Рауль…
О, как он смеет! Как он смеет говорить такие жестокие вещи! Нет, месье, это вы пожалеете, что родились на свет… запомните мои слова! По дороге домой я незаметно вернул письмо в карман Кристин. Если она не хочет, чтобы я читал ее письма, я не хочу ее расстраивать или заставлять ее думать, что я делаю это за ее спиной. Первую вещь, которую я сделал по возвращении домой, я пошел к своему столу в поисках ручки с черепом. Я собираюсь написать письмо этому трусливому ублюдку и высказать свое мнение! Но куда же подевалась моя ручка? Я открыл свои ящики и осмотрел стол, но ее нигде нет. Тогда боковым зрением я увидел скомканную бумагу под пальто Кристин и черные чернила, размазанные на кармане. И тогда я опустил руку в карман, мои пальцы нащупали что-то длинное и металлическое… и только когда я вытащил руку, я увидел свою ручку… свою сломанную и разрушенную ручку. Это был мой первый настоящий подарок, а теперь — как и все самое прекрасное в моей жизни — она разрушена и отобрана у меня навсегда…Глава 18
7 января 2017 г. в 15:09
POV Эрик
Пульсация, пульсация, пульсация. Это все, что я чувствовал, лежа в своей постели. Доктор сказал, что у меня будет ужасная боль некоторое время, но это уже слишком даже для меня. Снова и снова моя голова пульсировала под бандажом, словно сердцебиение. Как же сильно мне хотелось сорвать бандаж и прекратить это, но мне приказали быть в нем, чтобы сохранить швы. Я думал, заснув, я смогу избежать боли хотя бы на несколько мгновений, но попытки погрузиться в сон с этой беспокойной раной были невозможными. Игра Густава на фортепиано в гостиной только ухудшала положение. Я хочу тишины… Разве я много чего прошу? Я спрятал лицо в подушку, закрывая уши руками, чтобы приглушить шум. Кристин пыталась занять ребенка, чтобы он не заходил в мою комнату. Она настояла на том, чтобы я снял маску — это позволит моему лицу дышать, — но я не соглашался до тех пор, пока не узнал Густав.
Несколько мгновений спустя я услышал открывающуюся дверь, музыка Густава стала сильнее. Я простонал, прижимая руки к ушам. Когда дверь захлопнулась, моя голова погрузилась в агонию, заставляя меня потерять контроль над злостью
— Разве немного тишины — это слишком трудная просьба! — моя голова поднялась с подушки, чтобы увидеть Кристин, стоящую в дверном проеме, ее руки заняты большой миской и полотенцами. Она, должно быть, захлопнула дверь ногой, скорее всего, не желая того, чтобы она шумела.
Я свесил ноги с кровати, чтобы сесть, закрывая глаза и поглаживая забинтованную голову.
— Эрик, — Кристин поторопилась ко мне, кладя руку на мой лоб, — боль очень сильная?
— Невыносимая.
Она быстро посмотрела на меня перед тем, как открыть дверь и крикнуть Густаву прекратить играть.
— Но мама…
— Может, тебе будет лучше пойти на улицу и поиграть, — предложила Кристин. — Мистеру Уайю нужен отдых.
— Хорошо, мамочка.
— И не уходи далеко.
Когда Кристин снова закрыла дверь, она присела около меня, начиная аккуратно развязывать бинт.
— Мне ужасно жаль из-за Густава, — сказала она.
— Это не его вина. К тому же, извиняться должен я за то, что накричал.
— Все нормально, Эрик. Я не знала, что мои ноги причинят столько шума, захлопнув дверь.
Когда бандаж был снят с моей головы, Кристин осмотрела рану, ее глаза выглядели будто она смотрит на нечто ужасное.
— Ох, ангел, твоя голова выглядит такой болезненной.
Я почувствовал легкое касание ее пальчиков к моей набухшей коже, и это заставило меня поморщиться.
— Она так чувствительна, — начала она, готовя раствор, который принесла в миске. — Это чудо, что тебе удавалось защитить ее все эти годы.
— У меня не было выбора. Я лучше бы позаботился о ней, чем допустил появление инфекции.
Кристин, должно быть, заметила, сколько боли я испытываю, потому что положила мою безупречную щеку вниз на подушку так, что мое уродство смотрело на нее. После этого она начала прикладывать намыленное полотенце к моему открытому черепу. Горело очень сильно, но это успокоило пульсацию.
— Я могу сделать чай, чтобы тебе было легче заснуть, — предложила Кристин.
— Сон звучит привлекательно.
Кристин поцеловала мою скрученную щеку перед тем, как взять несколько свежих бинтов.
