Однажды в новогоднюю ночь...

      Время пролетело быстро, и ребята даже не заметили, как втянулись в рутину повседневной учебной жизни. Лекции, семинары, практические работы, индивидуальные задания, контрольные – всё это стало таким обыденным, как будто каникул не существовало и вовсе.       К Наде и её коляске мало-помалу привыкли. Конечно, не все одногруппники считали её подругой, но, по крайней мере, к ней стали относиться так же, как и к любому другому студенту. Влад, Кир и Марк добровольно взяли на себя роль носильщиков и каждый раз, когда было необходимо, доставляли Крылову к нужной аудитории, вызывая чуть ли не слёзы умиления у преподавателей. В те дни, когда третий курс уходил домой раньше, Надю носил Герман, а кресло – Алина и Женя. Краснопольский, как показалось Вдовиной, даже стал более социальным после общения с Крыловой, а Кириенкова же вообще придерживалась теории «тайной влюблённости» Геры в Надю и пророчила им светлое будущее. Алина только посмеивалась над этим, пока однажды не заметила в папке Крыловой красивый рисунок в ало-чёрных тонах…       Учеба хоть и отнимала много времени, но всё же не заполняла жизнь целиком. Во внеурочное время ребята часто встречались и гуляли вместе. Надя вначале скромно отказывалась от таких приглашений, мотивируя это неудобствами, причиняемыми её креслом, но Зальцман однажды прикатил её чуть ли не силой, и после этого Крылова уже не смогла оставаться в стороне.       Вскоре снег начал таять, а воздух – теплеть. Солнце стало появляться чаще, световой день постепенно удлинялся, на голых ветках деревьев появились почки… Наступала весна, а вместе с ней возвращалась в души людей какая-то особенная весёлость и радость, ожидание чего-то нового, особенного и чудесного.       В один из таких погожих мартовских дней Алина, как обычно, пришла в универ чуть раньше начала пары и уселась рядом с Надей, бросив свою сумку на близлежащий стул.        – Привет, – улыбнулась она Крыловой, поспешно снимая шарф и кожанку. – Ух, как жарко сегодня, зря я так тепло оделась!        – Да, это точно, – Надя отложила книгу и потянулась. – А я вот сегодня не взяла куртку и не пожалела.        – Мне вообще иногда кажется, что ты тут ночуешь, – произнесла Вдовина, поправляя платье и устраиваясь на стуле поудобнее. – Как бы рано я не пришла, ты уже тут.        – Я прихожу за полчаса до начала пары, – лучезарно улыбнулась Надя, – иначе не втиснусь в лифт…       Остальные студенты АН-11 в универ не особо торопились, поэтому девушки ещё некоторое время пробыли в аудитории одни. Крылова вновь принялась за книгу, а Алина отошла к окну, задумчиво осматривая пробуждающуюся природу. Улыбка уже давно сошла с её губ, глаза выражали скорее тоску, чем просто тихую мечтательность. В какой-то момент девушка чуть не расплакалась, но вовремя подавила слёзы, глубоко вздохнув.       Уже вот около двух месяцев почти каждый день сердце Вдовиной болело от неразделённой любви. С того самого памятного дня, когда Кир ушёл вверх по лестнице, ненавязчиво, но твёрдо высвободив свою ладонь из её нежного пожатия, Алина страдала, не смея навязываться. Внешне в их с Артемоновым отношениях ничего не изменилось: они всё так же гуляли всей компанией, смеялись, иногда не слишком прилично шутили… Но Вдовина очень явственно ощущала перемену в чувствах Кира. Он твёрдо держал дистанцию, не позволяя ей сокращаться ни на йоту. Хоть привычные обнимашки и поцелуи в щёку при встречах или прощаниях никуда не делись, Алина почти физически ощущала холод, исходящий от парня. В какой-то момент девушка осознала жуткую истину: он просто не любит её, вот и всё. В тот день она, кажется, даже не пошла в универ, сославшись на головную боль, и весь день проплакала дома… Но, как говорят, слезами горю не поможешь… На следующий день Вдовина снова пришла на учёбу, ещё более цветущая и приветливая, чем прежде. Вплоть до сегодня поддерживала она эту иллюзию счастья, надеясь, что никто ничего не заметит, но силы были уже на исходе, а чувство прорывалось сквозь искусственно поставленный барьер.        – Алин… – голос Нади эхом отразился от стен, заставив шатенку вздрогнуть.        – Да? – она вымучила улыбку и повернулась к подруге лицом. – Ты извини, я задумалась…        – Да ничего, – Крылова порылась в сумке и достала папку. – Я тут просто нарисовала кое-кого и считаю, что должна отдать это тебе.       Заинтригованная Алина быстро вернулась за парту, ожидая увидеть очередной свой портрет, ведь Надя, восторгавшаяся её волосами, рисовала их довольно часто, но взглянув на листок, потеряла дар речи.       Этот рисунок, в отличие от многих предыдущих, был раскрашен и выглядел полностью завершённым. Изображённый на нём парень казался почти живым. Он стоял на балкончике одного из городских торговых центров и курил, мечтательно глядя в сиренево-алое небо, на котором с одной стороны ещё виднелись последние лучи заходящего солнца, а с другой – уже появлялись первые звёзды. Внизу сновал поток машин, шумел большой город, но всё это казалось таким далёким для этого обычного студента, расслабленно облокотившегося на перила и с такой жадностью вглядывающегося в далёкие космические миры… Огонёк его сигареты, казалось, тлел, а дымок от неё – развевался по ветру, но через долю секунды Вдовина поняла, что это просто слёзы застилают ей глаза.       Уже не в силах сдерживаться, девушка упала в объятия подруги, делясь с ней своим горем и отчаянием. Крылова не произнесла ни слова, только ласково обняла всхлипывающую Алину и осторожно провела рукой по её волосам. Так они просидели ещё несколько минут, а затем Надя тихо прошептала:        – Не отчаивайся и не теряй надежды. Если будешь грустить и плакать, то уж точно ему не понравишься, поверь.        – Как давно ты знаешь? – смущённо вопросила Вдовина, быстро вытирая лицо салфеткой и приводя макияж в относительный порядок. Прилив чувств, вызванный рисунком, уже прошёл, и теперь ей было немного стыдно за своё поведение.        – Я как-то почти сразу это поняла, – призналась Надя, отводя глаза. – Первое время я даже думала, что вы встречаетесь, но потом до меня дошло…        – Спасибо за рисунок, это очень ценный подарок, – Алина поспешно упрятала своё сокровище в папку. – Хорошо, что никто не зашёл сюда, пока я истерила.        – Кстати, это вообще-то странно, – Крылова взглянула на часы. – Звонок через две минуты, а никого ещё нет. Может, нам сменили аудиторию?        – Да ну, не может быть… Пойду проверю, – шатенка поднялась с места. – Если что, я за тобой вернусь.       Надя согласно кивнула, и Алина поспешно выбежала из помещения. Коридор внезапно оказался почти пустым, поэтому девушка беспрепятственно преодолела расстояние до кафедры, где, по идее, можно было выяснить вопрос с расписанием. Дежурного лаборанта на месте не было, да и преподы, обычно сидящие за своими столами, в этот раз отсутствовали.       «Блин, повымирали все, что ли?» – раздражённо подумала Вдовина, но тут из глубины кабинета, раздались какие-то голоса.        – Так, Лерочка, вот список и деньги. Заранее тебе спасибо, ты меня очень выручишь. Кира вот возьми себе в помощь…        – А можно не его? – в голосе студентки послышались умоляющие интонации. – Зальцмана, Вдовина, Сырова, кого угодно!        – Зальцман вчера ногу подвернул, еле ходит, – Алина похолодела, ведь этот голос она узнала бы из тысячи других. – Сырник слишком дохлый, чтоб таскать тяжести, а Вдовин… ммм… его вообще сегодня нет. Так что остается только моя скромная персона!        – Твоя персона у меня уже в печёнках сидит! – раздражённо прошипела девушка. – Мария Александровна, может, я сама схожу? Киру лучше не пропускать пары.        – Я всё отработаю, – тут же возразил Артемонов. – Честное слово! Лера без меня не справится!       В ответ на эту реплику студентка, названная Лерой, недовольно фыркнула, а куратор третьего курса, которую Вдовина тоже уже узнала по голосу, весело рассмеялась.        – Ох, Кир, Вы действительно несносны! Идите уже, и постарайтесь не задерживаться.       В глубине комнаты послышался шум шагов, и говорившие, наконец, оказались в поле зрения шатенки. Лера, в которой Алина тут же опознала ярко-рыжую новенькую из НН-31, уже была в куртке и как раз надевала шапку, а Артемонов, щеголявший только в джинсах и футболке, сжимал свою кожанку в руках.        – Боже, Кир, тебе так не холодно? – Вдовина задала вопрос прежде, чем успела подумать, и сразу же ощутила на себе изучающий взгляд Котовой.        – О, привет, Алинка, – Артемонов резко обернулся на голос. – А что мне будет, кровь-то горячая!       Девушка давно не видела друга таким сияющим. Сейчас Кир напоминал довольного кота, которому дали сметаны. В глазах его плясали чёртики, а в голосе слышался чуть ли не восторг от порученного им дела. Весна, наверное, влияет… Или эта рыжая стерва, что стоит рядом!        – Мария Александровна, скажите, а у первого курса что, сменили аудиторию? – быстро спросила Алина, сфокусировав взгляд на преподавательнице. – А то звонок сейчас будет, а мы там вдвоём с Надей только…        – Так, АН-11, да? – куратор третьего курса довольно часто заменяла и у первого, поэтому некоторых студентов в лицо уже знала. – Да, вас перевели в 1105. У нас же сегодня день кафедры, вот и переполох с этим банкетом…        – Ясно, спасибо, – Вдовина быстро развернулась и поспешила обратно к Наде, ведомая только желанием не видеть Артемонова с его новой одногруппницей.       Звонок застал девушек, когда они уже подходили к лестнице. Вопреки ожиданиям, Кир и Лера всё ещё стояли около пролёта, о чём-то тихо разговаривая. Алина вновь едва сдержала слёзы: между этими двоими точно что-то есть!        – Надь, куда вам там? – осведомился Артемонов, подходя ближе и аккуратно беря Крылову на руки. – 1105?        – Да, именно туда, – улыбнулась девушка, отчаянно краснея. – Ты извини, я такая тяжелая…        – Ага, прям как пушинка… – хихикнул парень, быстро спускаясь по лестнице. – Девчонки, за вами кресло!       Вдовина и Котова взглянули друг на друга и синхронно вздохнули.        – Понесли, что ли… – Лера первая взялась за ручку коляски, и Алина последовала её примеру.       Не ожидавшая остаться с соперницей наедине, шатенка совершенно не знала, как должна себя вести. Ей хотелось разорвать рыжую избранницу Кира на части, но в то же время в глубине души Вдовина признавала, что при других обстоятельствах она даже бы, наверное, попробовала подружиться с Лерой.       Неловкое молчание затягивалось, и Алина почувствовала себя неуютно. Краем глаза взглянув на Котову, девушка отметила, что та задумчиво смотрит куда-то вдаль, совершенно не интересуясь происходящим. Лицо у третьекурсницы было красивой правильной формы, а чёрные стрелки придавали взгляду выразительности. Того, что Лера была красива, было сложно не признать, и Вдовина всё же не смогла заставить себя её возненавидеть.        – Ты же сестра Влада Вдовина, да? – вопрос застал Алину врасплох, и она едва не выпустила кресло из пальцев. – Давно знаешь Кира?        – Да, – ответила девушка на оба вопроса сразу. Наверняка это прозвучало довольно грубо, но Вдовина именно этого и добивалась: пусть эта Котова поймёт, что она, Алина, не собирается так просто отказаться от своего счастья!        – Тогда поделись секретом, – рыжая третьекурсница будто и не заметила ярко выраженной неприязни, – как ты его терпишь?        – В смысле, терплю? – такого поворота событий Вдовина не ожидала, и поэтому даже забыла добавить голосу холодности.        – В прямом, – вздохнула Лера, меняя руку и перехватывая кресло поудобнее. – Меня он выводит.       Алина не нашлась что ответить. Сама идея того, что Кир может раздражать, выводить из себя или бесить просто не укладывалась у неё в голове. Но уже через секунду паззл сложился, и Вдовина едва удержалась, чтобы не запрыгать на месте. Раз он её так бесит, это значит, что между ними ничего нет, а флиртует Артемонов скорее по привычке, чем из большой любви. Это же было очевидно с самого начала!       Успокоение подействовало, и шатенка, искренне улыбнувшись той, которую мгновение назад считала соперницей, произнесла:        – Наверное, вы с ним просто неподходящие друг другу люди, поэтому он тебя и бесит.        – Да, наверное, – тихо ответила Лера, и Алина полностью уверилась в своей теории. Если бы он нравился ей хоть немного, то ответ уж точно был бы иным.       