан, лежали какие-то бумаги. Держа тарелку в одной руке, другой Зед откупорил бутылку и плеснул себе в стакан виски, залпом выпил, захватил бумаги и уселся в кресло, начав есть и параллельно просматривать эти документы. Тарелка быстро опустела, а бумаги вскоре полетели в стол. Зед собирался уже лечь спать, но, немного подумав, ментально связался с одним из учеников Ордена - Нэо. - Тебе персональное задание. В Кинку нашли теневые следы на стене госпиталя, кто-то вломился туда, разбив окно, сходи проверь. Попадешься - пожалеешь. Утром жду отчета. После чего Мастер освободился от брони и одежды да лег в постель, мгновенно засыпая. Иония погрузилась во тьму. Ночь обещала быть интересной. Но никто не обещал, что спокойной и безмятежной. Зло - тоже по своему интересно, просто не каждый способен это заметить и оценить по достоинству. Мы ведь всегда боимся его. * * * Люкс вошла в Институт, распахнув тяжелую дверь, точно такую же, как тяжело у нее сейчас внутри. Но назад повернуть невозможно, Люкс продолжила путь наверх, на следующие уровни. Кабинет Главного Призывателя находился на самом последнем уровне. В нем демасийка присутствовала лишь однажды, когда вступила в лигу и подписывала контракт. Это был большой зал, залитый сплошным белым светом, отражающимся в зеркальной поверхности стен и высокого потолка, состоящего из многих граней, как бриллиант. Но несмотря на это обилие света, Люксанне там почему-то не понравилось. Как-то... слишком вычурно, светло, словно этим сиянием прикрывают что-то, лежащее глубже, лишь бы не заметили. В конце всего этого великолепия стоял большой стол, за которым и восседал Главный Призыватель. По бокам зала располагались диваны, обитые золотом и исписанные причудливыми сияющими узорами. Даже дворец Лайтшилдов не сравнится по стоимости с одним этим залом на самом верхнем этаже Института Войны. По пути Люксанна уже размышляла о сегодняшней встрече. Она надеялась, это поможет ей отдохнуть и телом, и разумом. Слишком многое в последнее время свалилось на совсем юную девушку. И жених, и проблемы в Институте, и этот новый чемпион... Волшебница в очередной раз одернула себя. Почему она вообще думает о нем? Права была Жанна, а вот Люкс как всегда не слушает. Врожденное упрямство постоянно гонит ее вперед, к приключениям. Иногда даже весело. Но чаще - ничего хорошего не влечет. Вскоре лестница завела Краунгард-младшую на самый верх. Девушка вздохнула и направилась дальше по коридору, который уперся в огромные, богато украшенные лепниной, двери. Люкс взялась за ручку, осторожно потягивая ее на себя. Заперто. "Они что, издеваются?" - подумала девушка, недоуменно замирая перед дверями, глупо сверля их взглядом. Люкс попятилась назад, не понимая, что ей делать. Назначили время, она подошла, а сами-то где? Девушка раздраженно взглянула на часы. До назначенной встречи с Гареном осталось двадцать минут, демасийка надеялась быстро получить по шапке и пойти со спокойной совестью веселиться, а в итоге... Про нее забыли? Да нет же, бред какой-то. Институт не забывает и не прощает, если чемпион посмел совершить ошибку. Просто у него, как и у Краунгарда-старшего - одним можно, а другие получат жестокое наказание. Люкс начала нервно ходить по коридору туда-сюда, посматривая на часы. Плавно протекли еще пятнадцать минут. Демасийка в последний раз взглянула на стрелки и махнула рукой, решив, что с нее хватит, и гори оно все огнем. Едва только девушка сделала пару шагов по направлению к лестнице, двери в кабинет открылись, она обернулась на этот звук. И едва не выругалась на весь коридор. "И как это понимать, ребят?!" - внутренне возмутилась Люкс, разворачиваясь и входя в этот кабинет, щуря глаза от света. На улице вечерело, но только в этом помещении ночь никогда не наступала. Главный Призыватель невозмутимо сидел за своим большим столом, словно ничего не произошло. Люксанна проглотила злость и подошла к нему, садясь напротив на стул с высокой спинкой, вопросительно смотря на человека, чьего лица она не видела, только подбородок, из-за огромного капюшона от плаща. - Люксанна Краунгард, ты понимаешь, какой поступок совершила? - спросил ее строгий голос, звучавший словно от всех стен этого зала. Люкс поморщила лоб от