Обмен выпадами

Важнее всего было, конечно, помочь Джилл. Шеф О’Брайан понимал это не хуже Паркера. Он сразу отдал все необходимые распоряжения, и бригада медиков не заставила себя долго ждать. Рана Джилл была неприятной — пуля повредила плечевую кость и застряла в ней — но далеко не фатальной. Врач, которого попеременно трясли Паркер и Рейчел, раздраженно отмахивался и повторял, что специалисты BSAA справляются с куда более серьезными травмами. Но и чудесного выздоровления за пару суток не обещал. После операции женщине предстояло долго отлеживаться и еще дольше восстанавливать подвижность руки. В нынешнем состоянии Джилл было не до разговоров со строгим и любознательным начальством. Остальным участникам бойни на Гордон-стрит отвертеться не удалось: шеф вызвал их на ковер, не дожидаясь рассвета. Лучиани вообразил, что его, Джессику и Рейчел ждет очная ставка и жесткий допрос с непредсказуемыми последствиями. Однако Клайв О’Брайан поступил странно: первым делом вызвал к себе Паркера, а женщинам сказал посидеть в отдельной комнатке и подождать своей очереди. Лучиани такой подход не понравился — он не сомневался, что заговорщицы успокоятся и сообща придумают какую-нибудь убедительную ложь. Здоровяк так и сказал О’Брайану, решив не ходить вокруг да около, однако шеф мягко улыбнулся и предложил не торопить события. Затем деликатно, но настойчиво попросил рассказать всё. Без утайки и с самого начала. Лучиани ждал этой просьбы уже много дней и говорил охотно. Несколько раз он останавливался, приказывал себе никого не обвинять и излагать только голые факты. Здоровяк перечислил все этапы противостояния Валентайн и Шерават, объяснил, как в этот конфликт втянули Фоули, и рассказал, почему в «холодной войне» женщин появились самые настоящие трупы. Клайв слушал его, а сам в основном молчал — даже наводящие вопросы задавал редко. Ближе к концу рассказа Паркера посетили смутные подозрения, что начальник давно разузнал все сам и просто изображает заинтересованность. Как будто он только вчера смотрел полнометражный фильм о похождениях трех неугомонных женщин, а теперь вынужден слушать его краткий пересказ. — Весьма интересная история, — отметил О’Брайан, когда Лучиани, наконец, замолчал. Рассеянно почесав затылок ручкой, он быстро сделал какие-то записи в блокноте. — Жаль, что такая грязная. Гильзы, кровь, отпечатки пальцев… Вы ведь не удосужились все это убрать, когда покидали дом? — Простите, шеф, — пробормотал здоровяк, — но нам было как-то не до того. Мы не думали… — Думать надо всегда, — укоризненно произнес Клайв. — Иначе голова потом будет болеть у других. Скрыть ваше присутствие на Гордон-стрит не получится. Следовательно, нужна хорошая легенда для полиции. Что-то вроде секретной спецоперации BSAA, за которую мне придется взять на себя ответственность. Вы вчетвером проверяли информацию о встрече курьера с биотеррористом, но вместо этого нарвались на наркоторговцев. Понимания вы с ними не достигли, так что пришлось защищаться. Над деталями, конечно, надо поработать, но я уверен, что избавлю вас от проблем с законом. Паркер уловил в словах шефа некую недосказанность и решил уточнить: — Как насчет проблем с наркомафией? — В этой сфере у меня связей нет, — с сожалением сказал О’Брайан. Впрочем, Паркер ему почему-то не поверил. — Наши криминальные друзья наверняка расстроятся. Возможно, захотят отыскать вас и поговорить лично. Джилл будет проходить лечение под надежной охраной! — громко произнес Клайв, угадав вопрос, который готовился выпалить Лучиани. — Что касается вас троих, вам лучше сменить место жительства. В Европе много отделений BSAA. Вы можете приносить пользу нашему делу в любом из них! «Всего лишь перевод? Не очень высокая цена за то, что мы устроили, — с оптимизмом подумал здоровяк. — Но дело ведь не только в мафии…» — Сэр, — он все-таки рискнул спросить, — по поводу Джессики и Рейчел… Могут ли они и дальше работать с нами? Их действия… О’Брайан остановил подчиненного, постучав колпачком ручки по столу. Затем он спокойно сказал: — Это правильный вопрос. Но непростой. Я хотел бы пообщаться с нашими дамами. Паркер, ты не мог бы удалиться? — Куда? — Здоровяк растерялся. — Например, вон в ту комнатку, — предложил ему шеф. — Оттуда ты можешь наблюдать за нашей беседой. Маленькое условие: не шуми и не вздумай