Аномальная петля

— Бля. Блять! — Сталкер бросил порванный противогаз на пол. — Падла. Он выпрямился, отряхнул замызганную куртку, грустно посмотрел на оторванную лямку рюкзака, что осталась в руке - а сам рюкзак уже где-то пропал и с ним весь паек на два дня. Одна из трех фляг тоже осталась в потерянном рюкзаке. Ну, хоть старый добрый ВАЛ еще при нем, да пара рожков. Сталкер оглянулся, прислушался к шумам и к внутреннему чутью. Вокруг было достаточно тихо: ветер шелестит чем-то по запутанному тоннелю, где-то вдалеке слышен легкий скрежет. Но чутьё говорит, что что-то не так и надо двигать отсюда, двигать, да как можно скорее. Сталкер засунул в зубы сигарету, но не закурил. Предварительно проверив, перезаряжен ли ВАЛ, он положил оружие на локоть. И тихим шагом, на полусогнутых, двинул вперед по обшарпанному замусоренному коридору. В воздухе пахло пылью и плесенью. Через щели дуло, и к запахам примешался запах грозы. Сумбурные кривые тени ломались от движения луча нагрудного фонарика. Сталкер бродил несколько часов по запутанным коридорам и в итоге понял, что заблудился, когда наткнулся на одну из своих меток. Тут его прошиб пот — аномалия или просто он — мудак с топографическим кретинизмом? Тихо матюгнувшись, он бросил на пол помятую и потрепанную сигарету и со злостью раздавил её ботинком. Нет, все же хреново быть отмычкой, когда ты уже достаточно опытен, но ничего не поделаешь, если жрать хочется. Вот и пошел он отмычкой, платили хорошо, да еще аванс давали. А теперь и платить то некому, ну хоть в заначке немного деньжат от аванса осталось. Он же, твою налево, экономный сталкер. И все же он решил вскрыть одну из многочисленных дверей, мимо которой проходил. Сталкер пнул её и прислушался к металлическому гулу. Ровно, тихо. Все хорошо. Но чуйка орет, нет даже не орет, а визжит, что что-то все-таки не так. Совсем не так! — Естественно, что не так, о чем я только думаю, я же, мать вашу, заблудился. И не дай кто-то там, в аномалии, вот это все — каюк. Капец. — Сталкер сплюнул. — Пиздец это. Он продолжил ковыряться в старом замке и, в итоге, тот тихо щелкнул. Сталкер плечом навалился на металлическую дверь, и она со скрежетом приоткрылась. В этот же момент мир вокруг погрузился в кромешную тьму — нагрудный фонарь, чтоб его, взял и сдох. Сталкер принюхался. Включил наствольный фонарик, и тот выхватил из тьмы зеленоватые обшарпанные стены. Он принюхался еще. Хм, пахло кровью, не сильно, но пахло. Он протиснулся в образовавшийся проход. Выругался, когда магазины гулко звякнули об дверь. — Парень, тебя что, не учили рожки тряпками обматывать, чтобы они не звенели? — насмешливый низкий голос разрезал мнимую тишину. Дверь с тем же скрежетом закрылась. Сталкер повернулся, и тусклый луч садящегося фонарика освятил тяжелые пыльные берцы, военные штаны. Луч выше, и вот фонарь выхватывает из тьмы широкую мужскую грудь в одной белой майке с кровавым подтеком на боку. Еще выше, и хозяин ботинок прикрывает глаза рукой, щурится. — Фонарик то выключи, пацан. — Второй сталкер махнул рукой, мол, давай в темпе. Вошедший замер. Он не знал, что ему делать. Стрелять в безоружного, не выказывающего агрессии, конечно аморально, но, черт побери, они же в Зоне, а тут так не бывает. Просто, мать вашу, не бывает! — Ты кто? – все, что смог выдавить из себя первый. — Я кто? Это ты кто, — второй сталкер усмехнулся и зажег керосиновую лампу. Где он её взял, осталось загадкой, но это Зона, черт