Общее Благо

1 Июня 1989 года. «Словно Феникс, я возрождаюсь из пепла… каждый раз, умирая, я снова оживаю в чужом теле, снова и снова исправляю чьи-то ошибки и не помню, что же должен сделать я. Сколько раз это уже повторилось? Сколько я прошёл жизней?» — спрашивал себя Альбус, глядя в потолок своей спальни, — «Память мне не отвечает… я даже не могу вспомнить своего прошлого имени. Ни одного из моих имён…» Старик тяжело вздохнул, стянул одеяло и поднялся с кровати. Предстоял новый, насыщенный делами и заботами день. Может быть, ещё просто не время вспоминать прошлое? Утро выдалось на редкость противным. Небо, обычно голубое и ясное в это время года, словно грязным снегом, затянуло ковром сероватых туч. Ещё с ночи моросил мелкий холодный дождик, подгоняемый порывистым и таким же холодным ветром. Вместе, они не приносили ничего, кроме дискомфорта, раздражения и грусти. Хотелось лежать целый день в кровати и спать, или устроиться в уютном кресле у окна с чашкой горячего чая с мятой. По гигантскому оконному стеклу сбегали тысячи капелек воды. Скатываясь всё ниже и ниже, они собирались в капли побольше, а те, в свою очередь, почти в самом низу, образовывали маленький водяной поток, словно надеялись захватить это окно, но разбивались о карниз и улетали к размытой земле. Альбус оглядел кабинет. Настроение, навеянное погодой, поддерживал каждый его сегодняшний гость. За массивным круглым столом, который домовики приволокли сюда специально для такого случая, устроились некоторые преподаватели Хогвартса. Те, кто по мнению Дамблдора, больше всех был заинтересован в процветании школы и, что самое главное, те, кто бы мог ему помочь на нелёгком поприще образовательных реформ. Легонько встряхнувшись, словно освобождаясь от повешенной на него дождём паутины лени и грусти, директор заговорил: — Дамы и господа, прежде всего, спасибо, что вы смогли уделить мне сегодняшнее утро. Несмотря на то, что с приближением ежегодных экзаменов график каждого из вас стал чуточку свободней, я очень рад, что вы откликнулись на мою просьбу. Я думаю, ни для кого не секрет, что последние три месяца я очень активно наблюдал за нашей школьной жизнью, за тем, что невозможно увидеть из директорского кабинета или на перемене. Более того, с каждым из вас я разговаривал и отдельно, интересуясь вашим мнением по поводу нашей школы. Сегодня, я собрал вас здесь потому, что пришло время перемен. Хорошо известно, что из года в год списки запрещённых заклинаний пополняются всё больше, а учебники, печатаемые министерством, переписываются в соответствии с новейшими рекомендациями к обучению подрастающих поколений. Меня очень печалит эта тенденция, но сегодня мы собрались не ради того, чтобы обсуждать причины её возникновения, а ради того, чтобы уберечь нашу школу. С глубочайшим сожалением, я вынужден признать, что наша программа безнадёжно устарела и требует радикальных изменений. Я считаю, что нам требуется полностью перекроить её, потому что за тысячу лет изменилось очень многое. Именно это и будет целью нашего сегодняшнего собрания и я, как его инициатор, для начала выскажу несколько своих предложений. Маг сделал несколько глотков воды в абсолютной тишине. Все дожидались окончания его речи. — Думаю, очевидно, что дух здорового соперничества давно покинул наши школьные факультеты, перейдя в самую настоящую вражду, которая длится уже несколько поколений. В первую очередь это касается факультетов Слизерин и Гриффиндор, разумеется. Я пока что не знаю, как решить эту проблему, но ею надо заняться одной из первых. Что же касается непосредственно, школьной программы, то я считаю, что некоторые предметы не являются необходимыми к изучению и должны быть переведены в ранг необязательных. Я говорю о прорицании и уходе за магическими существами. Так же меня расстраивает маггловедение, которое, к слову, тоже необходимо существенно изменить. Побывав на днях в мире магглов, я понял, что мучать детей на протяжении нескольких лет тем, что мы называем маггловедением — бесчеловечно. Ещё, в ближайший год я планирую расширить список дополнительных предметов для старших курсов, добавив туда ритуалистику и боевые заклинания, исключённые из списка моим предшественником, Армандо Диппетом. Так же, по рекомендации уважаемого профессора Флитвика, я решил оживить дуэльный клуб и кружок танцев. Ещё было бы неплохо ввести в нашу программу изучение иностранных языков и латыни, вместо того же маггловедения, к примеру. У меня всё, теперь я жду ваших предложений. Альбус полностью осушил стакан и откинулся на спинку стула. — Кхм, что ж, я догадывалась, что будут какие-то изменения, но и представить себе не могла, что они будут настолько глобальными. Даже не знаю, с чего тут можно начать… — По-моему, небольшими переменами здесь не обойтись, Минерва. Я тоже считаю, что Хогвартсу давно пора встряхнуться, как следует. Впрочем, часть моих предположений уже были высказаны уважаемым директором, поэтому, думаю, я подожду, что скажут другие. — Я согласна с Филиусом. Что же касается данного вопроса то, по-моему, наиболее разумным будет для начала определить фронт предстоящих работ в плане предметов. Какие стоит менять и насколько сильно, что стоит совсем убрать, а что только реформировать. — Хорошая мысль, Септима. — Благодарю, Филиус. — Но что скажет совет попечителей, Альбус? Ведь для новых предметов понадобятся учителя, а помимо этого на все эти реформы придётся выложить немалые средства… — Ты права, Помона, поэтому месяц назад я имел честь беседовать с председателем попечительского совета и, думаю, мы пришли к предварительному соглашению. — Что ж, тогда, предлагаю начать с проблемных предметов. Думаю, все согласятся, что истории Магии просто нужен новый профессор. Однако, что нам делать с ЗоТИ? Все же знают эту историю с проклятьем Сами-знаете-кого, — немного подумав, сказала Минерва. — Проклятая должность, да? Это может стать проблемой… — задумалась профессор Спраут. — Предлагаю упразднить её, тогда мы легко избавимся от проклятия, — полугоблин широко улыбнулся. — Поясните свою мысль, Филиус, — попросил директор, внимательно слушая своих коллег. — Охотно. Раз должность преподавателя ЗоТИ проклята, мы можем просто упразднить её и заменить другими предметами, более обширными. До сего момента, ЗоТИ была частичным заменителем упразднённых Боевых заклинаний на старших курсах и с их возвращением, надобность в этой части Защиты просто отпадёт. — Мне нравится ход ваших мыслей. Тогда, программу Защиты можно будет разделить на два основных предмета… Собрание преподавателей закончилось во второй половине дня, когда все устали, а здравые идеи попросту исчерпались. Тем не менее, проделанной работой