"Кабу"

— Ты действительно это сделаешь? Жестоко, мне нравится, — улыбнулась она, сверкнув глазами из темноты. — Обязательно, — небрежно бросил он, выходя на улицу. *** В полицейском управлении сегодня было немноголюдно. Чего и следовало ожидать в воскресенье, в огромном здании на данный момент было не более ста человек, Рёко бы сказала, что они трудоголики, хотя сама она не очень-то любила отдыхать. А отдыха ей выпало достаточно, в больнице она пролежит ещё две недели, а потом примерно столько же дома. Господина Итоши тоже не было на рабочем месте, он взял выходной, чтобы побыть с семьей и собраться с мыслями. Усиленно трудились сегодня только господин Ватанабэ и Сатоки. В их подземном царстве на цокольном этаже полицейского управления, живых обитателей было только двое. Там всегда было прохладно, и с недавнего времени, приятно пахло ирисами, благодаря Сатоки, удачно купившему антисептик с этим ароматом на оптовой распродаже в одной из аптек известной сети. Просто прекрасное место, если не брать во внимание тело, лежащее на алюминиевом столе посреди комнаты. Лампы, что висели на потолке яркими лучами освещали каждый сантиметр ещё недавно дышащего человека. Господин Ватанабэ продезинфицировал руки, надел длинные хирургические перчатки и поправив сперва фартук, а потом медицинскую маску подошёл к столу. — Итак, дактилоскопирование показало, что этот человек в наших базах не значился, а значит — не преступник. Но личность довольно интересная, активист, организатор фестивалей и глава совета студентов Токийского технического университета. Интересно, что же заставило тебя связаться с Маусу? А Сеиичи? Что тебя толкнуло на такое? — Господин Ватанабэ! Вы снова общаетесь с телами? Обещали же, что прекратите, — Сатоки вошел в комнату, в руках он нес какие-то коробки. Начальник даже не обратил на него внимания. Парень уже привык к причудам господина Ватанабэ, но привыкание не всегда озноечает принятие, так было и в случае Сатоки. — Долго ты ходил, Сатоки, тут от скуки не только с телами заговоришь, — говорил он, усаживаясь за стол. Для важности он перебирал в руках ручку и какой-то документ, который давно пора было выкинуть. Даже глядя невооруженным глазом можно было заметить разницу между рабочим местом начальника и его подчиненного. Стол господина Ватанабэ был завален бесполезными бумажками, которые ни в коем случае нельзя было трогать, иначе скандал был обеспечен, потому как у него все всегда лежит на «своих местах». Стол Сатоки представлял собой идеально стерильное место, его рабочий стол можно было сравнить с картинкой из каталога мебели. — Вы же сами послали меня за документами, — парень поставил коробки прямо перед господином Ватанабэ. — Вот бы уже на пенсию… — Господин Ватанабэ, вам всего пятьдесят, — Сатоки надевал перчатки и фартук. — Знаю я, знаю, — грустно сказал он, что-то подписав. Диалог далее не продолжился. Сатоки принялся настраивать освещение и проверил, работает ли мойка. Разложив все инструменты, он окликнул начальника. Господин Ватанабэ поднялся с места и, поправив перчатки, подошел к столу. — Что можешь сказать, Сатоки? — он приподнял бровь. — Ну, судя по трупным пятнам, полному окоченению и состоянию губ и глаз, я могу сказать, что смерть наступила в промежутке между четырнадцатью и пятнадцатью часами, — парень развел руками. — Причина смерти? — Вы серьезно? Он же вспорол себе живот, — Сатоки указал на огромный разрез, но тут же получил щелчок по голове. Господин Ватанбэ раздражённо сделал круг вокруг стола и зажав щипцами сигарету, закурил. — Господин Ватанабэ, вы обещали не курить при вскрытии…- Сатоки, итак омраченный ошибкой, старался не встречаться взглядом с начальником. — Дорогой мой