его знает, что здесь еще есть. — Пришел, значится, тычет в меня своей свистелкой, фонариком в рожу светит и еще спрашивает кто я. — Э, у меня пушка, отвечай давай. — Первый все же вырубил фонарик, от огонька керосинки по небольшой комнатушке забегали тени. Он смог оглянуться: потрепанный матрац, два рюкзака, на шурупе, торчащем из стены, висит АК, стопкой на матраце лежит одежда, и на газовой горелке стоит небольшой чайничек. — Ну, раз у тебя пушка, видимо, придется представиться, — второй плюхнулся на матрац, — я — Вишня. Будем теперь знакомы, ага. Первый сталкер опустил ВАЛ. Сделал шаг назад, задумался. — Вишня, говоришь? Погоди-погоди! — Первый почти подпрыгнул от осознания. — Ты Вишня? Тот самый вишня, что пропал два года назад? Охренеть! — Два года? — Вишня покрутил пальцем у виска. — Видать тебя хорошо приложило головой или ты просто поехавший и без всяких приложений. Пропавший сталкер похлопал рукой по свободному месту рядом. — Присаживайся, недомерок. — Вишня беззлобно улыбался. — Назовись хоть. Первый сталкер сел рядом с Вишней. Он подумал о шумихе двухгодичной давности, когда он впервые оказался в Зоне. Тогда все только и обсуждали, как некий Вишня в одиночку решил достать какого-то „Джокера“, тогда первый не обратил на это никакого внимания. Но теперь он сидит рядом с пропавшим два года назад Вишней, который уверен в том, что он никуда и не пропадал. — Я — Ринхельт, — первый потянул руку второму. Вишня крепко пожал ладонь Ринхельта. — Ринхельт, значит. Вычурно, очень вычурно. — Вишня включил горелку и поставил на неё банку тушенки, предварительно её открыв. – Ну, рассказывай, какие еще такие два года. — Дело было так… И Ринхельт поведал Вишне историю про то, как он пришел в зону, про слухи, что полнили „100 рентген“, и что он слышал за последние года. Рассказал вообще все, что знал об этом. А Вишня лишь вздыхал. — …вот и все, что я знаю, — Ринхельт достал из пачки сигарету и покрутил её в руках. Его желудок предательски заурчал. — Так это что же получается? Я тут уже два года, а для меня от силы чуть больше суток прошло? — Вишня помешал вилкой тушенку, что расточала по комнате свой аромат. Ринхельт сглотнул. Он был голоден как черт, а его еда осталась в потерянном рюкзаке. — Что, жрать охота? Я слышу, как у тебя урчит в животе. — Вишня ухмыльнулся, в свете керосинки его лицо выглядело злобно. Ринхельт кивнул, мол да, охота жрать. И позволил себе немного расслабиться: вытянул ноги, сбросил свою потрепанную куртку и оперся спиной на стену. Если сталкер готовит поесть, то точно должен быть уверен в том, что это никто не учует. А Ринхельт доверял чутью знаменитого одиночки. Вишня не ждал — он действовал. Он был быстр и силен. И вот уже Ринхельт лежит прижатый к полу, скрученный и побежденный. Вишня ухмыляется, злобно ухмыляется. Ринхельт пытается вырваться, но он не хозяин положения, он ничего не может против сталкера, что выше и крупнее него, и просто держит его как игрушку, не напрягаясь вообще. — Отпусти меня! Мужик, ты чего творишь вообще? Совсем рехнулся?! Ты спятил, что ли?! Вишня не слушал парня: не обращая внимания на его трепыхания, он просто поцеловал его солоноватую шею. Ринхельт охнул от прикосновения теплого языка к его кадыку, его пробирала мелкая дрожь, мурашки бегали по рукам и спине, хотелось больше влажных прикосновений, но было стыдно в этом признаться. Вишня облизывал шею парня, укусил легонько за кадык, поцеловал выпирающие через