Альбус был очень доволен. Следующую встречу он назначил на среду, седьмого июня, как раз, когда будут сдаваться экзамены по зельеварению и астрономии. Вся следующая неделя для директора прошла в ожидании среды. Альбуса буквально переполнял энтузиазм, настолько, что даже навалившиеся дела в Визенгамоте не доставили какого-то сильного дискомфорта. В начале месяца работы для Верховного Чародея накапливалось прилично, но в этот раз полный состав собирался рекордных четыре раза, на которых Дамблдор был вынужден присутствовать. Сверх того, он следил за ходом расследований побега Питтегрю и смерти Бартемиуса Крауча-старшего, которое, к слову, до сих пор не сдвинулось с мёртвой точки. Однако при всём этом директор заметил какое-то странное поведение профессора Снейпа, ему иногда казалось, будто он изучал его каким-то образом. Несмотря на всю свою занятость, он нашёл время, чтобы навестить несколько раз юного Гарри в Эдинбурге и подготовить того к переезду в новый дом. Мальчику не очень хотелось покидать дом директора, главным образом потому, что он не был знаком с теми людьми, к которым его отправляли. Хотя директор заверял, что они очень милы и там ему не будет скучно. В школе начались первые тесты-экзамены, и в цепкие лапы профессоров попали студенты всех младших курсов. До С.О.В. и Ж.А.Б.А. оставалось ещё две с лишним недели, посему в школьных коридорах было довольно пусто. Зато библиотека и факультетские гостиные были необычно заполнены. После обеда во вторник, Альбус наслаждался несколькими часами свободы. Он планировал провести их за чашечкой ароматного чая и уже направлялся в свой кабинет, как заприметил профессора зельеварения в одном из коридоров. С ним он планировал поговорить этим вечером, но раз уж тот попался на глаза раньше… — Северус, у вас есть минутка? — окликнул Альбус профессора. Закутанный в чёрную мантию человек обернулся. Выражение лица Снейпа было очень серьёзным и слегка задумчивым. Профессор зельеварения дождался, пока директор подойдёт к нему. — Вы что-то хотели, директор? — спросил он, хмурясь. Он стоял вполоборота к Дамблдору, словно хотел уйти, как можно скорее. — Северус, возможно, я был слишком резок во время нашего разговора тогда, в кабинете. Я хотел бы вас пригласить на чашечку чая у меня, если вы свободны сегодня. — Я… немного спешу, директор. Может ли чай подождать… эмм… часок? — растерялся зельевар. — Хорошо, — Альбус улыбнулся, — сегодня у меня выдалось на удивление много свободного времени. Жду вас через час, Северус. Старик развернулся и зашагал дальше по коридору, слыша за спиной быстро удаляющиеся шаги Снейпа. Поведение «ужаса подземелий» вызвало у директора лёгкое недоумение. Он не мог вспомнить, когда видел на его хмуром лице что-то, кроме раздражения. Впрочем, Альбус не стал терзать себя догадками по поводу настроения Северуса, справедливо решив, что через час узнает всё напрямую. Раз уж чаепитие откладывалось, старик решил прогуляться по замку. В конце концов, пользу пеших прогулок никто не отменял. Он бродил бесцельно по коридорам Хогвартса, машинально отвечая на приветствия учеников. Многие с младших курсов уже «отстрелялись» и счастливо наслаждались оставшимися неделями отдыха, с усмешкой глядя на старших товарищей. Глядя на их лица, директор тоже улыбался, вспоминая, насколько всё-таки замечательный период в жизни — молодость. Свою он, к сожалению, так и не вспомнил, а молодость Альбуса, хоть и была местами очень забавной и полной беззаботных деньков, всё-таки имела свои тёмные пятна. Более того, её старик не воспринимал своей. Эти события происходили с другим Альбусом, они вырастили его таким, каким он стал. И ушли вместе со старым Дамблдором в небытие, не повлияв никоим образом на человека, занявшего его место. Да, это явно не юность великого мага, прозванного «свирепым», или «бесстрашным». Печалило лишь то, что воспоминания из той, прошлой жизни всё никак не возвращались. Ничего дальше собственной смерти, клички и лёгких, смутных обстоятельств смерти так и не появилось. Из задумчивости Дамблдора вырвал голос Минервы. Судя по тону, она, похоже, окликнула его не единожды. Обернувшись, директор увидел спешащую к нему женщину. Та выглядела немного недовольной. — О, прости, Минерва, я немного задумался и не слышал тебя, — улыбнулся старик. МакГонагалл лишь покачала головой. — Ты уже четвёртый человек, который при мне где-то летает. Неужели, в облаках сегодня приятней, чем на земле? — О да, ещё как. Правда, лёгкая сырость доставляет некоторый дискомфорт, — усмехнулся Альбус, посмотрев в окно. Там до сих пор лило, как из ведра. — Что ж, надеюсь, спину не застудишь, — проговорила Минерва с улыбкой. — Уж постараюсь, — ответил Дамблдор, — кстати, как поживает юный Феликс? Что-то я давно его не видел. — Превосходно. Трансфигурация у него плоховато получается, однако Филиус его очень хвалил. Говорит, что через пару лет из него выйдет отличный волшебник, — миссис МакГонагалл с гордостью приподняла подбородок. Совсем чуть-чуть. — Рад слышать. Вы уже посетили Гринготтс? — О да, мы были там позавчера. Я решила не откладывать это дело в долгий ящик, ты же знаешь этих гоблинов, Альбус. Феликсу по наследству перешло два сейфа от родителей и кое-какая недвижимость. Хотя, по заверению управляющего гоблина, в особняк моего дяди никто не заглядывал с его кончины, поэтому с визитом мы решили повременить. — Это правильно. Дома старых магов могут таить в себе немало сюрпризов. Феликсу стоит хорошо подготовиться, прежде чем совать туда нос. — Он и сам так сказал. Был немного в шоке после того, как ему показали выписку со счёта. — А что, такое большое наследство? — с усмешкой спросил Альбус. — Как посмотреть. Чуть больше тысячи галлеонов, тысячи полторы сиклей и какая-то мелочь. Для учителей, вроде меня, — неплохие деньги, хоть и не баснословные. Для старых аристократов — так, месячные расходы. — Да, для него это, должно быть, было большим потрясением. — До сих пор отходит. Он вообще не думал, что ему ещё что-то осталось от деда и матери. Кстати, Альбус, я надеюсь, завтра я не буду тебе сильно нужна? — ведьма выглядела слегка обеспокоенной. — О нет, не переживай, как мы и договаривались, уйдёшь, как посчитаешь нужным, — заверил её директор. — Замечательно, — Минерва вздохнула с облегчением, — ты же понимаешь, у Феликса день рождения… — Конечно. У вас, наверное, большие планы. Я поздравлю его вечером. — Спасибо, — женщина улыбнулась, — ладно, мне уже пора по делам. Попрощавшись с Минервой, директор отправился в кабинет. Вновь погрузиться в раздумья у него не вышло, похоже, женщина выдернула его из важных мыслей окончательно. Впрочем, он и так потратил достаточно много времени на