Артемонов с Крыловой на руках уже ждал их на площадке одиннадцатого этажа. Обустроив Надю в кресле, он чмокнул Вдовину на прощание и пошёл вниз по лестнице. Котова направилась вслед за ним, а Алина, настроение которой резко повысилось, поспешила в кабинет, увлекая за собой подругу.       Выйдя из здания университета, Кир с наслаждением вдохнул свежий воздух и тут же привычно потянулся за сигаретами. Котова просверлила его негодующим взглядом и молча зашагала в сторону супермаркета, куда их послала Мария Александровна.       Артемонов задумчиво хмыкнул и спрятал пачку обратно в карман. Не то чтобы ему расхотелось курить, но ведь тогда нельзя будет идти с Лерой рядом…       Парень не знал, что его так привлекало в этой девушке, сочетавшей в себе, казалось, совершенно противоположные качества. При всей своей внешней яркости Котова оказалась довольно скрытной и замкнутой. Никто не знал о ней практически ничего, да и поиски информации ни к чему путному не привели. Кроме того, добровольно вступив на пост старосты, девушка очень не любила задерживаться в универе подолгу и ненавидела бумажную работу. Это удивляло и забавляло Кира, и он не мог не начать своё собственное расследование.       Вначале Артемонов просто хотел поддразнить Леру, потом решил проверить, насколько хватит её нервов, а потом уже настолько втянулся в игру, что не смог прекратить. За те почти три месяца, что они были знакомы, не прошло и дня без какой-то стычки или спора. Агрессии в этих ссорах не было, был скорее азарт: кто же сдастся первым? Однако продолжаться это могло и до конца пятого курса: на любую шутку или замечание у Котовой находилась не менее едкая и колкая отговорка, нередко заставлявшая парня отступить, но не сдаться. В конце концов, Лера просто смирилась с постоянным присутствием «этого утомляющего создания», а Кир мысленно поздравил себя с хорошим продвижением в расследовании.       Жажда разобраться в окружающих Котову загадках и сегодня привела Артемонова в универ пораньше. По счастливой случайности с Лерой он столкнулся в лифте, а с Марией Александровной – на выходе из него, и таким образом оба они оказались вовлечены в операцию «Банкет» с целью доставки чего-то там…        – Куда мы хоть направляемся? – поинтересовался он, догоняя свою спутницу.       Котова смерила его недовольным взглядом и вздохнула.        – Ты что, куратора совсем не слушал?        – Никак нет, – отрапортовал парень, виновато улыбнувшись. – Всё думал о том, как же хорошо прогуляться с красивой девушкой вместо того, чтобы сидеть на скучной лекции…        – Пфф, – Лера не сдержала смешка. – Оставь свои заигрывания для недалёких первокурсниц, на мне это не сработает.        – Да ну? – Кир и не думал отступать. – У тебя кто-то есть?        – Тебя это не должно касаться, – жёстко оборвала его Котова, переходя небольшую улочку, встретившуюся им по пути. – Сейчас мы зайдем в супермаркет, купим сока и лимонада, потом – в кондитерский, заберём заказанный торт. А потом возвращаемся в универ. Всё ясно?        – Так точно, – Артемонов вздохнул и засунул руки в карманы. Стратегия опять не сработала, но ничего, ещё не вечер.       До необходимого супермаркета студенты добрались относительно быстро. Взглянув на отражение в витрине, Кир с удовольствием отметил, что вместе они с Лерой смотрятся довольно гармонично и вообще сильно смахивают на парочку.        – Нарциссизм процветает, – буркнула девушка, проследив направление его взгляда.        – Почему сразу нарциссизм? – лукаво отозвался Артемонов, заходя в магазин. – А может, я тобой любовался?        – Браво! – Лера несколько раз хлопнула в ладоши. – Ответ, достойный тебя. Недалёкая первокурсница уже была бы у твоих ног.        – А что мне сделать, чтоб там же оказалась далёкая третьекурсница? – Кир чуть понизил голос, делая шаг вперёд и глядя собеседнице в глаза.       Обычно этот приём действовал безотказно, девушки смущались, мололи глупости и, в конце концов, сдавались, позволяя себя обнять или даже поцеловать. Котова же немного прищурилась, а затем расхохоталась.        – Так это ты меня кадришь?! Боже, вот это поворот! Мало тебе недалёкой первокурсницы!       Смех её оказался заразен, и Артемонов, в очередной раз проигравший противостояние, тоже не смог сдержать улыбки.        – Ладно, признаю свой проигрыш, – вздохнул он, отводя глаза. – Что берём, тележку или корзинку?        – Тележку, пожалуй, – ответила девушка, проходя вперёд. – Тебе и так потом тащить всё это до универа…       Кир послушно выкатил указанное средство переноски продуктов и последовал за Лерой, хитро улыбаясь. Да, может, в этот раз она опять победила его своим остроумием, но уж точно выдала то, что сейчас абсолютно свободна. А ещё улыбается, значит, подобное внимание ей всё же приятно! А чего только стоит это замечание про тележку!       «3:1 в мою пользу!» – торжествующе подумал Артемонов.       Людей в супермаркете в такое время было немного, поэтому Котова шла быстро, явно рассчитывая управиться без очередей, но Кир совершенно не хотел следовать её плану.        – Смотри, там бесплатная дегустация, – указав на небольшой прилавок около мясного отдела, парень тут же повернул тележку к нему. – Пошли попробуем!       Лера успела только всплеснуть руками. От колбасного отдела Артемонов проследовал к творожному, а затем к хлебобулочному, ликёро-водочному и кондитерскому прилавкам. Везде он мастерски заговаривал зубы следящим за дегустацией сотрудникам и съедал втрое больше, чем было дозволено вежливостью.       Котова наблюдала за ним издали, постоянно посматривая на часы. По её расчёту, они должны были вернуться к концу первой пары, а сейчас опаздывали уже минут на двадцать. Это злило, но девушка ничего не могла с собой поделать: при одном только взгляде на одногруппника её губы расплывались в улыбке. Вот уж действительно талант дурить людей…        – Ты что, из голодного края? – вопросила она, пытаясь казаться сердитой, когда Кир, объев все прилавки, наконец, подошёл к ней. – Это ж надо…        – Да ты что! – Артемонов довольно облизнулся. – Мне давно так не везло с попаданием на дегустации! Это ж теперь можно и не обедать!       