"И когда они познают гнев и ярость, что обрушится на них…
Когда лишатся достатка и проклянут веру…
Когда, обезумев, примутся линчевать своего господина…
Тогда взойдет новое солнце и осветив им путь,
сожжет их прогнившие, зловонные тела".
— уцелевшая запись, в сожженной книге.
***
Ну, вот и все. Последний ход. Я не уверен, хватит ли у меня сил, но я должен попробовать. Соколов закончил с шарманкой, и теперь этот инструмент работает на заводном механизме. Это освободит мне руки, но возможности Бездны будут блокированы… Каким бы не был результат моей вылазки, это вряд ли повлияет на ход Вашей Игры, так как гибель вора уже спутала все карты и фигуры. Не знаю, полезна ли тебе моя смерть теперь, но, если получится достать лекарство, она, хотя бы, не будет напрасной…***
Корво отводит взгляд от метки Чужого на своей кисти и решительно вскидывает шарманку на правое плечо, за длинный кожаный ремень, мастерски прилаженный к инструменту ученым. Он уже знает, что Рорк обычно спит по ночам, поэтому покидает судно ближе к вечеру. Бечворт высаживает его у причала на прежнем месте, недалеко от таверны. Он выглядит помято и угрюмо. Корво хочется его обнять, сказать, что он справится, что старику не о чем волноваться, но он не будет давать ложных надежд, ни ему, ни себе. Аттано уходит молча. И лодочник не говорит ему ни слова напутствия. Даже в след не смотрит. Он хотел бы помочь… безусловно, хотел, но все что он может — это управлять лодкой. --- Прошло четыре дня, с тех пор как он видел вора, и семь — с момента разрушения Города. Это то время, которое понадобилось, чтобы полностью подготовиться к отплытию. Сейчас осталась последняя миссия, и он либо справится с ней, либо через два дня судно отчалит без него. Корво не верит, что сможет просто сбежать от зверя в случае неудачи, и будет еще хуже, если он поведет его за собой. Город, между тем, принялись отстраивать. Понемногу, то тут, то там расчищаются завалы, ровняются дороги… И ни одного стражника на улицах, потому что занимаются этим в основном Хаммериты. Камень — материал прочный, надежный и, при обращении верном — многоразовый. И это достаточно веская причина, что бы во времена не столь спокойные уделять ему больше внимания, нежели общественному окружению. Молот — всегда верный инструмент в руках благочестивых, способный преобразить силу духа и силу физическую в творение правильной формы и функциональности. А при сплоченной работе Хаммеритов Город перерождается в нечто новое, нечто травмированное, но великолепно исправленное. Вот только нет среди Молотов ни единого Брата Ордена со спиралями в руках. Корво знает: это не потому, что они отложили их в сторону, заменив на более пригодное орудие. Не сразу можно заметить, но стороной обходит Хаммеритов не только лишь стража… Тянется тонким смрадом между людом слух, что земля дрожала, потому как Трикстер из недр ее поднимался. Бродит по закоулкам молва, что святыни Хаммеритов рухнули, потому что вера их ослабла. И только Молоты верят, что деяниями своими, очистили душу свою перед ликом Строителя, проредив свои же ряды. И трудятся самозабвенно, Город восстанавливают, вознося его из руин к небу, как молитву. Совершенно не осознавая, что в качестве благодарностей для них разжигают костер. Корво попадались горожане на улицах. Серые и пугливые, они спешили по своим делам, украдкой шныряя по улицам. Иные же слонялись под домами безликими тенями. Отсутствующий взгляд прятал за собой скорбь и опустошение. Корво чувствует вину. Она грызет его изнутри, тупыми зубами пережевывает душу. И он злится. Тем сильнее его злоба, чем дольше бродит он Городом, чем больше людей встречается на его пути. И в каждого прохожего он всматривается, каждую тень рассматривает — чувствует вора рядом, но отыскать не может. --- Уже после заката, среди мрачных, пустынных переулков северного района он все же сдается и останавливается. — Ты преследуешь меня, — говорит в темноту лорд-защитник, и оборачивается, расслышав тихий смешок слева. — Скорее… следую за