прогулку, до предполагаемого прихода Северуса оставалось всего пятнадцать минут. Снейп был очень пунктуален. Он, как всегда, быстро закрыл за собой дверь и направился к центру кабинета. Походка его показалась директору очень напряжённой и какой-то резковатой, необычной. Альбус усадил гостя за массивный круглый стол, который он так и не удосужился убрать. Домовики подали чай. Какое-то время маги сидели в тишине, наслаждаясь чаем и молча взирая друг на друга. — Северус, быть может, я был немного не сдержан в тот день… — начал Дамблдор. — Нет-нет, не стоит. Вы были абсолютно правы, я вёл себя неподобающе. Снейп говорил очень осторожно, как будто подбирая слова. Его чёрные глаза пристально следили за фигурой Альбуса, а сам он был как змея, готовая к броску. Дамблдор вместо ответа легонько приподнял бровь, предлагая собеседнику продолжить. — Я… был несколько удивлён такой откровенностью с вашей стороны. Раньше вы никогда не позволяли… ну вы понимаете… Старик внимательно наблюдал за собеседником. Почему-то поведение Снейпа, эта его чрезмерная осторожность и пристальный взгляд, подбирание слов и напряжённость заставили Альбуса заподозрить неладное. Правой рукой, которая до сего момента покоилась на подлокотнике под столом, директор приготовил палочку, спрятанную в рукаве мантии. С виду оставаясь расслабленным, он приготовился к сюрпризам. — Слишком громко думать? Снейп нервно усмехнулся. — Если так можно выразиться. Однако, я ненароком прочитал чуть больше, чем вы хотели мне показать. Знаете, Альбус, вы сильно изменились за последние месяцы. Мужчина медленно сменил положение, его правая рука скользнула под стол совершенно естественно, когда он тянулся за чашкой чая. Северус сделал несколько мелких глотков. С лёгким стуком фарфора чашка коснулась блюдца. Для Альбуса этот звук показался падением хрустальной вазы. — Взяться за ум никогда не поздно, — медленно ответил директор. — Кто вы? — вопрос, витавший в воздухе, наконец, прозвучал как раз в тот момент, когда Дамблдор подносил чашку чая ко рту. Повисла напряжённая пауза. Профессор зельеварения пристально смотрел на старика, следил за каждым его движением. В свою очередь, Дамблдор, прекрасно понимая, что под столом на него, скорее всего, смотрит кончик палочки, внимательно наблюдал за Снейпом. — Я тот, кто я есть, — спокойно ответил директор, опустив чашку на блюдце. Он держал руки на виду, стараясь не провоцировать своего гостя, — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, директор Хогвартса. — И почему я должен поверить в это? Альбус перестал улыбаться. Он сложил пальцы в замок и облокотился о стол, немного придвинувшись вперёд. Старик наградил Снейпа тяжёлым взглядом, от которого профессору стало не по себе. Таким Дамблдора он никогда не видел. Его лицо стало жёстким и суровым, голубые глаза превратились в две холодные льдинки. В душу профессора закрался страх и сомнения. А не слишком ли опрометчиво он поступил, пытаясь выведать правду? Сможет ли он справиться со стариком, сидящим на другом конце стола? — Хотя бы потому, что вы всё ещё целы и невредимы, а я сижу здесь, перед вами, совершенно спокойно. Вам не кажется, что вы поступаете чересчур опрометчиво, угрожая мне в моём кабинете, мистер Снейп? Северус не отвечал. С каждой секундой этой напряжённой паузы уверенность в своих силах покидала его, песком убегая сквозь пальцы. А что, если бы он не пытался угрожать директору, а сразу бы связал его из-под стола? Сейчас такая мысль начала казаться ему смешной. Теперь Северусу казалось, будто старик давно прочёл его и был готов к любым сюрпризам. Будто Дамблдор держит его под прицелом своей палочки, а не он его. Тишину разорвал хлопот крыльев. Фоукс медленно перелетел со своей жёрдочки на плечо директора, и ласково потёрся о щёку хозяина. Мужчина тяжело вздохнул и убрал палочку. — Вы правы, наверное. Простите. — Всё в порядке, Северус, — Альбус улыбнулся, — каждый имеет право на сомнения. Что же касается вашего вопроса, я не сказал и слова лжи. Мне, и вправду, пришла пора взяться за ум, как бы бредово это не звучало. В моей жизни произошло нечто… — Альбус подвигал рукой в воздухе, как будто пытался поймать слово, — кардинально изменившее мой взгляд на некоторые вещи. Что именно, вам знать не стоит, но уверяю вас, это действительно я, в здравом уме, со свободной волей. Если хотите, чтобы развеять ваши сомнения, я могу даже дать вам немного крови. — Не стоит. Я верю вам, — Снейпу стало немного стыдно. — Я рад, что мне удалось убедить вас. Всё-таки, одному Мерлину известно, что вы могли себе вообразить. — Многое, — коротко ответил профессор. — Так, что вы там говорили на счёт того случая в кабинете? Неужели, воспользовались советом? Снейп только хмыкнул в ответ, всем своим видом показывая, что даже близко не желает обсуждать это. — Я терпеть не могу детей. Глупых, неуклюжих, слишком маленьких, неумелых, бездарных. Это единственное, что касается вас. Впрочем, я не рассчитываю, что мой голос будет услышан хотя бы сейчас… — поджав губы, сообщил профессор. — Северус, мы взрослые люди, вполне можем договориться. Я могу пойти вам навстречу. Выскажите свои пожелания, посмотрим, что можно сделать. Мужчина громко хмыкнул, с недоверием, как будто такой разговор повторялся уже несколько раз и постоянно он слышал один и тот же ответ. — Как и всегда, я бы хотел перейти на должность преподавателя ЗоТИ. Там, хотя бы, никто не будет издеваться над зельями, и взрывать котлы… — Я бы с радостью удовлетворил вашу просьбу, но проблема в том, что это невозможно, — Дамблдор не дал Снейпу сказать и продолжил, — потому, что со следующего года такой должности в Хогвартсе не будет. — Вот как… — Северус выглядел слегка ошарашенным. — Планируются грандиозные изменения школьной программы, мистер Снейп. Приходите завтра в десять утра в мой кабинет, нам пригодится ваше мнение по некоторым вопросам. Что же касается вашей должности, предлагаю вернуться к этому вопросу в августе. Уверен, мы найдём компромисс. — Хорошо, — мужчина коротко кивнул, — хотя нет. Завтра экзамены по зельеварению. — Ах да. Простите, Северус, я совсем запамятовал. Значит, приходите после экзаменов, я введу вас в курс дела. За чаем директор вкратце рассказал о том, что будет обсуждаться завтра и какие изменения планируются в целом. Мужчина слушал очень внимательно, местами кривился, явно недовольный директорскими нововведениями, но в целом, план ему понравился, хотя он всё ещё стоял на том, что усложнять программу не имеет смысла. Разговор завершился сам собой где-то через сорок минут. — Северус! — директор окликнул уходящего профессора, — я рад, что вы пошли мне на встречу и стали чуть более терпимы к детям.