Лера только вздохнула, театрально прикрыв лицо рукой, и пошла к отделу с напитками, искренне надеясь, что на пути им не встретится ещё какая-нибудь халява. Набрав указанное куратором количество бутылок лимонада и упаковок сока, девушка поспешно двинулась на кассу, увлекая своего спутника за собой. Последние две минуты парень молчал, и это было странно, потому что до текущего момента он не затыкался почти ни на секунду. Котова даже поймала себя на мысли, что волнуется, хотя и сама не понимала из-за чего. Это сильно раздражало, и она едва сдержалась, чтобы прямо тут не послать его куда подальше. Как у него только получается настолько сильно забивать мозги людям?!        – Лер… – голос одногруппника вдруг показался ей особенно хриплым.        – Что? – она обернулась, готовая к чему угодно.       Ответа не последовало, Кир только ещё раз тихо позвал её, не отрывая взгляд от пола.        – Ну что ещё? – спросила девушка, уже не скрывая волнения. – Тебе плохо, что ли?       Артемонов тяжело вздохнул, поднял на неё глаза, будто готовясь произносить предсмертную речь, и неожиданно ехидно попросил:        – Купи мне киндер-сюрприз!       Около доли секунды понадобилось Котовой, чтоб понять, что её разыграли. Ещё столько же времени занял резкий взмах рукой, но в этот раз Артемонов сумел уклониться от пощёчины.        – Эй, ну ты какая-то слишком боевая, давай хоть выйдем! – смеясь, произнёс парень, уклонившись и от второго удара. – Вон, уже наша очередь!        – Идиот! – злобно прошипела Лера, доставая деньги и отдавая их пробивавшей товар кассирше. – Придурок!        – Да ладно тебе! – Кир, всё ещё бывший в восторге от своей шутки, поспешно загрузил покупки в пакет и поспешил за одногруппницей, уже выходящей из продуктового. – Ну не дуйся ты!       Котова ничего не ответила, только засунула руки в карманы и быстро пошла по направлению к кондитерскому магазину. Артемонов поспешил за ней, но не успел пересечь проезжую часть и был вынужден ожидать, пока зеленый сигнал светофора загорится вновь. Когда ему всё же удалось поравняться с беглянкой, она уже успела забрать торт и теперь шла уже медленнее, постоянно меняя руку, в которой его несла.        – Тяжёлый же, давай сюда, – Кир ненавязчиво взял у девушки пакет. – И не обижайся, это же шутка всего лишь…        – Ты мне уже поперёк горла со своими шутками! – зло произнесла Лера, вновь пряча руки в карманы. – Не иди рядом со мной! Дорогу до универа сам найдёшь!       Ускорив шаг, она отдалилась от парня метров на десять и, только убедившись, что он не пытается её догнать, успокоилась и пошла медленнее.       Артемонов тяжело вздохнул и, перехватив покупки поудобнее, двинулся за своей старостой. Он уже и сам жалел об этой шутке, хотя, по правде говоря, эффект, который она произвела, даже превзошёл его ожидания. Однако того, что Котова так сильно обидится, он не предполагал и теперь отчаянно думал, как бы загладить свою вину, ведь ссориться с Лерой совершенно не входило в его планы. Хотел ведь только поддразнить слегка…       Парень и девушка уже давно сошли с основной улицы и петляли по частному сектору, край которого примыкал к части универской территории. Из-за задержки на дегустациях они уже опаздывали на вторую пару, и, видимо, поэтому Котова решила сократить дорогу, выйдя к корпусу с другой стороны.       Кир, в принципе, не имел ничего против этого пути. Даже лучше было бы пройти здесь, потому что руки уже откровенно устали от тяжёлых пакетов. Остановившись на секунду, чтобы передохнуть и размять затёкшие пальцы, Артемонов и не заметил, как его спутница скрылась за каким-то из поворотов. Оглянувшись и не увидев её рядом, парень каким-то шестым чувством ощутил неладное и, подхватив покупки, быстро двинулся вперёд, прислушиваясь ко всем окружающим звукам.       Леру он обнаружил, едва успев заглянуть за поворот на следующем перекрёстке. Рядом с Котовой стоял какой-то парень, что-то ей говоривший. Жесты явно выдавали в нём, так называемого, местного авторитета, а тон голоса и обрывки слов, долетавшие до притаившегося за углом Кира, указывали на откровенную недоброжелательность его намерений. На голове у незнакомца, несмотря на тёплую погоду, была шапка, и по этому, а также по нескольким другим признакам Артемонов определил, что, скорее всего, волос у него нет совсем.       «Скинхед, что ли?» – мелькнувшая догадка тут же подтвердилась, когда незнакомец вытащил руку из кармана, что-то объясняя девушке. По татуировке на кисти Кир с почти полной уверенностью определил, что перед ним настоящий неонацист, а от них, парень по личному опыту знал, ничего хорошего ждать не следовало.        – И что же у этого хмыря общего с нашей лисичкой? – заинтересованно пробормотал Артемонов, ставя, наконец, пакеты на землю и устраиваясь за скрывавшим его забором поудобнее.       Разговор, тем временем, приобретал всё более опасный оборот. Лера говорила уже громче, и в её голосе явственно слышались гнев и презрение, скинхед же лишь ухмылялся как человек, полностью контролирующий ситуацию. В какой-то момент, Котова развернулась, попытавшись уйти, но её собеседник не позволил этому случиться, крепко ухватив девушку за руку и подтянув к себе. Это уже выглядело совсем не как милая беседа, и Кир, не выдержав, быстро сократил расстояние между собой и парочкой.        – Слышите, молодой человек, может, повежливей будете? Девушка, как-никак!       Незнакомец резко обернулся, впиваясь в подошедшего хищным взглядом. Артемонов не отвёл глаз, и ещё несколько секунд парни «играли в гляделки», оценивая друг друга. Наконец, скинхед сплюнул на землю и хрипло вопросил:        – А тебе чё, больше всех надо?       Лера за его спиной умоляюще посмотрела на своего защитника, всеми доступными ей средствами прося его не вмешиваться, но Кир, уже увидевший в её собеседнике противника, не обратил внимания на эти знаки.        – Ну допустим больше всех, – спокойно ответил он, не вынимая рук из карманов. – Ты-то чего к ней прикопался?        – Тебе не кажется, что ты лезешь не туда, а, юноша? – бритоголовый сделал шаг вперёд и добавил в голос угрожающих ноток, надеясь припугнуть собеседника, но Артемонов был из тех, кого опасность только ещё больше заводит.        – Не туда ты полез, когда подошёл к ней, – заявил он неожиданно жёстко. – Иди своей дорогой.       