"Asturias. "

Школьный коридор. Синие покрашенные стены, дверь спортзала в конце коридора... Что я здесь делаю? Не успев сообразить, что происходит, налетаю на компанию парней-одноклассников. Самое противное, что Вовка тоже был среди них. Невольно фыркнула. Сейчас начнутся обидные и колкие оскорбления в мой адрес. Ему нравилось доводить меня и бить. Бить. На голову выше, еще и (что скрывать?) на пару десятков килограмм мощнее, этот парень доставал меня ежедневно. Я влезала в драки, не всегда, конечно, но выигрывала. Нет, меня не избивали. Просто пару мощных ударов по плечам, несколько пинков... И почти всегда толпой. Как стадо шакалов. Меня ужасно бесила подобное, хотя дралась всегда до последнего. Не сдавалась. Даже если и боялась, то прятала страх в глубине себя, чтобы не тешить самолюбие тех, кто нападал. Последние именно из-за этого вскоре стали меня уважать. Потом только одноклассники-парни втихаря, кучкой наносили пару ударов, но очень редко... Пока память приводила справку о прошлом, парни приблизились ко мне. На автомате сделала полшага вперед, не отрывая внимательный взгляд с оппонентов. Моя способность просто покоилась внутри и не показывала своего носа. Значит, просто сон? Или опасности нет? Тогда почему так неспокойно? - Что надо? – несмотря на нервы, голос прозвучал ровно. - Да вот так, просто хотим спросить: а друзья, вообще, у тебя есть? Или ты, кроме родителей никому не нужна? – ехидный голос Артема ввел меня сначала в шок, а потом в ярость. Что они себе позволяют? Так, спокойно. Главное, не грубить. Спокойствие, только спокойствие. Потом укротить душевную боль, и уже можно ровно дышать. - Впереди целая жизнь, чтобы я могла найти тех, кто будет любить и ценить меня, да и к тому же одиночество не такая уж страшная субстанция. Его можно провести с пользой: например, почитать. – помахала перед их носами книгой с темно-синим переплетом и красным корешком. Парни как-то странно покосились на ключ знаний, и, слегка поклонившись(?), ушли в сторону столовой… Меня разбудили мягкие руки Марико-сан, которые дали лекарства и снова уложили спать, заботливо укрыв одеялом. Место, где я оказалась, было каким-то уж слишком странным: комната обставлена музыкальными инструментами, боксерская груша в углу, огромный плюшевый, серый слон, на полу - бледно-розовые лепестки. Сакура, секундой позже отметила я про себя. А у окна…а у окна стояла девушка в темно-синей, почему-то смутно знакомой, форме. - Где я? – спросила вслух, даже не надеясь на ответ. - У меня в голове, – усмехнулся резкий и властный женский голос, как видимо принадлежащий этой школьнице. – Подойди. – уже мягче попросила меня она, немного двигаясь в сторону, освобождая место рядом с собой. Я улыбнулась, предвкушая яркий и странный сон, но когда посмотрела в лицо собеседницы, просто опешила. Это была та самая девушка, которая сейчас лежала в коме. Та, на чью операцию я отдала почти все свои сбережения. Та, которая так напомнила мне Наташу. Та, что являлась бойцом, от которого за версту пахло силой. Та самая девушка по имени Ошима Юко… -Ты? – не удержалась от удивленного вздоха. - Не ожидала? – она хохотнула – Тебя так легко удивить! Я покачала головой. - Ты именно такая, какой я себе и представляла! Даже удивительно, что мы встретились. Ошимо Юко хмыкнула и бросила оценивающий взгляд. - Почему ты, совершенно посторонний для меня человек, тратишь свое время на меня, девушку, которые многие считают трупом? – неожиданно резко, с грубыми интонациями спросила она, опускаясь в кресло. Чувствовалось, что каждое движение давалось ей с трудом. Я облокотилась на подоконник и спокойно встретила ее злой и пронизывающий взгляд. - Ты не труп. Скоро тебе сделают операцию, и ты снова будешь жить как ни в чем не бывало. К тому же, – вздохнула, пытаясь не накричать на эту дурочку, – обстоятельства сложились так, что как ни крути, а все именно так, как есть. И ничего нельзя поделать. И только попробуй не проснуться! Так много людей переживают за тебя! У тебя хоть совесть есть?! Ты боец или кто?! – я сорвалась, не в силах контролировать свой гнев. – Почему не борешься за свою жизнь? Так, – вздохнула, пытаясь успокоиться, – давай договоримся: тебе скоро делают операцию, ты приходишь в себя, выздоравливаешь и живешь долго и счастливо! Поняла? – я уже стояла перед девушкой, скрестив руки на груди. - А ты здесь причем? – недовольно спросила Юко, подавшись вперед. Теперь я могла рассмотреть ее карие, почти черные глаза, в которых горело пламя, но вот только какое? Жажды жизни? Или бесконтрольного гнева на меня, которая вот так запросто, бесцеремонно вмешивается в ее жизнь? Усмешка, смешанная с горечью, появилась на моем лице. Интересно, будет ли она меня ненавидеть? - Потому что именно я дала деньги на твою операцию. – спокойно, не показывая внутреннюю тревогу, сказала я, слегка отстраняясь. - Что?! – ох, нужно было видеть ее удивленное лицо! - Я сказала, что это я перечислила деньги на твою операцию! – спокойно повторила, пытаясь не рассмеяться. - Но…почему?! Почему ты это сделала? – ее голос дрожал. Я пожала плечами. - Есть множества причин. В первую очередь, – положила руку на то место, где билось сердце, – потому что оно приказало мне так сделать. Да и я не могла пройти мимо, когда имела возможность хоть как-то помочь... – Вздох вырвался сам собой, рассказывая намного