Искусственные звезды

Мамия терпеть не мог комнату с проектором. И особенно сильно — из-за того, что та означала, когда он был ею, из-за того, что ощущала она, стоя на коленях, или раскинувшись, полностью открытая, на диване. Анфи всегда была снизу со своим старшим братом, всегда склонялась перед своим принцем и господином. Но сегодня Акио-сан отсутствовал — без сомнения, заняв себя чем-то иным и весьма приятным, — а Утэна-сама крепко спала. Так что Мамия проскользнул в комнату с проектором и начал возвращать её себе. Здесь, где столь мужественный брат Анфи управлял ей с помощью своего тела и в соответствии со своими планами, Мамия собирался выразить молчаливый протест. Он абсолютно умышленно устроился посередине широкого белого дивана и плотоядно оглядел комнату: выражение, которое ему не доводилось примерять слишком часто. Прищурившись под определенным углом, можно было представить фигурку под сумрачной громадой прожектора: девушку в весьма откровенной школьной форме. Её волосы были с притворной скромностью заколоты сзади, и она как раз снимала очки. — Анфи, — прошептал Мамия, не сводя глаз с плода своей фантазии. Воображаемая Анфи ответила покорным взглядом и медленно положила свои очки на ближайший столик. Мамия улыбнулся, размеренными движениями расстегивая свои форменные штаны. — Иди сюда, — сказал он иллюзии. Анфи двинулась к нему. Мамия запустил руку в штаны (он никогда не носил белья — в любом из своих обличий) и бережно огладил ствол. Его небольшой пенис был уже твёрдым. Он слегка прикусил губу, трогая себя именно так, как надо, и ничуть не спеша. В конце концов, Акио никогда не спешил. Анфи была уже совсем рядом с ним; ее глаза, пустые и безразличные, сосредоточились на его члене и его действиях. Словно глаза мертвеца, отметил он, причем не очень-то довольного своей смертью; но в данный момент он пытался подражать Акио, а не Анфи. Так что он усмехнулся своему видению и приподнял в ладони правое яичко, предлагая ей. — Иди ко мне, я сказал, — вновь прошептал он, словно совершая кражу. — Подумать только, — промурлыкал другой голос, более глубокий и сильный, заметно более мужественный голос — из теней, окружавших проектор. Мамия замер, всё еще придерживая ладонью яичко. — Не находишь это несколько нездоровым? — спросил Акио. — Даже для тебя? — Он широко улыбался, позволив обнаружить себя, и прошел сквозь комнату, следуя по тому же пути, который прошла воображаемая Анфи. — Онии-сама, — судорожно выдохнул Мамия, настолько же удивленный, как была она когда-то давно, у дверей хижины, когда мечи настигли ее — и когда Акио тоже подошел к ней с собственным мечом. Его лицо на мгновение пошло рябью, обнажая сестру под этой маской. — Нет, останься им! — скомандовал Акио, внезапно и резко. Он вновь улыбнулся, с высоты, откуда нависал над Мамией. — Мы ведь одна семья, не так ли? Нам нечего скрывать друг от друга. — Его взгляд сделался еще более хищным, когда он изящным движением опустился на колени перед своим... братом. — Покажи мне, — приказал он, и внезапно его исполненные силы руки широко развели колени Мамии — так, что Мамия задохнулся от внезапной боли в бёдрах. Его член открылся, гордо приподнимаясь под всезнающим взглядом Акио. Волосы там были темно-фиолетовыми, как и у Анфи. — Какой маленький, — ухмыльнулся Акио. — Ну, это у нас не семейное. Мамия застыл, неготовый к такому развитию событий. Он всегда застывал, находясь в неуверенности, — становился пассивным, переставал действовать и реагировать. Акио ждал реакции, он понимал это, но он был запрограммирован для хозяина черных роз и не знал, чего Акио может хотеть от кого-то, кто не был его сестрой. Теперь Акио касался его — медленными, изучающими движениями, поглаживая жесткие волосы, которые больше не скрывали то, что он должен был скрывать. Под чувственными касаниями длинных пальцев Акио он краснел и извивался. Пальцы коснулись одного яичка, затем другого. Акио легко провел рукой вдоль члена Мамии, ощущая каждый дюйм — или, возможно, этот жест означал, что он должен бы быть длиннее. В любой момент Акио мог перейти к агрессии, а Мамия находился в такой уязвимой позиции. Он ничего не мог сделать — только смотреть на Акио, прикусив губу. — Почему ты пришел сюда в таком виде? — спросил Акио обманчиво спокойным голосом, сжимая кулак (слегка, совсем немного) на члене Мамии. — Ты хочешь власти? Мамия застонал и заерзал, но не решался отодвинуться. Он был несомненно пойман — как всегда. — Ты хотел бы быть мной? — хрипло спросил его старший брат, легко потянув его член. — Разве не все этого хотят, — сказал Мамия; это был не вопрос, и он не имел в виду ничего, кроме пустой лести. Это было больше, чем его (нет, ее) обычное молчаливое согласие. Но он был не только ей, он притворялся кем-то другим. — Да, — рассмеялся Акио; он казался едва заметно удивленным. А потом внезапно — так же внезапно, как изменилось его выражение лица — он наклонился вперед и принялся ласкать его уже целенаправленно. Мамия вскрикивал. Мамия вздыхал. Мамия извивался и тяжело дышал, но уже не пытался сбежать. Акио дрочил ему, и это было лучше, чем когда он трахал ее пальцами, пока она угощала яблоком очередного нареченного. Это было лучше, чем когда Содзи сосал ему, в перерывах между влюбленными заверениями в вечной верности. Это было лучше, чем сдвинуть руку спящей Утэны, положив ее на скрытую тканью промежность Анфи, оставив лежать там на протяжении часов — только лежать, позволяя ей касаться запретного места, не решаясь сдвинуть дальше. Пальцы Акио были поистине гениальны. Он не сводил взгляда с покрасневшего лица Мамии, жадно впитывая все его реакции. — Ты делал это сам с собой? — спросил Акио. — Да, — выдохнул Мамия. — И это было так же? — не отставал Акио. — Нет, — признал Мамия, задыхаясь. А потом он не мог больше говорить, не мог думать, потому что рука Акио двигалась все быстрее, и его глаза смотрели все настойчивей, и то, что он был выше Мамии, даже стоя на коленях, повергало в трепет. Мамия отчаянно вскрикнул и кончил, забрызгав шелковую рубашку брата; не в силах даже дышать, он откинулся назад, вздрагивая — его мир исчез на мгновение. Акио все еще держал его в руке. Пока он беспомощно смотрел, его брат наклонился вперед — достаточно близко, чтобы они могли поцеловаться в этот момент. Но, разумеется, они не поцеловались. — Если ты будешь очень хорошим, — пообещал Акио, — я трахну тебя в зад. Это понравится тебе еще больше, я уверен. Все, чего я прошу взамен — это чтобы ты... — Его рука слегка сжалась. Улыбка стала более явной. — ...организовал доставку некоторых цветов.