Сатоки, — блик света ярко блеснул в очках эксперта, — сколько ещё раз мне говорить тебе, смотри на детали! Ты заметил, что у него в ротовой полости были признаки гниения, не рановато ли? А глаза так за сутки не могли сохраниться, они должны были уже быть желто-бурыми. Он уже был трупом, когда напал на офицера Коошима. Причина его смерти — передозировка Кабу, — господин Ватанабэ приложил пальцы к вискам. — Историю болезни, надеюсь, ты посмотрел, а то мне совсем неохота, — победоносно произнес он. — Да, но ничего интересного там нет, у него было воспаление легких, лежал он в Университетской больнице Кэйо. А остальные болезни он переносил в детстве, довольно здоровый был паренек, — Сатоки захлопнул тоненькую папку и положил ее на рабочий стол. — Что ещё можешь сказать? — затушив сигарету, о гору окурков в пепельнице, эксперт вернулся к столу. — Если обратить внимание на его шею, то можно заметить следы пальцев, либо его душили, но не долго, либо он хорошенько получил по шее, что маловероятно. Странно, что следы так хорошо сохранились, думаю, без кабу тут не обошлось. Ещё на его запястьях есть небольшие, недавно зажившие, порезы. Возможно, что он пытался покончить с собой, но сил у него на это не хватило, порезы не глубокие. На его теле достаточно большое количество гематом, большинство из них «свежие», примерно за три дня до убийства его избили. Били сильно, но так, чтобы никто не заметил, если сейчас одеть его, будет невозможно догадаться, что он был избит, — указав пальцами на синяки, Сатоки продолжал, — Могу предположить, что избивал его один, но очень сильный человек, удары нанесены с одинаковой силой и примерно в одно место, в область живота. На этом все, остальные повреждения можно найти только после вскрытия, — Сатоки выдохнул и ждал вердикта господина Ватанабэ. Тот, недолго думая, закивал головой и, похвалив парня, вручил ему скальпель. Приставив скальпель к коже «пациента», Сатоки вздохнул и надавил на инструмент. Холодный металл легко вошел в бездыханное тело, и сделать первый разрез совсем не составило труда. Лезвие легко проходило вглубь, оставляя почти идеальную линию, кровь слегка сочилась, но не так, как это было в парке. Секционный разрез не занял много времени, и вот перед экспертами обнажены оставшиеся внутренности. Господин Ватанабэ быстро избавился от реберных хрящей. — Что теперь скажешь? — вытирая руки, спросил он. — Как и ожидалось, его внутренние органы сильно повреждены, в особенности кишечник. Но внимание привлекает практически черная печень и селезенка, что указывает на его зависимость от Кабу. Но у него так же повреждены почки, что подтверждает версию жестокого избиения, — Сатоки сделал свет чуть ярче. После извлечения органов шейного отдела и грудной полости, эксперты перешли к детальному изучению сердца. Сатоки аккуратно положил орган на небольшой столик перед господином Ватанабэ, тот уже держал пинцет в левой руке и ножницы в правой. Через отверстие нижней полой вены эксперт ввел браншу ножниц в правое предсердие и провел ее в направлении к месту впадения верхней полой вены, и по этой линии рассек стенку предсердия. Осмотрев полость правого предсердия и, оценив характер его содержимого, как не представляющий интереса для следствия, господин Ватанабэ удалил его пальцем. Сатоки никогда не брезговал, но сейчас ему совершенно не хотелось смотреть на это сердце. Он продолжил изучать участки органов, пострадавших от избиения, и ран, нанесенных ножом. Сатоки выдохнув приступил к желудку, тот был ещё розовым. Сразу видно, что «пациент» никогда не страдал ожирением. Но стоило ему разрезать его, как оттуда выпал небольшой синий кристалл, а за ним ещё и ещё. В общем счете в желудке оказалось около десяти кристаллов Кабу. А смертельной дозой, судя по эксперименту с животными, считалось всего четыре. Видимо, подсел парень совсем недавно. Судя по характеру употребления наркотика, он ещё не совсем разобрался в технологии его употребления. Возможно, раньше он употреблял так, как и было написано в инструкции, которую обнаружили в найденной дозе, т.