выходить, пока я здесь не закончу. Что бы ты ни услышал! Лучиани не понравилось поведение О’Брайана, но отказаться он не смог. Покорно кивнув, здоровяк открыл дверь и скрылся в комнатке размером с кладовку. Там он обнаружил стул и стол с компьютером. К компьютеру были подсоединены наушники, а камера показывала кабинет начальника. Паркер удивился — он никогда не думал, что будет прослушивать шефа по его же просьбе. Он нетерпеливо поерзал — начальник тянул резину и что-то смотрел на своем компьютере — и сосредоточился, когда О’Брайан все-таки вызвал к себе Шерават и Фоули. Как и следовало ожидать, женщины разыграли перед Клайвом спектакль. Врала, конечно, Джессика — Фоули предпочитала молчать и изображать глубокое раскаяние. А Шерават вовсю фантазировала, ободренная тем, что шеф ее не прерывает. В центре ее истории находился некий молодой человек — скорее всего, вымышленный персонаж (или все-таки реальный — ведь шеф мог проверить информацию). Юноша был одним из ее многочисленных бойфрендов, и все было нормально, пока не открылась правда — он подсел на наркотики и задолжал драгдилеру. Сам мужчина куда-то смылся, но дал наводку на Джессику, как на свою подругу, и хмурые качки стали требовать долг у нее. Шерават драматическим тоном рассказывала, что в полицию идти побоялась, и предпочла решать проблему сама… но при моральной и огневой поддержки двух лучших подруг. Вместе с Валентайн и Фоули она приехала к преступникам, попробовала их припугнуть, но ничего хорошего из этого не вышло. А дальше подоспел храбрый Паркер и перебил злодеев. «Храбрый Паркер» все это слушал и время от времени подбирал отвисшую челюсть. Его поражали две вещи: несусветная наглость интриганки и необъяснимое безразличие шефа. Несмотря на то, что О’Брайан слышал другую версию событий, он не пытался ловить Джессику на лжи. Или хотя бы давить на Рейчел, которая уткнулась взглядом в пол и выдавливала из себя отдельные междометия, когда к ней обращались. Казалось, что О’Брайана абсолютно все устраивает. Когда поток вранья иссяк, он мягко пожурил женщин за безрассудное поведение. Затем вслух посетовал на то, что Джилл совсем плоха и не сможет рассказать о случившемся. Потом повторил свою короткую речь о «грязной истории», из-за которой женщинам придется уехать. В этот момент Рейчел внезапно встряхнулась и, не замечая выражения лица Шерават, прямо спросила, не будут ли их наказывать. О’Брайан с невозмутимым видом заявил, что не видит в этом необходимости. По крайней мере сейчас. Напоследок он многозначительно пообещал позвонить, если разузнает что-то новое. Паркер сдержал слово — не поднял крик и не налетел на Джессику с требованием говорить только правду. Но он не давал слова не орать на шефа! Едва дождавшись ухода женщин, Лучиани вскочил, оставив наушники болтаться на проводе, и ворвался в кабинет О’Брайана: — Шеф, при всем уважении… — резко начал он. — Полагаю, что уважение ко мне пошатнулось, — О’Брайан прищурился, изучая красное лицо здоровяка. — Так что избавь меня от длинных вступлений — просто скажи, чем недоволен! — Я ведь рассказал, как все было! Вы мило общались с преступницами! Они унижали Джилл и заманили ее в ловушку! — Знаю, — кротко ответил Клайв, когда разъяренный Лучиани взял паузу, чтобы отдышаться. — Ты слушал наш разговор из соседнего помещения. Что навело тебя на мысль, что я не подумал о прослушке еще одной комнаты? — А? — Здоровяк оторопел. — Вы специально оставили Джессику и Рейчел наедине? Чтобы они свободно общались? — Все верно. Если в двух словах, девушки строили линию защиты. Шерават изложила свой план и велела его придерживаться. Велела в достаточно грубой форме, — Клайв улыбнулся. — Как только Фоули начала возражать, Шерават пообещала повесить на нее изнасилование и отправить за решетку. Это подействовало — больше они не спорили. — Значит, у вас полный набор доказательств! — воскликнул Лучиани. — Они обе виновны! Их нужно поганой метлой гнать из BSAA, а лучше — посадить!!! Однако шеф хладнокровно его перебил: — Ответь, Паркер: на что ты рассчитывал, когда обратился ко мне? — То есть? — Вопрос О’Брайана показался как минимум странным. — Нужно восстановить справедливость! — В самом деле? А я решил, что мне нужно навести порядок. Лучиани почесал затылок и непонимающе уставился на шефа: — Ну да… Это же одно и то же! — Не