Скинхед мерзко улыбнулся и вдруг, неожиданно выдернув руку из кармана, нанёс сокрушительный удар, от которого Кира спасли только отточенные в уличных драках рефлексы. По отблеску солнечного света на кулаке противника, Артемонов догадался, что тот орудовал кастетом, и не увернись он, Кир, сейчас, носу и зубам пришлось бы очень несладко. Где-то вдалеке раздался испуганный вскрик Котовой, а парень только по резкой боли в виске понял, что второй удар, нанесённый другой рукой, его всё-таки настиг.       Вопреки ожиданиям, добивать противника бритый не стал. Насмешливо хмыкнув, он бросил на Леру последний взгляд и произнёс, уже уходя:        – М-да, и на это ты повелась…       Когда скинхед скрылся за поворотом, Котова, будто опомнившись, быстро подскочила к Артемонову, который, анализируя повреждения, сам не заметил, как опустился на землю.        – Эй! – произнесла она, садясь рядом и осторожно осматривая его щеку. – Как ты?       Кир поднял на неё глаза и, морщась от боли, улыбнулся:        – Как герой! Мне остается только умереть на руках спасённой…        – Блин! Да что ж ты за идиот! – в сердцах воскликнула девушка, на автомате доставая влажную салфетку и прикладывая её к начавшей уже кровоточить ссадине. – Я же говорила, уходи, не лезь к нему! Мне бы он ничего не сделал!        – Какие гарантии? – спросил Артемонов, придерживая салфетку и поднимаясь на ноги. – У него взгляд убийцы. Он бы тебе запросто шею свернул.        – Я в безопасности, – твёрдо заявила Лера, тоже вставая. – Он хоть и мерзавец, но девушек не бьёт. Это я точно знаю.        – Милая моя, это неонацист, – произнёс Кир, скептически поднимая бровь. – Если ему это будет нужно, то он и девушку изобьёт, и старушку зарежет, ты уж мне поверь…        – Вот не был бы уже стукнутый, получил бы сейчас за «милую», – буркнула Котова, отворачиваясь, чтобы скрыть румянец. – Где наши пакеты?       Артемонов указал на забор, за которым оставил покупки, и они двинулись, наконец, к универу, до которого оставалось около десяти минут ходу.       До самого корпуса студенты шли молча, думая каждый о своём. В голове Кира роились тысячи догадок, совершенно не поддающихся какому-либо упорядочиванию. Встреча с этим бритым психом, так назойливо добивающимся внимания Леры, перевернула с ног на голову весь «процесс расследования». Теперь от любопытства Артемонову хотелось просто биться головой об стену: что же может связывать отличницу Котову с этим упырём? Или, быть может, новая староста их группы совсем не та, за кого себя выдаёт?       Взглянув на спутницу боковым зрением, Кир отметил задумчивое, почти отрешённое выражение её лица. Лера шла, будто не с ним и не здесь, витая где-то в облаках, и пару раз чудом не споткнулась о суровые неровности отечественных дорог. Артемонов тут же решил, что надо заговорить и разбавить молчание, но пока он выдумывал подходящую реплику, они незаметно сами для себя подошли к главному входу в корпус.       Котова остановилась и, хмуро взглянув на своего спутника, заметила:        – У тебя кровь идёт…        – Да? – Кир, откровенно говоря, уже и забыл о царапине, нанесённой, видимо, кольцом соперника. – Сейчас вытру.        – Блин, что я Марии Александровне скажу? Что не предотвратила драку? – вздохнула девушка, заходя в здание. – От тебя вечно одни проблемы!       Артемонов вместе с пакетами прошёл за ней, оставив эту фразу без ответа. Вообще-то, на такую «благодарность» за спасение следовало бы обидеться, но Кир решил пока с этим повременить. До кафедры они добрались в гробовой тишине: вторая пара уже началась, поэтому коридоры и лестницы были пусты и безлюдны. Лера старалась не смотреть на своего спутника, однако тот был уверен, что она уже жалеет об опрометчиво брошенной фразе.       Поставив пакеты около кураторского стола, Артемонов размял затёкшие ладони и быстро развернулся к двери.        – Отчитайся сама, – бросил он, выходя из помещения. – Я – на пару.       Ответить Котова не успела, и жутко довольный этим обстоятельством парень помчался в мужской туалет, где внимательно рассмотрел повреждение. Это была ничем не примечательная царапина, нанесённая острым краем кольца. Если смыть засохшую кровь, то её даже не будет видно.        – Вот и замечательно! – сказал Кир сам себе, осмотрев своё отражение после тщательного умывания. – Теперь можно и на пару двинуть!       Однако сделав несколько шагов по коридору, он в нерешительности остановился.        – Чёрт, в какой же мы аудитории?!        – Так и знала, что ты не вспомнишь, – Лера подошла незаметно, заставив Артемонова вздрогнуть от неожиданности. – Пойдём, что уж с тебя взять.       Извинившись перед преподавательницей за опоздание, третьекурсники поспешно заняли свои места. Котова, по-прежнему избегавшая смотреть на одногруппника, тут же уткнулась в учебник и тетрадь, а Кир с наслаждением растянулся на стуле, мысленно уже награждая себя за победу над старостой.        – Ты где был?! Что вы делали вместе?! – тут же зашипел Марк, придвигаясь ближе. – Я целую экологию без тебя должен был высидеть!        – Salzmann! – немка, объясняющая в это время грамматическую тему, сердито его окликнула. – Villeicht können Sie uns die Deklination der Adjektive erklären? [1]        – Ja, natürlich [2], – с готовностью отозвался рыжий, тут же пускаясь в запутанные объяснения на немецком языке.       Преподавательница утомлённо вздохнула, понимая, что в этом случае подобный метод не прокатит. Выдав неординарному студенту какое-то дополнительное задание, она продолжила объяснение для группы.       Артемонов задался целью понять эту тему, поэтому всё занятие напряжённо слушал и работал, немало удивив и одногруппников, и саму немку. На Леру он даже не смотрел, хотя, признаться честно, это требовало от него больших усилий.       После звонка с пары, когда парни уже направлялись к следующей аудитории, Котова, догнав сокурсников, робко дотронулась до его плеча.        – Кир, можно тебя на минутку?        – А? Да, конечно, – парень тут же изобразил милую улыбку. – Вы, ребят, идите, перенесите пока Надю, я догоню.       Влад и Марк многозначительно переглянулись, но спорить не стали. Отойдя в более тихую часть коридора, Артемонов выжидающе взглянул на собеседницу, и та, тяжело вздохнув, заговорила:        – Послушай… Мне, наверное, стоит извиниться. Ты пострадал по моей вине, а я ещё и нагрубила. Я должна была поблагодарить тебя, а вместо этого оскорбила.        – Да ну, мне это ничего не стоило, – улыбнулся парень, едва сдерживая ликование.        – Пока не стоило… – Лера опустила глаза, но тут же вновь взглянула одногруппнику прямо в лицо. – Но я тебя очень прошу, ради твоего же блага, не связывайся больше с Виктором. Это, правда, может быть опасно.        – Значит, его зовут Виктор? – задумчиво выдохнул Кир, скользя глазами по пейзажу за окном. – Очень интересно.       Котова закусила губу, осознав, что сболтнула лишнего, но тут же вновь заговорила проникновенно и убедительно:        – Слушай, это действительно серьёзно. Не лезь к нему, если не ради меня, то хотя бы ради себя.       Сдерживать накатывающее волнами счастье стало невозможно, и Артемонов широко улыбнулся, мысленно запуская фейерверки и исполняя танец победителя. Вот оно! Такая неприступная, гордая и независимая Лера Котова сейчас умоляет его не подвергать себя опасности! О-о, да с этим никакой рыцарский роман не сравнится! Стоит только взглянуть в эти глаза, в которых сейчас плещется тревога и такое тёплое чувство привязанности, так сразу становится ясно: это победа! Безоговорочная капитуляция!       Но подобная эйфория не могла длиться вечно: девушка вгляделась в собеседника, будто что-то подозревая, и вдруг, нахмурившись, резко пихнула его в бок.        – Это что ещё за придурошное выражение лица?! Опять разыграть меня хочешь?! Нет уж, в этот раз не выйдет! Я к тебе со всем сердцем, а ты!.. Дебил!       Высказав эту гневную тираду, Лера резко развернулась и пошла прочь.        – Ну вот, ты опять меня оскорбила! – крикнул ей вслед Кир, не переставая, однако, широко улыбаться.        – В этот раз есть за что! Придурок! – воскликнула Котова, тут же убегая вниз по лестнице.       Артемонов прислонился к стене и тихо рассмеялся, чуть ли не физически ощущая окутывающее его счастье. Он знал, что долго дуться Лера не будет и уже завтра-послезавтра снова одарит его тем самым взглядом, от которого сердце пропустит удар. Эти заботливые интонации в её голосе тоже не в последний раз… Лёд тронулся, но куда и зачем парень сам ещё не знал. Он просто наслаждался этим чувством, таким новым и необычным, но однозначно очень приятным. Расследование продолжалось...       Твёрдо решив вечером устроить другу допрос с пристрастием, Марк оставил его наедине со старостой и помчался на одиннадцатый этаж, утягивая за собой Вдовина. Желание увидеть Надю вновь, услышать её голос и смех вдруг заполонило его до краёв. Вчера и позавчера Крылова не приходила в универ, поэтому Зальцману казалось, что он не видел девушку уже целую вечность.       С того памятного дня, когда рыжий нашёл под шкафом у подруги карандашный набросок и ощутил, как ему показалось, настоящую и искреннюю Liebe [3], он почти каждый вечер испытывал настойчивое желание открыть девушке свои чувства. Иногда Зальцман даже продумывал будущие диалоги и отдельные реплики, представлял себе эту трогательную сцену… Но каждый раз по приходу в универ чувство сходило на нет, и, перенося Крылову вверх или вниз, Марк думал о чём-то совершенно ином. Все его ночные размышления казались бредом сумасшедшего, и парень внутренне смеялся над ними, называя себя идиотом, однако уже вечером снова грустил, с тоской вспоминая их встречу.       Затем, устав от собственной переменчивости, рыжий всё-таки решился и, просидев некоторое время в раздумьях и самоанализе, разложил всё по полочкам. Надя – в первую очередь друг, а чувствовать желание увидеть и услышать своего друга – это норма для любого человека. Таким образом, почти все сомнения ушли, и Зальцман обрёл, наконец, относительное душевное равновесие.       «Дружба и не больше, – сделал он тогда вывод. – Как девушка она меня совершенно не привлекает».       Однако сегодня эта «дружеская привязанность» жгла Марку сердце сильнее, чем обычно. Может, просто из-за того, что долго не виделись? Влад, не имеющий желания двигаться так быстро, вскоре отстал, а рыжий в результате пришёл раньше, чем было нужно: Крыловой и её неизменных спутниц всё ещё не было на лестничной площадке.       Ожидая их, Зальцман на секунду задумался, в очередной раз анализируя ощущения. А если это всё-таки любовь? Если они с Надей вдруг начнут встречаться?.. Что тогда?       «Тогда её болезнь станет твоей болезнью», – произнёс какой-то чужой голос в голове.       Марк встрепенулся, отмахиваясь от назойливой мысли, и как раз в этот момент к нему подошла компания первокурсниц.        – Ой, ты уже здесь? Не ожидала, что придёшь так быстро.       Крылова привычно остановилась около самих ступеней, ожидая, когда рыжий возьмет её на руки. Процесс переноски уже стал для девушки, да и для ребят, совершенно обыденным, поэтому, когда в течение нескольких секунд ничего не произошло, она недоуменно обернулась.        – Мы кого-то ждём?        – Ну один я и тебя, и коляску не унесу, – заметил Зальцман, тут же мысленно ругая себя за грубость. Вроде, наоборот, хотел сказать ей что-то приятное, а вышло как всегда! – В смысле, надо ещё кого-то подождать. Влад должен подойти.       Алина, стоящая рядом, тяжело вздохнула и отвернулась, а Крылова тут же вопросила:        – А где Кир? В последнее время я его не видела.        – Он это… покурить пошёл, – выдавил из себя Зальцман, изо всех сил стараясь звучать естественно и убедительно. – Перемена-то короткая.        – Понятно… – прошелестела Вдовина, вновь поворачиваясь к друзьям. – Надь, я пойду забью нам места.        – Хорошо, – улыбнулась Крылова, и Алина поспешила вверх по лестнице.        – Какая-то она невесёлая… – задумчиво заметил Марк.        – Да, – кивнула Надя, перебирая декоративные цепочки на сумке. – О, вот и Влад.       Рыжий без слов подхватил девушку на руки и побрёл на тринадцатый этаж. Разговор опять не клеился, и парень откровенно не понимал, в чём дело. Ему хотелось чуть ли не стихи читать, но что-то будто блокировало способность говорить на корню. Он попытался вспомнить хоть одну из своих воображаемых сцен признания в любви, но мозг отказался выдать эту информацию, подкинув вместо неё какое-то омерзительное интернетное видео, просмотренное им вчера по ошибке. Даже когда он попробовал воскресить то желание увидеть подругу, которое испытывал пару минут назад, ничего не вышло.       