***
Медсестра примчалась за Джеймсом, и мокрая, укутанная в одеяло Гермиона выразила ей своё пожелание. Они долго и яростно спорили, в конце концов девушка потребовала позвать директора. Сейчас они ждали его в тишине. Мародёры стояли, прижавшись к стене, подальше от сердитой мадам Помфри и яростной Гермионы. Молодая волшебница упрямо отказывалась на кого-либо смотреть, разглядывала пол и пыталась сдержать слёзы. Она не хотела оставаться одна. Она не вынесет одиночества после трёх дней, проведённых с мародёрами. Альбус Дамблдор ступил в комнату во всём своём величии, взглянул на девушку голубыми сверкающими глазами. Она ответила ему сердитым взглядом. — Что же у нас тут за сложная пациентка, мисс Грейнджер? — спросил он с обычной доброй и такой раздражающей в этот момент улыбкой. — Я провела здесь уже десять дней, — сказал Гермиона сквозь зубы. — И должна пролежать ещё десять, прежде чем покинешь лазарет, — резко ответила мадам Помфри. Альбус жестом попросил Поппи помолчать и повернулся к упрямой красавице, неуклюже устроившейся на кровати. — Мисс Грейнджер, ваши раны ещё не зажили, нельзя прерывать лечение, — спокойно сказал он, а Гермиона рассмеялась. — Время — драгоценность, которую я не могу позволить себе потерять. Там снаружи война… — яростно начала она. — Ваше возвращение в класс никак на ней не отразится, — сказал старый волшебник. — Отразится. Отразится на мне. Я не могу оставаться здесь и вариться в собственных воспоминаниях. В моём списке слишком много жизней, которые нужно спасти, и я отказываюсь бездействовать, — Гермиона сверкнула глазами на директора. — Хорошо, милая, я попрошу Поппи выпустить вас, вы правда считаете, что готовы к этому? Потому что я даже не могу представить, как это будет тяжело, — спросил директор, глядя прямо на неё. Девушка вздохнула и отвела взгляд. Через некоторое время тихо прошептала: «Нет». Дамблдор подошел и осторожно положил руку ей на плечо, мародёры немного расслабились. Они знали её недостаточно хорошо, несмотря на их расцветающую дружбу. Когда она посмотрела на директора снова, её глаза были полны слёз. — Нет, сэр. Я не буду готова. Ни сегодня, ни через месяц, ни даже через год. Но я не убегу. Я прошла через слишком многое, чтобы сдаться сейчас, — решительно произнесла она, вставая на ноги. — Это просто смешно, — мадам Помфри слово в слово повторила то, что чуть раньше сказал Римус. — Но она сможет, — к большому удивлению мародёров, сказал Сириус и сделал шаг вперёд. Директор с интересом посмотрел на парня, а тот продолжил: — Мы будем ходить на те же уроки, что и она, так что будем присматривать, чтобы всё было хорошо, — уверенно сказал он. Джеймс, секунду назад с изумлением смотревший на брата, вдруг тоже вышел вперёд с серьёзным видом. — Мы будем следить, чтобы она не перенапрягалась и не делала на уроках то, что ей ещё не под силу, — пообещал он. Римус встал рядом с друзьями и улыбнулся. — Да. Мы возьмём все зелья, что ей нужно принимать, и будем следить, чтобы она их не пропускала, — пообещал он взрослым. Директор посмотрел на парней поверх очков-полумесяцев и широко улыбнулся. Гермиона тоже удивлённо смотрела на них. Наконец, Дамблдор заговорил повеселевшим голосом. — Тогда всё решено, я только замаскирую всё это немножко, пока Поппи приготовит зелья, и вы можете идти. Собравшись, девушка подошла к парням и обняла их так сильно, как только могла, впервые понимая, что дружба значит для мародёров.Урок дружбы
6 декабря 2015 г. в 21:04
В понедельник Римус встал ни свет ни заря и пытался разбудить друзей.