соглашусь, — Клайв грустно покачал головой. — Когда руководишь большой и уважаемой организацией, необходимо поддерживать порядок. А для этого важна гибкость. Представь, что начнется, если мы озвучим чистую, но неприглядную правду! Окажется, что в BSAA черти что творится! Сотрудницы, вместо того чтобы заниматься БОО, плетут заговоры, насилуют друг друга и даже работают с бандитами! Желтая пресса безумно обрадуется! А порядочным сотрудникам, наоборот, будет не до смеха. Здоровяк хмурил брови и молчал. Видя, что ему расхотелось выступать, О’Брайан сам его подтолкнул: — Ты понимаешь, о чем я, Паркер? — Вроде бы да. Не хотите выносить сор из избы, — неприязненно буркнул Лучиани. — Не забывай — я забочусь обо всех сторонах конфликта, — счел своим долгом напомнить О’Брайан. — Валентайн тоже хороша. Участие в этой истории не украсит ее послужной список! — Но ведь надо что-то делать, — Лучиани опять попробовал отстоять свою точку зрения. На этот раз — довольно робко. — Джилл поправится, и все начнется заново. — Ошибаешься. Все уже закончилось, — убеждал его О’Брайан. — Девочки будут знать: я взял их на заметку. И строго накажу за новые шалости. Это всего лишь второй шанс. Третьего не будет. Лицо Паркера потемнело. Он сомневался, стоит ли говорить начальству неприятные вещи, но все же решился: — Шеф, я постоянно твердил Джилл, что нужно поскорее обратиться к вам. Что вы найдете мудрое решение. И вот вы… решили… — он сбился, не закончив предложение. Клайв посмотрел на подчиненного с сожалением: — Хороший ты человек, Паркер. Серьезно — очень хороший! Но руководить людьми тебе нельзя. В этом плане ты безнадежен! Не обижайся! — добавил он, заметив выражение лица Лучиани. — Делай свою работу и не тревожься за Джилл. Я гарантирую вас всем и порядок, и справедливость! Паркер встал из кресла с трудом — будто это на него давила многотонная гиря ответственности за сотни людей. Разговор оставил мерзкое послевкусие, и здоровяк не рискнул его продолжить — почувствовал, что с каждым словом выставляет себя все большим болваном. Поэтому он просто сказал: — Спасибо, шеф. Я могу идти? — Да-да. Я уже отпустил тебя, — рассеянно откликнулся Клайв. Он как раз переключил внимание на толстую папку с бумагами. Бывают люди, у которых лицо не обезображено интеллектом, и на нем сияет большая, заметная издалека надпись «Лопух». К ним Джессика уверенно относила лесбиянку Фоули. А другая категория людей — это те, кого никак не заподозришь в идиотизме. На вид — серьезные умные личности, но как только узнаешь их поближе… Хорошо замаскированными дебилами женщина считала очкастого Квинта… а теперь и Клайва О’Брайана! Он здорово упал в ее глазах. Настроение женщины скакало почище бешеного кенгуру. После освобождения из подвала облегчение смешалось с досадой: ее усилия пошли прахом, а прекрасные коварные замыслы в один миг стали бесполезными. Интриганка еще лелеяла надежду как-то повлиять на двух простаков — Паркера и Рейчел, однако пышка ей помешала. Да еще таким изощренным способом — подставилась ради дурынды под пулю! Когда здоровяк стал названивать шефу, Джессика едва не бросилась бежать, но вовремя поняла, что отрежет себе все пути к отступлению. В ожидании допроса она усиленно шевелила мозгами, а потом усердно обрабатывала туповатую лесбиянку. Любые аргументы Паркера Шерават собиралась яростно отрицать, выставляя себя жертвой обстоятельств и требуя неопровержимые доказательства. Грубая и наглая тактика, но, когда тебя загоняют в угол, остается либо проламывать стену, либо упрямо прорываться вперед. Однако в кабинете О’Брайана не было никого, кроме самого О’Брайана. Лучиани, который, по идее, должен был отчитаться первым, просто исчез. Спустя час возвращающаяся домой Джессика всеми силами давила истерический смех, рвущийся из груди. Шеф с невозмутимым видом примерил на себя корону Главного Дебила BSAA! Слепленную на коленке историю он «проглотил» сразу, и на его солидном лице не промелькнуло даже тени сомнения! Когда Шерават развесила на ушах начальства приличное количество лапши, О’Брайан пробубнил, что ему все понятно, и мягко отчитал женщин за излишнюю самостоятельность. Затем начал нести околесицу об обиженной полиции и мафии (Джессика не видела между ними особой разницы, по привычке считая их конкурирующими группировками). Пообещал спрятать участников