больше, чем я хотела. – Юко, – положила руку на ее плечо, – ты должна жить. Даже если не ради себя, то ради друзей, которые с твоим уходом носят в душе тяжелый и болезненный груз. Они нуждаются в тебе. – В ее глазах промелькнул слабый огонек, а я поспешила продолжить – Ведь ты хочешь снова драться, Ошима Юко? Размазывать всех врагов по стенке?! Почувствовать их кровь на своих кулаках? Японка напряглась, глаза уже в полную силу загорелись жаждой жизни. - Хорошо. Я обещаю вылезти отсюда, полностью выздороветь и сразится с тобою один на один! - Разве ты считаешь меня своим врагом? – усмехнулась и, отстранившись, снова подошла к окну и повернулась спиной к девушке, чтобы она не видела, как мое лицо скривилось от боли. Нет, я не ждала, чтобы меня благодарили, но быть врагом… - Нет! Что ты! – девушка замахала руками. – Просто могу ли я пройти мимо такого сильного бойца? – в голосе появились хитрые нотки, а глаза хищно сузились. Настала моя очередь удивленно вскинуть брови. - Я обычная девушка, которая хочет спасти жизнь человеку. – пожала плечами. Ну, еще и загладить ошибки прошлого. – Не вижу ничего необычного. Юко хмыкнула. - Как тебя зовут? – прищур пронзительных глаз, казалось, проникали вглубь души. - Если ты так хочешь его узнать, то я сама найду тебя и скажу, но только вживую, уже полностью выздоровевшей Ошиме Юко. – с этими словами хитро усмехнулась и открыла глаза. Это был сон. Просто сон, но почему не покидает ощущение, что все было реальностью? Со скрипом встав с кровати, подошла к умывальнику и посмотрела на свое отражение. Ну и что необычного? "...- Неправда! Я хрупкая и беззащитная! – для убедительности я придала своему лицу невинное выражение. - Так я и поверила! – молодая женщина рассмеялась, запрокинув голову и прикрыв рукой свою улыбку. – Когда-нибудь ты поймешь, что любой поступок ложится отпечатком на нас. И, вообще, как у таких примерных родителей могла вырасти такая хулиганка? – глубокие голубые глаза, с еще оставшимися смешинками, попытались посмотреть на меня с осуждением, но, встретив лукавую улыбку, сдались."... Встряхнув головой, привела себя в порядок и вышла в коридор. Часы показывали 10:30. Медсестры, явно чем-то обеспокоенные, носились туда-сюда. Интересно, что стряслось? - Извините, а Вы не видели Шиноду-сан или Маэду-сан?- спросила у пожилой медсестры, которая несла что-то в тряпичном мешочке. Женщина удивленно подняла брови, но, заметив мое больничное одеяние, смягчилась. - Они в хирургическом отделении. Их подруге, Ошимо Юко, сейчас будут делать операцию. Кто-то сжалился и перечислил большую сумму денег. Дай Бог ему здоровья! – вздохнула, немного прослезившись, старушка и пошла дальше, бормоча себе под нос слова благодарности "Неизвестному благодетелю". Вот оно что! Юко – подруга Марико и Ацуко. Значит, сон был вещим? Значит, я, действительно, сделала что-то хорошее? Справится ли Юко? Мысли в беспорядке прямо прыгали в моей голове, не давая сосредоточиться. Неспешно гуляя по коридору, я резко потеряла воздух и упала бы, если бы чьи-то сильные руки не подхватили мое внезапно ослабевшее тело. Не открывая глаз, позволила довести себя до чего-то твердого и усадить. - Спасибо. – не слыша собственного голоса, поблагодарила девушку. Ведь не могут же быть у парня такие женственные руки? – Подождите минутку, я ничего не слышу. – и действительно, сквозь уши не проходило и малейшего звука, по которым можно было хоть что-то понять. Сильная рука сжала мою ладонь, видимо, пытаясь поддержать, за что я благодарно улыбнулась. Спустя какое-то время, в стене тишины появилась брешь, а занавес темноты поднялся, оголяя действительность. Пронзительный звонок стационарного телефона резким толчком оборвал глухоту, заставив вздрогнуть. Слишком яркая вспышка... Проморгавшись, опустила взгляд вниз, где у моих ног, на корточках, сидела японка, одетая во все черное. На ее шее даже висел крест, однако она не была похожа на готку благодаря своим глубоким, добрым и светлым глазам, которые излучали Благородство, Силу и Величие. Невольно вспомнились Ацуко, Марико и Ошимо Юко, у которых тоже были такие глаза. - Ты в порядке? – неуверенно спросила девушка. - Да, еще раз спасибо, что не дала упасть. – благодарно сжала ее руку, которая до сих пор держала мою ладонь. - Я еще не совсем выздоровела, поэтому и представляю собой слабачку, которая не в состоянии самостоятельно передвигаться! – попытавшись перевести все в шутку, улыбнулась, делая вид, что мне смешно, хотя подобное болезненное состояние изрядно бесило. - Быть слабой не так уж и плохо. – она села рядом, положив на колени черный томик. - Что в этом может быть хорошего? – мой тон из дружелюбного перешел в насмешливо-холодный. Передо мной сразу промелькнули воспоминания об издевательствах и драках. А если бы я оказалась не такой сильной и не смогла бы дать отпор? Где бы я была сейчас? Во что бы превратилась? Жутко даже представить. Плечо, против воли, дернулось. Нет, слишком дорого мне далась такая слабость. – Лучше рано умереть, чем влачить долгую жизнь никчемного труса! – слова прозвучали с надрывной болью, пытаясь выдать мои чувства. Японка устремила свой взгляд вглубь коридора, видимо, задумавшись о своём. Весь ее облик как-то сразу потяжелел, приоткрывая внутренние переживания и скрытую силу. - Нужно всегда бороться до последнего, даже если против тебя целая толпа, и