***

10 июня 1989. Особняк Малфоев. Альбус отпил немного вина, продолжая с лёгким интересом рассматривать пейзаж в резной деревянной рамке. Эта картина, хоть и не была нарисована волшебными красками, без сомнения вышла из-под руки мастера. Вроде бы совершенно незатейливый пейзаж, лес да река, небо в облаках, но что-то в нём было такое, что завораживало старого мага. Он словно чувствовал себя там, на лесной опушке, в окружении трав, перед стеной дубов, шелестящих кронами. Ухо Альбуса уловило шелест бумаги, он перевёл взгляд на хозяина дома. Люциус Малфой с серьёзным лицом читал последний лист плана реформ, который принёс ему директор. Прочитав, он какое-то время молчал, погрузившись в раздумья. Малфой хмурился, перечитывал текст и хмурился ещё больше. Директор не прерывал его напряжённых раздумий, а спокойно ждал, пока тот придёт к какому-то решению. Наконец, когда старик почти осушил свой бокал, хозяин дома отложил бумаги и перевёл взгляд на своего гостя. — Должен сказать, я впечатлён, — сказал он, — Когда вы говорили об изменениях, я не думал, что речь идёт о чём-то подобном. Скажу сразу, это будет очень сложно реализовать. Я бы даже сказал, чрезвычайно сложно. Тем не менее, не могу не отметить, что вы проделали великолепную работу. — Это всего лишь предварительный план. Он ещё будет корректироваться в течение пары месяцев. — И всё же, я не ожидал чего-то подобного. Должен сказать, что, несмотря на тяжёлую реализацию, я нахожу вашу идею весьма хорошей. Нужно только правильно её подать другим попечителям, — он на секунду задумался. — Я найду, что сказать. — В начале августа состоится первое за последние три сотни лет родительское собрание в Хогвартсе. Я планирую информировать родителей об изменениях прежде, чем они получат списки учебников и всё остальное. — Обо всех изменениях? — Малфой недоверчиво поднял бровь. — Именно. Если правильно их подать, мы заручимся поддержкой родителей, а значит, и общества. — Да, это поможет нам легче протолкнуть изменения в министерстве. Надеюсь, вы осознаёте, что в случае проблем с министерством, мне потребуется поддержка Верховного Чародея? — Люциус улыбнулся. — Она у вас будет. Что же касается финансирования, то я лично могу взять на себя некоторые расходы. В рамках разумного, разумеется. — Я ценю ваше предложение, но вряд ли нам это понадобится, — мужчина вежливо улыбнулся. — Могу ли я поинтересоваться, что ещё вам предстоит скорректировать? — Конечно. То, что вы видели — это всего лишь грубый список, лишённый системы. Её нам и предстоит доделать и сделать достаточно гибкой, чтобы устраивать волшебников всех категорий. Для этого мы, помимо анализа архивов Хогвартса, сравним образовательные программы других школ, — ответил Альбус. — Надеюсь, вы успеете к собранию Совета попечителей. — Конечно. Директор снова отпил вина из бокала. Глядя на своего собеседника, он улыбался, внутренне радуясь своему успеху. Малфой, судя по всему, был очень доволен и заинтересован и теперь точно сделает всё, чтобы план Альбуса воплотился в жизнь. И ему совершенно не следует знать, что под анализ попадут и маггловские высшие учебные заведения. Покинув дом Люциуса, Дамблдор отправился в министерство. Там, разобравшись с делами по должности, Альбус отправился к Аластору, узнать о ходе расследования гибели Бартемиуса Крауча старшего. Он не застал старого аврора в кабинете и, приняв предложение секретаря, занял одно из кресел в приёмной. «Дамы и Господа, я рад приветствовать вас на первом за столь долгое время родительском собрании в Хогвартсе. Сегодня, я пригласил вас сюда для того, чтобы… нет-нет-нет, звучит плоховато… В ближайшие годы старый добрый Хогвартс пройдёт чередой серьёзных изменений и мне бы хотелось, чтобы вы узнали о них первыми здесь, от меня лично, а не из сухой бумажки со списком учебников… Это уже лучше…» Секретарь покосился на старого волшебника. Тот увлечённо разглядывал стык между стеной и потолком над гардиной и механически отпивал чай из чашечки, стоявшей на столике рядом. Он выглядел немного сумасшедшим, взгляд Альбуса был пустым и отрешённым. Мужчина вздохнул и вновь углубился в чтение газеты. Ему стало некомфортно в комнате с директором. Секретарь покосился на часы. Минутная стрелка уже пробежала половину циферблата с тех пор, как сюда заявился Верховный Чародей собственной персоной. Совсем скоро должен был вернуться мистер Грюм. Мужчина вздохнул с облегчением, когда дверь скрипнула, и начальник вошёл в приёмную. Старик вздрогнул и захлопал глазами, озираясь по сторонам так, словно его только что разбудили. — Альбус? — проскрипел Грозный Глаз. — А? О, Аластор, я ждал тебя, — ответил Дамблдор, медленно поднимаясь с насиженного места. — Я догадался. Грозный глаз проковылял мимо нежданного гостя и отпер двери своего кабинета. Старый аврор пропустил директора вперёд себя и, подарив своему секретарю привычный подозрительный взгляд, скрылся внутри. С другой стороны щёлкнул замок. — Кваетус, — буркнул Грюм, взмахнув палочкой, и медленно пошел к своему столу. Затем уселся в кресло напротив Дамблдора и отпил из своей фляги. — Как идёт расследование? — поинтересовался директор. Лицо Аластора, и без того располосованное шрамами и морщинами, сморщилось ещё сильнее. — Паршиво. Мы раскрыли его, раскрыли. Носом всё перерыли и раскрыли, но легче не стало. — Томас? — Если бы всё так просто! Это всё Крауч… старый ублюдок. Впрочем, он уже своё получил… — Крауч? — Да-да. У меня тоже глаза были по галлеону. Глаз, в смысле, но не важно! Ты только представь! — Аластор возмущался очень громко. В этот момент Альбус порадовался заглушающему заклинанию, стоящему на двери, — Тот самый Железный Крауч, бывший Верховный Чародей и прочая, прочая, прочая! Помнишь то заседание, когда Каркаров сдал его сынка? Дамблдор медленно кивнул. В голове живо всплыл тесный зал заседаний, клетка с немытым заросшим мужчиной в самом центре. Пронеслись воспоминания о том, как Каркаров, прижимаясь к прутьям быстро-быстро что-то говорил. Обескураженное лицо Верховного Чародея… — Так вот, — аврор отвлёк Альбуса от воспоминаний, — Он вытащил его из Азкабана. Мягкосердечная сука! — Грюм с силой долбанул кулаком по столу. Старый аврор глянул на Альбуса, но директор ничего не спешил говорить. Он ждал продолжения рассказа, и Аластор продолжил. — Не знаю, как, но он сумел вытащить его, и всё это время прятал у себя дома. Под Империо. Это мы выбили из домовухи, когда поймали. Впрочем, других улик тоже было предостаточно. Судя по всему, в конце концов, поводок лопнул. Крауч-младший вырвался из-под заклятья папочки, метнул ему Аваду в лоб, швырнул знак в небо и был таков. — Значит, теперь их двое, — пробормотал Дамблдор. — Что? — Не ожидал я такого от Барти. Никак не ожидал. — Никто не ожидал, — вздохнул Грюм, — Его уже объявили в розыск. Есть вероятность, что они как-то связаны с Петтигрю. Надеюсь, за этим не кроется ничего большего, чем обычный побег. — Я тоже, Аластор. Я тоже…