истории от их возможного гнева. Как раз на этом месте Шерават стало неудобно. От смеха. Но не ржать же в лицо заботливому начальству! Так О’Брайан, чего доброго, догадается, что свалял дурака. Быть может, он планировал выслушать показания Валентайн, но пышка будет отлеживаться как минимум неделю (при условии, что звезды идеально сойдутся, организм не подкачает, а рука хирурга — не дрогнет). За это время Джессика Шерават легко может пропасть без вести, а всплыть уже на другом континенте. С новыми документами и, возможно, с новой внешностью. А с другой стороны, проще сказать, чем сделать. Был у женщины еще один начальник — строгий и далеко не глупый — от которого так просто не уедешь и не спрячешься. Этот человек захотел поговорить с новой напарницей Криса прямо посреди ночи, чем поверг ее в ужас. Читая безобидное сообщение: «Мистер Григ хотел бы обсудить с вами важные вопросы», Шерават покрылась мурашками. С «мистером Григом» — директором FBC Морганом Лэнсдейлом — она должна была говорить только через четыре дня. Но если уж такой педант отступил от правил и вызвал ее сам… «Откуда он знает о ЧП? Кто мог доложить? — Джессика лихорадочно перебирала в уме варианты. — Кто меня сдал? Не мог же старик купить самого О’Брайана!» Размышления в итоге завели женщину в тупик. Пролить свет на эту тайну мог только сам Лэнсдейл. Но зачем ему сдавать информатора? Джессика знала, что ей скажет пожилой директор. Он не станет злиться и кричать: «Тебя это не касается!» Он холодным и бесстрастным тоном объяснит, что эта засекреченная информация никоим образом не касается агента Шерават, и возвращаться к данной теме не следует. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Смысл тот же, что и в случае с криком, но унижение сильнее. Женщина нервничала не напрасно. Когда она у себя дома связалась с Лэнсдейлом по защищенному каналу, тот со сдержанным неодобрением поинтересовался, на что Шерават тратит свое рабочее время. Джессика попыталась оправдаться: — Сэр, вам не о чем беспокоиться. Это безобидная ссора с коллегой! В коллективе такое бывает… — Меня беспокоит, — с осуждением произнес Лэнсдейл, — ваше легкомысленное отношение к работе. И к данной проблеме. Правильно ли я понял ситуацию? Вы стремились убрать соперницу криминальными методами и заполучить ее партнера Редфилда. Возможно, я что-то упускаю, — его голос стал едким, — но каким образом ваши шалости помогут нашему делу? Джессика заставила себя не смотреть в непроницаемые глаза директора и пробормотала: — Они не помешают делу… — Я бы не был так уверен, — прервал ее тяжелый голос Лэнсдейла. — Вы подрываете свою репутацию в BSAA. Ваши любовные игры привлекли внимание самого О’Брайана! Понимаете, что будет, если он решит уволить вас? — После идеально выверенной паузы, во время которой Джессика обливалась потом, старик вздохнул: — Я тогда расстроюсь. Ведь вы станете бесполезной, моя дорогая. Быть игрушкой (или секс-игрушкой) в руках бандитов гораздо приятнее, а главное — безопаснее, чем оказаться бесполезной для строгого директора. В этом Джессика не сомневалась. Перед следующей фразой она долго молчала и собиралась с духом. Но лучше уж испытывать терпение Лэнсдейла, чем заикаться и стучать зубами от страха. Директор не выносил слабохарактерных подчиненных. — Сэр, я клянусь, что не забыла главное задание! — горячо заявила Шерават. — Я получу доступ к секретной базе данных BSAA, чего бы мне это ни стоило! Лэнсдейлу, очевидно, понравился ее тон, но он все же спросил: — Получается, у вас есть план? — Безусловно. Я выбрала одаренного программиста. Можно даже сказать — гениального, — раскрыла карты Джессика. — Несмотря на свои таланты, он наивен, как дитя. Я очарую его и уговорю кое-что взломать для меня, — женщина коварно усмехнулась. — Когда он поймет, что все это не игра, будет слишком поздно. Я успею сбежать и передать вам данные! Взгляд Лэнсдейла стал задумчивым, а подбородок задергался, словно он в буквальном смысле пережевывал это предложение и оценивал его вкус. В целом, его все устроило, однако он предостерег Джессику: — Придерживайтесь плана, агент Шерават — достаньте мне секретные данные! И постарайтесь не отвлекаться на новые интрижки, — директор поднял указательный палец и тихо добавил: — Не забывайте — я все вижу. Женщина не забывала. Она слышала, что суровый