они сильнее! Вдруг им на головы попадают кирпичи? – попыталась пошутить, чтобы отвлечь девушку от плохих мыслей. Та сначала непонимающе нахмурилась, а потом усмехнулась, покачав головой. - Давно не встречала людей, размышляющих как ты! – голос мягкий и укутывающий, вызвал резкий образ черной пантеры. - Правда? – сделала удивленный вид и постаралась не рассмеяться. – Какое упущение! Пантера негромко рассмеялась, чем вызвала удивление мимо проходящих медсестер. - Давно здесь лежишь? – быстро справившись со смехом, спросила незнакомка. - Третий или четвертый день. Не считала. В палате я одна, так что время идет как-то неоднозначно. – склонила голову набок, строя из себя ребенка. Так происходило, если человек, разговаривающий со мной, внушал доверие. - Как зовут? - Абэ Кагами. – повернулась, с интересом следя за реакцией. Спросит ли почему имя японское, или ей без разницы? Девушка просто кивнула головой. Она определенно не любит задавать лишних вопросов. - Юки Кашиваги. – просто, но гордо произнесла Пантера. А имя-то хорошее! – Но можешь называть меня Блэк. - Все в порядке, я запомнила. Юки Кашиваги. Кашиваги-сан? – переспросила, спрашивая разрешения. - Хм. Для иностранки у тебя хорошее знание языка и имен. – интересно, это согласие? - Я несколько лет учила японский. Рада, что не напрасно. – резким толчком способность снова ударила по глазам. Что ж такое? Еле справившись с таким внезапным, неконтролируемым переходом, пропустила часть фразы из ответа Кашиваги. - Ты в порядке? – мои плечи сжали тисками. Однако это были просто руки Блэк. – Вся бледная! Уверена, что не нужно позвать врача? - Извини, я просто немного слаба сейчас. В больницу, собственно, и попала из-за этого. Пройдет. Не хочу снова быть прикованной к постели и лежать в одиночестве. – о способности решила пока промолчать. Девушка как-то странно посмотрела в мои глаза и слегка усмехнулась. - Не любишь одиночество? - Нет. – осторожно покачала головой, замечая сор на больничном полу и потертую черную обложку книги, которую японка положила на скамейку рядом со мной. – Как же хочется есть...- тихо протянула я, а желудок решительно подтвердил мои слова. Ну в самом деле! Почему я вечно голодная? Блэк снова хмыкнула. - У тебя получилось снова меня развеселить! Это дано не каждому. Ты, действительно, очень похожа на Юко-сан! Юко-сан? Постойте, она про Ошимо Юко, что сейчас лежит на операционном столе? - Ты про Ошимо Юко? – переспросила я, не веря тому, что говорила моя интуиция. Брови японки взлетели вверх. - Да. Ты знаешь ее? Грустно улыбнувшись, покачала головой. Знала ли я ее? Как сказать? Не думаю, что стоит рассказывать все. - Нет. Просто сегодня все говорят о ней. Очень хочется верить, что операция пройдет успешно. – всем сердцем хотелось верить в это. - Вот как... Она моя подруга. Я познакомлю вас, если она придет в себя. - Если?! Как ты можешь в нее не верить? – взорвалась, не в силах контролировать эмоции. Что же со мной происходит сегодня? Почему рядом с ней такие скачки способностей и настроения? Неужели она так сильна? Или ее способности в чем-то схожи с моими? – Она же твой друг! Кто, если не ты, должен ждать ее? – не дав ей даже возразить, начала выговариваться на русском – Идиотка! Как можно сомневаться? - Я верю в Юко-сан. Просто не знаю, что скажу ей, когда она вернется. – строгий голос прервал мою истерику. – Без нее связь нашего Раппапа может треснуть. Она была для нас всем. Она показала как это, жить, не боясь ничего. Показала путь в темноте. Без причины драки не имеют смысла – вот, что она любила говорить. – голос девушки вдруг стал холодным и твердым. Словно я перешла на другую половину ее сущности. Рядом со мной сидела настоящая Блэк. Действительно, это имя очень подходило ей. Раппапа? Знакомое слово... - Абэ-сан! Почему Вы не на процедурах?! – громкий возмущенный оклик хлопком пронесся по коридору. К нам быстрыми шагами подходила старшая медсестра, женщина примерно 37- 40 лет, которая, как я успела понять, стремилась создать порядок во всем. А игнорирование лечения таким больным ребенком как я, вообще в ее понимании преступление. - Простите, но разве они не назначены на одиннадцать? – переспросила, слегка морщась от громкого эха. Заболела голова. Женщина посмотрела в папку и, строго взглянув на меня, вздохнула. - Будьте любезны явиться вовремя! Ваше состояние здоровья слишком нестабильно чтобы игнорировать лечение! - Хорошо, Одзава-сан! Не волнуйтесь, я не забуду пойти на процедуры! – смиренно кивнула и улыбнулась одной из своих самых милых и успокаивающих улыбок. - Я обязательно проверю! – уже сдаваясь, мягко проговорила медсестра. - У тебя процедуры? – Кашиваги вновь завладела моим вниманием. - Да. И весьма противные, если честно. – дернула плечом от одних только воспоминаний. - Но ты же не сбежишь? - Конечно нет! - Ну, тогда до встречи? – протянула мне руку Блэк, слегка улыбаясь. - Да. До встречи! И не волнуйся, ты найдешь правильные слова для Юко-сан!