***

Феликс уныло ковырялся в тарелке с обедом. Есть ему почему-то совершенно не хотелось. За прошедший месяц своих летних каникул он сумел увидеть Хогвартс с другой стороны. Едва старый замок покинули студенты, он наполнялся этакой загадочной атмосферой, присущей старым строениям. Его пустые коридоры, без единой живой души наполнились таинственностью, а каждый тёмный поворот скрывал за собой странную неизвестность. Поначалу юному волшебнику это даже нравилось. Он мог часами ходить по замку и исследовать его, делать всё то, чем не решался заниматься на глазах у толпы школьников. Конечно, не всегда такие вот исследовательские порывы заканчивались хорошо. Несколько раз замок сыграл с юным магом злую шутку, и Феликс блуждал по Хогвартсу часами, не в силах понять, где он находится и как дойти обратно. Даже тот простейший алгоритм выхода из любой части, который ему в первый же день рассказала тётя, не всегда помогал. А алгоритм был прост. Смотришь в окно, если ты высоко — идёшь к первой же башне, а потом вниз, к большому залу. Если пониже, идёшь вниз по лестнице, пока не дойдёшь на первый этаж к большому залу. Если видны морды озёрных тварей, или водичка, или ничего не видно, значит, идти надо вверх, пока не дойдёшь к большому залу. Однажды Феликс проходил по Хогвартсу десять часов, пока парень не догадался позвать на помощь домовика, очень вовремя вспомнив, что те могут аппарировать. Однако вскоре коридоры и закоулки коварного замка ему наскучили, и жизнь в Хогвартсе начала временами становиться унылой. Большинство профессоров разъехались кто куда, а в замке осталось всего несколько человек. В занятиях магией тоже началась чёрная полоса. Тётя заставила его заниматься теорией, штудировать учебник теоретического волшебства, который, судя по виду, видал ещё тётину молодость, а профессор Флитвик уже неделю отсутствовал, хоть и обещал вернуться на днях. Другие преподаватели, что остались здесь, в замке, почти не обращали на него внимания. Своих дел хватало. Парень отодвинул тарелку с едой и со вздохом поднял газету, что лежала неподалёку. Он не сильно любил местную прессу, по большей части потому, что мало что в ней понимал и, как и в этот раз, читал её от скуки. Красочный заголовок на первой странице гласил: «Долгое слушание по делу отмены Министерских декретов об образовании, наконец, завершено!». Наслышанный от тёти о том, что директор Дамблдор занимается этим практически весь июль, Феликс перевёл взгляд на следующее предложение. — По окончательному решению Визенгамота, с перевесом всего в шесть голосов декреты об образовании №21, №20, №19 и №18 были отменены, — вслух прочитал Феликс и ни черта не понял. Какие ещё декреты? В прочем, в газетах эту тему мусолили только последнюю неделю, когда процесс был освещён в прессе, поэтому внятно объяснить ему, что это за чертовщина такая, никто так и не захотел. Тётя лишь сказала, что это какие-то важные указы. — Добрый день, мистер Росс, — окликнули Феликса. — Здрасьте, профессор Флитвик. Рад вас видеть. — Что, совсем скука одолела? — усмехнулся профессор, — Надеюсь, вы уже выполнили своё задание? Флитвик присел рядом с пареньком. Кроме них двоих на кухне никого не было. — Ага, и уже чёрт знает, когда, — недовольно пробормотал парень, — Тётя заставила меня дро…кхм-кхм, учить теорию и запретила колдовать. Вот я и… учил, — вздохнул Феликс. — Совсем скоро это перестанет быть таким скучным, как вам кажется, — полугоблин улыбнулся и, пока Феликс раздумывал над его словами, попросил у одного из эльфов обед. — Скажите, профессор, а что за декреты об образо-вании, которые были отменены? — Ах, эти. Насколько я помню, декреты с девятнадцатого по двадцать первый запрещали открыто обучать определённым заклинаниям и магическим направлениям. Помнится, после каждого из них Министерство корректировало учебники. — А восемнадцатый? — Восемнадцатый… — Флитвик вздохнул, — декрет об образовании номер восемнадцать запрещал проведение в школе магических дуэлей и изучение заклинаний, направленных на нанесение тяжёлых телесных и душевных повреждений. Их можно было встретить раньше в материалах пятого курса и выше. Он не так хорошо соблюдается, в конце концов, формулировку можно трактовать очень расплывчато, ведь при желании можно навредить и обыкновенной Левиосой. Однако с тех пор наш дуэльный клуб был закрыт. — По ходу, сэр, у вас с этим какие-то плохие воспоминания связаны. — Да. Видишь ли, Феликс, время от времени ученики до сих пор пытаются вызвать друг друга на дуэль как-нибудь ночью в каком-нибудь заброшенном классе, если им хочется пощекотать нервы и нарушить правила. Такие дуэли ничем серьёзным не заканчиваются обычно, да и трусят многие. Декрет направлен главным образом на заклинания и официальные дуэли, а такие иногда проводились здесь, в замке. По всем правилам, в специальном зале. К сожалению, около сорока лет назад на такой дуэли серьёзно пострадали несколько учеников, а один даже пролежал два месяца в Мунго из-за проклятия. Его противник, шестикурсник, конечно, был исключён за запрещённое заклинание, но пострадавший был любимым племянником тогдашнего Министра магии. В общем, дуэльный клуб закрыли, чтобы не провоцировать. — Ну и пи…кхм-кхм… гад же этот министр. — На самом деле в его словах была какая-то доля правды. Эта история долго мусолилась в газетах потом. Какая-то группа домохозяек кричала, что в школе детей учат убивать друг друга и всё такое. Бред, конечно, полнейший, но директор решил не рисковать тогда. — А сейчас? — А сейчас, мистер Росс, грядут изменения учебной программы, — гордо подбоченился полугоблин, — И прошло достаточно времени, чтобы ту историю все забыли и директор другой уже. Кстати, раз вы говорите, что выучили урок… не желаете ли продемонстрировать? — Да легко! — Феликс тут же заулыбался и радостно завертелся на стуле, но тут же застыл, слегка озадаченный, — но, э-э-э… на чём? — К примеру, на этой солонке, — Флитвик