старик держит важнейшие операции на личном контроле, но ей было неприятно чувствовать себя букашкой под увеличительным стеклом. Зато стало ясно, что эмигрировать поздно. Если директор не может сам достать засекреченные данные о Террагригии, это вовсе не значит, что он не достанет провалившегося агента. С этой мыслью Джессика отправилась в постель, но долго не могла заснуть. Она кое-как поднялась к обеду и искренне порадовалась выходному дню. Однако голова была тяжелой, как после похмелья, а мозг вяло отмахивался и зевал, когда его заставляли проснуться и вкалывать. Но женщина не оставляла в покое ленивое серое вещество. Через несколько дней (а то и в понедельник) Клайв О’Брайан переведет ее в другое отделение BSAA и разлучит с Кетчамом. После этого вся операция накроется медным тазом, и можно будет идти топиться, не дожидаясь наказания от Лэнсдейла. О’Брайана не переубедить, а значит, надо усиливать напор и быстро обработать Кетчама. Быстро, но так, чтобы не спугнуть. Задача казалась невыполнимой, и это доводило интриганку до исступления. К вечеру она сдалась и призналась самой себе, что гениальные идеи кончились. Тогда она набрала номер программиста, рассчитывая на какое-то озарение в последний момент. К ее удивлению, у Квинта был бодрый и радостный голос. Как будто он с нетерпением ждал этого звонка: — Привет, Джесс! Отлично выглядишь сегодня! В первую секунду женщина оторопела. Потом прыснула со смеху, несмотря на плохое настроение: — Тебе-то откуда знать, как я выгляжу? Ты меня не видишь! Квинт запнулся и издал неловкий смешок: — Реально глупо! Ты учила, что женщинам надо сразу говорить комплименты. Ну я… это… не успел придумать ничего получше. «Видел бы ты меня вживую!» — Шерават самокритично посмотрелась в зеркало и поморщилась при виде темных кругов вокруг глаз, спутавшихся волос, бледной кожи… Выгнать Джессику на улицу в таком «прекрасном» состоянии мог разве что зомби-апокалипсис. Пока Шерават глазела на отражение, ее старательный ученик взял инициативу в свои руки: — Джесс, есть какие-нибудь планы на вечер? У меня нет! Не провести ли нам вечер вместе? Давай в кафе сходим! — Идея хорошая. Вот только… — медленно ответила Джессика, рассматривая свою люстру. Ее посетила заманчивая мысль сыграть на грядущей разлуке. Узнав о переводе, программист поймет, почему «учительница» вдруг начала торопить события. Мысль еще не успела до конца оформиться, а ее уже прервал встревоженный голос Кетчама: — Что не так? Кафе очень хорошее — ребята хвалили. Во Франции, по слухам, они еще лучше, но… — А ты был во Франции? Можешь сравнить? — осведомилась Джессика. Повисла долгая необъяснимая пауза. Словно Кетчам услышал какую-то ересь и онемел. Женщина почувствовала себя неуютно и тихонько произнесла: «Алло», проверяя, на месте ли собеседник. Программист ответил почти сразу. Голос у него был странный. Таким голосом обычно спрашивают: «Вы меня разыгрываете? Где скрытая камера?» — Постой, Джесс… Ты ничего не знаешь о переводе? — удивлялся Квинт. — Я был уверен, что шеф всех обзвонил! Ошарашенная Джессика чуть с кровати не упала. — Куда тебя переводят? Зачем? — Во Францию. У BSAA там другое отделение… где-то неподалеку от Альп. А зачем нам туда ехать, пока не понимаю. Вроде бы и тут работы хватает. — Кому нам? — никак не могла сообразить Шерават. — Ну нам… Тебе, мне и Киту. О’Брайан перебросит нас во Францию. Я, наверное, займусь там компьютерной безопасностью, а вот вы… Может, вы едете за компанию? Чтоб мне было проще на новом месте? — простодушно предположил Кетчам. Джессике потребовалось время, чтобы собраться с мыслями. Либо она вытянула счастливый билет и начала притягивать удачу, либо О’Брайан вконец отупел. Это ж надо такое придумать: не просто сослать сотрудницу куда подальше, а сослать ее вместе с нужным человеком! Невольно помочь в выполнении секретной миссии! Кит, разумеется, был лишним в этой компании — его вполне можно было оставить на прежнем месте — однако Шерават не видела в нем серьезной угрозы своим планам. — Джесс, почему ты молчишь? Что-то не так? — Кетчам опять занервничал. — Не обращай внимания — я немножко растерялась. Все бросить, поехать в другую страну… Но раз надо — значит, надо! — заявила женщина, притворившись, что ее ведет чувство долга. — К тому же, — она запоздало добавила в голос нотки