тобой, — беспечно отвечает вор, выходя из теней на свет, будто из черного дыма. — Объяснись, — резко требует Аттано — ни единой эмоции на лице и целая буря внутри. Он действительно ненавидит вора, он все еще злится на него и он рад его видеть. Правда, рад. — Оставь в покое Рорка, — звучит ответ, и он заставляет Корво задуматься: «С чего бы?». Такая опека со стороны вора выглядит несколько странно, если даже не подозрительно, ведь он настаивает. Из этого выходит, что ему не все равно, но! Не все равно относительно чего или кого? Он с трудом вырывает из сознания эти размышления, потому что… Какая, в сущности, разница? Ему нужно его растение и поворачивать назад он не станет. Если у Гаррета свои опасения на этот счет, то это его дело, но!.. — Значит ли это, что ты будешь мешать мне в случае отказа? — спрашивает лорд-защитник после длительного молчания. — А я способен? — разводит руки в стороны Гаррет, демонстрируя всего себя. Без пяти минут зомби, ни дать ни взять, держится на одной магии. Но… — Чтоб я знал, на что ты способен… — едва слышно роняет Корво и, перехватив шарманку удобнее, продолжает свой путь. Вор ушел от ответа, но остался следовать за ним. Ему явно тяжело двигаться, и когда Аттано ускорят темп, он отстает и вскоре теряется в тенях опутанных лозами наполовину разрушенных домов. Но его присутствие Корво все равно чувствует. И он злится из-за этого, потому что не узнает прежнего Гаррета и опасается ему доверять. --- Лес начинается раньше, чем Корво помнит с прошлого визита, и встречает он его по-осеннему желтой палитрой и запахом прелых листьев, частично опавших, частично еще болтающихся на мокрых черных ветках. Почва под ногами мягкая, склизкая, и чем дальше он продвигается, тем больше она начинает напоминать жижу из воды, грязи, подгнивших листвы и травы. Это мало его смущает… вообще не смущает по сравнению с рядом бегущей тропинкой, созданной из каких-то разноцветных огоньков. То, что это именно тропинка, а не рой светлячков, Корво понял только тогда, когда по ней прошло нечто отдаленно напоминающее двуногую ящерицу… В общем, теперь Аттано продирается через топи и заросли колючих кустов, зато в обход всех этих звенящих комочков света, разноцветных тропинок и тварей, что по ним бродит. Возможно, применение способностей подаренных ему Чужим смогло бы существенно облегчить путь, но Корво опасается использовать магию, даже самую малую ее часть, чтобы не предупреждать Рорка о своем приближении. Силуэт вора, очерченный слабым светом от пары растущих из-под камня грибов, он замечает совершенно случайно. Это почему-то выбивает его из колеи. Подсознание воспринимает Гаррета, как врага. Гаррет пугает. Он ничего не говорит и не двигается, просто ждет его на опушке у самой границы света, а когда Корво, ступив на более плотную землю, приближается к тускло подсвеченной лужайке — оказывается, что никого там нет. Просто тени так ложатся. Но… Ближе к рорковой колыбели земля становиться тверже, листва зеленее. Переплетаясь между собой, кроны деревьев создают свод из ветвей, полностью перекрывая рыжее небо. Лес больше не выглядит грязно-желтым, скорее, серо-зеленым. Теперь он чернее и тише. Опаснее?.. Чувство опасности нарастает с каждым шагом. Это провоцирует появление тревоги, и Корво совершенно не понимает, с чем это может быть связано, потому что прямой угрозы он не видит, пока не оборачивается назад. Проклятая серая Гончая готовая к прыжку замерла, припав к земле, буквально в паре шагов от него. Аттано помнит первое правило, которого следует придерживаться при встрече с этой тварью — не двигаться и не отводить взгляда. Но, Чужой подери, это не работает. Лунная Гончая прыгает ему в лицо, и Корво только чудом успевает выставить вперед предплечье и неловко отмахнуться. Он не замечает, куда она отскочила и теперь ее нигде не видно. — Хм… Второго такого шанса, пожалуй, не будет, — голос вора звучит настолько неожиданно, что Аттано вздрагивает и резко поворачивается к нему. Тот стоит почти рядом, практически невидим. Его выдают только резкие ломаные движения, когда он прячет смотрительский пистолет на ремень под мантией. — Куда она делась? — едва слышно спрашивает Корво. — Не важно, куда она делась. Важно, когда она явится… — Когда ее не будут ждать, — с досадой говорит Аттано, злясь на вора за свой же промах. — Придерживайся этой мысли… — небрежно бросает вор, и первым направляется к рорковой яме.***