— Нельзя их не надевать? — спросил я. — Пожалуйста, пока я посплю. Они заставляют голову чесаться.
— Только, если ты будешь вот так лежать, Эрик. Любое давление на твои швы и они могут разойтись.
Я закрыл глаза, ощущая, как Кристин накрывает меня.
— Я сделаю тебе чай.
Когда Кристин ушла, я вздохнул, медленно погружаясь в сон.
POV Кристин
Моему бедному ангелу испытывает боль. А мне глубоко внутри больно видеть его таким, но я знаю, что ничего не могу сделать. Я стояла на кухне, когда вернулся Густав с письмом в руках.
— Я прогулялся на почту, мама, — он передал мне запечатанное письмо, вполне очевидно, что оно от Рауля. Не желая читать его перед Густавом, я убрала его и предложила ему сэндвич, пока подогревался чай Эрика.
— Прости, что кричала на тебя этим утром, дорогой, но мистеру Уайю требовался отдых.
— Все в порядке, мама.
Когда был готов чай Эрика, я отнесла его в комнату и увидела, что он заснул. Я поставила чашку на прикроватную тумбочку и положила руку на его щеку.
— Эрик?
Когда я не получила ответа, я улыбнулась и покинула его комнату.
POV Густав
Пока мама была занята стиркой белья мистера Уайа, мне было нечего делать. Я сидел за столом мистера Уайа, пока она была в подвале. Если бы мама увидела меня сидящего здесь, я знаю, она бы сказала мне держаться подальше от его вещей. В одном из ящиков я заметил небольшой кусочек бумаги, который я быстро достал. Я мог бы порисовать, но мне нечем… и тогда я увидел ее! Ручка мистера Уайа, которую мама купила ему. Она лежала на столе и просилась к использованию. Я посмотрел в холл, чтобы убедиться, что мама не идет. Когда я понял, что никого нет, я открыл ручку и начал рисовать ей. Я изобразил несколько деревьев и мой дом в Париже… Я не уверен как это случилось, я, должно быть, давил слишком сильно, что наконечник лопнул пополам. Все чернила, которые были внутри, вылились на мой рисунок. Мое сердца начало быстро стучать внутри, пока я пытался починить ручку мистера Уайа…, но она поломана. О, он точно меня убьет! Он любит эту ручку!
— Густав, я думала, возможно, мы могли бы сходить в кафе «У Фельтмана» позже, поесть мороженого и выпить горячего сидра… — мама поднималась по лестнице. Я быстро смял рисунок и выбросил его, засовывая сломанную ручку в карман, пряча ее, чтобы решить, что с ней делать. Моя мама вошла, держа бельевую корзинку, наполненную рубашками мистера Уайа. Я ловко прыгнул в его кресло, чтобы не быть замеченным за его столом.
— Милый, ты слышишь меня?
— О, да, звучит отлично.
— Что-то не так? — мама, наверное, заметила дискомфорт на моем лице. Думай, Густав, думай!
— О, я просто… — что я? — заскучал.
— Ты можешь пойти на улицу и поиграть, если ты хочешь, — предложила мама. — Только вернись к шести.
— Ты можешь пойти и поиграть со мной, мама?
— Прости, Густав, — нахмурившись, сказала мама. — Я останусь здесь и позабочусь о мистере Уайе. Ты побеги и поиграй. Мы чуть позже проведем время вместе.
Когда моя мама ушла вниз, я выскочил на улицу незамеченным. Я не уверен, куда я направляюсь, но мне нужно избавиться от ручки мистера Уайа. Я уже был на полпути в пиццерию, когда услышал, как кто-то зовет мое имя. Я обернулся и увидел Самину, пытающуюся догнать меня.
— Густав, что ты делаешь?
— Ничего, а что?
Она стоит напротив меня с блестящими на солнце глазами.
— Я думала, может, ты хочешь пойти со мной в пиццерию? Мой папа дал мне достаточно денег на два кусочка. Я поделюсь с тобой.
Пицца звучит здорово. К тому же, еда всегда подавала мне хорошие идеи.
— Хорошо.
Я последовал за ней в пиццерию, и мы сели, ожидая два наших кусочка. Дома никто раньше не предлагал мне присоединиться за ланчем. Обычно, я предлагал другим детям.
— Тебя что-то мучает, Густав?
Я посмотрел на нее и не мог не заметить насколько она похожа на доктора Гангла.
— Ничего…
— Конечно, что-то есть, — она улыбнулась. — Ты выглядишь взволнованным. И кроме волнений о нашей пицце, я думаю, что-то все же не так.