кивнул в сторону солонки и принялся за свой обед. — Солонка… солонка, да… Феликс медленно вытащил палочку из-за пазухи и замер в нерешительности. Профессор сидел совсем рядом и невозмутимо кушал, невольно заставляя парня нервничать. Он же только что сказал ему, что всё выучил. А если не получится? Это будет такой позор. Ладони уже вспотели, Феликс отложил палочку и вытер их о штаны, после чего, дрожащей рукой снова взял свой магический инструмент. Сделал несколько глубоких вдохов и, сосредоточившись, взмахнул палочкой, всеми силами желая, чтобы солонка пошла. — Актум! Кончики пальцев что-то укололо. Он почувствовал эту еле ощутимую связь, как будто палочка превратилась в некое подобие поводка, связующей нити. Парень повёл палочкой. Солонка вздрогнула и запрыгала по столу, рассыпая вокруг себя соль. На лицо Феликса заползла кривая глупая усмешка. Рука задрожала, солонка ещё сильнее задёргалась. Он водил рукой и заворожённо наблюдал, как по его приказу она носится по столу туда-сюда. — Превосходно, мистер Росс, просто превосходно, — заулыбался Флитвик, — а если мы сделаем так? Маленький профессор легонько взмахнул палочкой в направлении солонки, и та с треском раскололась на части. Он с улыбкой наблюдал за растерянным лицом паренька и надеялся, что подталкивать к мысли не придётся. Через несколько секунд юноша догадался. — Репаро!.. эмм… бл… я сказал, Репаро! — солонка собралась воедино. — И вновь превосходно, мистер Росс. Вы большой молодец. А если так? — Флитвик собрал со стола в руку горсть соли, — вы готовы? Феликс не сразу понял, чего от него хотят, но, всё-таки, догадался. Он вновь отёр руку о штанину и, от волнения застучал носком ботинка о пол. Несколько раз глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду и дал отмашку профессору. Флитвик швырнул горсть соли высоко вверх. — Иммобилюс! — часть соли так и осталась висеть в воздухе. Основная же масса бесславно свалилась на пол. — Не совсем так, как я ожидал, но всё равно замечательно. Особенно для второго месяца изучения заклинаний, — прокомментировал результат Флитвик. Профессор взмахнул палочкой, и лишняя соль исчезла. После этого маленького экзамена он вернулся к обеду. — Скажите-ка, мистер Росс, что можно остановить с помощью Иммобилюса? — Какой-то объект или кучу объектов. И чтобы на них магия не действовала в этот момент. — Неплохо. А как можно вывести объект из заморозки? — Отменой заклинания, любым магическим действием, эмм… и… коснуться! Точно, нужно коснуться! Чем угодно, кроме другой вещи, которая, ну тоже за-заморожена. — А что на счёт Репаро? Что нельзя починить с помощью Репаро? — Живых существ. Э-эмм. Картины, ковры, одежду. Ткань какую-то… вроде всё. — Ты забыл обширные и тяжёлые повреждения строений, износ, сожжённые вещи, заколдованные предметы и материалы, не имеющие стабильной формы. — Э-э-э… да, чего-то я забыл, — пробормотал Феликс, про себя вспоминая, когда бы это он мог такое читать. — Ничего страшного, мистер Росс, ничего страшного. Ваши результаты поразительны для человека, увидевшего волшебство два месяца назад. — Да, конечно, — сказал Феликс тихо. Эту фразу он уже слышал раз сто за последнюю неделю, и она уже начала его сильно бесить. Неужели обязательно постоянно напоминать ему о том, как давно он влился в волшебный мир? Неужели сложно просто поставить объективную оценку без скидки? Конечно, она не будет такой лестной, но хотя бы честной. В слух он, однако, ничего не сказал и сел обратно за стол. — Собрание должно совсем скоро начаться, — пробормотал Флитвик, закончив со своей порцией, — надо бы поспешить в большой зал. Вы пойдёте? — Д-да, конечно, — пробормотал Феликс, удивлённый своим ответом. Изначально, он даже не планировал посещать школьное родительское собрание, но именно в тот момент, когда профессор напрямую спросил его об этом, он почему-то не смог отказаться. Большой зал уже потихоньку заполнялся. Сегодня здесь не было привычных факультетских столов, вместо них стояли ряды длинных лавочек, от чего зал Хогвартса стал напоминать Феликсу огромный кафедральный собор. До официального начала оставалось около пятнадцати минут, а помещение заполнилось едва ли наполовину. Волшебницы и волшебники постепенно прибывали в Хогвартс, занимали места поближе к кафедре, встречали старых знакомых и тихо переговаривались. Как объяснил Флитвик, родительских собраний в школе не проводили уже очень давно. Были здесь и преподаватели. Мрачный учитель зельеварения сидел в углу преподавательского стола и читал какой-то журнал, изредка обводя взглядом Большой зал. Присутствовала здесь и профессор травологии, пухленькая пожилая женщина с заштопанной шляпой. Она беседовала с учителем нумерологии, имени которой Феликс до сих пор не запомнил. Его тётя и директор ещё не появились. Феликс не знал, где ему сесть. Он чувствовал себя совершенно чужим на этом событии, где присутствовали одни лишь взрослые. Паренёк устроился в самом дальнем ряду, на самом краю лавочки и делал вид, что его здесь не существует. Зал постепенно заполнился. Некоторые посетители кидали на него заинтересованные и недоумевающие взгляды, словно задаваясь вопросом — «Что этот мальчик делает здесь, на родительском собрании?», но от разговора с Феликсом все воздержались. Примерно к трём часам дня зал заполнился окончательно, а совсем скоро из боковой двери у преподавательского стола появился директор со своим заместителем. Разговоры постепенно стихли, профессор МакГонагалл устроилась за столом, а Дамблдор сразу же занял место за кафедрой. Оглядев зал и выдержав небольшую паузу, старик заговорил: — Леди и джентльмены. Я рад приветствовать вас здесь, в Хогвартсе. Мне очень приятно видеть столько знакомых лиц, оживляющих в моей памяти воспоминания о былых днях, когда многие из вас ещё учились в стенах этого замка. Должен сказать, что этот день уже в каком-то смысле значим, ведь это первое родительское собрание за последние пару веков. И я рад, что мне, как директору, выпала честь провести его, ведь та причина, по которой я собрал вас всех, видится мне невероятно важной, ибо она напрямую касается школы и ваших детей. В ближайшие годы старый добрый Хогвартс пройдёт тропой серьёзных изменений, и я бы предпочёл, чтобы вы узнали о них здесь, лично от меня, а не из сухой бумажки со списком учебников, что приходит вам каждое лето со школьной совой… Дамблдор пустился в объяснения. Начал рассказывать про то, как за последнюю сотню лет сильно