***
Сестра Лили барабанила в дверь, пытаясь её разбудить. Девушка вздохнула и повернулась на другой бок, пытаясь улечься поудобнее, как вдруг увидела в окне сову Джеймса. Она мгновенно вскочила с кровати, распахнула окно и впустила птицу. Отвязав письмо от лапы, Лили дала сове несколько зернышек корма и распечатала письмо. «Доброе утро, красавица. Я тебя люблю. Джеймс». Девушка перевернула письмо, потом ещё раз, но на нём больше ничего не было. Это было самое короткое послание, которое парень когда-либо ей писал, и Лили была немного разочарована. Петунья снова громко забарабанила в дверь. Лили вздохнула, без энтузиазма настрочила короткий ответ и заставила себя собраться к завтраку. Через пятнадцать минут она вошла на кухню. Мама до сих пор стояла у плиты, а Петунья диктовала папе какие-то инструкции. Кругом было чисто, как в больнице, а все трое были одеты в лучшее, что у них есть. Лили нахмурилась, её выражение лица отразилось на лице сестры. — Почему ты всё ещё в этом? — спросила она, свысока оглядывая сестру, что стояла в дверях в старых джинсах и заношенной рубашке. Лили проигнорировала Петунью и ещё раз осмотрела комнату. Лучший чайный сервиз был протерт от пыли и стоял на столе, а кошачий пуфик был выставлен наружу. — Папа, скажи, что к нам никто не придёт на Рождество, — попросила девушка низким и пугающим голосом. Петунья резко встала, подошла к матери и сделала вид, что помогает ей с завтраком. Лили кипела от злости. — Дорогая, я понимаю, что это сугубо семейный праздник, но это первое Рождество после свадьбы Петуньи. Было бы грубо не пригласить Вернона присоединиться к нам, — пытался унять дочь отец. — Кроме того, было очень мило с его стороны согласиться провести Рождество с нами, вдали от своей семьи, — гордо сказала Петунья. Лили издала грубый звук и едко заметила: — Конечно, такая честь, что он предпочел нас Мардж и её собакам! — Лили, дорогая… — начала мама, но её перебила старшая дочь. — Собаки Мардж — очень милые малютки… Получше некоторых людей, — огрызнулась Петунья. — Ты только что сравнила меня с собакой? — спросила Лили дрожащим от ярости голосом. — Петунья! — предупредила мама, но обе девушки не слушали, сверля друг друга глазами. — Я не хотела оскорбить несчастных собачек, — едко рассмеялась Петунья. — Петунья! — чуть строже одернул отец и встал. Как же он устал от того, что две его дочки не могут терпеть друг друга. — Она первая начала! — заявила старшая девушка, её глаза наполнились слезами. — Почему вы никогда не вините её? — Ты должна была предупредить её раньше, как мы тебе и говорили… — начала мама, но Лили перебила её. — Мне всё равно! Я ничего не хочу знать, просто уйду. Поеду в Хогвартс и проведу там остаток каникул, — зло выпалила она и развернулась. — Да! Возвращайся обратно к своим уродам, — бросила ей Петунья. Лили слышала, как внизу родители ругаются с её сестрой, но ей действительно было плевать. Она достаточно натерпелась от Петуньи и не могла даже подумать о том, чтобы остаться под одной крышей с Верноном. Одним движением волшебной палочки она отправила все вещи в чемодан, а другим захлопнула его и застегнула. Собравшись, Лили глубоко вздохнула и спустилась обратно, в одной руке сжимая письмо Джеймса, а в другой чемодан, с грохотом волоча его за собой. Петунья стояла на последней ступеньке и во все глаза глядела на неё. — Подвинься, — прошипела Лили. — Ты можешь остаться, — сказала сестра так, словно оказывала ей услугу. — Ой, просто отойди, — рявкнула Лили, ещё больше раздраженная тоном Петуньи, она оттолкнула её и направилась к двери. — Лили, хватит, ты останешься, — строго сказал отец. — Если она так хочет быть с такими же уродами, как она сама… — начала Петунья, но Лили, наконец, потеряла терпение. — Перестань называть меня уродом! — заорала она, слёзы ярости покатились по её лицу. — Но это так! Даже среди остальных уродов ты урод! Поэтому у тебя совсем нет друзей. Даже этот парень — Снейп… — злобно начала Петунья.***
