Crash Bandicoot: Good Nights

К тому моменту иллюзия могилы наконец испарилась перед каждым из них. Глаза Сраша старались вновь адаптироваться под привычное ему состояние апатии; однако тщетно. Из глаз Синдер тут же хлынули потоком неконтролируемые потоки слёз. Попытка остановить их столь сильному женскому персонажу была не менее тщетной. Зрачки в глазах Тьмать Самурая безумно забегали в разные стороны, и его истошный смех мрачно заполонил стены домика Спидро, глаза которого, в свою очередь, а, если быть точней, его оставшийся глаз был окутан набухающей слойкой крови. Ушастая жрица Лоло, Ивл Айс Томба и Пукмен оставались в прежнем состоянии возбуждающей победы в своих глазах. - Сраш, нужно срочно уходить... - эхом отдался знакомый голос в голове Сраша, перед которым несколько мгновений назад только что попрощался дух его мёртвой лопаты. Бандикут болезненно сжал оставшийся её кусок, совершенно не ощущая ничего от пронизывающих его ладонь заноз. Кто-то вновь дотронулся до него. Ятвися. "Сраш"? Что-то начинало протрескиваться в застекляненном разуме Бандикута. В одну секунду он ощутил себя словно в чужом теле. Борода, свисающая с его лица. Манеры, сопровождающие его действия. Ощущение фейка не отпускало его. Тут же всплывшая мысль, как можно скорей отыскать своего лучшего друга, мигом побудила Сраша встать на ноги, совершенно неожиданно и энергично даже для него самого. В тот же момент треснула и зона комфорта Сраша, создаваемая постэффектом в виде заглушенной слышимости. Дикий плач и дикий хохот были наконец услышаны им, отчего Бандикута пробрала немыслимая дрожь, и от подобного тремора конечностей он чуть ли не задел Ивл Айс Томбу. - С-сраш? - озабоченно окликнула его Ятвися. Оглядываясь, Бандикут тут же заметил пристальный вопросительный взгляд Клоноа, стоявшего в стороне. Похоже, слишком резкий подъем был его серьезной ошибкой: голова закружилась в безумном вихре. Странные воспоминания о постоянных бесконечных верчениях, поворотах из стороны в сторону заставили Бандикута тут же без каких либо предупреждений желудка проблеваться. Послышался вскрик Ятвиси. Как же грязь может выйти из героя без язычка Ятвиси, спросите вы? Безумные гипноглаза Ятвиси направились тут же на рвущийся поток блевотины изо рта Сраша. Язычок антропоморфной лягушки-быка рефлекторно вылез за пределы её бледных, слегка фиолетовых губ. Извращенный инстинкт бешеным зверем рванул изнутри безызвестного персонажа вселенной Бабси. Торжественное предвкушение грязи, льющейся изо рта героя, оросило киску Ятвиси маленькими капельками воды. Однако что-то остановило её. Кто-то. - Вы что, что с вами со всеми? - пробормотал встревоженный Клоноа, сжимающий плечи Ятвиси в своих руках. - Нам нужно срочно покинуть это место. Что-то помогло им выжить здесь, несмотря на странные последствия. И мы должны поскорей воспользоваться этим, пока Лоло и её смертельная компания не очнулись!! Ятвися нервозно сглотнула, ломающимися движениями отворачиваясь от блевотного водопада изо рта Сраша. Её язычок нехотя спрятался обратно. - Флаттершайблюдце, - вытирая губы, прошептал Сраш червячку, последние несколько секунд завороженно наблюдавшему сочно льющиеся потоки рвоты, сидя в самых первых рядах её представления: в бороде Бандикута. - Ятвися, Клоноа... сколько времени прошло с того, как мы впали в ужас?.. Луна создавала тревожный контраст тени и света на лицах персонажей. Ночь окутывала странным чувством бесконечности. - Семпай, простите, я считал всё это время только волоски в вашей бороде... - словно провинившийся школьник неуверенно пробормотал Флаттершайблюдце. - Пара недель, - твердо ответил Клоноа, прикрывавший Ятвисю от вида бледной лужицы Сраша. Бандикут издал нервный смешок. - Пара недель?.. - недоверчиво прохихикал Сраш. - То есть... около нескольких недель я не осуществлял свой пост... и не приносил жертву Миктлантекутли?... Если бы не истеричный ржач Дорк Сумуруя и рыдания Синдер, в помещение бы поселилась мёртвая тишина. - Что это означает? - изо всех сил преодолевая затянувшуюся паузу после последней фразы и хихиканья Сраша, спросил Клоноа. Смертельная атмосфера ироничной торжественности охватила поднимавшегося на ноги Бандикута. Его лицо заполоняла широкая улыбка. До ушей. Его губы, словно пробывшие несколько часов на диком морозе, по-мертвяцки затвердели. - Теперь за моей головой будет гнаться не только ушастая жрица. Но и Бог Смерти.