- крепко отвечая на рукопожатие, ободряюще посмотрела девушке в глаза. - Да. Я постараюсь. – кивнула Кашиваги и встала со скамейки. – Не забудь о процедурах! - О! – ответила в спину удаляющейся фигуре, которая, определенно (я это чувствовала), сыграет в моей жизни заметную роль. Вскоре, уже пройдя все необходимые методы лечения, я стояла у окна в коридоре и обдумывала происходящее: Кашиваги, Марико, Юко, Ацуко – однако довольно мощная компания! Довольно сильные бойцы. Интересно, они все еще учатся в школе? Слеза, упрямо появившись, скатилась по щеке. Хоть и прошло уже достаточно много времени с тех пор, но боль утраты все еще теребила меня. Загоняя ее вглубь себя, пыталась как-то жить, но сейчас, здесь, в больнице, все сложней себя контролировать. В последнее время мысли были достаточно обрывисты. Может, просто потому, что нет времени побыть одной и все обдумать? - Извините, Вы в порядке? – легкое и осторожное прикосновение обожгло мой разум. "... Кладбище. Могила, вся обложенная яркими венками. Высокий крест с черно-белой фотографией, на которой изображена молодая женщина примерно 30-35 лет. Светлые волосы коротко пострижены под карэ, а из-под прямой челки смотрят большие глаза. На фотографии не видно, но они глубокого голубого цвета. Как небо над головой. Мягкая, но грустная улыбка проникает прямо в сердце и остается там, согревая в холодные и одинокие вечера. Ветер теребит ленту, выбившуюся из венка, и она бесшумно извивается, как бы проявляя солидарность пришедшему. Солнце нежно касается своими лучами невысокого холма земли, под которым лежит такое хрупкое и родное тело... Наташа... Как же так? Почему я не смогла уберечь тебя?! Почему сердце обеспокоено не забилось, когда услышало твое имя в больнице?! Почему я не знала, что ты лежишь в коме?! Почему именно в это время я уехала в другой город на конкурс?! Почему? Почему даже не смогла попасть на твои похороны?! Почему? Почему?! Теперь же мне остается лишь плакать у твоей могилы, коря себя за черствость... " Боль в голове заставила прийти в себя и осознать, что я лишь погрузилась в воспоминания. Передо мной стояла девушка. Длинные, светлые волосы доходили ей до лопаток. Каблуки, платье, приятное накрашенное лицо. Из всех, кого я повстречала за все это время, она была самой женственной. Однако, ее хрупкость была обманчива – мой детектор замигал красным, предупреждая о силе японки. Зрение снова включилось. Когда же я привыкну к таким резким скачкам? - Извините, Вы мне что-то говорили? Я задумалась. – посмотрела в ее глаза, но их выражение... Боль, растерянность и сочувствие? – С Вами все хорошо? – слегка наклонилась вперед, всматриваясь в ее бледное лицо. - Да. Все в порядке. Просто... – девушка не договорила, с тревогой оглядывая меня. Показалось, или, действительно, радужки глаз мелькнули красным? – Вы, наверное, храните в сердце сильную потерю, да? Я хмыкнула, еще более настороженно вглядываясь в собеседницу. Неужели я успела что-то наговорить? - Почему Вы так решили? – голос отразил недоверие и, как ни странно, боль. - Я своего рода экстрасенс. – извиняющимся тоном пояснила странная девушка, поворачиваясь к окну. Так вот оно что! – Хорошо махать кулаками не умею, но эта способность делает меня сильнее. Извини, я не должна была дотрагиваться до тебя. – ее неофициальное обращение подействовало своеобразно: я больше не ощущала дискомфорта от ее присутствия рядом. - Все нормально. Прошло почти полтора года, поэтому ты не должна волноваться. – грустно улыбнувшись, тоже посмотрела в окно, опираясь руками об подоконник, – Физическая сила не имеет смысла, если нет силы духовной. – вздох вырвался из груди. Японка кивнула. - А ты дерешься? – повернувшись ко мне всем корпусом, она с любопытством осмотрела меня с ног до головы. Ну почему в последнее время все только об этом и спрашивают?! Девушка же, заметив вопрос в моих глазах, склонила голову набок и прислонила указательный палец к своим губам. - Я вижу это. - Если видишь, то зачем спрашивать? – улыбаясь, отвернулась от окна и устремила свой взгляд вглубь коридора, где совсем ненадолго мелькнула спина Ацуко. За ней мелькнула еще одна, но ее я еще не знала. Интуиция же подсказала, что это ненадолго. - Что тебя так заинтересовало? – с любопытством спросила она, привлекая внимание. - Скоро обед. Слышишь, как пахнет едой? – вдохнула воздух, в котором, действительно, витал заманчивый и пока еле уловимый запах удона. Японка рассмеялась. - Ты настолько голодна? - Когда я болею, то всегда хочу есть. Это аксиома. – пожав плечами, посмотрела на нее. – Кстати, как тебя зовут? - Харуна Коджима. – просто ответила девушка, улыбнувшись. – Или Торигоя. Так меня звали еще в то время, когда я училась школе. Забавно. Она так легко мне открывается... Что ж, придется отвечать тем же. - Абэ Кагами. Прозвищ нет. Это имя, в какой-то степени, и является им. – улыбнулась в ответ. Прям как вчера, с Ацуко. Она определенно из их компании. - А твои способности? Я знаю, они у тебя есть! – Кодзима слегка надула губы. Ну что за излишнее любопытство? - Извини, но это секрет. Может, когда я выздоровею, и узнаешь, сразившись со мною один на один? – и почему я это ляпнула?! - Ты бросаешь мне вызов? – было непонятно рада она или удивлена. - Почему бы нет? – отступать бесполезно. - Как здорово! – хлопнула в ладоши девушка. – Я не дралась с тех самых пор, когда была разборка с Ябакуне! - Ябакуне? Что это? - Старшая школа. – пояснила японка, но тут мой взор уловил фигуру Марико, которая шла в нашем направлении. - Марико-сан! – слегка склонила голову в поклоне. Пума удивленно переводила взгляд от меня до Торигои. - Вы знакомы? За меня ответила Кодзима. - Да, я налетела на нее случайно. Вот и разговорились. Садо, как идет операция? – поддавшись