е соскабливал с кристалла по небольшому кусочку. Но в день инцидента, он, видимо, был сильно взволнован и для храбрости употребил все, что у него осталось, не думая о последствиях. — Господин Ватанабэ, вы только посмотрите, — Сатоки уже собрал Кабу в пакетик. Кристаллы чудесно переливались в ярком свете лампы, оставляя витиеватые узоры на лицах экспертов. — Какая интересная находка, хотя и ожидаемая, а сейчас, Сатоки, неси-ка пилу, — господин Ватанабэ уже закончил с сердцем. — Слушаюсь, — парень взял со стола пилу, скальпель и распатор. Он не любил приказного тона, но не мог противостоять желанию господина Ватанабэ побыть королём подземного царства пинцетов и антисептиков. Сатоки сделал разрез на голове «пациента» от виска к виску и распатором сдвинул кожу к бровям и затылку, тем временем господин Ватанабэ уже подошел сзади, держа в руках пилу. Кожа складывалась в неприятную гармошку, обнажая череп, готовый к процедуре вскрытия. — Чисто справился, молодец, — улыбнулся эксперт и приложил пилу к виску «пациента». Звук, который сейчас наполнил комнату, всегда будет заставлять Сатоки ежиться, пусть он и прошёл не один десяток вскрытий и в институте, и уже будучи подчиненным этого эксцентричного начальника. Господин Ватанабэ распилил черепную коробку просто идеально, как по учебнику. От виска через лобную и теменную части. Честь снять крышку черепа выпала Сатоки. Парень поддел крышку распатором и потянул на себя, раздался самый ненавистный для Сатоки звук, превосходящий даже звук распиливания. Этот щелчок невозможно спутать ни с чем. Мозг доставал господин Ватанабэ. — Ты посмотри, Сатоки, у него же недавно сотрясение было, думаешь, это его так избили, или сам где упал? А вот и свеженькое повреждение, видимо, наш офицер постаралась. — судмедэксперт положил мозг на столик. — Здесь очевидно, что это повреждение при падении просто невозможно получить, сгустки крови сосредоточены почти в самой середине, я думаю, что так можно ударить либо чем-то нетяжелым, вроде бутылки или, может быть, скалки. Но возможен и вариант крепкого кулака, того самого, сильного человека, который его избил. Закончив осмотр, эксперты вернули органы на их места и вымыли тело, осталось только дождаться людей из морга, которые заберут тело для дальнейших процедур перед похоронами.  — Ты хоть его имя посмотрел? Как-то некрасиво получилось, даже имени не спросили, — сняв перчатки и забрызганный кровью фартук, господин Ватанабэ сел за стол. — Да, его звали Оно Сеиичи, вы же сами сказали в начале, — ворчал Сатоки, избавляясь от окровавленных перчаток и фартука. — Сеиичи, значит, — господин Ватанабэ подошел к телу, а потом многозначительно взглянул на Сатоки исподлобья. — Нет, я не буду вас фотографировать, мы уже говорили об этом, — парень отвернулся от начальника и пошел к своему столу. — Да ладно тебе, Сатоки! Я же пошутил. Если бы я хотел сфотографироваться, я бы не снимал фартук и перчатки, да ещё бы и пилу в руки взял, — эксперт расплылся в улыбке, но подчиненный его юмора явно не оценил. — Не смешно, вот совсем не смешно! — Сатоки раздраженно что-то записывал. — Опять строчишь письмо этой полицейской? Я тебе чего скажу, Сатоки, только ты не обижайся. Тебе нечего там ловить, — господин Ватанабэ протер очки. — Вы не понимаете, — не отвлекаясь от письма говорил парень, — она просто не может