— Ну же, парни, вставайте! Мы опоздаем! — оборотень старался говорить потише, чтобы не разбудить Гермиону, Джеймс накрыл голову подушкой, а Сириус глубже зарылся в одеяло.
— Я просто пойду без вас и всё, — пригрозил Римус и получил в ответ глупые улыбки друзей.
— Ты никуда не пойдёшь один, Лунатик, — уверенно сказал Джеймс.
— Может, и пойду.
— Нет, не пойдёшь! — лениво промычал Сириус из-под одеяла и укрылся ещё сильнее.
— Ладно, я не пойду. Но я вас заколдую, — предупредил он и достал волшебную палочку.
Оба парня фыркнули, а через мгновение вскрикнули и сели в кроватях мокрые до нитки. Римус гордо возвышался над ними, а давно проснувшаяся Гермиона весело рассмеялась.
— Кое-кому, значит, весело? — проворчал Сириус, вылезая из кровати.
Джеймс кинул мокрую подушку в оборотня и пошел в ванную вслед за другом.
— Хорошо бы высушить всё это, пока мадам Помфри не вернулась, — сказала Гермиона, наконец отдышавшись.
— У нас есть ещё минут двадцать, но ты права, — согласился Римус и высушил постели лёгким движением руки.
— Да, потому что никто так не боится опоздать на завтрак, как Римус, — сказал Сириус, возвращаясь из душа.
Он уже был в форме, только галстук висел на шее. Римус хмыкнул и мудро решил проигнорировать этот комментарий. Джеймс вышел чуть позже, взъерошил волосы и плюхнулся на кровать.
— Напомни, почему мы сегодня так рано? — сердито спросил он.
— Потому что, в отличие от тебя, я не хочу попасть в утреннюю толпу в Большом зале, — резко ответил Римус.
— Он имеет в виду, что хочет позавтракать в тишине и покое, — перевёл Сириус, прихорашиваясь перед зеркалом.
— А ты имеешь что-то против спокойного завтрака? — недовольно спросил Римус.
Гермиона смотрела на них с нежной улыбкой.
— Я против вставать так рано! — проворчал Сириус.
Джеймс улыбнулся и радостно сказал:
— Ну же, парни! В этом дне есть и кое-что хорошее!
— Кроме того, что нас не было три дня и теперь весь замок будет охотиться на нас, как на серийных убийц? — с сарказмом спросил Сириус.
Гермиона вдруг заливисто рассмеялась. Успокоившись через пару минут, она, хихикая, пробормотала что-то вроде:
— Нарглы и веселящие чары.
Джеймс заволновался, всё ли с ней в порядке, Римус смутился, а Сириус просто смотрел на неё с легкой улыбкой на губах. Ему нравилось, что ему так часто удаётся смешить её. Он не знал, что её так рассмешило. Просто она вела себя как здоровая нормальная девушка, и это его радовало. Наконец, Гермиона успокоилась и тихонько извинилась:
— Простите, это напомнило мне кое о чем. Что ты собирался сказать, Джеймс?
— Что? А! Да, кое-что хорошее в этом дне! Я увижу Эванс! — радостно заявил Джеймс.
Его друзья драматично вздохнули.
— Кажется, для Лили этот день не будет таким уж хорошим, — прозаично заметил Римус, но Джеймс не обратил на него внимания.
— Откуда тебе знать? Может быть, она внезапно поняла, что скучает по мне.
— Конечно, а ты небось хочешь отказаться от звания капитана команды по квидиччу? — усмехнулся Сириус.
— Не богохульствуй! — наигранно ужаснулся Джеймс.
— Может, мы продолжим по пути? — спросил Римус, и два мародёра недовольно захныкали.
Несмотря на то, что мародёры старались вести себя как обычно, Гермиона видела, что им не по себе возвращаться в замок. Все вокруг снова будут шептаться. Эти три дня прошли прекрасно, но Питер всё ещё был для них больной темой. Девушка вздохнула. Она хотела сделать для них что-нибудь... Вдруг мысли сложились в голове в понятную картинку, и она выпрямилась.
