Summaries: our youth

То, что не уничтожает тебя, просто оставляет тебя сломленным. Рана в моей душе становится все глубже и глубже, И я больше не способен выносить эту тишину. Одиночество преследует меня, И удерживать вес всего мира становится труднее. Одиночество накатывает на меня волнами, я закрываю глаза, Задерживаю дыхание и предаю себя забвению. Bring me to Horizon — Drown — Я не понимаю. Что все это значит? Почему ничего не происходит, черт возьми?! — в полной растерянности шептал Чарли, косясь на самый дальний столик в кафе мадам Паддифут, очень полной приятной женщины с черными волосами, собранными в узел. Заведение было тесным и полным пара, по всему периметру украшенное бантиками, обертками и летающими конфетти, и никому из братьев не было здесь уютно ни на йоту. Джеймс с кривой усмешкой заметил лишь то, что со времен юности родителей кафе ничуть не изменилось. — Почему не происходит? Происходит, — Алан, прикрывшись меню, ткнул указательным пальцем в воздух, аккурат напротив того места, где прямо сейчас сидели счастливая Джинни и донельзя смущенный Гарри. — Безобразие. Форменное безобразие. Его не должно сейчас здесь быть, — Чарли чуть ли не рвал волосы на голове. — В это самое время Малфой должен находиться на Астрономической башне и чинить дурацкие очки, чтобы отдать их… — лицо парня озарило неожиданно пришедшей мыслью; он приоткрыл рот и хлопнул себя по лбу. — Очки! Очки, Джеймс, очки! — губы брюнета скривились в усмешке. — Ты свихнулся, дорогой братец? — учтиво поинтересовался он, запивая свежевыпеченный тыквенный пирог сливочным пивом. — Вспомни, почему они начали общаться! — голос Чарли звучал возбужденно, поэтому то и дело срывался. — Когда они столкнулись в коридоре… — лицо Джеймса просияло, точно как у брата. — Ну конечно, как мы могли забыть?! — О чем вы? — непонимающе спросил Алан, хмуря брови. — Какие очки? Вы теперь оба рехнулись? — В вечер перед Днем святого Валентина Малфой разбил его очки и взялся починить из чувства вины, а потом они договорились встретиться на Астрономической башне, а затем… Ну, в общем, там все и началось, — Алан скривился. — Что, прямо сразу? — Джеймс разумно промолчал, кидая частые взгляды на гриффиндорца. — А теперь, когда нам известно… — Получается, из-за того, что мы здесь оказались, у них все пошло не по плану? — перебил брата Алан, желающий разобраться в ситуации. — Да, — раздраженный из-за потерянной мысли, рявкнул Чарли. — Но ведь… Ведь, когда все идет не по плану, это плохо, — Алан закусил губу. — А что, если мы теперь тоже… не по плану? — Джеймс испуганно замер. — Что? — глухим тоном переспросил он. — Что. Если. Мы. Не. Родимся? — раздельно объяснил Алан. — Вдруг они с Джинни начнут встречаться, а если мы не появимся в срок, мы не появимся никогда. Будут другие дети, с другими именами, судьбами, родителями, в конце концов. Из-за того, что мы усыпили его, он проспал почти двое суток, и Гарри не разбивал никаких очков, и между ними вообще ничего не было, и, в теории, наше будущее теперь тоже под угрозой, если еще вообще существует таким, каким мы его помним, — Чарли почувствовал, как что-то внутри него обрывается. — Но… мы бы исчезли тогда, верно? — Алан неуверенно пожал плечами. — Я не путешественник во времени, я только учусь, — Джеймс подавил нервный смешок. — Как бы этот полет не стал нашим последним, — без улыбки заметил он, во все глаза пялясь на Гарри. — У нас есть план? — уточнил Чарли, залпом вливая в себя полкружки пива. — Нет, плана нет. Если только не наложить на них Империус и не заставить… — Это плохой план, ужасный, — перебил брата Чарли, скрещивая руки. — Да, он плох, но не так уж и ужасен. А учитывая обстоятельства… Ай, Чарли, что ты делаешь?! — Джеймс погладил живот, на который пришелся удар. — Мы не будем сводить их таким образом. Ну что ты за придурок! — горячо воскликнул рыжеволосый парень, качая головой. — Кажется, они собираются уходить, — заметил Алан, указывая на Гарри и Джинни, которые уже успели подняться со своих мест и надеть верхнюю одежду. — Мерлин! Нельзя упускать их из виду, — обеспокоенно сказал Джеймс, пулей вылетая из-за стола и направляясь к выходу, попутно натягивая шапку и застегивая пальто: к вечеру здорово похолодало и погода оставляла желать лучшего. Путь Гарри и Джинни до замка занял ровно пятнадцать минут. Гриффиндорец держал девушку за руку, чуть заметно сжимая, а она то и дело норовила сплести их пальцы. Гарри шел рядом и думал о том, что они неплохо провели вечер за непринужденной беседой, поеданием мороженого и брусничным элем, но ему показалось несколько странным, что