признать, она тоже что-то чувствует! — Скуку она чувствует и раздражение. Я тебе говорю как знаток, ей нужен такой парень, у которого духу хватит ей хотя бы в глаза взглянуть, — господин Ватанабэ закинул ногу на ногу. — Ну, знаете! Я говорю вам, слушайте внимательно! Я женюсь на Рёко до конца этого года! — лицо Сатоки стало красным, словно панцирь вареного рака. — Смело, не спорю, ты главное ей хоть слово скажи без заикания до конца года, а не анонимные послания отправляй, вроде тех конфет, которые уже, скорее всего, покрылись плесенью, — эксперт еле сдерживал смех, — тем более, Сатоки, в каком веке ты живешь? Девушки сейчас раньше тридцати даже близко к себе парней не подпускают с такими намерениями. — Разговор я продолжать не намерен, прошу, оставьте эту тему, дайте поработать, — Сатоки перешел на официально вежливый стиль речи, дописал письмо и стараясь не взорваться от злобы и обиды решил быстро заполнить все отчеты и как можно быстрее покинуть лабораторию. — Работай, Сатоки, работай, мальчик мой, — господин Ватанабэ зажал сигарету в щипцах и снова закурил. *** В больнице к этому времени подают обед. Рёко лежала в небольшой одиночной палате, окна которой выходили во внутренний двор, что позволяло немного отдохнуть от шума двигателей автомобилей и звуков, издаваемых рекламными вывесками. Палата была светлой, с большими окнами. Тюль приятно развивался от слабого ветерка, а солнечные лучи слегка скользили по лицу полицейской, будто поглаживая. На завтрак подавали натто и стакан апельсинового сока. В больнице было несколько преимуществ для пациентов с травмами средней и тяжелой степени, им позволялось запросить дополнительную порцию сладостей, которые давали к каждому приёму пищи. Будь Рёко третьеклассницей младшей школы, может быть она бы и оценила данный жест. Рёко была не в восторге от больничной жизни. Пусть уже не один врач объяснял ей, что лучше ей сейчас будет просто ничего не делать и отдыхать, она попыталась сбежать из больницы на работу, буквально два дня назад. После утреннего обхода один из интернов имел неосторожность обронить свою ключ-карту. Студенты выпускного курса медицинского университета обступали кровать Рёко так, будто в то время, как её лечащий врач проводил осмотр её ноги, девушка могла сбежать. В чем-то они были правы. Студент выронил ее прямо на кровать Рёко, когда доставал ручку из кармана халата. Девушка, недолго думая, быстро подобрала карту и положила её под одеяло. Во время тихого часа она, переодевшись в одежду, которую ей привез её отец. Это была легкая белая блузка, юбка-карандаш и черные туфли-лодочки, подхватив трость, она мелкими перебежками направилась к выходу, стараясь не наступать на правую ногу. Рёко знала, что в конце ее крыла расположился запасной выход, ведущий на пожарную лестницу. Им часто пользуются интерны, выходя на перекур. Чтобы открыть дверь, нужна ключ-карта, которую Рёко по счастливой случайности получила. Девушка, прихрамывая, добралась до двери и даже приложила ключ-карту к датчику, но тут её схватил за руку молодой человек лет двадцати шести, приятной внешности с правильными чертами лица. Сказать что-то о его телосложении было не очень сложно, он был ростом выше среднего, с хорошей осанкой и широковатыми плечами. Алетом он не был, но по первому впечатлению телом обладал неплохим. Он был японцем, но глаза его имели сероватый оттенок, волосы были темными, но в них был какой-то серебристый отблеск, привлекающий взгляд. Его верхняя губа была чуть тоньше нижней, но это совсем не портило его лица. На его плечах был медицинский халат, а под ним был черный деловой костюм, идеально подогнанный по фигуре. — Вы куда-то собрались? Халата на вас я не вижу, — он