То ли дело снова в воре, то ли Рорк ждал гостей, но он не спит. Он принюхивается и ощупывает воздух раздвоенным языком. Зверь явно беспокоится и начинает бродить по кольцу своей впадины, что-то или кого-то высматривая на ее краях. И он большой. Больше, чем Корво видел четыре дня назад. — А он неплохо подрос. Вероятно, сказываются правильное питание и здоровый сон… — как-то подозрительно воодушевленно говорит вор, и скрывается за останками некогда жилого дома. — Ты будто рад за него, — бурчит Аттано и, сбросив ремень с плеча, опускает шарманку на землю. Он приседает рядом с ней и принимается заводить механизм, вращая за его ручку. — Разумеется, — раздается из-за опутанной лозами стены. — Любому будет приятно, когда его угощение приходится и по вкусу, и на пользу. После этих слов Аттано останавливается. Всматривается в Рорка, пытаясь сообразить, правильно ли он сейчас расслышал, а затем шипит в ту сторону, где скрылся вор: — Ты что, кормишь его?.. Прималью? Он поднимается и немного отступает от шарманки, всматривается в обломки стены, но вора там не видит. — Гаррет?.. — тихо и нерешительно зовет Аттано. Ему не отвечают, и становиться жутко. В такие моменты он осознает свое одиночество. Он понимает, что совершенно не знает своего врага. И что вполне может получить между лопаток стрелу — ту единственную, которую вор все еще таскает в колчане, — если полезет к Рорку. Он будто чувствует, что вор не сводит глаз с его спины, равно как и не отводит от нее стрелу, наложенную на лук. Между тем, Аттано, не задействовав и крупицы магических сил, приближается к краю обрыва и уже только этим привлекает внимание Рорка. Учуяв его, зверь скалится, сверкая острыми зубами, пробует воздух раздвоенным языком, щурит огненные глаза, распознав угрозу… и больше Корво не медлит. Опустив шарманку у самого края, он активирует ее, и мерзкий звук зазубренной пилой режет пространство. Он искажает все: тухнут огоньки, прячутся под землю светлячки-грибочки и сразу же становится темнее и тише; от разрушительных волн меркнет растительность, чернеет и сразу загнивает; в слизь превращаются сочные лозы и мерзкой смолянистой массой стекают с деревьев и полуразрушенных стен; Рорк рычит и фыркает, порывается атаковать источник звука, но лишь отступает, дезориентировано мотая головой. Какое-то мгновение Корво действительно кажется, что все получится, что у него есть этот шанс — отпугнуть чудовище и забрать растение. Малодушная часть его уже видит благоприятный исход, уже трепещет в предвкушении скорого возвращения на Гристоль с выполненным поручением. Подхватив шарманку, он спускается в зловонную чашу, заполненную размокшим от крови и соков разложения грунтом, отпугивает Рорка деструктивным звуком. Всего-то и нужно, что принести шарманку к растению, а затем спокойно его выкопать, не беспокоясь о деревянном ящере… Тот, пусть и скалится алмазными клыками, но пятится, уступая дорогу. И чем ближе они подходят к цветку, тем агрессивнее он становится. Шипит, рычит, под разными углами бросается на шарманку, пытаясь ухватить зубами, но всякий раз отступает. И Корво движется вперед, схватившись за ручки шарманки до онемевших пальцев. Сейчас он уже не так уверен… беснующийся полубог вынудил его пересмотреть свои возможности, потому что каждый раз, когда Рорк змеей бросается в атаку, его зубы клацают все ближе, так, что сквозь запах гари и разложения он чувствует, как пахнет свежескошенная трава. Он ощущает страх пред разъяренной тварью в тот момент, когда она, припав брюхом к земле, начинает светиться и будто раздуваться… Корво заторможено осознает, почему здесь пахнет гарью и