это и было свиданием, потому как свидания с Чжоу были абсолютно другими. На них он постоянно смотрел на нее, а если их взгляды пересекались, тут же отводил свой, заставляя щеки невольно пылать от смущения. Гарри считал, что все дело было в том, что с самого первого года Джинни стала его другом; она всегда была рядом, бойкая, эмоциональная, добрая и заботливая, порой столь же неловкая, как он сам, но только в качестве друга, и теперь гриффиндорца немного пугала мысль о том, чтобы заводить с ней детей. То есть, конечно, он считал, это будет здорово — прожить всю жизнь рядом с такой классной девушкой, и, стоило признать, он здорово влюблен в нее, но что-то мешало ему расслабиться рядом с ней до такого состояния, чтобы быть уверенным в том, что это смущение не больше положенного. — Это был чудесный вечер, Гарри, — призналась Джинни, когда они уже подходили к массивным воротам. — Да, исключительно волшебный, — парень расплылся во вполне искренней улыбке. — И я думаю… — Ребята, вот вы где! — Джеймс, избавившийся от мантии-невидимки, положил руки им на плечи и, крепко сжав, повел вглубь замка. Джинни деликатно кашлянула, намекая, что он им помешал. — Джеймс, если ты не заметил, мы… — Я ищу вас целый вечер! Чарли пытается найти подружку Невиллу, Полумна забавляется над ними, а Алан опять нудит про свою метафизику, — тараторил парень, ощущая себя полнейшим идиотом. — Так здорово, что вы нашлись, я уже хотел возвращаться в комнату. А теперь мы сможем провести остаток вечера вместе, — Гарри заторможенно кивнул, не в силах возразить, но чувствуя какое-то облегчение. То, что Джеймс им помешал, было ужасно некрасиво, но тот факт, что ему не пришлось целовать Джинни, почему-то не сильно его расстроил. Гарри подумал о том, что абсолютно не знает, хорош ли он в этом деле, и не расплачется ли Джинни после их поцелуя так же, как Чжоу Чанг в Рождество, и не разочаруется ли она в нем, потому что у него липкие ладони или мерзкий запах изо рта после пирога с патокой. Возможно, появление Джеймса действительно было к лучшему. — Мы не можем оберегать их от этого постоянно! Рано или поздно мы отправимся к себе, если не исчезнем прежде, и они обязательно поцелуются, — справедливо отметил Алан, бросая камни в воду. Они сидели с Чарли на берегу, в то время как Джеймс занимал игрой в монополию Гарри и Джинни. — Может, нам просто не нужно… знаешь, беспокоиться об этом? Может, лучше, если все будет идти своим чередом? — вдруг спросил Чарли, тоскливо закусывая губу. — Но мы наворотили дел, изменив прошлое, и должны это исправить, — возразил Алан. — А что, если мы уже исправили? — парень удивленного посмотрел на старшего брата. — Исправили? Они не замечают друг друга, Чарли, им взаимно плевать на существование друг друга. Они не просто не друзья — теперь они даже не соперники! Никаких чувств, Чарли, ни-ка-ких, — рыжеволосый парень тяжело вздохнул. — Но если не Джинни — его ошибка? Может, это и правильно, что у Гарри есть чувства к Джинни, а не к нему? — Но Драко наш отец, — слабым голосом напомнил Алан, ощущая себя абсолютно растерянным. — И Гарри любит его. — Нет, Ал, его любит не Гарри, а наш папа, и не любит, а любил, — Алан неверяще замотал головой. — Что ты такое говоришь? Они счастливы вместе, они… — Они разводятся, — как можно мягче сообщил Чарли, глубоко вздыхая. — Мне очень жаль, но они больше не хотят быть вместе. Их чувства исчерпали себя, они слишком долго были рядом. Мы с Джеймсом думали, что это можно исправить, но… Гарри смотрит на нее влюбленными глазами, как на наших семейных фотографиях он смотрел… на отца… И если они с Джинни будут счастливы, если мы любим их, мы должны позволить им сделать собственный выбор, — Чарли говорил тихо, но уверенно. — Скажи, что пошутил. Я ударю тебя и тогда не разрыдаюсь, — Чарли виновато покачал головой; Алан уткнулся носом в его шею, пытаясь сдержать слезы. — Я так хочу домой, Чарли, хочу к нашим родителям. Я бы все отдал, чтобы они снова были вместе, чтобы любили. — Они любят, Ал, в этом времени они еще любят. Искренне, по-настоящему, всецело, и если не друг друга, то… — Чарли вздохнул. — Давай просто поможем им, а не будем мешать. Если Гарри хочет, он женится на Джинни, и у них все будет здорово. Может, мы все-таки родимся, а? — Ал закусил губу. — Почему вы ничего мне не сказали? — Родители не хотели тебя расстраивать, — Чарли обнял брата покрепче, прижав к себе и взъерошив пепельно-серые волосы. — Из-за этого ты не хочешь говорить Аарону правду? Боишься его потерять? — внутренне завывая от боли, Чарли не смел показывать чувств при младшем