неприятного ощущения. Ей хотелось бы ответить правду. Правда заключалась в том, что девушка искренне не принимала тот факт, почему за небольшое количество алкоголя, который она употребила в той сложной жизненной ситуации, ей сейчас так нещадно выносят мозг. Ну столкнулась с призывателями в коридоре, ну не стеклянные же, в самом-то деле? Ответить в подобном ключе юная волшебница не имела права, а потому пришлось врать. Ровно так, как лжет перед отцом, чтобы уважить его, а себя - избавить от ненужных нотаций. - Разумеется. И оправданий мне нет. Обещаю, что подобного больше не повторится. Главный Призыватель молчал, занимаясь каким-то своими делами. Люкс нервно поглядывала на часы, девушка уже жестоко опаздывала. Но встать и уйти - не могла. Волшебница она, конечно, смелая, но не на столько, чтобы подобным образом дерзить руководству Института. - Мы рады, что ты понимаешь это. И поверим, что подобного не повторится. Но так просто не бывает ведь, да? Люксанна поджала губы, смотря на перьевую ручку у Призывателя в пальцах. Куда угодно, только бы не на эту темную дыру повыше подбородка. Чего они хотят от нее? Дополнительных матчей? Ночных матчей? - Да, наверное, - едва не скрипя зубами, согласилась девушка. - Какое наказание я понесу? - На первый раз - никакого. Я дам тебе бумаги - поставишь свои подписи. И можешь быть свободна. Все должно быть зафиксировано. Люксанна облегченно выдохнула. Она успела нафантазировать себе всяких кар небесных, но дело оказалось гораздо проще. Главный Призыватель извлек из ящика стола огромную стопку каких-то рукописей. И перебрав их пальцами, выцепил нужную часть, составившую примерно треть от всей кучи, пододвигая ее к девушке. Люкс изумленно распахнула глаза, смотря на это, а потом перевела взгляд на Призывателя, надеясь, что он решил подшутить над ней. Но Главный вполне серьезно дал перьевую ручку, указав ей на стопочку макулатуры. Волшебница взяла ее, все же до последнего ожидая, что сейчас подпишет самый верхний листик - и все на этом. - Сколько листов из этого мне подписать? - спросила она с легким напряжением в голосе. - Все. У нас в Институте очень строгая отчетность, - ответили ей беспристрастно, развеяв последние надежды. Люксанна вздохнула тихо. Смысла спорить никакого нет, к чему вызывать лишний гнев. Она смирилась с тем, сколько всего ей придется подписать. Все же, это лучше, чем ночные матчи или все то, что она напридумывала. С осознанием своей обреченности Краунгард-младшая начала подписывать рукописи, практически не глядя на содержание, лишь бы поскорее расправиться и побежать на встречу с Гареном и принцем. Они наверняка уже заждались и очень волнуются. Гарен возможно подумал, что его сестра засиделась с друзьями и забыла обо всем, эта мысль расстраивала Люкс. А Главный Призыватель словно и не обращал на нее внимания, разбираясь с чем-то своим. Девушка то и дело смотрела на время, нервничая все больше и больше, рука от постоянных одинаковых движений уже болела. Кажется, она тут надолго... * * * Над Ионией нависла темная ночь. Настолько темная, что ее не нарушал даже лунный свет. Идеальное время для черных делишек. Все самое злое, но интересное, чаще всего происходит именно в это время суток, лишь только сон уносит разум далеко от реальности. Храм равновесия был погружен в абсолютную тишину, только ветви сакур с едва слышимым шепотом шелестели в потоках ветра. Его ученики отдыхали после напряженного дня, наполненного ужасными эмоциями. Море слез окропили стены госпиталя, изливаясь из глаз неутешных родителей, потерявших единственную дочь. Множество проблем свалилось на Кинку с этим ночным происшествием, большое число проверок пришлось пережить. Были поставлены аварийные блоки, управляющиеся непосредственно из комнаты и кабинета Шена, а их проводка спрятана глубоко в стенах, чтобы невозможно было добраться до нее и повредить. И даже если прервется одна ветвь, есть несколько других. Кроме того, Кинку были вынуждены заплатить большую сумму компенсации. Но какая компенсация может быть за жизнь человека? Все понимали, что получив деньги, несчастные родители не перестанут испытывать боль и не смирятся со смертью своего ребенка. Это было так... Грязно и паршиво. Шен очень долго не мог