почему трупы вокруг него обуглены. Он почти ждет неизбежного огненного дыхания, сжавшись от напряжения и прикрывшись шарманкой, как щитом, но его не следует. Весь свет уходит из Рорка вытравленный звуком математической мелодии. Он отступает… Корво не видит куда, потому что видит деяние рук своих. Его заказ… растение — такое же порождение магии, как и все то, что он сгубил вокруг — увяло. Пальцы разжимаются, и затихшая шарманка с чавкающим звуком падает в грязь. Как он мог упустить этот момент? Непростительная неосмотрительность… Будто оглушенный, он не может отвести взгляд от вялого цветка, а затем несмело делает к нему первый шаг, потом второй, третий… Земля вращается вокруг него, а слышит он лишь звук ударов собственного сердца. Вибрацию под ногами он распознает слишком поздно, чтобы качественно уйти от атаки. Используя «перенос», он в последний момент избегает зубов Рорка, но провоцирует его всплеском маны. Доныне неведомая магия дурманит зверя своей необычностью пуще любой другой, и отпускать свое лакомство он не станет. Даром что Аттано успел уйти от него за край впадины к лесу. На то, чтобы нагнать его, хватает пары затяжных прыжков. Дезориентированный после пространственного переноса, Корво толком не успевает ни осмотреться, ни сконцентрироваться для следующего рывка: Рорк сбивает его с ног. Мордой валит на землю, но не ест: принюхивается, щурит глаза, балдея в предвкушении… И только Корво сжимает кулак, обращаясь к Бездне, как ящер-полубог вдыхает его магию. Вытягивает ее всю за один долгий вдох, а затем млеет, прикрыв веки и задрав голову к небу. И светится так ярко, что глаза начинают слезиться. Корво совершенно не задумывается о том, что делает. За последнее два месяца это движение стало рефлекторным: если глаза начинают болеть от яркого света — он надевает маску. Он ее надевает, точнее, перетягивает с макушки на лицо, и часть света сразу же отфильтровывается линзами. Теперь он может нормально видеть, и первое, что бросается в глаза — это кровавые разводы на стеклах, за которыми на него движутся зубы размером с предплечье. Он неуклюже пытается отползти, но лишь путается в травяных зарослях. Не имея ни единой возможности избежать атаки, лорд-защитник раскладывает меч, готовый обороняться, но… От сильного удара наотмашь сталь звенит о клыки, высекая искры, и только. У Корво нет шансов нанести хоть какие-то повреждения Рорку, и искусной конструкции меч превращается в эдакую замысловатую зубочистку в руках букашки. Он понимает, что это конец, когда зверь бросается на него, раскрыв пасть, и в отчаянной попытке направляет клинок ему навстречу. В то же время, с левой стороны, желтым росчерком в морду Рорка врезается метеорит и тот отскакивает назад, мотая головой и воя от гнева и боли. Этого момента для Аттано оказывается достаточно, чтобы вырвать себя из плена зарослей и, поднявшись на ноги, бегом броситься в лес. Он несется через дебри, не разбирая ни болот, ни кустов, ни тропинок из огоньков, ни даже всякой разной живности скачущей от него врассыпную. Потому что знает, что Рорк уже следует за ним, ведь слышит как недалеко позади трещат деревья и земля дрожит так, будто в пропасть обваливается. Дыхание сбито и воздух дерет по горлу наждачной бумагой. Черная поросль молодых деревьев хлещет по лицу, цепляет за руки шипами, а ноги вязнут в траве. Он почти теряет надежду на спасение, когда дикий рев разносится совсем близко, но его внимание привлекает махнувший рукой Гаррет. Корво, не раздумывая, направляется сразу к нему, но замедляется, когда тот, уверенным движением правой руки, проводит в воздухе снизу вверх, и будто разрезает пространство ярко-синей линией. Он указывает на прореху Аттано, но тот, мгновение назад, готовый на все ради спасения собственной шкуры, резко останавливается, несмотря на Рорка позади. Он неуверенно смотрит на вора, затем на портал и вновь на вора, который, растеряв всю прежнюю уверенность, подозрительно косится на то, что сотворил. Этого промедления оказывается достаточно, чтобы