вперед, девушка с надеждой посмотрела на медсестру. Садо? Неужели это ее прозвище? Боюсь даже представить за какие "подвиги" ей дали такое "имя"! - Пока все хорошо. Кагами, не гуляй долго по коридору, заболеешь еще больше. И почему ты так легко одета? Где твоя олимпийка? – Марико нахмурилась. Точно! Вот я балбеска! - Я забыла ее в процедурной! Спасибо, Марико-сан! – легкий и быстрый поклон. – Кодзима-сан, мне нужно идти! Приятно было познакомиться! Не забудь о данном обещании! До встречи! – махнув рукой, бегом понеслась вверх по лестнице. Однако я успела прочитать по губам фразу, кинутую Торигоей. - Определенно интересная личность... - С определенно интересным будущим. – Усмехнувшись, произнесла Шинода Марико. *** Одевшись, пошла гулять дальше, чтобы хоть как-то протянуть время до обеда. Выйдя на площадку, я увидела одинокую плачущую фигуру, сидящую на корточках и опирающуюся спиной о дощатую стену. Серая короткая юбка, ярко-вышитая куртка, распущенные, довольно длинные волосы с розовыми прядями, белый нашейный платок, серая школьная форма– все это дало понять, что передо мною девушка. Улыбнувшись, нащупала в кармане кофты так своевременно положенный ранее носовой платок. Зрение уже проявилось не так болезненно. Похоже, я уже стала к этому привыкать... Пользуясь тем, что пока осталась незамеченной, стала тщательно ее рассматривать. Да, японка была красивой: кукольное лицо нисколько не выглядело искусственным, наоборот, в сочетании со слезами на щеках, оно было милым и одухотворенным. Длинные пальцы с ухоженными ногтями, кисти рук облачены в розовые, наверное, в тон волос, перчатки. Худая и такая хрупкая. Как роза. Единственный цветок среди этой компании бойцов! - Говорят, что слезы очищают душу, но не боишься ли ты отполировать ее до блеска? Или хочешь ослеплять других людей? - мягко, чтобы не показаться грубой, пошутила я, присев перед ней на корточки. Она моего роста? Девушка подняла взгляд и впилась в мое лицо. - Держи, негоже вытирать слезы кулаками! – протянула ей носовой платок. - Это удел слабаков! - слегка усмехнулась, при этом снова посмотрела в ее глаза. Строгий взгляд, вспыхнувший было при моем появлении, смягчился и японка робко взяла его. - Кто ты? – ее голос после истерики еще дрожал. - Ангел-Хранитель? – пожав плечом, неоднозначно сказала я, смотря как незнакомка вытирает свои слезы белым кусочком мягкой ткани. И опять ее глаза наткнулись на добрую и мягкую улыбку. Я, ни слова не говоря, встала и, сев на скамью, похлопала рядом с собой, приглашая сесть. Девушка, медленно подойдя ко мне, села, сжимая в руках носовой платок. Из глаз еще текли слезы, поэтому она злилась, хотя и молчала, видимо ожидая объяснений такого внезапного и дерзкого вмешательства в ее одиночество. Пришедшая в голову идея показалась мне безрассудной, но, тем не менее, решившись, я приглашающее похлопала себя по коленям. - Ложись. Так они не смогут тебе сопротивляться! – на секунду мне показалось, что она растерялась, видимо, не совсем понимая о чем идет речь, но сердце успокоено запело, когда колени приняли драгоценную ношу. - Это безрассудство!- еле слышно пробурчала девушка, явно обращаясь к себе. - Иногда безрассудство является Истиной. – Вздохнув, так же тихо сказала я. – Хочешь, расскажу тебе одну легенду? - Надеюсь, она не нудная! – как-то капризно протянула она, превращаясь в ребенка. - Скорее поучительна и, надеюсь, она исцелит и успокоит твою душу. – Кивнула, снова посмотрев в ее черные глаза, полные надежды, горечи и одиночества. - Ты экстрасенс что ли?- недовольно спросила японка, готовая уже сорваться с места, но что-то ее удерживало. Я скорее чувствовала, чем видела это. Экстрасенс? В памяти всплыла Кодзима и обещанный ей бой. - Нет. Читать мысли довольно скучное занятие. Тем более, что каждый имеет право на свои секреты. – Примирительно сказала и снова мягко улыбнулась. - Ты всегда так улыбаешься? – неожиданный вопрос немного смутил меня. - Только тогда, когда открывается мое сердце. – Решила ответить честно. Нельзя врать. Доверие и искренность – вот, что сейчас важно. – Нельзя было пройти мимо столь смущенного и расстроенного ребенка. – Я осторожно стерла слезу с ее щеки большим пальцем левой руки. - Ты же говорила, что кулаками размазывают слезы только слабаки? – лукавый прищур глаз выпустил на волю еще одну слезу. - Я рада, что ты запомнила это. Так я начну? - И ты даже не спросишь, почему я плачу? - У каждого есть право на тайны. И ты должна благодарить Бога за то, что способна таким образом облегчать и очищать свою душу. Некоторым такое не дано. – грустно улыбнувшись, посмотрела на пронзительно яркое, синее небо и тихо начала: « - К востоку от деревни, на берегу моря стоит исполинский храм с множеством колоколов, — промолвила женщина. Мальчик заметил, что она облачена в необычные одежды, а на голове у нее покрывало. Он никогда не встречал ее прежде. — Видишь? — продолжала она. — Ты пойдешь туда и расскажешь обо всем, что найдешь там. Мальчик, очарованный ее красотой, отправился, куда было сказано. Сел на песок, устремил взгляд на горизонт, но увидел то же, что привык видеть всегда — синее небо и океан. В разочаровании он добрел до соседней рыбачьей деревушки, спросил тамошних жителей, не знают ли те, где остров, на котором стоит храм. — А-а, так ведь это же было давным-давно, во времена моих