Три волшебника застыли перед дверью и невольно слушали эту перебранку. Сириус пялился на дверь, в первый раз в нём кипела ненависть к маглам. Терпение Джеймса давно сошло на нет, и только Гермиона удерживала парней от того, чтобы ворваться внутрь. — Не втягивай в это Северуса! Я хотя бы не замужем за мужчиной таким же ограниченным, как и огромным! — услышали они крик Лили. — Не смей оскорблять Вернона, уродка! — заорала в ответ Петунья. Джеймс пришел в себя и позвонил в дверь. Внутри все затихли. Гости услышали шепот из-за двери, Петунья открыла дверь, её широкая улыбка исчезла, когда вместо мужа она увидела троих уверенных незнакомцев. Она смотрела на них в шоке, но их глаза были прикованы к человеку за её спиной. Лили горько заплакала, увидев друзей, вдруг бросилась к Джеймсу, прижалась к нему и разрыдалась в его руках. Злость парня прошла, как только рыжая девушка обняла его. Он прижал её к себе и шептал ей ласковые слова, пытаясь успокоить. Гермиона и Сириус улыбнулись, взглянув на них, и прошли внутрь. — Спасибо большое, что согласились принять нас сегодня, миссис Эванс, — сказал Сириус так вежливо, как только мог, и протянул женщине позади всех небольшой подарок. — Мне очень жаль, что вам пришлось выслушать всё это, — сказал мистер Эванс и пожал Сириусу руку. Они услышали странный всхлип от Петуньи, и через мгновение она была уже наверху. Все посмотрели ей вслед, а Лили медленно выбралась из рук Джеймса, но продолжала крепко держать его за руку. Гермиона обняла старосту и мягко поцеловала её в щеку, успешно делая вид, что ничего не произошло. Сириус тоже повернулся к Лили и улыбнулся. — Мне уже стоит начать пресмыкаться или это подождёт? — спросил он и обнял девушку. Лили одарила его искренней улыбкой. — Подождёт, — тепло сказала она.***
Вскоре после того как волшебники пришли в гости к Лили, к ним присоединился Вернон Дурсль. Гермиона не удивилась, увидев, что мужчина такой же огромный и неприятный, как и в её времени. Джеймс держался поближе к Лили, оставив остальных на Сириуса и Гермиону, которые были очень любезны и приветливы, несмотря на язвительные замечания в сторону Дурслей. Вид заплаканной Лили разбудил тёмную сторону души Сириуса, и парень отлично справлялся со своей задачей. Как бы Вернон ни кичился поездкой в Германию, красивый мародёр поправлял всё, что бы он ни сказал. Жирный мужчина с отсутствующей шеей каждую минуту становился всё краснее, наконец, став фиолетовым, замолчал и уставился на Сириуса своими малюсенькими глазами. Парень же не обратил на него никакого внимания и продолжил разговор с родителями Лили. Взрослая пара прониклась особой симпатией к гостям. Сириус обладал безупречными манерами и харизмой; Гермиона, будучи магглорожденной, тоже составила им интересную компанию; а увидев, как бережно Джеймс относится к Лили, они остались полностью довольны. Петунье же гости ни капли не понравились. То, как Джеймс вел себя с Лили в обществе, вызывало в ней отвращение, от её зоркого глаза не ускользнуло и то, как Гермиона прижималась к Сириусу. Она ненавидела их. Ненавидела Джеймса за его шепот и громкий чистый смех. Это бесконечно её раздражало. Гермиона пугала её, казалось, своим проницательным взглядом она видит её душу насквозь. А Сириус был идеальным парнем с идеальной жизнью и внешностью, богатый и остроумный, уверенный в себе, и она ненавидела его за это. Она сохраняла вежливое выражение лица, но когда они все снова начинали смеяться, ненависть и злость закипали в ней. Они все, казалось, защищали