Я вздохнул и достал сломанную ручку мистера Уайа, кладя ее на середину стола. Мина посмотрела на нее и взяла в руки, изучая безделушку.
— Что это?
— Ручка мистера Уайа.
— И почему ты носишь ее с собой?
— Потому что я сломал ее.
— И?
— И мистер Уай еще не знает об этом. Он убьет меня, Мина.
— Это всего лишь ручка…
— Всего лишь ручка! — вздохнул я. — Это не только ручка! Это та самая ручка, которую мама купила ему, ручка, которую он использует каждый день!
Мина положила ручку обратно, толкая ее в мою сторону.
— Ты правд, он убьет тебя. Мистер Уай бывает довольно злым, когда хочет.
Я убрал ручку обратно в карман.
— Что ты имеешь ввиду?
— В прошлом сезоне он пришел в тент фриков и понял, что еще ничего не готово за час до представления. Он пришел в ярость, раскидывая реквизит и крича, словно сумасшедший.
Когда наши кусочки поставили на тарелках перед нами, Мина передала мне один.
— Лучший кусок на всем Кони-Айленде…
Я откусил свою горячую пиццу, соус обжег мой язык. Когда сыр свисал с корочки моего кусочка пиццы, я подумал о том, что делать с ручкой мистера Уайа.
— Может, ты можешь закопать ее на пляже? — предложила Мина. — Он никогда не узнает.
— Это хорошая идея, — сказал я. — Он просто будет искать ее.
— Но опять же, мистер Уай не тупой. Он же устройство для выслеживания. Я думаю, что, закопав ее на пляже, ты будешь нервничать, и это натолкнет его на мысль, куда делась его ручка.
-Тогда что я должен сделать с ней? Если я верну ее на место, он только узнает, что это я ее сломал.
— Не обязательно, — начала Мина, вытирая свой рот салфеткой. — Нет, если ты все сделаешь так, будто это твоя мама сломала ее.
— Нет, мистер Уай никогда не поверит в это.
— Густав, ты знает, что его злость временами бывает, как ураган. Когда у него что-то на уме, смерч его злости сносит все на своем пути. Он накричит на твою мать до того, как она успеет что-либо объяснить. Я уверена, что это сработает…
Мина права. Но это не кажется мне лучшей идеей. Однако, если он накричит на мою маму, она расстроится, мы, скорее всего, уедем! Это даже к лучшему!
— Это отличная идея, Мина, спасибо!
И я знаю, как это сделать. Когда я вернулся домой, я выяснил, что мама в ванной со включенной водой. Она, должно быть, принимала душ. Возле стола мистера Уайа прикреплена вешалка, на которой висят наши куртки. Розовое пальто мамы смотрит прямо на его стол. Я быстро порвал бумагу и разбросал по полу под маминым пальто. Я взял ручку мистера Уайа и размазал немного высыхающего чернила по карману перед тем, как положить сломанную ручку внутрь.
— Густав?
Я услышал, как мама зовет меня из ванной. Я резко открыл дверь, насыщенный парами воздух повалил из комнаты.
— Да?
— Сделай мне одолжение и спроси у мистера Уайа, не хочет ли он к нам присоединится.
— Я думал, он без маски, поэтому я и не вхожу в его комнату.
— Густав, — вздохнула мама, пока вода в душе все еще бежала. — Пожалуйста, не спорь со мной. Тебе придется привыкать видеть его рано или поздно.
— Да, мама…
Закрыв дверь ванной, я вошел в комнату мистера Уайа, держа взгляд на полу. Если он лежит без маски, я не хочу видеть его лицо.
— Мистер Уай? — я потряс его руку. — Мистер Уай, проснитесь…
Я почувствовал, как его тело переворачивается, он застонал.
— Мистер Уай?
— Да? Что такое? — неустойчиво и капризно прозвучал его голос, но я не оставил его в покое.
— Мама хочет, чтобы вы встали и оделись. Она предлагает пойти в кафе и выпить немного сидра и поесть мороженого.
— Нет… — простонал он. — Я хочу только спать.
Я не собираюсь спорить с этим.
POV Кристин
Я вышла из душа, завернутая в большое полотенце около моего обнаженного тела. По пути в комнату я встретила Густава.
— Он поднялся?
— Он сказал, что не идет.
Кажется, Густав даже не пытался его поднять. Я закатила глаза и вошла в комнату Эрика, увидев его лежащего с закрытыми глазами.
— Эрик? Эрик, проснись…
Он открыл глаза, быстро закрывая их обратно, когда увидел, что это всего лишь я.
— Давай же, ты почувствуешь себя лучше, когда съешь немного мороженого и выпьешь сидра.