прадедов, — ответил ему старый рыбак. — Потом случилось землетрясение, и остров погрузился в пучину. Он скрылся под водой, но мы, хоть и не видим его больше, все же слышим изредка, как из глубины доносится звон его колоколов. Мальчик вернулся на берег, стал прислушиваться, в надежде уловить этот звон. До вечера сидел он у моря, но слышал только, как шумят волны да кричат чайки...» ( Здесь и далее – отрывки из « Книги воина Света» Пауло Коэльо) - Что это? – недовольно перебила японка. - Как что? Легенда. - Скучная…- от досады девушка скрестила руки на груди. - Но ты же только начала слушать! - Все равно…- начала было она, но я приложила палец к ее губам, заставляя замолчать. Девушка замерла и как-то странно на меня посмотрела. - Я продолжу? Японка кивнула, и палец был убран. - Так вот… «Когда спустилась ночь, пришли за ним родители, увели домой. А наутро он уже снова был на берегу, ибо не мог поверить, чтобы такая прекрасная женщина солгала ему. Если когда-нибудь они встретятся вновь, он вправе будет сказать, что острова не видел, но зато слышал, как подводные течения, раскачивая колокола храма, заставляли их звучать. Так прошло много месяцев; красавица так и не вернулась, и мальчик позабыл ее; теперь он был непреложно уверен, что должен добыть сокровища затонувшего храма. По звону колоколов он определит, где тот находится, и тогда сумеет найти спрятанные сокровища. Он потерял интерес к школе и к тем, с кем дружил прежде. Он сделался излюбленной мишенью для насмешек и острот своих сверстников, твердивших: «Он — не такой, как мы. Часами он созерцает море, вместо того чтобы играть с нами». И, глядя, как он сидит на берегу, все потешались над ним. Ему так и не удалось услышать звон колоколов, но мальчик научился кое-чему другому. Мало-помалу он начинал понимать, что рокот волн, который он слушает столько дней, уже не отвлекает его, а потом — и довольно скоро — привык и к крикам чаек, и к жужжанию пчел, и к шуму ветра в кронах пальм. Шесть месяцев минуло со времени его встречи с красавицей, и мальчик был теперь способен не отвлекаться ни на какой шум — но и звона колоколов на затопленном храме больше не слышал. Приходили к нему рыбаки, настойчиво говорили: «Мы слышали!» А мальчик услышать не мог. По прошествии еще некоторого времени рыбаки заговорили с ним по-другому: «Ты, – сказали они, – чересчур озаботился тем, чтобы услышать звон, идущий из глубины; забудь о нем, возвращайся к друзьям и прежним забавам. Быть может, только рыбакам дано услышать эти колокола». - Но ведь они были правы, да? – снова перебила меня Роза. - Снова перебиваешь? – почему она напомнила мне Ошимо Юко? Хотя откуда я знаю, какая она? Ведь сон – это всего лишь домысел моей богатой фантазии. Хоть он и оказался вещим – не факт, что характер именно такой. - Извини. – мило надув щеки, девушка замолчала и заерзала на лавочке. - Замерзла? - Нет. Просто было немного неудобно. - А сейчас? - Все в порядке. Продолжай. - «… «А когда прошло уже около года, подумал мальчик: «Может быть, они правы. Вырасту, стану рыбаком и не буду больше каждое утро приходить сюда, потому что мне больше не нравится этот берег». И еще подумал: «Наверное, все это — легенда, а если и нет, то от землетрясения колокола разбились и никогда больше не будут издавать звон». В тот день он решил вернуться домой. Ему захотелось вплотную подойти к самой кромке берега — попрощаться с океаном. Еще раз он окинул взглядом все, что окружало его, и — раз уж не надо было больше прислушиваться, не раздастся ли звон колоколов, — сумел улыбнуться, внимая крикам чаек, рокоту волн, шуму ветра в кронах пальм. Издали донеслись до него голоса друзей, и он обрадовался тому, что совсем скоро вернется к детским своим забавам. Да, он испытывал радость и чувство благодарности за то, что живет на свете, — эта благодарность доступна только детям. Он был уверен в том, что не потратил время впустую, ибо научился созерцать и почитать Природу. И вот потому, что внятны стали для него рокот волн, крик чаек, шелест листьев, голоса играющих вдалеке друзей, он услышал и первый удар колокола. Потом еще один. Потом еще и еще, и вот, вселяя в его душу ликование, зазвонили все колокола затопленного храма…» – вздохнув, потянулась к кулону, который висел на моей шее. - Настойчивость и нежелание отступать, да? – и почему мне хочется сейчас ее ударить? - Слушай и не перебивай! – стараясь держать себя в руках, довольно мягко укорила ее. – «Спустя много лет, уже взрослым, он вернулся в ту деревню на берегу, где прошло его детство. Он давно оставил мысль о том, чтобы поднять со дна морского лежавшие там сокровища: быть может, все это существовало давным-давно лишь в его воображении, и не было того затерянного в глубинах детской памяти вечера, когда до него донесся звон храмовых колоколов. И все же ему захотелось пройтись по берегу, послушать шум ветра и крик чаек. И безмерно было его удивление, когда он увидел – на песке сидит та самая женщина, что рассказала ему о храме на острове. - Что вы здесь делаете? – спросил он. — Жду тебя, — отвечала она. Хотя минуло уже много лет, женщина выглядела в точности так же, как и в день их первой встречи, и покрывало, под которым она прятала волосы, с годами не выцвело и не истрепалось. Она протянула ему чистую тетрадь в синей обложке. — Пиши: «Воин света внимательно вглядывается в детские