Рорк преодолел разделяющее их расстояние. И в тот момент, когда обозленный зверь с разбега прыгнул на свою добычу, никто из мужчин так не решился войти в «портал», зато оба сориентировались отскочить по разные от него стороны, тем самым пропуская внутрь Рорка. Это странно. И немного ошеломляюще. По правде говоря, Гаррет даже не думал, что это чудовище туда пролезет, но когда Рорк исчез в расщелине, он довольно быстро приходит себя и, мигом подскочив к прорехе, стирает ее незамысловатым движением руки, будто разогнав дым. — И куда он?.. — сквозь хриплые рваные вдохи требует ответа Аттано, перехватывая внимание вора на себя. Тот, все еще встревоженный, оборачивается к нему с задумчивым видом, а затем пожимает плечами и невнятно отвечает: — Вероятно, куда-то в Город… — «Вероятно»?.. «Куда-то»?.. — с подозрением и даже с нотками неприязни в голосе вторит ему лорд, а сам прислоняется спиной к дереву и, согнувшись, упирается руками в колени, пытаясь отдышаться. Стар он уже для подобного. Ответа не следует, и Корво заинтересованно переводит взгляд на вора, но тот лишь руки в стороны разводит. — Да ладно… О чем ты думаешь, когда, не понимая, рвешь пространство?.. — Явно не о том, как ты теперь будешь попусту тратить время, — едко замечает вор, а когда линзы маски Аттано неподвижно застывают на нем, Гаррет, едва подавив желание закатить единственный глаз, кивком головы указывает на роркову яму. И Корво молча отделяется от дерева и все еще тяжело дыша направляется к ней, потому что, Чужой дери проклятого вора, но он прав: кто знает как надолго растение оказалось без охраны. Стоит поторапливаться. Возвращаясь, лорд-защитник получает возможность лучше осмотреться. Он не особо обращал внимание на то, какой силы ущерб наносил лесу музыкой шарманки, потому что был сосредоточен на Рорке, зато сейчас имеет возможность наблюдать его восстановление. Он видит, как поднимаются листья папоротника с земли, как бутоны неизвестных цветов вновь распускаются, как слабый свет от грибов снова проступает из-под камней… Это заставляет маленький комочек надежды ворочаться внутри, затрудняя дыхание в волнении. Корво сам упускает тот момент, когда переходит на бег. Белый бутон яркой точкой горит посреди чаши черного месива, и все остальное тут же теряет всякую значимость. Брошенная в грязи смотрительская шарманка уже опутана плющом и мхом, в нутре ее, разъедая составляющие, копошатся слизни и светлячки. На металле проступает коррозия. Шарманка больше не нужна, никто не станет спасать ее от мести леса. Аттано даже не смотрит в ее сторону, он осторожно опускается на одно колено возле белого цветка, что набравшись силы из чарующей ауры этого леса или из крови у его корней, вновь поднял яркие лепестки к темному небу. Корво бережно зарывается пальцами в мягкий мокрый грунт у стебля, а затем осторожно снимает верхний шар, отгребая землю на себя… — Корво! — радостно зовет Эмили, и лорд-защитник невольно вздрагивает. Он медленно отводит взгляд от своих рук, задерживает его на белом бутоне, на фоне которого бурые пятна на линзах его маски видны особенно отчетливо, и только потом поднимает на дочь, точнее на ее труп, что сидит на корточках напротив него с другой стоны растения. — Ты не настоящая, — мотнув головой, бормочет Аттано. — Нет, Корво. Ведь я же здесь, — клыкастой улыбкой скалится девочка, разрывая синие губы. — Давай помогу. Она опускает в землю серые, покрытые красными язвами руки и, откопав горсть сдобренного кровью грунта, плавно и аккуратно засыпает им корни растения обратно. Корво неуютно в собственной шкуре. Он с силой зажмуривает глаза, и вновь мотает головой, чтобы привести сознание в порядок. В нем ведь больше нет Примали, почему тогда Эмили здесь? Почему вновь открыв глаза, он видит ее перед собой? — Тебя не может быть здесь, — шепчет Аттано, пытаясь убедить сам себя, и осторожно убирает от корней свеженасыпанную землю. — Отказываясь от меня, ты же меня убиваешь, — говорит девочка, и вновь засыпает корни землей. Она вымученно