— Возможно, Джеймс прав. Этот день может быть не так уж плох, — сказала она, зловеще ухмыляясь.
— О нет, Гермиона, не смотри так, — Джеймс наигранно тяжело вздохнул и улыбнулся.
— Ну же! Всё будет прекрасно! Доверьтесь мне, — ответила она. — Только вам придётся немного мне помочь.
— Что у тебя на уме? — спросил Римус, злясь на самого себя за свое любопытство.
— Ну… Хогвартсу нужны сплетни, вам нужно, чтобы вас оставили в покое, а мне нужно выбраться отсюда, наконец, — спокойно сказала Гермиона.
У парней челюсти поотвисали от удивления.
— Что-что тебе нужно? — переспросил Сириус, надеясь, что ослышался.
— Так и знал, что, когда ты стукнулась головой, это не прошло даром, — тихо заключил Джеймс.
— Это просто смешно, — только и произнёс Римус.
— Ну, ребят! Всё будет прекрасно! У меня те же уроки, что и у вас, так что проблем не будет. Мне только нужно немного замаскировать все эти шрамы и, возможно, выпить что-нибудь тонизирующее, — возбуждённо сказала она.
— Гермиона, ты хоть представляешь, какой замок большой? Ты не сможешь дойти от одного класса до другого. Да и мадам Помфри никогда этого не допустит, — спорил Римус.
Гермиона упрямо скрестила руки. Она стянула с себя одеяло, медленно поднялась с кровати, прошла немного, держась за неё, а потом и пару шагов самостоятельно. Ещё через пару шагов она споткнулась, Римус поймал её, чтобы не упала. Девушка широко ему улыбнулась, но тот отрицательно покачал головой и попытался уложить её обратно в постель.
— Я пойду, даже если мне придётся тебя тащить, — ответила она, пытаясь заставить Римуса помочь ей добраться до ванной.
— Ты ещё не готова, Гермиона, — мягко сказал Джеймс.
Сириус угрюмо наблюдал. Через какое-то время она снова упала в руки Римуса. Гермиона бормотала себе под нос, но все прекрасно её слышали:
— Я не буду больше убегать. Я не буду. Я не могу убегать.
— Гермиона, послушай меня, ты не убегаешь, — сказал Сириус, пытаясь немного её расслабить.
— Ты прав. Не убегаю. Я спущусь в Большой зал сегодня, с вашей помощью или без, — заявила она шокированным парням.
— С тобой сложно, Гермиона, — вздохнул Римус.
— Это просто сумасшествие, тебе нужен отдых, — согласился Джеймс.
— Они правы, ложись обратно в постель, мы не будем тебе помогать, — сказал Сириус тоном, не допускающим возражений.
Гермиона и Сириус посмотрели друг на друга. Она пожала плечами, достала волшебную палочку, с большим усилием призвала свою форму и трансформировала стаканы на тумбочке в костыли.
Джеймс с открытым ртом наблюдал, как девушка без помощи идёт на костылях с палочкой и одеждой в руках. Через несколько шагов она потеряла равновесие, Римус хотел помочь ей, но Сириус его остановил. Гермиона упрямо посмотрела на него и всего через пять минут уже скрылась в ванной на другом конце комнаты.
— Она просто нечто, — трепетно произнёс Римус.
Сириус хотел было возразить, как вдруг его чувствительные уши уловили сдавленный крик и тихие всхлипы. Парни бросились к закрытой двери, Римус взволнованно застучал.
— Гермиона? Черт возьми! Что случилось? — спросил Сириус.
— Я… я… всегда буду так выглядеть? — спросила Гермиона, исследуя бесчисленные шрамы на своем теле, тихие слёзы катились по её лицу.
Парни смягчились от звука её надломленного голоса, но не знали, что сказать. Большинство шрамов не убрать, и они и девушка знали это, и сейчас было не время просить её гордиться ими.
— Всё хорошо… Я позову мадам Помфри, — мягко сказал Джеймс и ушёл, оставив расстроенных друзей.