говорил, не отпуская руки Рёко — Да и вы не врач, какое вам дело? — девушка пыталась попасть картой по датчику. — Я видел, что вы прихрамывали и держались за стену, когда шли к двери, — молодой человек стоял на своем. — И что? — Рёко не оставляла попыток попасть картой по датчику, — какое вам дело? — А такое, что медицинская сестра, которая сидит вон там, — он указал на пост в конце коридора, — попросила меня отвести до палаты сбежавшую пациентку. — Камеры…- Рёко сама поняла абсурдность своей идеи слишком поздно. — Что могло случиться с вашей ногой, что вы даже ходить ровно не можете? — в его глазах была настоящая заинтересованность. — Ничего особенного, неаккуратное обращение с ножом, — сделав ещё пару шагов, сказала Рёко. — Вот как… Может быть вам помочь дойти? — Нет, спасибо, — смутилась девушка, — у меня для этого есть трость. До палаты они дошли молча. Открыв перед Рёко дверь, молодой человек встал на месте. — Надеюсь, что до постели вас провожать не надо, — улыбнулся он и зачем-то протянул руку. — Спасибо, не надо, — Рёко прошла вперед, чувствуя подступающее раздражение. — Карточку отдать не хотите? А то вдруг снова бежать удумаете, а меня рядом не будет, — улыбка не сходила с его лица, излучая дружелюбие, способное расплавить кого угодно. — Карточку я отдам тому, кому она принадлежит. Спасибо за эскорт, до свидания, — Рёко уже закрывала дверь, но молодой человек не дал ей закрыться, поставив ногу в проеме. — Что-то ещё? — девушка безучастно обернулась. — Я могу навестить вас завтра? — он пристально смотрел на неё своими серебристо-серыми глазами. — Было приятно с вами пообщаться, но вам не следует меня навещать. Но зачем мне компания незнакомца? Идите, навещайте человека, к которому пришли. Я в больницах не знакомлюсь, — Рёко снова попыталась закрыть дверь, но теперь ей помешала рука молодого человека, легшая на её плечо. — А где знакомитесь? — он слегка приподнял бровь. — Ну, это уже выходит за всякие рамки приличия! — Рёко одернула его руку и, захлопнув дверь, закрыла её на замочек. Удостоверившись, что шаги надоедливого незнакомца достаточно отдалились, она отошла от двери, ворча себе под нос. — Что за жизнь такая? Что за мужчины? У одного дыхание перехватывает, а этот вообще на сталкера* смахивает, — негодовала девушка, усаживаясь на кровать. Переодевание заняло у нее около двадцати минут. Она никогда не думала, что снимать офисную юбку будет так мучительно больно. Сменив одежду на больничный костюм, она вернулась в постель, в ожидании прихода врача. Первым делом при обходе, она извинилась за присвоенную ранее карту перед незадачливым студентом, который уже успел получить за нее выговор. Возвращаясь ко дню сегодняшнему можно заметить, что стремление Рёко покинуть больницу никуда не делось. Как и говорилось ранее, сейчас в больнице время обеда. Рёко терпеливо ожидала в своей кровати, но вместо медсестры с тележкой в палату вошёл господин Итоши с халатом на плечах. В его руках был прозрачный целлофановый пакет с тремя яблоками и парой персиков внутри. — Шеф? Не ожидала вас увидеть ещё раз. Это у вас, что фрукты? Не стоило так тратиться! *- девушка замахала руками. — Это не от меня, это Сатоки просил тебе передать, — господин Итоши положил пакет на прикроватный столик. — Сатоки? Понятно…- хорошее настроение девушки вмиг улетучилось. — Я пришёл по делу. Мне звонил Ватанабэ, он сказал, что паренек умер, даже если бы не вспарывал себе живот. У него была передозировка. Я не мог написать этого всего в сообщении, не мое это, — господин Итоши не любил много времени проводить с гаджетом в руках. Он бы так и ходил со своим удобным телефоном-раскладушкой, если бы служба не обязывала его читать электронные