брате. — Я люблю его, Ал. И мне придется заново учиться жить без него, но лучше сделать это сейчас, чем спустя двадцать лет, — парень неопределенно пожал плечами. — Если любишь, почему не борешься? Почему никто не борется? — заломив руки от отчаяния, всхлипнул Ал. — Неужели вам так сложно понять: исправить ошибки можно только совместными усилиями! — Чарли в который раз за вечер вздохнул. — Мы понимаем это, но никто точно не может сказать, где заканчивается жизненный урок и начинается ошибка. — Тогда на что, черт возьми, тебе дано сердце? — сердито воскликнул Алан, вырываясь из объятий. — Действуй, как хочешь, но я не позволю Гарри быть придурком, даже если это не наш отец, и с Драко у него ничего не выйдет, но он не может любить Джинни, он никогда не сможет ее полюбить! — упрямо заявил парень, чуть ли не бегом отправившись в замок. — Вот поэтому я и велел тебе молчать, — раздался за спиной у Чарли расстроенный голос вернувшегося брата. — Мы слишком долго идеализировали нашу семью, — жестче, чем надо, заметило его рыжеволосое отражение. — Я думаю, это свойственно всем людям, — Джеймс присел рядом с ним, облокотившись о дерево. — Раньше я тоже считал нас особенными, — Чарли горько рассмеялся; его голос звучал глухо и потерянно. — Как же я был глуп. Родители просто умело скрывали от нас свои проблемы. — Они бывают у всех, Чарли, даже у тех, кто до жути любит друг друга. Возьми нас — мы постоянно ссоримся и деремся. Но мы есть друг у друга, мы семья, и это главное, — Джеймс нахмурил брови. — Не теряй надежды, младший братец, мы найдем отсюда выход. ..... Гарри ввалился в библиотеку уже скорее по привычке. Прошел почти месяц с тех пор, как Малфой перестал читать здесь книги, и его жизнь как-то неожиданно потеряла былую прелесть. Скучные серые учебные дни было нечем скрасить, домашнюю работу он выполнил на семестр вперед, Гермиона была занята зубрежкой учебника по Древним Рунам, Рон, как умалишенный, бродил по замку и пытался придумать, как бы ему позвать подругу на свидание. Поначалу Гарри активно пытался влиться в их дела, но после того, как он пролил горячий чай с лимоном на свитки Гермионы, кропотливо исписанные аккуратным почерком, а затем чуть было не подрался с Роном и еле сдержался от того, чтобы не назвать того идиотом, справедливо решил вернуться к мягкому креслу и приятно потрескивающему огню в камине. Сегодня его ждал сюрприз. На диване лимонного цвета сидел Малфой, подложив ноги под себя, и читал толстенную книгу под названием «Властелин колец». На его коленях покоилась голова спящего брата, заботливо укрытого чуть сползшим одеялом, и Гарри даже показалось, что этих четырех недель будто и не было вовсе. Когда гриффиндорец подошел поближе, он заметил на столе небольшую табличку:

«Невидимкам вход запрещен. Убедительная просьба обличать свое присутствие и хранить тишину».

Гарри спрятал улыбку и стащил с себя мантию, полученную в наследство от отца, и занял свое привычное место в кресле напротив. Малфой посмотрел на него, на секунду оторвавшись от чтения, но гриффиндорец не смог прочитать в его глазах понятных ему эмоций. Они были серыми и холодными, и это уже не вызывало облегчения. — Почему ты передумал? — неожиданно спросил Гарри, перебив слизеринца. — «<…> Сказать по правде, когда дошло до дела, ему совершенно расхотелось уходить куда бы то ни было. Засумки вдруг стали необыкновенно родными, и последним летом в них просто невозможно было пожертвовать. Осенью — Фродо знал это — уходить будет легче», — Гарри облизал пересохшие губы. — Что это значит? — Нам осталось учиться несколько месяцев, и вряд ли мы будем также часто видеться. Считай это моей благодарностью за миллионы спасенных жизней, — совершенно серьезно ответил Малфой, смотря прямо на Гарри. — Эммм… Что ж, тогда… Тогда и я должен отплатить тебе за то, что скрашиваешь мой досуг, — слизеринец холодно усмехнулся. — Мне не в тягость, — как можно мягче сообщил он. — Мне просто хочется сделать тебе что-нибудь приятное. Потому что ты, кажется, совершенно не умеешь радостно улыбаться. — Самая чистая радость — злорадство, — отрезал слизеринец, поджимая губы. — Знаешь, раз уж мы не пытаемся больше убить друг друга, может, устроим пикник? — пропустив замечание мимо ушей, предложил Гарри. — Ты возьмешь своего брата, а я, в какой-то степени, своих детей, — Малфой резко изменился в лице; ледяная ухмылка сошла на нет, в серых глазах появился теплый блеск. — Ладно, я согласен, — спустя некоторое время ответил блондин, нервно дернув плечом. — Отлично. Думаю, будет здорово, — Малфой смешно фыркнул. — Да уж, не сомневайся.