уснуть, лежа в своей постели на спине, уставившись в потолок. И мучил себя вопросами, мыслями, виной. Он позволил себе в эти дни расслабиться, доверить часть своей работы Акали, допустил лишние часы отдыха. И что же из этого вышло? Ничего хорошего. Ребенок мертв, в народе - множество пересудов. Этот случай так или иначе вызовет опасения у людей, волнения и рост недоверия. Но ведь виновный ответит за то, что он совершил, по справедливости. Так всегда бывает. Верно? Шен хотел бы верить в это. Верить в то, чему учил его отец всю свою жизнь, в конце поплатившись за свои принципы. И знай он, что так закончит, иначе бы все равно не поступил. Промучившись так еще достаточное количество времени, Шен все же перевернулся набок, бросив взгляд в окно своей спальни. Мысли не отпускали его разум, как он ни старался отвлечься от них. Они, словно крысы, точили и точили сознание, откусывая по кусочку. И еще, и еще, сводя с ума. Можно научиться многому: держать лицо, не показывать боли, поступать по совести и по справедливости, как бы не было обидно и яростно, но убить мысли... Слишком сложно. Хотя в этом высшая наука, высшая цель, к которой так стремится каждый последователь, принявший учение Кинку. Где-то, в конце пути, это наверняка возможно. Ведь Кусе смог? Почему же Шен не в состоянии познать истинное мастерство. Мужчина заставил себя закрыть глаза, как ластиком очищая свой разум, мысль за мыслью. Завтра будет новый день. И никто не знает, что он принесет с собой. Тьму? Или свет? Вот и сморил его сон. Шен забылся беспокойной дремой, мысли так и не покинули его голову. Ничего. Когда-нибудь он научится и этому. Ведь он достойный сын своего отца. А в крыле лазарета едва-едва горел приглушенный свет - единственное место в здании клана, где его не гасили на ночь, для пациентов. Его обитатели спокойно спали по палатам, один Акио - дежурный в отделении - не смыкал глаз, находясь в ординаторской. Теперь тем, кто оставался в ночную смену, запрещалось спать, посему их количество увеличилось до двух, по половине ночи на каждого. Пока один спит, другой бдит службу. Было тяжело, голова клонилась вниз, как огромный колокол, но этот ученик славился своей прилежностью и строгим соблюдением всего свода правил, будучи ни разу не уличенным в каком-то проступке. Стать великим ниндзя, достойным носить звание последователя Кинку - его мечта с самого детства, к которой он верно и целенаправленно шел. С момента вступления в культ прошло два года, а этот шестнадцатилетний ученик уже успел многого достичь, имел ранг выше среднего, а в госпитале показывал себя хорошим диагностом, разбираясь в медицине вполне неплохо. Устав сидеть на одном месте, парень поднялся из-за стола, выглядывая в коридор, убеждаясь, что все в порядке. Когда он хотел вернуться обратно, то его привлекли подозрительные звуки, исходящие по направлению от разбитого прошлой ночью окна, которое успели заменить этим днем. У него еще не было развито в должной мере чутье, присутствующее у таких опытных ниндзя, как Акали и самого Шена, но даже этот совсем юный последователь чувствовал присутствие чего-то чужого - отголоски темной энергии дотягивались до настороженных чувств. Акио напрягся и по стенке начал двигаться к концу коридора. То самое окно находилось снаружи отделения, за его дверью и налево. Обычному человеку показалось бы, что царит полнейшая тишина, но начинающий ниндзя слышал то ли шорох, то ли шепот. А своему слуху он верил. Так, маленькими шажками Акио достиг двери, выглянув через его прозрачное стекло наружу. Темно, хоть глаз выколи да не видно ни зги. Парень напряг зрение максимально сильно, обостряя это чувство до предела. И наконец смог разглядеть очертания чьего-то силуэта. Сомнений не оставалось - это вовсе не проснувшийся среди ночи ученик кинку, а чужак, посмевший вновь вступить на территорию священного места. Акио, не моргнув и глазом, извлек меч, резко распахивая дверь из отделения, держа меч перед собой. - Стой! Я вижу тебя, самозванец! - твердо сказал Акио. Силуэт, который он видел, развеялся. Ученик внутренне сжался от ужаса - перед ним несомненно находился член Ордена Тени. Впервые лицом к лицу он встретился с врагом, о котором так много говорили, которого больше всего