I Wish You Could Be Honest With Me

Финальный свисток прозвучал чересчур неожиданно для, к тому моменту только разыгравшегося, Кубы. Он вышел на семьдесят пятой минуте, когда счёт на табло был совсем неутешительным: два - один в пользу сборной Германии. Ройс, с точной передачи Гётце, забил быстрый гол в самом начале матча, второй мяч в сетку ворот сильным ударом головой отправил Хуммельс. За всем этим Блащиковски наблюдал со скамейки запасных; он был ужасно зол - на себя, на тренера и на Левандовски, который хоть и старался, но не мог забить, находясь в тридцати сантиметрах от ворот. Команды устало поплелись в подтрибунное помещение, при этом аплодируя трибунам. Люди, пришедшие на матч, явно не ожидали такой вялой игры от Поляков. Им хотелось зрелищных атак, обилия жёлтых карточек для соперника и красивых голов, вместо этого они посмотрели на одиннадцать брёвнышек и ещё столько же немцев. Возможно, большинство пришло посмотреть как раз таки на последних, но Якуб прекрасно знал, что среди них есть настоящие болельщики, которые весь последний месяц жили в предвкушении этой игры и, конечно, победы любимой сборной. С одним из таких фанатов он встретился взглядом. Тот смотрел на футболиста настолько больно и укоризненно, что Кубе захотелось заорать, срывая горло, извиняться за ужасную игру всей команды. От всех этих мыслей его отвлёк Гюндоган, который незаметно подкрался сзади. — Не расстраивайся ты так из-за матча, все у вас ещё впереди, — Чересчур весело проговорил Илкай, при этом снимая свою футболку и протягивая её поляку. —Ты везёшь домой победу, а нас всех, кажется, теперь ненавидят. Блащиковски попытался улыбнуться и отдал майку с гордым шестнадцатым номером бывшему одноклубнику. Гюндоган понимающи кивнул, а затем медленно ушёл в раздевалку своей сборной. Они были очень хорошими друзьями в Дортмундской Боруссии, а теперь практически не общаются. Илкай изредка пишет, а звонит уж и подавно... в отличии от Пищека, который поздравляет Кубу с каждой победой и утешает после поражений. Складывалось впечатление, что все свободное время он читает новости про Фиалок и предпочитает их матчи ужинам с семьёй. Лукаш — важный компонент старого польского трио из Дортмундской Боруссии. Все голевые атаки начинались с его идеального отбора. Как же много тогда писали про них в различных изданиях! То про их невероятное взаимопонимание на поле, то про невероятные голы... Но не меньше всего этого пресса любила обсуждать то, что происходит внутри команды. А именно – конфликт Блащиковски и Левандовски. Их прилёты на матч разными рейсами, капитанская повязка, постоянные избегания друг друга. Они пытались оправдать себя, выдать за друзей пару раз обнявшись во время празднования гола, но, кажется, никто не верил в этот театр. Спустя час в раздевалке сборной уже никого не было. Никого, кроме Кубы. Он сидел в самом углу с силой, сжимая свои растрёпанные волосы в ладонях и прикрыв глаза. Несвойственная для польской раздевалки тишина позволяла собраться с мыслями. Перед глазами мелькали моменты матча, а Якуб никак не мог перестать винить себя в проигрыше команды. Грубейшие ошибки, нелепые падения, промахи по пустым воротам... Он прекрасно слышал, как гудел стадион, когда он вышел на замену. Люди верили, люди надеялись, что бывший капитан поможет команде. Плохо играть при такой поддержке — непростительно. Все эти мысли никак не выходили из его головы, не давая ему переодеться и уйти к клубному автобусу. Сесть на не очень мягкое сиденье, прислониться виском к холодному стеклу, включить что-нибудь расслабляющие в наушниках и забыть все это. Блащиковски, кажется, сидел бы тут ещё вечность, если бы не... Левандовски, тяжёлые шаги которого заставили Кубу открыть глаза и наконец поднять голову. Он только вышел из душевой, натягивая шорты. Видимо, здесь была настолько хороша звукоизоляция, что Якуб не услышал шума воды. Тем не мене, Леви не выглядел весёлым: сурово нахмуренные брови, устремлённый в никуда взгляд и поджатые губы. Казалось, будто он сейчас лопнет от напряжения. У Кубы аж прошлась мелкая, неприятная дрожь по телу. Ему впервые стало жалко девятого номера их сборной. По крайней мере, он понимал, что тот сейчас чувствует. Он невольно вспомнил те времена в Боруссии Дортмунд, когда он подбегал самым первым, чтобы поздравить Левандовски с забитым голом. Обнимал его по-особенному, не так, как остальных партнеров по команде. Прижимался щекой к его шее, запускал руку в его волосы и ерошил их. А потом быстро отскакивал, будто боялся, что кто-то все это увидит. Роберт же нехотя отпускал шестнадцатый номер и шёл обнимать остальных, но уже не с такой охотой. Якуб тут же поймал себя на мысли, он скучает. Дико скучает по всему этому, поэтому решился заговорить с Леви. — Роберт, - Куба посмотрел прямо ему в глаза, надеясь, что он будет честным с ним, но тот даже не реагировал на своё имя. Блащиковски повторился. — Ро-о-о-оберт — А, да? - Леви вздрогнул и наконец вернулся из всех своих мыслей, из другой реальности. — Ты, – он сделал небольшую паузу, — Ты не переживай так из-за матча, - Якуб тяжело выдохнул. Он сам знал, что не переживать из-за матча – невозможно, но верил, что его слова хоть чуть-чуть помогут. — Куба, ты когда-нибудь ощущал себя опустошённым после матча? Чувствовал, что твои собственные мысли вот-вот сожрут тебя? Я виноват в нашем проигрыше. Я подвёл команду. Я не реализовывал моменты. Я не имею права так играть. — Я понимаю тебя, Роберт. Но если ты капитан – это не значит, что именно ты виноват в проигрыше команды. Виноваты мы все. Ты же не стоял в воротах, когда нам забивали гол? Или спотыкался и падал на ровном месте? Ты старался, все это видели. - Куба неожиданно почувствовал себя учителем, который рассказывает о том, как нужно жить своему юному ученику. В частности, так и было, Куба - бывший капитан, Леви - нынешний. — Мне очень жаль, что у тебя забрали капитанскую повязку. Ты был идеальным лидером. Блащиковски вовсе не ожидал таких слов от Роберта. Он всегда считал, что форвард смеётся над каждой его ошибкой, да и вообще не считает его за хорошего игрока. Повисла гробовая тишина. Минут десять они просто сидели рядом. Собирались с мыслями - пытались избавиться от плохих. Молчание прервал Роберт — Ты превосходно сыграл против Ромы... Да и против Ювентуса тоже! Кажется, не только Лукаш следил за играми Фиорентины.