глаза, ибо им дано видеть мир, лишенный горечи. Когда воин света хочет узнать, достоин ли доверия тот, кто рядом с ним, он старается увидеть его глазами ре6енка». — А кто такой «воин света»? — Сам знаешь, — с улыбкой отвечала она. — Тот, кто способен постичь чудо жизни, бороться до конца за то, во что верует, и слышать колокольный звон, доносящийся из морской пучины. Он никогда не считал себя воином света. А женщина, похоже, прочла его мысль и сказала: «На это способны все. И, хотя никто не считает себя воином света, каждый человек может стать им». Он проглядел страницы тетради. Женщина снова улыбнулась. — Пиши о воине света, — сказала она. » Девушка, услышав последние слова, заметно оживилась и благодарно подняла взгляд своих глубоких черных глаз. - «Воин света помнит добро... Воину нет необходимости напоминать о помощи, оказанной другими; он всегда сам помнит об этом и делит с ними награды. Все пути в мире ведут к сердцу воина; он без колебаний бросается в стремнину страстей, которыми неизменно полна его жизнь. Воин знает, что волен избрать желанное ему; он принимает решения с отвагой и без оглядки, а иногда — очертя голову. Он принимает свои страсти и пожинает их плоды. Он знает — не следует отвергать восторг, даруемый победами; победы — это часть жизни, и они веселят душу тех, кто их добивался. Но никогда воин не теряет из виду то, что создается на века, помнит, сколь прочны эти узы и сколь бессильно перед ними время. Воин умеет отличать преходящее от окончательного. Воин света никогда не пойдет на коварство, но умеет сбить противника с толку и ввести в заблуждение. Как бы ни обуревала его душу жажда победы, для достижения желанной цели он не гнушается игрой, и в этом становится стратегом. Чувствуя, что силы его на исходе, он заставляет противника думать, будто просто никуда не торопится. Собираясь атаковать правый фланг, он ведет свои войска на левый. Готовясь вступить в бой немедленно, притворяется, что его одолевает дремота и что он готовится ко сну... Воин света знает, чего хочет. И не нуждается в том, чтобы объяснять свои планы. Человек, оберегающий своих друзей, не дрогнет перед бурями бытия, но всегда найдет в себе силы для того, чтобы преодолевать трудности и двигаться вперед. А между тем часто случается так, что люди, которых он тщится обучить искусству боя, бросают ему вызов. Его ученики вызывают его на поединок. Тогда воин показывает, на что способен, и несколькими ударами выбивает оружие из рук ученика — меч летит на землю, и гармония вновь воцаряется на месте их встречи. «Зачем ты, настолько превосходя их, делаешь это?» — спрашивает его путешественник. «Когда мне бросают вызов, это на самом деле значит, что они хотят говорить со мной, и я таким образом веду с ними диалог», — отвечает воин. Воин света, прежде чем вступить в бой, от исхода которого многое зависит, задает себе вопрос: «Насколько сумел я развить в себе проворство и ловкость?» Ибо он знает, что каждая из его прошлых битв чему-нибудь да научила его. И вместе с тем преподанные ему уроки заставляли воина страдать больше, чем нужно. Не раз случалось ему терять время попусту, сражаясь за ложь. Не раз приходилось страдать из-за тех, кто был недостоин его любви. Победители не повторяют былых ошибок. И потому воин рискует сердцем своим лишь ради того, что стоит риска…» - меня перебило тихое посапывание хрупкого, но в то же время сильного существа. Убрав прядь с ее безмятежного лица, не могла не любоваться им. Сердце согревала мысль, что, возможно, я смогла, пусть даже ненадолго, успокоить ее раненную и тоскующую по заботе и ласке душу. Просидев с ней на коленях еще какое-то время, я осторожно потянулась, но моя рука была схвачена с достаточной силой, чтобы оставить на ней синяки. Прижав ее к себе, девушка довольно улыбнулась и продолжила спать дальше. - Чудо ты луковое! – по-русски пробурчав, сняла с себя кофту и, пользуясь ослаблением хватки, положила под ее голову. Ноги, наконец, получив возможность двигаться, радостно заныли. На руке точно останется синяк, но это было не важно. Интересно, встречу ли еще раз я этого красивого ребенка? Запомнит ли она то, что я ей рассказала? Сможет ли сохранить добрую нить своей души? Тут, словно выныривая из подсознания, в поле зрения появилась тонкая и растерянная фигура. Девушка стояла у входа и непонимающе, и даже с некоторым испугом, смотрела то на меня, то на ту, которая теперь спала на скамейке. Серая форма сидела на ней как-то мешковато, но не портила фигуру, давая понять, что девушка не старается произвести впечатление своей внешностью. Большие наушники висели на тонкой шее, резко выделяясь своей величиной. Огромные карие глаза с длинными ресницами усиливали хрупкий и невинный образ. Однако, стойка, в которую поставила свои ноги "Жирафик", полностью опровергала первое впечатление. Боец, но не такой сильный как Роза, был готов кинуться в бой хоть сейчас. Я приложила указательный палец к губам, прося не шуметь. Легкими, осторожными шагами приблизилась к девушке. - Она только что уснула. Не думаю, что стоит будить ее. – Мягко сказала я, стараясь расположить Жирафика к себе. – Ты ее подруга? - Эм… Д...