письма. — Так же выяснилось, продолжил он, — что за несколько дней до смерти его кто-то жестоко избил, — детектив сел на кресло, стоящее рядом с кроватью девушки, — вдобавок, паренек пытался свести счеты с жизнью, на его руках обнаружили порезы. Я принес тебе некоторые бумаги для заполнения, нужно лишь подтвердить, что ты в тот день была в парке и все, — голос господина Итоши был очень серьезным. — Поняла, что-то ещё? — Рёко забрала документы из рук начальника. — Да, тут у дверей какой-то парень ошивался, а заметив меня, он что-то невнятно пробормотал и протянул мне вот это, — из кармана пиджака господин Итоши достал помятый конверт. — Выбросьте его, — девушка была очень зла. — Даже не откроешь? — Нет, — холодно ответила она. — Твоя воля, — господин Итоши пожал плечами и выбросил конверт в урну, стоящую возле кровати. — Вот и славно, — облегченно выдохнула Рёко. — Неужто поклонник? Я-то думал, тебя это сейчас не интересует. — Так и есть! Он приходит сюда уже третий день. Ходит около двери и пытается заглянуть каждый раз, когда заходит врач с обходом или медсестра с обедом или ужином. Можно кого-нибудь к дверям приставить или оружие мне дать? Это меня слегка тревожит. Я сейчас в таком положении, в котором защитится от нападения почти невозможно, мне уже хватило одной неожиданной встречи без оружия в кобуре, — Рёко обняла себя за плечи. — Насчет оружия, сразу же откажу, а вот приставить могу. Того же Сатоки, а то Ватанабэ его так загрузил, что совсем не отдыхает парень. — А полицейского нельзя какого-нибудь? Я сомневаюсь в бойцовских качествах Сатоки. А если другой кандидатуры нет, то хотя бы пистолет ему не давайте, поранится ещё, — Рёко достала из прикроватной тумбочки бутылку воды и немного отпила. — Ты не бойся, Сатоки не такой простой парень, — господин Итоши присел на край кровати Рёко. — Какая-то у вас интонация странная, — Рёко прищурилась, — вы что, свести меня с ним хотите? — Что? Я? — Я поняла! Вы бы всё равно прислали сюда Сатоки, даже без этого безумного сталкера! — Рёко небрежно бросила бутылку обратно в тумбочку и слегка хлопнула дверью, — Пожалуйста, позвоните ему и скажите, что я не желаю его видеть. — Я не могу этого сделать… Он стоит за дверью, — господин Итоши опустил голову. — Шеф, вы же не могли, так же? Да?..- на лице Рёко была какая-то непонятная эмоция, но через секунду у нее вырвался нервный смешок. — Сатоки! Зайди, пожалуйста, — громко сказал господин Итоши, подняв голову и обратив взор на дверь. Дверь слегка скрипнула, и в палату вошел Сатоки. На его плечах был медицинский халат, а под ним была простая белая рубашка и черные брюки. Было заметно, что парень подстригся с последней их встречи четыре дня назад, тогда Рёко сказала, что он запустил свою шевелюру, и, что следовало бы исправить этот беспорядок. Сатоки был типичным жителем Токио, слегка худ, глаза уставшие, совсем не похожие на глаза «сталкера», которые просто кричали о том, что слово работа ему неизвестно. Но Сатоки не был неприятным, очень даже приятным! Лицо без видимых изъянов, красивая линия подбородка, ровные зубы, можно было бы даже назвать его красивым, если бы не его измотанный вид. Он имел бы успех у девушек, будь он чуть увереннее в себе. Отпуск ему не помешает. — Р…Рёко, господин Итоши попросил меня побыть с тобой до твоего выздоровления, — путаясь в словах, Сатоки поклонился и прошел вперед. — Спасибо, шеф, не стоило так утруждаться, — сквозь зубы сказала Рёко, пытаясь улыбнуться. — Не стоит благодарности, увидимся завтра, я принесу протокол вскрытия, — господин Итоши улыбнулся и, забрав подписанные Рёко документы, вышел из палаты. Он чувствовал, что совершил величайшее добро, одновременно освободив Сатоки из цепких