соблазнительницы, — Францию считают страной любви. Нам там будет чем заняться… помимо работы. — Ага! И я об этом подумал. Мне нравятся твои уроки! — с готовностью подхватил Квинт. Затем он несмело спросил: — Так… что там насчет кафе? — Я согласна. Только в порядок себя приведу! — Круто! — Кетчам обрадовался, как ребенок. Потом он, правда, крякнул и осторожно произнес: — Джесс, я все думаю над одним вопросом… Когда парень ведет девушку в кафе, кто должен платить по счету? Я всегда считал, что мужчина, но некоторые женщины обижаются. Как же быть? — Ты затронул интереснейшую тему, — хмыкнула Джессика. — Платить нужно тебе, как кавалеру. Но так, чтобы девушка не обижалась и не чувствовала себя обязанной. — Не понял, — сознался программист. — Объясню на месте! Так где, говоришь, твое хваленое кафе? — спросила Шерават, украдкой потирая руки. Рейчел не давали покоя другие переживания — чуждые и непонятные Джессике. Она целый день безвылазно сидела дома, отключив телефон. К женщине вернулось подзабытое со времен юности чувство. Ощущение, что ее ненавидит и презирает весь мир. А все так здорово начиналось… Не как в сказке — это было бы преувеличением — а как в многосерийной романтической ленте с пикантной примесью порнографии. В кино всегда есть место конфликту и неразделенной любви. Если чувства не проверяли на прочность, могут ли они быть искренними? Фоули постоянно напоминала себе, что от ненависти до любви — один шаг. Нужно лишь чуть-чуть поднажать, проявить упорство, лишний раз пошатнуть стереотипы избранницы об однополой любви… Вот и дошаталась! Расшатала все до такой степени, что отправила Джилл в больницу! Когда блондинка вспоминала тот выстрел, у нее сердце кровью обливалось. Она клялась самой себе, что заслонила бы возлюбленную, если бы была чуть более расторопной. Но Джилл… После всей этой грязной и неприятной истории Джилл все равно решила защитить ее! Когда шок и внезапный приступ злости прошли, Фоули в полной мере оценила свою низость. Из-за чувства вины она была страшно подавлена. А беспринципная стерва Шерават это понимала и без стеснения давила на бывшую сообщницу. Она требовала поддерживать все ее бредни на допросе О’Брайана, обещая серьезные проблемы в случае отказа. Правда, Рейчел нашла в себе силы огрызнуться: — Проблемы будут только у тебя! Ты связалась с мафией и втянула меня в это! Мы расскажем правду, и тогда шеф тебя уничтожит! — Кто расскажет? Кто эти «мы»? — демонстративно удивлялась интриганка. — Паркер? Он и сам ничего не знает. Будет его слово против моего. Пышка не в форме — ее версию мы услышим еще очень не скоро! Преступники убиты — все до единого. Их уже не спросишь, с кем они сговорились. Ну а ты будешь молчать потому… — Не буду! — злилась Рейчел. — Ты больше никого не обманешь! — …Потому, что ты сама преступница, — безмятежно продолжала Джессика. — Мою вину еще доказать надо. С тобой проще! Ты — чокнутая и опасная для общества лесбиянка-насильница, которая напала на свою коллегу! Когда я предъявлю запись со скрытой камеры, тебя ждет реальный срок. У Фоули тогда перехватило дыхание. Она уже понимала, что Шерават — беспринципная тварь — но чтобы настолько… — Ты снимала нас? — спросила она, не веря своим ушам. Когда мерзкая рожа Джессики растянулась в улыбке, Рейчел не выдержала: — Так ты с самого начала собиралась меня кинуть? — А что такого? Ты с самого начала была ненадежной дурой, — Шерават открыто издевалась над ней. — Ты уже давно на поводке, сисястое недоразумение! Просто я не натягивала его без нужды. — Я дура. Я действительно дура, — шептала раздавленная Фоули. — Еще какая! — с удовольствием «поддержала» ее Джессика. — Вот поэтому у тебя ни черта не будет! Ни любви, ни карьеры! Будешь болтать — еще и свободы не будет! Но зато в колонии полно суровых женщин! Натрахаешься на всю оставшуюся жизнь! — грубо закончила она. Фоули нечего было возразить. Вина виной, но за решетку — в гости к «суровым женщинам» — она попасть не хотела. Поддерживая отвратительную ложь, Рейчел всерьез подумывала все бросить и немедленно написать заявление об отставке. Хорошо, что в последний момент остановилась! После такой просьбы шеф наверняка бы догадался, что дело нечисто. Да и страшно было остаться без работы. Рейчел понятия не имела, где потом будет искать новую. На следующий день Фоули кинулась в больницу