упало волшебное образование в Британии. Он так долго об этом рассказывал, что Феликсу захотелось спать от обилия неизвестной ему информации. Родители, однако, слушали очень внимательно. Кто-то позволял себе изредка перешептываться, но недолго. Альбус всё ещё сыпал примерами и фактами о школах на континенте и о том, как преподаются волшебные науки в других странах и насколько Британия, благодаря глупым министерским запретам, от них отстала. Конечно, он не сказал этого прямо, но намекнул не раз. Парень и не заметил, как плавно перешёл директор от упадка образования к тому, ради чего он затеял всё это собрание — к изменениям школьной программы. И когда он, наконец, закончил свою длинную речь, наступило время вопросов. — Скажите, директор, почему вы считаете, будто министерство виновато в упадке нашего образования? — задала вопрос какая-то дамочка из первых рядов. Альбус строго взглянул на неё и чётко ответил: — Я этого не говорил. — Мистер Дамблдор, не сочтите за нескромный вопрос, но скажите, чьей идеей был такой резкий уход от традиций школы, как отход от системы факультетов? — Сейчас сложно сказать, кто конкретно предложил это, скорее, считайте это нашей общей идеей. Как я уже говорил, мы не стали отменять факультеты совсем, это бы нарушило так давно сложившиеся традиции нашей школы, просто теперь переход на старшие курсы будет означать для студентов не только очередную смену года, но и некий новый жизненный этап, который они проходят, новую ступеньку, на которую они поднимаются, туда, где не будет факультетских ярлыков. — А где же они тогда будут жить? — удивлённо воскликнул кто-то из зала. — Этот вопрос мы уже решили, в Хогвартсе будет обустроено несколько новых общежитий, — ответил директор, после чего обратил внимание на мужчину, который культурно ожидал своей очереди задать вопрос. — Да? — Скажите, сэр, вам не кажется, что такое резкое и неожиданное изменение всей программы негативно скажется на учениках и их успеваемости? Далеко не все смогут адаптироваться под кардинально изменившиеся условия… — Не стоит волноваться, руководство школы прекрасно это понимает, поэтому я и сказал, что изменения будут проводиться в течение ближайших лет, чтобы достичь наиболее плавного перехода. Естественно, некий упадок успеваемости будет прослеживаться, полностью избежать этого не удастся при всём желании, и мы это осознаём. Какой-то пожилой джентльмен из первых рядов поднял руку. — Сэр, что вы имели в виду, говоря, что система обучения на старших курсах будет более свободной? Дети будут сами выбирать, что хотят изучать? — Да, именно это. Начиная с пятого курса, студенты будут выбирать предметы, подчеркну, абсолютно все предметы, которые желают изучать, в рамках нашей программы, разумеется. Они будут сами составлять расписание и следить за тем, чтобы оно не было перегруженным, а наши профессора будут рады помочь им советом, если потребуется. — Постойте, мистер Дамблдор, но тогда получается, что многие ученики получат совершенно разный уровень знаний! — воскликнула какая-то домохозяйка. — Да, именно этого мы и добиваемся, — спокойно ответил директор. — Но…, но как же! — Не сочтите за грубость, но скажите, пожалуйста, как часто вы пользуетесь знанием астрономии? — перебил её старик. — Эмм… ну… — женщина замялась, не зная, что ответить. Зал был в лёгком недоумении, кое-кто уже заулыбался, понимая, куда он клонит, — не помню, да и какая вообще разница? — Хорошо, а что на счёт Высшей трансфигурации? Вы пользуетесь ею? Феликс не видел, что это была за женщина, но её писклявый и немного противный голос ему не понравился. Так говорили только старые жирные тётки, которые очень любили скандалить по любому поводу и считали, будто все вокруг им что-то должны. Его воспитательница в приюте была именно таким человеком. — Я работаю в Министерстве! — воскликнула дама, — какая вам разница, пользуюсь я этим, или нет? Рядом послышался чей-то смешок. Феликс повернулся и увидел, как усатый дедуля в цилиндре смеётся себе в кулак. — Что смешного? — спросил его сосед шёпотом. — Высшая трансфигурация не преподаётся в школе, её изучают, как в древности, по книгам, или от частных преподавателей. Эта курица даже не поняла этого, — пояснил дедуля, после чего фыркнул, — в министерстве она работает. Отвлёкшись на этот маленький разговор, Феликс пропустил мимо ушей тот момент, когда директор снова начал говорить. -… ведь обычно, не все знания, получаемые в школе, нужны людям в дальнейшей жизни. Например, лично я не припомню, когда мне бы пригодилось знание о том, как садить мандрагоры, или ухаживать за всякими цветочками. Точно так же, человеку, решившему построить свою карьеру в министерстве, зачастую, хватит основ. А вот если вам захочется в аврорат, то потребуются более специфические знания. А в Отделе Тайн, без Высшей трансфигурации, превосходного владения Чарами и другими магическими дисциплинами на вас даже смотреть не станут. Понимаете, что я имею в виду? Старик взял небольшую паузу, позволив слушателям чуть-чуть обдумать сказанные им слова. Феликс заулыбался. До него тоже только-только дошло, к чему клонит директор. Альбус, продолжил: — Мы стремимся дать студентам возможность раскрыть свой потенциал и предоставить им свободу выбора. Мы дадим им возможность самим определить, насколько глубоко они хотят изучать те, или иные магические дисциплины. Это научит их принимать важные решения, влияющие на всю дальнейшую жизнь. Естественно, прежде чем предоставлять детям возможность принимать такие решения, мы обязаны удостовериться, что они к этому хоть немного готовы. Знания каждого студента обязаны отвечать неким Стандартам Обучения Волшебству, которые, между прочим, уже были немного переработаны. По сему, можете не волноваться, все необходимые знания наши студенты получат в полном объёме. — Постойте, мистер Дамблдор. Вы говорили о знаниях, необходимых для Аврората, или Отдела тайн, но ведь, насколько я знаю, для многих магических профессий есть собственные подготовительные курсы, как в Аврорате… — Простите, что перебиваю, но вы хоть знаете, насколько тяжело после школы проходить такие курсы? — вмешался в разговор мужской голос. В зале послышались одобрительные возгласы, люди зашептались, а мужчина, лет тридцати на вид, встал со своего места и продолжил. — Вас заставляют там изучать то, что вы даже близко никогда не видели, считая, будто вам это уже известно! Половину с таких курсов выкидывают за