да... – немного запинаясь, ответила она как-то неуверенно. - Присмотри за ней. И, желательно, не оставляй надолго одну. – Взгляд снова остановился на спящей японке. – Хоть она и сильная, но внутри сущий ребенок, терзающийся от одиночества. – Вздох вырвался сам собой. – Что ж, мне пора. Пока! – слегка хлопнув ее по плечу, я вышла, закрыв за собой дверь. Теперь основной моей целью был обед, до которого оставалось еще минут 30. Решив больше не искать приключений, я благоразумно направилась к себе в палату. Но моим планам не суждено было сбыться. Меня перехватила все та же старшая медсестра Одзава. - Абэ-сан, Вы прошли все процедуры? – пытаясь сделать строгое лицо, женщина выглядела довольно мило. Что ж, посмотрим, насколько долго она сможет продержаться! - Да, Одзава-сан! - легкий поклон и улыбка. Улыбка, которая не раз вытаскивала меня из передряг. Как же все-таки здорово быть хорошенькой! – Однако укол был довольно болезненный... – слегка надула губы, делая вид хрупкого и ранимого ребенка. Зачем я это делала? Для развлечения? Думаю, что да, но было и еще кое-что: мне почему-то стало важно, чтобы медперсонал считал Абэ Кагами милым и хрупким ребенком, которому прощаются все шалости. Медсестра немного растерялась и, казалось, не знала что сказать. - В любом случае это необходимо, чтобы ты стала здоровой. – наконец нашла ответ она. Я с трудом подавила улыбку. Все-таки она забавная, не смотря на свой возраст. - Кстати, Абэ-сан! – начала женщина, заставив меня насторожиться. Могу поспорить, что она сейчас попросит меня что-нибудь и кому-нибудь отнести или передать! – Вы бы не могли мне помочь? – я же говорила! Вежливо склонила голову, молча давая согласие. Дерзить или отказываться было бы крайне невежливо. - Я не успеваю, поэтому не могли бы найти Маэду-сан и отдать ей эти документы? – Одзава-сан протянула толстую папку. – Она должна быть в сестринской. Пожалуйста! - Конечно, Одзава-сан! Я все понимаю. Работа в больнице дело хлопотное! – улыбнулась и взяла бумаги. Интересно, Ацуко будет рада меня видеть? Попрощавшись, начала вспоминать местоположение этого кабинета. Утром мой взгляд натыкался на табличку, но вот только где? Порывшись в воспоминаниях, отыскала необходимое. Что ж, второй этаж, а там дальше посмотрим! Наконец, я нашла нужный мне кабинет. Зрение увеличило четкость и яркость. Уши немного заложило. Негромко, но настойчиво постучав, зашла в комнату. Ацуко сидела за столиком с той самой девушкой, чью спину я успела тогда отметить. Обе выглядели напряженными и уставшими, но одновременно одухотворенно-счастливыми. Верно, ведь Ошимо их подруга... Операция дала им большую надежду. В сердце промелькнула искорка горькой зависти. Жаль, но, видимо, тогда я не была достойна подобной роскоши... Что-то слишком личное витало между ними, делая меня лишней. Они тихо переговаривались, склонившись к друг другу. Такое совпадение меня уже не удивило. Удивила сама суть личности – в ней сквозило что-то безумное, сильное, твердое и доброе. Но и назвать ее простодушным человеком невозможно: сложный характер сквозил в каждом ее жесте, а в глазах таилась глубокая печаль. Моя душа сразу почувствовала родство с ней. Ацуко, Кошиваги и она – я была очень похожа на них. - Кагами? Что-то случилось? – обеспокоено спросила Ацуко, заметив меня. Тигра же, склонив голову набок( однако, распространенная привычка среди них), стала грызть ногти на левой руке. Поклонившись, протянула папку Ацуко. - Одзава-сан просила передать документы. Я уже направлялась в палату, когда меня бессовестно перехватили. - слегка улыбнулась. Девушка взяла папку и внимательно меня осмотрела. - Ты в порядке? Что с рукой? - указала она на покрасневшее место, которое вскоре обещало стать синяком. - Да ничего страшного. Старые "раны". - улыбаясь, пожала плечами, показывая что волноваться не о чем. Возникло странное чувство защищенности, словно это медсестра на самом деле была моей старшей сестрой. - Ацуко, ты нас не познакомишь? - Тигра поднялась со стула. Я с трудом удержала ноги в обычном положении, которые так и хотели встать в боевую стойку. "Сильна. Мой организм прямо требует драки с ней" - мелькнуло в голове. - Да, конечно. Рена, это Абэ Кагами. Мы с Марико-сан приглядываем за ней. - мне показалось, или, действительно, Тигра после этих слов посмотрела на меня иначе? - Кагами,это Мацуи Рена, мой друг. - доверительная интонация говорила о том, что Ацуко хочет видеть дружбу между нами? Что-то я уже запуталась. Какое же с непривычки все яркое... За окном, внизу, на парковке, стояла грязная машина, на заляпанном заднем стекле которой был нарисован котенок. Вероятнее всего это проделка детей, но в моем-то случае, это, ставшее уже закономерным,совпадение. - Очень приятно познакомиться, Рена-сан!- мягко и вежливо произнесла я, слегка склонив голову, чтобы скрыть улыбку. Тигра...Ну надо же! - Надеюсь, мое появление не помешало вашему личному разговору. - уже серьезнее сказала, отложив выводы на потом. Вдруг дверь без стука открылась и в кабинет заглянул мужчина средних лет. Бегло осмотрев присутствующих, он остановил свой взгляд на Ацуко и облегченно вздохнул. - Маэда-сан, мне нужна Ваша помощь!- голос его прозвучал несколько жалобно. Ацуко кивнула. - Да, я уже иду! - медсестра повернулась к Тигре. - Присмотри за Кагами, пожалуйста. А ты, - уже обращаясь ко мне, мягко сказала Ястреб, - подожди меня здесь. - и стремительными шагами вышла из комнаты. - Опять я останусь без обеда... - недовольно протянула я, садясь на кушетку рядом со стеной. Надеюсь, ждать долго не придется...