для сотрудников BSAA. Налетев в коридоре на врача из вчерашней бригады, женщина стала донимать его расспросами о Джилл. К несчастью, медик сразу узнал настырную блондинку и повел себя недружелюбно. Он неустанно твердил, что к пациентке Валентайн никого не пускают, а сообщать посторонним о ее самочувствии запрещено. Таков был приказ шефа О’Брайана. Спустя пару минут подошел мрачный охранник, осведомился, почему блондинка мешает врачам работать, и проводил ее до самого выхода, не слушая возражения. Ругая эскулапов с замашками злобных вахтеров, Рейчел зашла с другого конца: раздобыла через знакомых номер шефа и начала ему названивать. Вначале О’Брайан не брал трубку. Затем, когда разговор все-таки состоялся, повторил то же самое, что и врач-вредина. Заодно подтвердил, что за Валентайн бдительно присматривают по его приказу. Рейчел удалось выудить только одно: признание, что операция прошла успешно, и Джилл наверняка поправится. Однако за пряником тут же последовал кнут: шеф настойчиво рекомендовал блондинке поменьше лезть в жизнь Валентайн и намекнул, что «неуставные отношения не должны мешать работе BSAA». Открыто обвинять он никого не стал, но этого и не требовалось. Расстроенная Рейчел извинилась и больше не звонила начальству. Воскресное утро женщина решила провести рядом с домом — на лавочке в небольшом сквере. Обдумываю всю эту историю, Рейчел поняла одно: в конечном итоге ее все использовали, а потом выбросили, как мусор. Что с этим делать и как жить дальше? Пока непонятно. Подпирая одной рукой голову, другой рукой блондинка разбрасывала хлебные крошки, на которые слетались птицы, и по сторонам не смотрела. Тут-то и произошла неожиданная встреча. Не то чтобы неприятная… но все-таки неожиданная. — Привет, — послышался робкий голос. — Мы не могли дозвониться и решили заехать. Э-э… Птичек кормишь? Рейчел оторопела и, медленно подняв глаза, увидела покрасневшую Джину. Ей стало неловко. Они с сестрой не общались несколько месяцев, и теперь Рейчел не знала, с чего начать разговор. Решила не мудрить: — Привет. Эм… — она в свою очередь замялась и осторожно спросила: — Все нормально? — Да! — поспешила успокоить ее Джина. — Нормально… И погода сегодня хорошая! — Угу! — Рейчел поразмыслила и сдвинулась правее. — Садись рядом. Садилась Джина с откровенной опаской — будто у нее под ногами дрыхла злая собака, которую ни в коем случае нельзя разбудить. Устроившись, она рискнула спросить: — Рейч, ты какая-то грустная. Какие-то проблемы на работе? — Большие проблемы! — неожиданно выпалила блондинка. Ей настолько захотелось сочувствия и поддержки, что она просто не сдержалась. — Ох! — Джина открыла рот, а потом спохватилась и заботливо произнесла: — Расскажешь мне? Может, я смогу помочь? Однако Рейчел тоже спохватилась и побоялась выкладывать историю целиком. Понимала, что сестра однозначно не одобрит издевательства над Джилл. Пришлось ограничиться сутью проблемы: — Да там глупая ситуация! Влюбилась в очередную коллегу… — Влюбилась? По-настоящему? — У меня всегда по-настоящему! — поклялась Рейчел. — Но я ей не понравилась! Сначала поссорились, потом… э-э-э… немножко подрались, а затем обо всем узнал шеф. Я думала, он сразу уволит! — Обошлось? — с надеждой спросила Джина. — Отчасти. Он хочет сплавить меня в другое место. Пока еще не знаю, куда. — Правда? — Джина огорчилась. — Это плохо. Теперь мы будем реже видеться? — Куда уж реже? — хмыкнула Рейчел. Джина сказала с укором: — Я пыталась с тобой связаться, предлагала встретиться. Ты не отвечала на сообщения. — Да… Так оно и было, — Рейчел вслепую пошарила рукой, обнаружила, что крошек больше нет, чертыхнулась и кинула целлофановый пакет себе под ноги. — Зря я ушла. Зря! — внезапно призналась она сестре. — Мне плохо одной! — Понимаю, — ответила Джина, обнимая ее. — Если честно, я не просто так тебя искала. Сегодня особый день. Рейчел пролистала в голове календарь с важными для семьи датами и вздрогнула: — Годовщина смерти… — Верно, — Джина говорила совсем тихо. — Пора проведать родителей. Я помню — они были строгими, и ты их недолюбливала… но прошло много времени. Прости их. Рейчел подумала, посмотрела на скорбное лицо сестры и сказала: — Ладно. Если я уеду, то вряд ли доберусь до кладбища в следующем году. Пошли сегодня! — Поехали, — поправила ее Джина. Она подняла с земли