опасались. Но нет, юный ниндзя не трус, парень не отступит. - Зря ты сунулся сюда. Кто тебя просил? - спросил голос из темноты. Акио завертел головой, чувствуя приступ паники, он пытался найти противника, но ничего не выходило. Тьма - союзник тени. В ней она чувствует себя свободно, будто под прикрытием. Выйди последователь кинку хоть на пять секунд позже - все закончилось бы иначе, теневой ниндзя покинул бы госпиталь, а Акио - не застал никого. Но сейчас он совершил единственную ошибку в своей жизни. И последнюю. Увы. Последнее, что услышал юный ниндзя - это тонкий шелест возникшей позади тени, а в следующую долю секунды горячая кровь хлынула на его одежду, пропитывая ее насквозь. Убийца схватил его тело и мгновенно переместился за пределы госпиталя, еще до того, как первая капля крови упала на пол. Последователь тени опустил бездыханного Акио на траву. Его глотка была прорезана до самого позвоночника, чтобы не оставить ни единого шанса выжить. - Черт возьми. Вот идиот, - чертыхнулся Нэо, отправившийся по заданию Зеда выяснить происхождение теневых следов на стене госпиталя Кинку. - Кто тебя просил вылезать? - повторил он свой прошлый вопрос, но уже в пустоту. Парень образовал в руках избыток теневой энергии, ударив ею в тело убитого последователя Кинку. Оно за считанную секунду разлетелось полностью, словно никогда и не существовало. От Акио не осталось совершенно ничего, даже одежды. Нэо вновь выругался, осмотрев траву на предмет хоть каких-то останков. Кровь, истекшая из прорезанной шеи, успела впитаться в землю, не оставив никаких следов. Убедившись, что все абсолютно чисто, теневой ниндзя исчез, и храм Кинку погрузился в гнетущую тьму, будто ничего не произошло. Только стены этого храма да сакуры остались безмолвными свидетелями произошедшего убийства, вынужденные хранить молчание. * * * Люкс освободилась только в десятом часу. И это было хорошо, потому что девушка думала - выберется отсюда не раньше двенадцати. Она пулей вылетела из здания Лиги, надеясь, что ее брат уже не снарядил поисково-спасательный отряд из солдат Авангарда, подняв на уши всю Демасию. Люксанна ворвалась в телепортационный пункт, захлебываясь от быстрой речи и пытаясь объяснить, куда ей надо. Служащий недоуменно оглядел ее и запустил платформу, отправившую девушку в ее родное государство. На улицах столицы царила ночь, в которой как комета с небес летела юная волшебница, поднимая из-под ног пыль с каменных покрытий дорог. В домах тут и там то загорались огоньки, то гасли. Кто-то, возвращаясь с работы, предпочитал еще позаниматься своими делами, пообщаться с семьей, а кто-то в это время давал отбой и укладывался по кроватям. Но некоторым было столь скучно, что ноги несли провести всю ночь в злачном месте, поднять кружку-другую пивка и полапать официантку за задницу. Вопреки всеобщему мнению выходцев из других государств, в Демасии проживали такие же обычные люди, не избавленные от пороков. Лишь мощная машина власти и свода законов удерживали их в строгих рамках, касаемых патриотизма. Королевскую семью уважали, любили и не смели перечить им. И если существует убеждение, что магия - это зло, то магия - это действительно зло. Вскоре впереди замаячило здание королевского дворца. Люкс остановилась лишь перед самыми воротами, сгибаясь и стараясь отдышаться. Спустя пару минут девушка привлекла внимание слуг, и они отперли замки, пропуская ее во внутренний двор. - Здравствуйте, Люксанна. Ваш брат попросил сопроводить Вас к нему и его Высочеству в зал, пройдемте с нами. Они очень волновались. - Благодарю, - устало улыбнулась Люкс, направившись вслед за слугами. - Непредвиденные обстоятельства. Ворота дворца закрылись за спиной у девушки, надежно запираясь, чтобы никто посторонний не проник внутрь. А Люкс скрылась вместе со слугами за дверями самого великолепно отстроенного главного здания в столице Демасийского государства. Этой ночью ей должно быть весело. Не зря же Гарен столько много обещал. И Люкс надеялась развеяться и действительно забыть обо всех своих проблемах. На Демасию окончательно опустилась ночь, укрыв ее просторы своим покрывалом. Кто-то - отдыхает. А кто-то - даже и не собирается. Впрочем, жизнь нужно прожить, а не проспать, верно?