— Я не хорошо себя чувствую, Кристин.
Накинув на себя рубашку, я прильнула к нему, нежно потирая его плечи.
— Пожалуйста, Эрик. Ради меня. Мне очень грустно видеть тебя лежащим. «У Фельтмана» недалеко.
— Я очень устал и мой череп мучает головная боль.
Я улыбнулась и прижала губы к его открытому черепу, надеясь все же убедить его.
— Ты ведь не отстанешь от меня, пока я не соглашусь, верно?
— Таков мой план, — поддразнила я.
Эрик сел и потянулся за своей маской. — В таком случае, думаю, немного мороженого не навредит.
POV Эрик
Последнее, что я хотел — это выходить, но Кристин не оставила бы меня в покое до тех пор, пока я бы не согласился. После того, как я одел себя, Кристин забинтовала мою голову перед тем, как мы начали наш путь в кафе. Вечер прохладный, но не настолько, чтобы мы с Кристин надевали верхнюю одежду. Но к тому времени, когда мы пришли, я настолько был уставшим, что чуть не заснул за нашим столиком, пока Кристин ходила делать заказ. Моя голова покоилась на руках, пока мои глаза были закрыты и продолжалась головная боль.
— Мистер Уай? — я почувствовал, как Густав тычет пальчиком в мою маску. — Вы в порядке?
— Никогда не чувствовал себя лучше, — саркастично простонал я.
Мгновение спустя я услышал, как перед нами поставили чашки, открыл глаза и увидел, что вернулась Кристин с нашим мороженым и сидром.
— Может, это было плохой идеей привести тебя сюда, — я почувствовал ее руку, поглаживающую мою щеку.
— Я в порядке, — настоял я. — Просто устал.
Кристин передала мне теплый стакан с сидром, сладкий запах теплых яблок слегка улучшил мое самочувствие.
— На вкус, как тыква, — провозгласил мой сын, когда начал есть окрашенное в оранжевый цвет мороженое.
— Потому что так и есть, — захихикала Кристин.
Сын быстро закончил свою еду, сразу же намереваясь пойти поиграть в пинбол, автомат, который стоит в другом конце зала. Когда он оставил нас одних, Кристин помогла мне закончит мое мороженое, заметив, что я был не особо голоден.
— Ты уверен, что все в порядке? — спросила она.
Я кивнул. — У меня просто болит голова.
— Мама! — Густав позвал Кристин из-за игрального автомата. — Иди, попробуй!
Я знаю, что Кристин хочет, но также она не хочет оставлять меня.
— Давай, иди, — сказал я ей. — Я буду сидеть здесь и закончу есть.
— Ты уверен?
— Я буду прямо здесь.
Когда мой ангел поднялся, письмо выпало из ее кармана. Я дотянулся до него, с желанием окликнуть ее, но, когда я заметил печать семьи Рауля, я сразу же передумал. Пока Кристин занята Густавом, я открыл письмо и прочитал его.
Кристин,
Во-первых, я даже не знаю, что и думать о тебе после того, что всплыло на поверхность наших отношений. Как ты могла так поступить со мной? Как ты могла сбежать ночью перед нашей свадьбой и заняться любовью с этим отвратительным животным? Я знал, что с тобой было что-то не так в нашу первую брачную ночь, и теперь я понимаю, что это! Я собирался спросить у тебя, когда заметил, что ты уже не чиста, но теперь я знаю, что этот зверь взял тебя первый! Я должен был лишить тебя девственности! И после всего, через что мы прошли, ты позволила ему? Из все людей? Он выродок земли, Кристин! Более того, у тебя хватило наглости сделать его отцом ребенка… нашего ребенка. Ох, Кристин, ты врывала сердце из моей груди и растоптала его. Густав был нашим маленьким мальчиком, моим наследником! Я знал, что с этим ублюдком что-то странное! Я знал это в момент, когда он начал играть на фортепиано! И его глаза… они не мои или твои. Я должен был знать лучше, но я любил его слишком сильно. О, Кристин, как я должен простить тебя за то, что ты позволила этому ничтожному монстру иметь себя? Что он предложил тебе взамен? Он противен и гнусен! Запомни мои слова, он сделает из нашего сына тоже самое! Густав вырастет убийцей!
И ты ожидаешь, что я изменюсь? Думаю, это тебе нужно меняться! Ты лгала мне десять проклятых лет! Ты знала, чей Густав сын, и все еще обманывала меня. Я клянусь тебе, Кристин, когда последний снег растает и порты снова откроются, ты и твой монстр должны будете много чего объяснить. Я собираюсь сделать так, что он пожалеет, что вообще родился на свет.