Лили и идеальную гармонию, воцарившуюся за столом. То, как они сплотились в своём маленьком дружном мире, доводило её до точки. И родители были так просто приняты в этот мир… Это никак не укладывалось в голове. — Вернон, ты хотел рассказать маме и папе о вечере, который ты запланировал для нашей семьи на Рождество? — спросила Петунья, многозначительно взглянув на мужа. Сириус вежливо замолчал, Гермиона слегка прищурилась, повернув голову к Дурслям, а улыбка Джеймса сползла с лица, он сосредоточился на том, что мужчина собирается сказать. — Ах да, да, видите ли, я получил повышение от компании за то, что делаю невозможное, — Вернон гордо выпрямился на стуле, будто это делало его симпатичнее. — Они называют его чудо-человеком, — добавила Петунья, фальшиво захихикав, отчего её сестра поморщила нос. — Поэтому я взял на себя ответственность и забронировал столик в новом ресторане у реки, очень хорошее, классическое место. Так как Петунья настояла на том, что Рождество нужно проводить в кругу семьи, я заказал четыре места, чтобы мы все смогли пойти, — мужчина широко улыбнулся тестю и тёще. Мистер и миссис Эванс переглянулись, неуверенные, что сказать. Лили сжала рубашку Джеймса в кулаке, а парень сильно напрягся. То, как вёл себя Дурсль, напомнило Сириусу о том, что его семья поступила бы с ним также, сделав акцент на то, что он не является их частью. Понимая, что чувствует Лили, он стиснул зубы. Гермиона же просто засмеялась. — О, это здорово, Вернон, я так понимаю, Лили на Рождество свободна? — спросила она мужчину и повернулась к мистеру Эванс. — Понимаете, Карлус, отец Джеймса, получил приглашения на Святочный бал, который устраивает наш министр, и Джеймс собирался пригласить Лили. Я просила его не делать этого, пока мы не узнаем о планах всей семьи, чтобы не заставлять Лили выбирать между нами и своими родными. — Но раз вы забронировали только четыре места, не то чтобы я винил вас в этом, приятель, эти рестораны очень дорогие, и в них сложно найти места, то мы были бы очень рады, если бы Лили присоединилась к нам. Тогда я смогу в спокойствии провести время со своей девушкой, не слушая жалобы Джеймса о том, как он скучает по Лилс, — добавил Сириус, мягко пожимая руку Гермионы и победно улыбаясь. Эвансы были поражены, а Дурсли вспыхнули. Джеймс со всех сил старался не рассмеяться, а Лили просто смотрела на всех с открытым ртом, неуверенная, правду они говорят или нет. Вот только Гермиона ещё не закончила. — Пожалуйста, скажите, что вы не против, миссис Эванс, — спросила она взрослую даму. — Потому что я была бы очень рада, если бы Лили составила мне компанию. Джеймс только вчера сказал мне, что там будет ваш премьер-министр, и, так как я магглорождённая, я согласилась помочь ему освоиться. Так что, как вы можете видеть, помощь Лили была бы очень кстати, — девушка сильнее сжала руку Сириуса, пытаясь не засмеяться. — Наш премьер-министр? — в шоке спросил мистер Эванс. — Да, мистер Эванс, и я бы хотел взять вашу дочь с собой на бал, чтобы, как Сириус правильно заметил, оставить их с Гермионой в покое, — сказал Джеймс. Его голос звучал уверенно и искренне, поэтому мистер Эванс счел совершенно невозможным отказать этому молодому мужчине. В конце концов было решено, что Лили пойдёт с ними. Гермиона убедила родителей девушки, что если их дочь пойдёт на бал, то им нужно походить по магазинам, чтобы купить всё необходимое, и что будет лучше, если вообще остаток каникул она проведёт в поместье Поттеров. Они согласились, погрустнев от того, что их дочь уйдёт, но радуясь за неё, потому что она хорошо проведёт время. Когда начало темнеть, волшебники попрощались и, завернув за угол, рассмеялись от всей души. Выражения лиц Дурслей запечатлелись в их сердцах навечно.