улыбается, и в то же время из глаз ее текут слезы, смывая кровь со щек в красные ручейки. Корво не может выдержать ее вида и опускает взгляд на собственные руки. Но вместо грязи на них лишь кровь. Густая, почти черная в темноте, она стекает с его пальцев тугими толстыми нитями, и она теплая… Корво молчит, уставившись на свои руки, как на чужие, стараясь не поднимать взгляд на дочь, снова тянется к растению, но буквально отшатывается от него, когда со стороны Эмили в землю резко входит металл. — Долго копаешься, — с упреком, почти гневно говорит Гаррет, а затем нажимает на лопату сильнее, пока та полностью не погружается в землю и, приложив усилие, выкапывает цветок с корнями и почвой. Корво потрясенно наблюдает за вором, слегка потерявшись в реальности, смотрит на выкопанное растение, Гаррет в это время что-то говорит, но слова его остаются висеть в воздухе невнятным звуком. Корво будто оглушенный смотрит на то место, где только что была его дочь, а затем резко поднимается и раскладывает меч. На дне плоской ямы он не находит никого кроме встревоженного вора, опершегося на воткнутую в землю лопату (где только взял?), как не видит и возможных укрытий. Единственное, что может скрывать за собой опасность — брошенная шарманка. С мечом наизготове Аттано осторожно движется к ней. Шарманка теперь напоминает покрытый мхом прогнивший пень, в сердцевине которого копошатся ядовито-зеленые паразиты. Инструмент поддался яду этого места слишком просто, и Корво совсем не сожалеет о его утрате, но теперь он таит за собой угрозу иного рода. Аттано вовремя успевает поднять меч навстречу прыгнувшей Лунной Гончей, тем самым погасив ее атаку и отбросив в сторону. Выстрел со стороны вора, не дал ей возможности скрыться, добив на месте. Не став это комментировать и не получив комментариев со стороны, Корво возвращается к все также опершемуся о лопату вору и принимается за упаковку растения в специальную наплечную сумку. Из земли, как из живой плоти течет кровь и страшно представить, как сильно он в этом перемазался… — Я, знаешь, чего понять не могу? — Гаррет, нависая над ним и бездействуя, выдерживает паузу, чисто символическую, для порядка. И, ожидаемо не получив ответа, продолжает мысль: — Ты, таким образом, — он для наглядности указывает себе на лицо и незамысловато обводит его пальцем, обозначая маску, которая надета на Аттано, — судьбу испытываешь или Рорка хотел напугать? Закончив упаковывать растение, Корво вымученно выдыхает, переводит на вора взгляд синих линз и так и застывает, только сейчас осознав, что тот сделал для него. Бездна, он опасался, что вор пустит стрелу ему в спину, как только ему покажется, что Рорк в опасности. Рорк в опасности, как до такого вообще додуматься можно?.. Даже вспоминать смешно, насколько он переоценивал свои возможности. Да если бы не вор, все бы закончилось еще на окраине впадины, ну или он спокойно бы забрал растение у Плейнтена… Тем не менее на Аттано накатывает какая-то теплая волна странного удовлетворения. Все потому, что где-то внутри он продолжал верить в этого вора, в то, что он не пропащий окончательно и что ему не все равно на него — на Корво, ну и на окружающих. Определенно ведь не все равно. И что у всего, что он натворил, есть какая-то веская причина. Аттано давит глупую улыбку, прежде чем снимает маску. Он недолго ее рассматривает, а затем прячет во внутренний карман тренча и говорит, подняв взгляд на вора: — Спасибо. Гаррет, судя по тому, как он немного отшатывается и хмурит брови, ожидал не такой реакции, поэтому немного замявшись, неуверенно отрезает: — Я по-прежнему уверен, что это была пустая затея. — Почему? — вопрос звучит немного глухо, потому что, закончив с упаковкой, лорд-защитник поднимается с земли, чтобы стать напротив вора. Но вопрос серьезен, ведь как добычу цветка, с помощью которого можно исцелить население Гристоля, можно считать чем-то бессмысленным. — Здесь, — вор удобнее перехватывает лопату правой рукой и опирается на нее, как на костыль, чтобы обвести левой