пакет и швырнула его в урну. — Клэр нас подбросит. — Клэр? Кто это? — поинтересовалась Рейчел. — Моя новая подруга. На работе познакомились. Она мне во всем помогает, представляешь? За тобой заехать тоже она предложила! — О-о! Вот оно что! — Рейчел против воли заулыбалась. — Ты, наконец, одумалась и завела себе подругу?! Джина густо покраснела: — Она не такая подруга! Вечно у тебя пошлости на уме! Мы просто дружим. — Да-да, конечно! — Я серьезно! — Джина погрозила ей пальцем. — Не забывай, куда мы едем! Веди себя прилично и не пугай Клэр! — Я буду самой приличной девочкой на свете. Гарантирую! Рейчел пообещала и тут же сложила пальцы крестиком за спиной. Новость о подруге испортила весь похоронный настрой. Блондинка решила терпеть изо всех сил. Сперва положенная скорбь, потом — расспросы о Клэр. В то, что она — самая обыкновенная подруга, Рейчел сразу не поверила. — Рейч вам сильно досаждает, шеф? — осведомился Реймонд, откинувшись в кресле и заложив руки за голову. Клайв О’Брайан посмотрел на подчиненного неодобрительно, но не стал делать замечание. Когда-то Вестер любил еще более непринужденные позы и закидывал ноги на хозяйский стол. Пришлось вправлять ему мозги такими словами, которые Клайв старался употреблять пореже. — Она беспокоится о Джилл, — неохотно ответил О’Брайан. — Сильнее, чем я думал. Но ее импульсивность нам только навредит. Я настоял на том, чтобы она оставила больную в покое. — Это правильно! Если Рейч не осадить, она стукнет какую-нибудь медсестру по голове, сопрет униформу и сама пойдет лечить Валентайн! — Пока шеф морщился, слушая эти фантазии, Вестер неожиданно хохотнул: — А представляете, что устроил бы Крис Редфилд, если б оказался в городе? Ух, он бы разгулялся… Всех побил бы, чтобы узнать правду! О’Брайан тяжело вздохнул: — К сожалению, ты прав. И это не смешно! Постоянная война с биотерроризмом испортила Редфилда. Он гибок и хитер, как несущая балка. Печально, но Джилл становится такой же. — А умным людям потом разгребать устроенный ей кризис, — подхватил Реймонд. — И ждать, пока ценный сотрудник выйдет с больничного. — Думаю, она уже себя наказала, — примирительно заметил шеф. — Я, конечно, рассчитывал на боевые навыки Валентайн, но в случае необходимости ее заменит Крис. Вестер кивнул, понимая, куда клонит начальник. — А Паркер не подойдет? — Паркер тоже будет участвовать! — заверил его О’Брайан. — Дело намечается серьезное — понадобится много людей. Даже предатели будут нам полезны. Джессика здорово переоценивала свои способности, когда пыталась водить за нос целое отделение BSAA. О’Брайан узнал о ней много нового через Реймонда. Но интересовали начальника не только «женские войны» за Криса Редфилда. — Я понимаю, почему вы не убрали Джессику, шеф, — Вестер произнес слово «убрали» так, что его можно было трактовать по-разному. — Но стоит ли оставлять ее рядом с Кетчамом? — Стоит, если мы хотим ее спровоцировать, — уверенно ответил О’Брайан. — Если Шерават в самом деле планирует серьезный взлом, их с Квинтом ждет большой сюрприз. Наши люди уже обновили пароли и системы безопасности. База данных надежно защищена. Наш противник не отыщет компромата на BSAA… и не узнает, что именно мы разнюхали о его делах. Клайв покрутил в руках карандаш и позволил себе легкую усмешку: — Уверен, ты оценил иронию, Реймонд. Если б я не подозревал Шерават в сотрудничестве с FBC, то наказал бы ее намного строже. А теперь получается, что она нужна нам целой, невредимой и ни о чем не подозревающей, — шеф внезапно сдвинул брови и заговорил более твердым голосом: — Нельзя спугнуть крупную рыбу, Реймонд! Мы будем прикидываться беспечными дурачками до тех пор, пока не схватим Лэнсдейла за бороду! — Лучше за горло! — Вестер сжал кулак, будто уже предвкушал час расплаты. Он вдруг сбросил маску рыжего клоуна, обнажив лицо жестокого человека. — Его преступления не должны остаться безнаказанными! — Не останутся, — обнадежил его О’Брайан, — если мы с тобой будем придерживаться плана. Скажи мне, — он понизил голос, — тебе понравился маскарад? Ты уверенно себя чувствовал в роли киллера? — Само собой, — Реймонд пристально посмотрел на начальника. — Только лицо чесалось от маски. — Ясно, — О’Брайан, не отводя взгляда, пододвинул к нему фотографию. — Надеюсь, противогазы тебе нравятся больше. Скоро примеришь! Конец?