Лишнее звено. Лишняя находка. Лишний призрак

      На кладбище никого не было. Ни сторожа. Ни призраков. Мельхиор специально обошел все могилы, чтобы убедиться в этом. Он был здесь один. Абсолютно один. Как это всегда было раньше. До приезда Бауманнов в Берлин.       Он медленно бродил возле своего фамильного склепа, поглядывая на имена родителей и свое собственное, высеченных на мраморной табличке.       Как странно видеть свое имя, а рядом дату смерти. Стоять, смотреть на день, когда ты умер, и ухмыляться над этим.       Его собственный склеп. Интересно, его тело там? Он шагнул было к гробнице, но остановился, на секунду представив себе, как это мерзко и страшно: увидеть свой собственный гроб с собственным скелетом, замотанным в рваный истлевший саван. Уж лучше снова и снова перечитывать имена и цифры на табличке.       Фредрих 13.1.1873 — 8.4.1914       Джоанна 29.3.1875 — 8.4.1914       Мельхиор 10.2.1900 — 8.4.1914       Жизнь — отрезок, зажатый между двумя датами. Вот точка, когда он появился, вот другая точка, когда он должен был исчезнуть. Все.       Должен был...       Его существование продолжалось, хотя жизнью назвать это было уже нельзя.       Можно ли было сказать, что это ошибка? Что появление всех призраков — это всего лишь ошибка, возникшая в мироздании?       Что на самом деле его больше не должно было быть.       Что он должен был умереть и тут же бесследно исчезнуть.       Бинни проснулась, едва начало светать. Она пробудилась резко, быстро, болезненно вырвавшись из сна.       Ей снился кошмар, тяжелый, правдоподобный и пугающий. Кладбища, гробы, тесные склепы, черные вороны, голодные крысы, могильные черви... Это все было таким омерзительным и темным, что она дрожала, сидя в кровати.       — Мельхиор! — всхлипнула она, вглядываясь в темноту.       Как же ей хотелось, чтобы он сейчас вышел к ней, с усмешкой сказал, что кошмары никогда не станут явью и посидел бы рядом с ней, пока она снова не заснула бы.       — Мельхиор!       Но его не было. Он до сих пор не вернулся.       Бинни нагнулась, подобрала с пола часы и открыла крышку. При свете ночника на нее взглянуло улыбающиеся лицо юноши, жившего сто лет назад. Девочка закрыла часы, зажав их в кулаке, и неуверенно поднялась на ноги. На минуту ей пришла успокоительная мысль пойти к родителям, рассказать им про кошмар, услышать поддержку и снова вернуться в кровать. Но она не могла. Странное осознание проникло в грудь и расползлось по всему телу, вызвав мурашки по спине.       Мельхиор сейчас на кладбище. На своем кладбище.       Бинни шла быстро, едва не переходя на бег. В такой ранний час на улицах Берлина прохожих и машин было немного. Воздух был влажный и холодный, утренний бледный туман медленно полз по городу, точно огромный призрак. Бауманн мелко дрожала от волнения и холода.       Ледяная мокрая трава, достающая до колен, тихо шелестела, когда девочка бежала сквозь нее до склепа. Мимо обломанных крестов, позеленевших надгробий, полуразрушенных могил — только вперед, к величественной гробнице фон ву цун Панке. Ей показалось, что она увидела вдалеке высокую неясную фигуру, и ускорила шаг.       — Мельхиор!       Ее крик прозвучал пугающе громко среди всего этого скорбного безмолвия. Возле склепа никого не было.       Бинни подошла к нему поближе, крепко кутаясь в свою джинсовку. Сердце громко бухало в груди, и ей вдруг подумалось, что этот стук был лишним, запрещенным в этом месте.       Это царство мертвых. Она здесь чужая. Девочка подняла голову, посмотрев на могильную табличку.       Фредрих фон унд цу Панке. Мертв.       Джоанна фон унд цу Панке. Мертва.       Мельхиор фон унд цу Панке. Мертв.       Мертв.       Бинни крепко стиснула в кулаке часы, уверяя себя, что Мельхиор все равно здесь, и она может его видеть. Только где он сейчас? Она переступила с ноги на ногу. Кожа покрылась мелкими пупырышками, пальцы ног замерзли. Но она все стояла возле гробницы, смотря на мраморные часы на вершине, пока у нее не затекла шея.       Затем, опустив голову и словно очнувшись от некого оцепенения, она медленно развернулась и пошла прочь. Горячие тяжелые слезы подкатили к глазам, но Бинни, упрямо закусив нижнюю губу, изо всех сил держалась, чтобы не дать им прорваться наружу.       Мельхиора здесь не было. Но где он был тогда, раз не на кладбище? Не мог же он так обидеться, чтобы уйти навсегда. Нет, не мог!       Бауманн слегка ускорила шаг, но тут же зацепилась носком ноги о торчащий из земли корень и упала. Лосины на левой коленке порвались, и кожа содралась до крови. И словно это все было лишь предлогом, чтобы из глаз хлынули слезы.       Легкие сдавило от спазма, из-за слез ресницы слиплись, и ничего не было видно. Бинни сидела на холодной твердой земле, подтянув колени к груди и спрятав лицо в ладонях. Она почти не чувствовала боли от удара — тяжесть в груди, отчаяние и горячее чувство вины затмевали это все.       Ну зачем только она вчера наговорила ему это все?! Почему она так рассердилась из-за Николаса?       Бинни громко всхлипнула, размазывая слезы по щекам. Она плакала очень редко, всегда сдерживая сильные эмоции в себе. Но сейчас она была совершенно одна, окруженная лишь навязчивыми вопросами. И ей было очень плохо.       — Что случилось?       Голос чуть громче чем обычно, но совсем не злой или обиженный. Бинни резко обернулась, забыв, что все еще сидит на земле, а на лице не высохли слезы. От облегчения и радости ей захотелось не то рассмеяться, не то заплакать еще сильнее. Мельхиор быстрым шагом подходил к ней, озадаченно нахмурившись.       — Ты что, ревешь? Из-за чего?       Бинни неуклюже вскочила на ноги и невольно сморщилась от боли. Но перенести ее оказалось намного легче, чем невидимую боль в груди.       — Мельхиор! Где ты был? — воскликнула она, смотря на него так, словно он мог выглядеть уставшим, а его костюм потрепанным.       — Здесь, на кладбище, — буркнул он, а затем нагнулся, чтобы рассмотреть ее ссадину. — А ты здесь что делаешь? Еще в такую рань.       Это было произнесено так спокойно и буднично, словно вчерашней ссоры вовсе не было. Бинни испуганно притихла. Она неожиданно все поняла. Мельхиор не воспринял ее слова всерьез. Он обиделся лишь слегка и обо всем забыл уже через час. Она зря волновалась и переживала, что он мог куда-то уйти.       — Я... так... Не спалось, и я решила прогуляться, — промямлила она, понимая, что это самая нелепая ложь, которая только могла быть.       Призрак осторожно дотронулся рукой до сбитой коленки, и Бинни почувствовала легкий холод — неприятный, щекочущий. Она слегка поморщилась и быстро, пока Мельхиор не видел, смахнула остатки слез с лица.       — Плохо выглядит, — подвел итог он. — Пошли домой, там можно будет перебинтовать.       Он резко выпрямился и первый пошел вперед, нетерпеливо махнув ей рукой. Бинни повернулась за ним. Если все в порядке, то почему он прячет от нее взгляд?       — Мельхиор, — она быстро догнала его, при каждом шаге чувствуя режущую боль в колене, — все в порядке? Почему ты не вернулся домой?       Он смотрел прямо перед собой, вздернув подбородок и слегка нахмурив брови. Прошло несколько секунд после вопроса, и он неопределенно пожал одним плечом.       — Не знаю. Хотелось побыть одному.       Или его все же задели вчерашние слова Бауманн?       — Именно на кладбище?       Бинни пришлось замедлить шаг от боли. Мельхиор, не сразу заметив этого, прошел немного дальше один. Он начал что-то говорить, но, заметив, что идет один, тут же замолчал и обернулся.       — Что ты сказал?       Бинни, прихрамывая, дошла до него, начиная сердиться, что пошла сюда и так переживала за призрака. Он наверняка никогда так не волновался о ней.       — Я сказал, что мне хотелось исчезнуть.       Бауманн испуганно округлила глаза, посмотрев на него. Мельхиор водил носком ноги по траве, опустив голову. От его движений трава лишь слегка шевелилась, словно от легкого ветра.       — Что? Почему? — у нее опять сжало горло.       — Но ты же сама вчера сказала, — вдруг быстро и сбивчиво заговорил он, на секунду подняв на нее глаза и снова опустив их, — что так было бы только лучше. Я сначала не поверил, а потом понял. Это действительно какая-то ошибка. Меня не должно было больше быть. Я должен был нормально умереть и исчезнуть, как мои родители. А от этого призрачного существования одни проблемы. — Он немного помолчал, словно переводя дух. — Я уже не человек и не могу жить ни как человек, ни среди людей. Понимаешь? Это я лишнее звено, а не Николас.       Бинни снова почувствовала, как защипало в носу. Она никогда не хотела думать об этом — что они с Мельхиором находятся на разных сторонах жизни. Это было просто несправедливо, стоять сейчас рядом с ним, видеть, как ему грустно, но не иметь возможности даже просто похлопать его по плечу. Может, это действительно ошибка?..       — Да что ты такое несешь? — громко воскликнула она, обращаясь в первую очередь к мыслям в своей голове. — Все призраки появляются не просто так. У них есть незавершенные дела. И у тебя тоже. Ты хранитель часов, Мельхиор!       — Которые я даже не могу взять в руки.       — Ты здесь не просто так. Раз ты вернулся, то ты еще нужен в этой жизни, понимаешь? Да и что было бы со мной? — она улыбнулась. — Представляешь, как было бы мне скучно в этом огромном пустом особняке. Без всех этих загадок и приключений. Ведь без тебя я бы не смогла разгадать ни одного преступления.       В глаза призрака постепенно вернулась былая самоуверенность, и он широко улыбнулся.       — Ты права. Тебе выпала большая честь быть моей помощницей. — Его улыбка снова потухла, и он отвел взгляд. — Прости, что наговорил про Николаса. Только ему и правда не стоило давать часы.       — Я знаю. И теперь он считает меня вконец ненормальной.       — Но зато я не считаю разговоры с призраками ненормальным, — снова улыбнулся Мельхиор.       Бинни улыбнулась ему в ответ. Ей даже показалось, что на улице стало теплее.       — Пошли домой, — предложила она, — пока мои родители не проснулись.       Мельхиор согласно кивнул. Он подстроил свой шаг под не быструю, слегка прихрамывающую походку Бинни, жалея только о том, что не может поддержать ее под локоть.       У него есть причина быть в этом мире. Он должен найти оставшиеся часы, разгадать загадку гибели своей семьи и, что немаловажно, он должен быть рядом с Бинни. Он действительно нужен ей.       Может, даже сильнее, чем Николас.