футболку ключицы. Ринхельт кусал свои губы, извивался и пытался вырваться из цепких рук пропавшего сталкера. — Вишня, приятель, хватит, ты же нормальный мужик! — Ринхельт, совсем еще зеленый пацан, ничего не мог противопоставить матерому военному. И он скорее пытался вырваться не от чувства страха, как в самом начале, а от стыда. Из-за жара, что нарастал внизу живота. Из-за бешено стучащего сердца. Вишня буквально на мгновение отпустил Ринхельта, и тот, почуяв это, ударил коленом в живот одиночке. Вишня скрючился и матюгнулся. Ринхельт, почуяв возможность сбежать, пополз в угол комнаты и забился в него. Из своего „убежища“ он смотрел на пропавшего, как зверь, загнанный в угол. Сердце бешено стучало в груди и казалось, что проломить грудную клетку ему проблем не составит. Сталкер сильнее вжался в угол и пытался закрыться руками, просто на одних инстинктах. Он прекрасно помнил об АКе, что висел на стене. — Бежать-то некуда, судя по твоему рассказу, мы в какой-то странной петле. — Вишня поднялся с колен, тяжело охнул от боли после удара в живот и подошел к парню. Лицо Ринхельта, сидящего на грязном полу, было прямо напротив паха Вишни. — Хорошо сидишь, — злобная улыбочка расползлась по его лицу. Тени устроили сумасшедшие пляски на стенах, потолке и полу. Легкие оранжевые блики иногда слепили глаза. Фигура, что возвышалась над Ринхельтом, казалась ему непомерно огромной, а он казался сам себе невозможно маленьким. Его пробрал страх и какое-то чувство нереальности всего происходящего. Вишня опустился на одно колено, притянул к себе не сопротивляющегося, а только испуганно и растерянно смотрящего парня, и поцеловал. Обветренные губы страстно касались друг друга, горячие языки сталкивались. Поцелуй, похожий на борьбу — страстный и терпкий. Ринхельт чувствовал себя странно: страх и желание смешались в его сознание. Атмосфера накалялась, становилось жарко и душно. И было мало: мало поцелуя, мало сильных рук, которые обнимали Ринхельта, мало теплого тела, к которому его прижимали. Вишня не терял времени: он нежно, шершавыми грубыми руками, гладил спину парня. Ринхельту казалось, что сразу сотни рук ласкают его, но ему было мало. Внизу живота клокотало пламя. Вишня оторвался от губ Ринхельта, посмотрел ему в глаза. Ответом на его немой вопрос послужил затуманенный взгляд недавно пришедшего парня. И пропавший, не медля ни секунды, поцелуями спустился к низу живота первого сталкера, расстегнул тактическую сумку и ремень, но с пуговицей и ширинкой расправился с трудом — ему просто не хватало терпения, хотелось поскорее сорвать штаны с Ринхельта. И вот Вишня приник губами к горячему пульсирующему члену. Ринхельта немного потряхивало. Адреналин бьет по мозгам. Они в центре непонятной аномалии, которая нашла себе убежище посреди зоны катастрофы на ЧАЭС, перед ним полулежит на замызганном полу один из лучших сталкеров-одиночек и делает ему минет, да такой, какой ни одна из девок ему не делала. Ринхельт невольно пододвигался к Вишне, наклонялся вперед, хотел коснуться губами его макушки. Он усиленно сдерживал сбившееся дыхание внутри себя, но это получалось плохо, из-за чего по комнате то и дело расходились его приглушенные выдохи и резкие вдохи. Ринхельт заметил, что Вишня помогает себе рукой. Вишня слюняво облизывал твердый член. Целовал головку, посасывал. Горячим, немного шероховатым языком водил по стволу, вбирал в рот, почти до самого основания. Ринхельт схватил рукой Вишню за