окружающее их пространство, — все связано. Все — один организм. Вырвав вот это, — кивок в сторону ямы из-под цветка, — из недр Города, ты не причинишь ему ощутимого вреда, но вот это, оказавшись вне Города… — Гаррет поджав губы, переводит взгляд на сумку Аттано, через дно которой капает кровь. — Не думаю, что от него будет польза. Слышать это после стольких усилий неприятно, тем более, что Соколов проводил эксперименты на присланном образце… Если только… если образец не был просто уловкой, чтобы заманить Корво в Город. — Почему? — вновь спрашивает лорд-защитник, уже предчувствуя, что ответ ему совсем не понравится. Вор хмурится сильнее. Он долго мочит, всматриваясь в никуда, а затем, выдернув лопату из земли и отбросив в сторону, неуверенно предлагает: — Не думаю, что смогу это объяснить. Но, я бы мог показать тебе. Во взгляде вора нет ни азарта, ни того шального блеска с которым он обычно предлагал авантюру, осталась лишь усталость и скука. Как у Чужого. Мотнув головой, Корво вновь смотрит, на вора стараясь развеять этот давящий на грудь образ, но вновь наталкивается на взгляд Чужого. Кивая, он дает молчаливое согласие, и Гаррет, потянув его за предплечье, вынуждает сделать шаг назад. Корво пятится и выходит за очерченные бирюзовым светом грани, оказывается в черном коридоре. Здесь нет звуков, нет запахов, нет ветра. Перед ним будто стеклянная стена, за которой продолжает существовать реальный мир. И это не Аттано оказался в стеклянной коробке — он из нее вышел прямиком в бездну. Корво касается невидимой стенки, и поверхность под его пальцами вибрирует. Стоит немного надавить, и она покрывается тонкой сетью голубых линий, продавливаясь вовне. — Не надо. Не рви полотно, — спокойно говорит вор, и Корво резко отдергивает руку. Оставленная им вмятина разглаживается и вновь теряет цвета. Лорд-защитник смотрит себе под ноги, но там не на что смотреть — черная пустота. Обернувшись назад, он видит вторую половину разрезанного мира. Стоит отдать ему должное, Аттано способен переварить эту информацию. После прогулок по Бездне, он готов к подобному. К тому, что у реальности могут быть границы, за которые можно выйти. — А теперь смотри… Гаррет указывает на мир за стеклом и тот меняет свою структуру. Материя переходит в рисунок из бирюзовых сетей. Тонкими линиями прорисованы все детали, каждая лоза, дерево или камень очерчены единой яркой сетью и она дышит, пульсируя белыми вспышками. Здесь одна энергетика. Это одно существо. И только полу-изъеденная шарманка да трупы вокруг черными комьями валяются среди ярких линий. До Корво начинает доходить, то, что хотел донести до него вор. Как завороженный он открывает сумку и вынимает из нее сплетение бирюзовых нитей, вырванных из общей магической сети. Долго на них смотрит, будто способен что-то изменить. И вор его не тревожит, дает возможность спокойно пройти стадию принятия… — И все же, я попробую, — решительно выдает лорд-защитник и, наконец-то оторвавшись от растения, переводит взгляд на Гаррета и вновь застывает, расширив глаза в изумлении. Гаррет, как профессиональный вор, не любит быть застигнутым врасплох и в основном подобного не допускает, но в случае промаха, как сейчас, — сразу ретируется, чтобы избежать каких-либо претензий или расспросов. Он возвращает окружению привычную материальность. Но Корво то уже все видел… — А это?.. — пробует спросить Аттано и получает резкое: — Нет! — Но это… — Нет! Корво больше ничего не говорит, но по довольной физиономии слишком заметно, о чем он думает, поэтому вор фыркает и, отворачиваясь от него, грозно шипит: — Ни слова об этом. И лорд-защитник послушно молчит, но улыбку сдержать не может. Он осторожно запаковывает растение обратно в сумку, отчаянно надеясь, что его лечебные свойства не магического происхождения, и он сможет ими воспользоваться вне Города. — Я проведу тебя до таверны, — тихо говорит вор. Он не спрашивает и Аттано ему не перечит, хочет тот прогуляться в его компании, пусть идет. Он совсем не против. Но Гаррет не