неуспеваемость, и я считаю виноватыми здесь не людей, а школу, потому что она не даёт достаточных знаний. Мистер Дамблдор, я вам искренне благодарен за то, что вы занялись нашей системой. Простите ещё раз, что перебил. — Это мой долг, — ответил старик. — Сэр, директор. Но что на счёт этих ваших новых направлений? Ритуалистика, боевая магия, дуэли… вам не кажется, что это слишком? Такими темпами Хогвартс скоро станет вторым Дурмстрангом… Директор тут же взял слово, не позволяя людям шептаться на эту тему. — Что ж, я отвечу сразу всем, кто считает какие-то уроки слишком опасными. Не стоит думать, будто мы с первого курса будем учить детей Непростительным. Это не так. Каждый предмет, которому мы будем обучать в нашей школе, имеет свою систему, специально рассчитанную на то, чтобы опасные знания, как и сейчас, студенты получали в более зрелом возрасте. А что же до опасности, то она подстерегает нас повсюду и от неё никак не отвертеться. Даже закрывшись под стеклянным куполом от всего внешнего мира, вы рискуете умереть, подавившись собственной слюной. Знания, которых мы так страшимся, сами по себе не несут ни зла, ни угрозы, и я не говорю сейчас о Тёмных искусствах, на которые вы намекали, нет. Просто нужно чётко понимать, что палочку всегда направляет человек и обвинять в его действиях знания значит убегать от ответственности. А наша первоочередная задача, как преподавателей, состоит не в том, чтобы оградить наших детей и студентов от опасных знаний, а в том, чтобы научить их отличать плохое от хорошего, осознавать, с чем они имеют дело и отвечать за себя, свои действия и свои палочки. Феликсу речь директора понравилась, хоть он и не понял всего, о чём говорил Альбус, но то, каким тоном он это говорил, то, как делал паузы между словами, и расставлял акценты, произвело на мальчишку впечатление. Он совсем забыл, что сам без пяти минут студент и скоро ему предстоит испытать на себе всё то, о чём только что говорил директор и теперь, когда старик закончил, а зал притих настолько, что даже перешептываний не было слышно, Феликс захлопал в ладоши. Не громко, не быстро, просто захлопал, потому что видел как-то в Лондоне общественное выступление какого-то оратора и запомнил, что после его слов все хлопали. Неуверенные хлопки парня подхватили на соседнем ряду, ещё в нескольких местах и вскоре, аплодировал уже весь зал. На этом время вопросов как-то само собой закончилось. Директор жестом руки успокоил зал и, сделав несколько глотков воды из стакана, который влетел к нему в руку прямо со стола, поблагодарил всех присутствующих за участие в собрании и объявил его законченным, сказав, что желающие ещё могут пообщаться с преподавателями по поводу успеваемости их чад. Взрослые повставали с мест, кто-то потянулся к выходу, кто-то к преподавательскому столу. Феликс сидел и смотрел на быстро пустеющие лавочки. Не все спешили уйти, некоторые, как и он, смиренно сидели и ожидали, пока вся основная толпа уйдёт, чтобы потом, спокойно и без столпотворения, дойти до выхода. Но и они ушли, а Феликс всё так же продолжал сидеть на своём месте. В стороне преподавательского стола толпились взрослые, что-то обсуждая с профессорами, директор сидел в своём кресле с усталым видом и пил тыквенный сок. Феликс мысленно скривился. Он его не слишком-то любил. Как и все «полезные» продукты, он казался ему противным, хоть тётя и заверяла, что в нём полно витаминов для его растущего организма.

***

Альбус устало потягивал тыквенный сок. Как-никак, распинался он тут чуть больше часа, что само по себе не было сильно выматывающим занятием. Но если учесть, что проснулся он в четыре утра и за это время успел побывать в министерстве на одном из заседаний Визенгамота по делу о нарушении статута секретности и использовании непростительных заклинаний каким-то особо отсталым идиотом; заскочить к Аластору и узнать, что Крауча-младшего видели где-то в Йоркшире, но так и не поймали; побывать на аудиенции у Фаджа, который желал поговорить об отменённых декретах и, наконец, подписать кучу бумажек, связанных с его постом Верховного Чародея, после чего дойти до Хогвартса, решить пару организационных моментов и подготовить речь, то старик всё-таки подустал. Всё-таки, как бы он не хотел казаться себе полным сил и энергии, для такой беготни он был немного староват. Сунув в рот лимонную дольку, директор нашёл взглядом юного Росса. Паренёк сидел в самом дальнем краю большого зала и заставлял какую-то скомканную бумажку прыгать по лавке перед ним. Упражняется в чарах, молодец. Мысленно, Альбус пообещал дать ему ещё пару уроков магии в благодарность за то, что своими неуместными хлопками он, всё-таки, спас старика от вопросов, которые сыпались бы ещё ой как долго. Альбус задумался о юном Россе. Парень не переставал радовать директора. Если послушать Флитвика, его успехи в чарах были просто превосходны для начинающего. Он был очень сообразительным и старательным. Конечно, ему всё ещё не хватало терпения и умения вести себя. Как бы малыш не старался следить за языком, его быдловатая манера общения давала о себе знать. «Ничего, Феликс, это пройдёт со временем» , — подумал Альбус, разглядывая свой стакан. Весь мир для директора ушёл на задний план. Вокруг гудели чьи-то голоса, а краски зала смазались, словно за старым стеклом. Старик завис, он не думал ни о чём, а просто глядел в никуда, левой рукой поглаживая свою бороду. Его отрезало от мира. Директор просидел бы так ещё долго, если бы не чей-то голос. Шипящий, хриплый, пробирающий до костей голос. Он был так близко, что Альбусу казалось, будто эти слова кто-то произнёс у него над ухом. Точнее слово, одно лишь слово. — Аймар… Директор подскочил, как ужаленный. Один лишь звук этого зловещего имени заставил его чувствовать себя неуютно. Он не понимал, кто сказал это, и не знал, что это значит. — Айма-а-ар… — замогильный голос прозвучал снова. Альбус напрягся, как натянутая струна и прислушался к окружающему миру. Секунда, и в уши его ворвался гомон говорящих людей, до плеча дотронулась чья-то рука, а тревога исчезла. Всё снова стало хорошо, будто и голоса этого никогда не было. — Профессор Дамблдор, сэр. С вами всё хорошо? Повернувшись, старик увидел Аврору Синистру, профессора астрономии. Она выглядела обеспокоенной, как будто уже несколько раз пыталась до него достучаться. Натянуто улыбнувшись, Альбус ответил: — Да, всё в порядке, спасибо. А сам крепко задумался о том, что же это было.