волосы на голове и сам двигался легкими толчками тому в глотку, наслаждаясь лучшим минетом в своей жизни. Он быстро кончил, прямо в рот Вишне. После чего Вишня немного дернулся сам и томно вздохнул. Из его приоткрытого рта капало на пол семя Ринхельта, а на пальцах было его собственное. — Вишня… Какого черта это было? — Ринхельт откинулся на стену, около которой сидел, холодный бетон ярко контрастировал с жаром его тела и приятно холодил спину через футболку. — Это было очень круто. Вишня глянул на растрепанного парня, сплюнул на пол солоноватую слюну. А руку просто вытер о свои штаны. Ринхельт шумно вдыхал носом, приходя в себя, пока поднявшийся с пола пропавший поправлял свою одежду. Выглядел Вишня так, как будто ничего и не произошло и бесцеремонно протянул чистую руку Ринхельту, чтобы помочь „гостю“ подняться с пола и привести себя в порядок. Ринхельт еще не успел окончательно осознать, что за хрень сейчас произошла, и пребывал в каком-то своем собственном мире. — Ага, это было хорошо. А теперь есть, пока тушенка не сгорела. — Вишня, как ни в чем не бывало сел обратно на матрац. Они поужинали в абсолютной тишине, никто не проронил ни звука. Ринхельт молчал из-за чувства стыда, которое навалилось на него после того, как он отошел от произошедшего, а Вишня просто молчал — ему нечего было сказать. Ринхельт ел и не чувствовал вкуса еды, он уже даже голода не чувствовал. Только ужасную усталость. Он не спал с тех пор, как двое суток назад он и его группа вышли с территории Долга. Оставив полупустую банку в сторону он внимательно посмотрел на Вишню, лицо того было абсолютно спокойным и невозмутимым, он проверял свой ПДА, но тот видимо все так же не работал. Ринхельт отбросил все мысли об аномалии, о Вишне и о случившемся и просто лег на матрац, не спросив разрешения и не сказав спасибо. Болезненный и неспокойный сон пришел быстро. Когда Ринхельт проснулся, первое, что он увидел, это спину человека в черном кожаном плаще — это явно был не Вишня. — Вы кто? — Ринхельту казалось, что он еще спит. Человек повернулся к нему. Его лицо было серым и безжизненным. Или это опять была игра теней от слабо горящей керосинки? — Я — Дима, а ты, должно быть, Ринхельт. Тут тебе привет от нашего общего знакомого — Вишни. — Дима-в-черном махнул рукой в сторону двух рюкзаков, АКа, что лежал уже на них, а не висел на стене и ПДА. – Ну, а я пошел. Выживи, сталкер. — Эй! Постой! А где Вишня? — Ринхельт абсолютно не понимал, что происходит. — Вишня там. Как выйдешь из комнаты, смотри налево. — И сталкер-в-черном приоткрыл жутко скрипящую металлическую дверь и вышел из комнаты. Ринхельт прошманал рюкзаки, накинул куртку, подхватил АК и свой ВАЛ. Внимательно осмотрелся по сторонам. — Ну, вроде все. Надеюсь, Вишня не ушел еще. Молодой сталкер вышел из комнаты и посмотрел налево. — Твою мать… — Прошептал он. В паре метров от комнаты сидел скелет, который пустыми глазницами смотрел прямо на парня. Одежда превратилась в серо-бурые ошметки, а на шее поблескивал, как новенький, военный жетон. Ринхельт приблизился к останкам и протянул руку за жетоном. Выгравированная надпись гласила: „Марк Вишневский“. Сталкер сжал жетон в кулаке, на глаза навернулись слезы. — Прощай, Вишня. ПДА тихо пикнул и вывел сталкера из ступора. Ренхельт посмотрел на экран — заработал навигатор и почта, появился сигнал. Первое сообщение, что он отправил гласило: «Марк „ВИШНЯ“ Вишневский — погиб. Больше он не пропавший».