двигается. Зато пространство за границами застеночного коридора сдвигается и, будто кто потянул за разрисованные ленты, несется мимо Корво десятками разрезанных надвое улиц и проулков, комнатами жилых домов, каналом с застоявшейся водой, мастерской со свечами на деревянных столах и рядом портовых сооружений пока перед ним не останавливается таверна. Все. Прибыли. Пространство передвинулось и остановилось. Реальность обдает влажным ветром с моря и неровным светом факела, потрескивающего на углу деревянного склада. Ладно. Все нормально. Корво и это способен переварить. Всего лишь затяжной перенос в половину Города. Насквозь. — И давно ты так делаешь? — интересуется он, становясь напротив вора, чтобы иметь возможность наблюдать эмоции на его физиономии. Вор выглядит недовольным, но не более. — После того, как ты стрелял в меня. О, Аттано помнит тот момент, он едва заглушил в себе гнев, и копать в том направлении ой как нежелательно, но вор первый засадил лопату в почву. — Ты не оставил мне выбора, — лорд-защитник пытается поймать его взгляд, но натыкается на влажную повязку с правой стороны, от чего его чувства мешаются. — Разве? — равнодушно интересуется тот и сам устанавливает зрительный контакт. — Да. Ты поддался ярости и принялся бездумно рушить город и жизни людей, — уже спокойнее говорит Корво, рассматривая глаза напротив — левый глаз сухой, а значит повязка не от слез влажная. Его интерес не остается незамеченным, и Гаррет отворачивается, а затем и вовсе обходит лорда. — Аттано, — шумно выдыхает он, и, подойдя к деревянному ограждению пирса, садится на него, не в состоянии уверенно держаться на ногах. Устало продолжает: — Это все ненастоящее. Здесь на самом деле кроме тебя и твоей команды моряков никого нет. Это все просто визуальные объекты для имитации жизни этим… не_совсем_местом. А я… я всего лишь немного его встряхнул, чтобы он очнулся. — Не говори так. Когда бы и для какой цели не был воздвигнут Город, люди в нем не просто безвольные марионетки. У них есть сознание, есть души. Это личности. Они живут и пишут свою историю, — лорд-защитник говорит порывисто, подходя к вору и останавливаясь возле него. Он сам верит своим словам и очень хочет донести эту истину и ему. Но тот лишь фыркает, а затем смотрит в грязное небо над городом. — Их история давно написана, — тихо говорит он ржавым облакам и закрывает глаза. Вода за его спиной едва шуршит, ударяясь о пирс, о него же трется пришвартованная Самуэлем лодка. Рядом, на швартовном столбике, спит чайка. Две другие таскают по каменистому берегу чью-то шкуру. Возле скал, с каждой новой волной, воз с сеном все сильнее погружается в воду. Его хозяин пьяным спит в пабе, отдав все вырученные за день деньги банде малолеток. Которые, не поделив наживу, решили проверить, кто лучше владеет ножом. Один пацан точно не жилец, синего огня души в нем уже нет, второй добрался к Молотам, и теперь его судьба в руках Строителя. Оставшиеся два пацана потратят деньги на вино, но оно им не понравится, потому что купят у подпольного барыги ядовитую бурду… — Плывем со мной?.. — Что? — открыв глаза, вор вновь видит небо. — Плывем на Гристоль? Вместе со мной, — повторяет Корво громче, и от этих слов, чураясь, делает шаг назад, дистанцируясь от своего же предложения. Гаррет заинтересованно поворачивается к нему и минуту назад отрешенное выражение лица сменяется азартным. — Я знал, что нравлюсь тебе, — довольно тянет он, нагло улыбаясь. — Вовсе нет, — пожимает плечами лорд-защитник, строит хмурю физиономию, но из-за того, что вор начинает смеяться, причем смеяться искренне, а не ехидничать, он не может ее удержать. И сжатые в тонкую линию губы кривятся в ломанную улыбку. — Нраа~~авлюсь, — констатирует вор и в тоже время из глубины Города доносится рорков рев. Оба мужчины оборачиваются, всматриваясь в глубины темных улиц. Оба молчат, а затем Гаррет шепчет: — Уплывай. Корво поворачивается к нему с явным намерением задать пару вопросов, но не смеет, услышав: — Уплывай. Он будет искать…