Марк окончательно запутался. Он не понимал себя, не понимал своих чувств, не понимал неизвестно откуда взявшийся барьер перед Надей… Всё это вдруг резко ему опротивело: вечные колебания туда-сюда, сама Крылова, необходимость её таскать, дурацкая погода за окном и даже Алина, убивающаяся из-за Кира…       Дойдя, наконец, до тринадцатого этажа, Зальцман привычно опустил свою ношу в подставленное Владом кресло и, небрежно махнув на прощание, устремился вниз. Он не видел, как Надя вмиг погрустнела, глядя ему вслед, а Вдовин недоумённо пожал плечами.       Уже на двенадцатом этаже Марк осознал, что меньше всего хочет идти на нудную пару. Застегнув ветровку, он быстро спустился вниз и вышел из универа, сам не зная, куда направляется.       «Наверное, именно это и называют депрессией, – уныло подумал он, бродя по парку. – Я веду себя, как идиот».       Только сейчас Зальцман вдруг резко понял, что же всё это время так смущало его в Наде, всегда такой доброй, милой, искренней и хорошей. Он всегда, с самой первой их встречи старался не замечать, не признавать, игнорировать это, но…        – Чёртова инвалидность! – заорал он неожиданно даже для себя и бросился бежать, не разбирая дороги.       Было стыдно, всепоглощающе стыдно за то, что он всё-таки показал своё отвращение, позволил этому низменному чувству прорваться сквозь здравый смысл и оскорбить, наверное, самого чистого и доброго человека во вселенной. Марк не сомневался, что Крылова всё прочла в его глазах, жестах и интонациях, и за это парень себя просто ненавидел. Ненавидел, но ничего не мог поделать с этим мерзким чувством.       «Лучше, наверное, просто не попадаться ей на глаза», – заключил он, когда, наконец, едва живой от усталости добрёл до своего дома.       Бросив привычное приветствие гипсовым философам, Зальцман прошёл в свою комнату и упал на кровать, намереваясь дать уставшему телу пятиминутный отдых, но незаметно для себя провалился в сон и выпал из реальности на пару часов.       Разбудил его назойливый и повторяющийся рингтон из той самой папки «стандартные», которую рано или поздно начинает ненавидеть каждый. Спросонья Марк не сразу понял, что же, собственно, звонит и несколько секунд пялился в черный экран смартфона, пытаясь понять, почему же тот не светится, но когда вызов повторился ещё раз, парень тут же узнал эту мелодию и вскочил с кровати, устремляясь к её источнику.        – Ah, mein Gott [4], скайп!       Нажимая на «Ответить», Зальцман даже не взглянул на высветившееся имя. В этот момент он упорно пытался вспомнить, почему оставил компьютер, а уж тем более скайп включённым, и поэтому голос, раздавшийся в колонках, стал для него более чем неожиданностью.        – Mark! Hallo, mein Kind! Wie geht’s? [5]        – P-papa?! – от удивления рыжий так и замер на месте, ведь отец не звонил ему c самого Нового года.        – Ah, mein Gott! Was hast du mit dem Haar gemacht?! [6] – видео тем временем прогрузилось, и Генрих Йоханович смог наконец-то лицезреть своего отпрыска. – Du bist total verrückt! [7]        – Du verstehst aber nichts! [8] – запальчиво возразил Марк. – Это круто и модно сейчас. И все друзья сказали, что мне идёт!        – Wann ist das passiert? [9] – вопросил отец, обречённо закрывая лицо рукой.        – В первый день каникул, – ответил парень, вынуждая родителя перейти на русский. – В этом нет ничего криминального!        – Вот стоило мне только уехать, – вздохнул Генрих Йоханович, шутливо грозя сыну пальцем. – Но всё-таки должен признать, что смотрится очень даже неплохо.        – О, ну вот! – Марк счастливо заулыбался, осознавая, что всё-таки очень даже рад видеть отца, пусть даже только через интернет. – Как там твой бизнес?        – Не мой, а наш, – тут же поправил его родитель. – Цветёт и пахнет, вот только вчера заключили выгодную сделку с одной компанией. Но конечно, пришлось попотеть. Крутился как белка в колесе, даже тебе позвонить времени не было… Как там у тебя дела? Как универ? Не сильно скучаешь?        – Да всё нормально, – Зальцман отвёл глаза, даже не зная, что ещё можно ответить на подобные вопросы. – Не скучаю, у меня тут вон столько друзей: Сократ, Платон, Аристотель…       После этой реплики и отец, и сын расхохотались. Шутки про гипсовых философов в их небольшой семье уже давно стали чем-то особенным. Дальше разговор пошёл на какие-то совершенно обыденные темы, и рыжий явственно почувствовал, как все его печали потихоньку растворяются и исчезают. Всё-таки, оказывается, он здорово скучал по отцу…       Генриху Зальцману было сорок шесть лет, но выглядел он довольно моложаво, хоть и не прикладывал к этому особых усилий. Внешне они с сыном были поразительно схожи: почти те же черты лица, у старшего лишь немного обрамлённые морщинами, у обоих тёмно-карие глаза, сверкающие озорным огоньком… Даже жесты и манера говорения сразу выдавали в них близких родственников. Лишь цветом волос Марк пошёл в мать: до покраски в рыжий он был светло-русым, а в детстве – так и вообще блондинистым, в отличие от родителя, чья шевелюра до сих пор оставалась насыщенно-чёрного цвета. Хотя присмотревшись, парень, даже несмотря на не самое лучшее качество вебки, сумел разглядеть первое серебро седины на голове Генриха. Вроде этого не было, когда он уезжал…        – Так вот, я ж чего звоню, – вернулся Зальцман-старший, наконец, к основной теме разговора. – Сейчас дела пока не требуют моего вмешательства, так что… Смотри, что тут у меня!       Марк внимательно вгляделся в бумажку, которую отец активно демонстрировал и предположил:        – Э-эм… Eine Flugkarte? [10]        – Richtig! [11] – возвестил Генрих, ехидно улыбаясь. – А теперь смотри на дату прибытия!       Рыжий прищурился, разбирая цифры, и, осмыслив, наконец, увиденное, вскочил со стула, отчаянно размахивая руками.        – Завтра?! Да ты издеваешься! Почему нельзя было раньше предупредить?!        – Мм, у тебя от меня какие-то секреты? – полюбопытствовал родитель, глядя на сына ещё более ехидно. – Что ж, у тебя есть сутки, чтобы исправить всё, что ты натворил, что бы это ни было! Bis bald, Sohn! [12]       Махнув рукой на прощание, Генрих отключился, по-видимому, очень довольный своей шуткой, а Марк сполз со стула на пол, обречённо закрыв лицо руками.        – Нет, я, конечно, рад, но почему так внезапно-то?! – воскликнул он, обращаясь неизвестно к кому.       В целом, последние несколько месяцев Зальцман-младший вёл себя, что называется, хорошо: перебесившись в школе и на первых двух курсах, к середине третьего он стал довольно спокойным и даже примерным студентом, так что внезапный приезд отца никак не смог бы его испугать. Однако самой веской причиной для паники был тот факт, что Кира придётся выселить… И причём неизвестно насколько, потому что обратный билет Генрих, скорее всего, ещё даже не приобрёл.       Марк знал, что жить Артемонову негде, и терзался от мысли, что вынужден будет лишить его последнего пристанища. Чтобы хоть как-то заглушить эти мысли, рыжий лениво принялся за уборку, которую, откровенно говоря, планировал уже больше месяца. За этим занятием его и застал звонок в домофон, который парень едва не прослушал из-за шумящего пылесоса.        – Кир, ты? – привычно вопросил он, добравшись, наконец, до трубки.        – А-ага, – раздалось на том конце провода как-то более хрипло, чем обычно.       Зальцман надавил на кнопку открытия подъездной двери и на автомате поставил входную на защёлку, чтобы не подходить к ней ещё раз, но тут же на каком-то интуитивном уровне ощутил тревогу за друга и решил выйти к лифту, чтобы его встретить. И, как оказалось, не зря.        – Ah, mein Gott, Kir, was ist passiert?! [13] – воскликнул он, едва завидев парня, едва держащегося на ногах.       Артемонов оставил этот вопрос без ответа и, сделав усилие, шагнул из кабины, тут же опираясь на подставленное плечо. Хоть особых повреждений видно не было, дышал парень тяжело и морщился от боли при каждом неосторожном движении. На его футболке и джинсах явно виднелись свежие пятна, а на кроссовках – слой уже подсохшей грязи. Марк помог другу дойти до квартиры и раздеться, усадил на диван и даже принёс воды. Кир не произнёс ни слова, но Зальцман уже ругал себя на чём свет стоит: если бы он только не ушёл с пары, всё могло бы сложиться иначе!        – Ну? – вопросил он, наконец, усаживаясь на стул напротив дивана.        – Что «ну»? – Артемонов выдавил улыбку, скользя взглядом по комнате. – Я смотрю, ты уборку затеял…        – Не уходи от темы. Кто это тебя так? – рыжий посмотрел на друга в упор. – Что вообще произошло?        – Да не очкуй ты, я в порядке, – Кир устроился на диване поудобнее. – Отлежусь до завтра, и всё окей будет.        – Блин, да что за мода уходить от ответа?! – Марк вскочил со стула, неосознанно повысив голос. – Живо выкладывай, что произошло, иначе вызову тебе Krankenwagen [14] и поедешь ins Krankenhaus! [15]        – Ладно-ладно, сдаюсь, – Артемонов полушутливо поднял руки вверх. – Сейчас всё расскажу, дай только в себя прийти.       Рыжий удовлетворённо улыбнулся. Больше всего в мире Кир ненавидел «соприкасаться» с государственными учреждениями: правоохранительными органами, всякими документальными конторами и особенно больницами. Он был готов практически на что угодно, чтобы этого избежать, и Марк иногда пользовался этим «запрещённым» приёмом. Вот и сейчас угроза сработала…       Пострадавший друг тем временем медленно поднялся и осторожно снял грязную футболку, оставаясь в одних джинсах.        – Так, руки поднимаются, значит, перелома нет, уже хорошо, – забормотал он, внимательно пересчитывая рёбра и ощупывая себя. – Живот вроде проходит уже… М-да, повезло, однако! На ноге синяк будет, ну то уже ладно… Короче, легко отделался! Но дай, на всякий случай, кусок льда, приложу, чтоб быстрее прошло!       Зальцман послушно выполнил просьбу и опять уселся на стул в ожидании. Кир вновь опустился на диван и, улыбнувшись, начал, наконец, свой рассказ.       Когда рыжий не явился на последнюю пару, Артемонов воспринял это как месть за прогулянную им экологию и решил не идти домой сразу после лекции, а пройтись, чтобы «ребёнок заскучал и заволновался». И как назло, хотя может, и на счастье, на глаза ему попалась Котова поспешно направившаяся вверх по улице. Ведомый любопытством и азартом, Кир тихонько последовал за ней, забавляясь игрой в сыщика. Лера шла быстро, видимо, куда-то очень торопясь, и совершенно не замечала «хвоста». Таким образом, парню удалось вычислить её дом и подъезд. Было бы хорошо, если бы на этом всё закончилось, но когда Артемонов уже собирался идти домой, то вдруг заметил того самого бритого скинхеда, с которым они с Котовой встретились по дороге из супермаркета. Историю об этом столкновении Марк уже слышал, поэтому нетерпеливо перебил:        – И что, вы подрались?        – А то! – Кир уже вовсю веселился, вспоминая ситуацию. – Сцепились как две собаки! Честно, даже уже не помню, с чего, собственно, начался конфликт… Но он далеко не слабак, ты уж поверь! Если б мимо патруль не проезжал, кто знает, может, лежал бы я сейчас в больничке!        – Так вас ещё и мусора запалили? – вопросил Зальцман, уже немного успокоившийся. Жизни и здоровью друга, судя по всему, ничего не угрожало, а значит, всё хорошо.        – Нет, они только сирену включили и мигалки… Так этот Виктор так драпанул оттуда, только пятки засверкали! – весело ответил Артемонов, допивая воду из чашки. – Ну и я тоже убежал, дурак, что ли оставаться!        – Сдался тебе этот Виктор… – Марк взъерошил свою шевелюру и потянулся. – Какой смысл был вообще с ним связываться?        – Это уж моё дело, – решительно произнёс Кир и, пресекая дальнейшие расспросы, перевёл тему: – Скажи лучше, с чего это ты вдруг за уборку взялся? Не похоже на тебя.        – А-а-а… – рыжий тут же приуныл и в двух словах описал другу сложившуюся ситуацию.       Артемонов выслушал его спокойно, не перебивая, однако Зальцману всё равно чудился немой упрёк в его взгляде.        – Прости, я знаю, что тебе некуда пойти, но… – заговорил он после небольшой паузы, опустив глаза и крепко сжав кулаки.        – Да ладно тебе, ты ведь не должен мне ничего! – Кир перебил друга, ободряюще хлопая его по плечу. – Мне не впервой, как-нибудь перекантуюсь. А ты проведи время с отцом, вы и так очень редко видитесь.       Марк согласно кивнул и продолжил уборку, решительно пресекая любые попытки раненого Артемонова ему помочь.