лап своего лучшего друга и нашёл компанию для Рёко на ближайшее время. — Я купил тебе фрукты, надеюсь, они тебе понравятся, — Сатоки присел на кресло, где недавно сидел господин Итоши, не поднимая глаз на Рёко. — Сатоки, когда люди разговаривают, они, обычно, смотрят друг другу в глаза, — девушка начала чистить яблоко ножиком. — Знаю… Просто я никогда с тобой один на один не оставался, всегда кто-то был рядом, — он нервно перебирал руками, всё так же не глядя на собеседницу. — Самое время завязать разговор, как думаешь, никто же не мешает. Хочешь яблоко? — Рёко протянула ему дольку. — Да? Хорошо, — Сатоки улыбнулся и взял дольку яблока. Как и ожидалось разговор был на этом завершился. Стоило Сатоки придумать тему для новой беседы, как дверь снова скрипнула. Рёко уже хотела поздороваться с медсестрой, но это снова была не она. — Могу я войти? — девушка сразу же узнала его голос. — Кто это? — Сатоки обернулся к двери. — Нет, не можете, — холодно ответила Рёко. — Ладно вам, я на пару минут, просто, я принес вам небольшой подарок, — в палату без приглашения вошел тот самый «сталкер» с роскошной корзиной фруктов в руках. Такие можно было увидеть на витринах магазинов, подвязанные летами, ценники на них почти всегда начинались с 30 тысяч йен. — Я же сказала вам! Или для вас нет — это да? Вы нам мешаете, — Рёко указала на Сатоки, который сидел на стуле прямо напротив нее. — Да? Чем же я могу мешать, сейчас молодой человек поговорит с вами, да уйдет, а потом я поговорю, что здесь такого, — он облокотился о дверной проем. По его лицу было понятно, что он ожидает выйти победителем из этой ситуации. — Он не уйдет, потому что он…- замялась девушка, она обернулась на Сатоки ожидая хоть какой-то помощи, но незнакомец произвел такое впечатление на парня, что казалось, будто он оцепенел или под гипнозом. Рёко решила радикально вывести удивлённого товарища из ступора. Девушка приподнялась на локтях, и воспользовавшись неуверенностью Сатоки, схватила его за лацканы медицинского халата. — Рё?.. — не договорил Сатоки, его слова прервал поцелуй — Он мой жених, — утвердительно произнесла Рёко, укладываясь на место с довольной улыбкой. — Жених, — Сатоки старался подыграть, но его красное лицо «продавало» его с всеми подробностями. — Ещё вопросы? — девушка яростно сверкнула глазами, чем заставила «сталкера» оставить карзину с фруктами на полу и закрыл за собой дверь. — Рёко…- Сатоки дотронулся до своих губ тремя пальцами и тут же покраснел ещё сильнее, чем минуту назад. — Классно сыграл Сатоки, молодец! Теперь он точно от меня отстанет, — девушка похлопала его по плечу и широко улыбнулась — Да…классно, — закрыв лицо рукой, отвечал он. Сатоки, с разрешения заведующего отделения, на ночь остался в ординаторской. Его даже пару раз путали с ординаторами и будили для консультации и, как бы смешно это не было, он консультировал и делал это верно. Сколько бы он не проводил вскрытий никуда не деть шесть лет ВУЗа и и пять лет общей врачебной практики. Молодые врачи быстро поняли, что такой кадр приходит раз в практику и всю ночь несчастный Сатоки провёл почти без сна. За эту ночь он ещё раз доказал себе, что в лаборатории ему было гораздо спокойнее и даже частые подколы от господина Ватанабэ уже не казались такими назойливыми. Некоторые студенты с трудом разбирали почерк своего наставника, так что Сатоки пришлось поработать ещё и переводчиком с врачебного на человеческий. Разбирая эти тексты он снова вспомнил о начальнике и его почти каллиграфическом почерке. Но все эти мысли меркли по сравнению с тем, что произошло сегодня днем. Пусть и произошло это сумбурно, и можно сказать, "не по правде", но для Сатоки большей правды сейчас не было.