Несчастный, найди себе кого-нибудь ещё несчастней — и тогда будешь счастлив.
Сидеть в тюрьме - не самое веселое занятие, об этом Слейн Саазбам Троярд знает не понаслышке. Дни текут как вязкая патока с лопатки - долго, тягуче и совершенно бессмысленно. От подобного времяпрепровождения несложно и с ума сойти - это удивительно, что Слейн еще в добром здравии и чистом рассудке. И, разумеется, при таких не слишком благоприятных условиях, любой визит, даже самого ненавистного человека превращается в небольшой праздник. Даже если твой посетитель сам Кайдзука Инахо, самый безэмоциональный человек, с которым Слейну приходилось сталкиваться. Длинные изящные пальцы вновь передвигают фигуры по доске, а пленник отрешенно разглядывает своего посетителя. - Ты похудел с последнего своего посещения. Да и оброс - Слейн нагло дергает за длинную прядь смоляных волос. - Совсем перестал за собой следить? Инахо с пустым взглядом отбирает свои волосы из цепких рук Троярда. - Я в порядке. А тебе следовало бы подстричься. - он рассеянно перебирает рельефную фигурку коня - кажется, впервые он не заинтересован игрой. Ясно видно, что сейчас его волнует что- то другое. - Меня не будет...примерно три месяца, если мои расчеты верны - конь покидает теплые руки и неловко падает на доску.- Я могу принести тебе книг. - Лучше распорядись подсыпать мне яду и избавь мир от моего общества.- фыркает Слейн и встает со стула, направляясь к двери и готовя руки для наручников. Внезапно, будто укушенный, он оборачивается и буквально выпаливает, словно испугавшись, что за те мгновения Инахо уже успел уйти. - Принеси мне то, что читал ты!- и вновь возвращает себе холодную язвительность- Не хочу читать бульварный ширпотреб. Инахо все с тем же отсутствующим видом кивает. На следующий день ему приносят пухлый пакет с книгами. *** Руки оглаживают потрепанную обложку книги. Она выполнена в черно-оранжевых - словно боевой катафракт Инахо- цветах с изображением как-то странно нарисованного человека. Там, где принято писать автора, большими буквами гордо красовалось "Макс Фрай". Чуть пониже и более скромно - название книги: "Чужак". Со странным благоговением Слейн прикасается кончиками пальцев к желтоватым страницам, чувствуя фантомное тепло. "Ничего себе, господин Слейн, ну вы и фантазер" усмехается сам себе Троярд и углубляется в чтение.- Никогда не знаешь, где тебе повезет.
***Скрывать свои чувства – пустое дело, лучше их просто не иметь, и всё тут…
Первую книгу он прочитал запоем, будто проглатывая строчки, изредка останавливаясь, чтобы вынырнуть из потока бушующих эмоций. Новый мир его с головой, он едва успевал заметить красивые карандашные заметки на полях страниц и, повинуясь нелепому желанию, поглаживать каждую из них. Он вчитывался в строки, подчеркнутые чужой рукой и будто бы общался с тем, кто читал эту книгу до него. И все больше понимал его.Человек просто не может страдать дольше, чем он может страдать: исчерпав свои возможности, мы вольно или невольно переключаемся на другие дела, и это — величайшее из благ!
Такой забавно-захватывающий и в тоже время мудрый мир не отпускал своего пленника до самого конца. Последние книги Слейн смаковал как путник в пустыне наслаждается хрустальными каплями воды. На последних страницах он даже нашел изображение Куруша, выведенное нечеткими линиями. Слейн блаженно прикоснулся к ним, ощущая тепло воображаемых пальцев. Инахо оказался интереснее, чем казался сначала.Никому не нравится новая жизнь — поначалу. Потом проходит время и старые воспоминания могут вызвать лишь снисходительную улыбку...
***Какое-то особое наслаждение видеть, как огонь пожирает вещи, как они чернеют и меняются. И больше всего ему хочется сделать сейчас то, чем он так часто забавлялся в детстве, — сунуть в огонь прутик с леденцом, пока книги, как голуби, шелестя крыльями-страницами, умирают на крыльце и на лужайке перед домом; они взлетают в огненном вихре, и чёрный от копоти ветер уносит их прочь.
Как-то резко добродушно-приветливый мир Ехо разлетелся как карточный домик и рассыпался сожженным пеплом книг. Четыреста пятьдесят один градус. Температура горения бумаги. Мир без прошлого. И без будущего. Порой Слейну казалось, что он чувствует запах гари - даже уголок одной из страниц был подпален. Он странно-остро почувствовал некую обреченность и дикое одиночество. На месте женщины, поджегшей себя вместе с книгами он зачем-то представил Инахо - и тугой узел образовался в горле. Он отбросил книгу и пошел умыться. Но по мере прочтения ему становилось легче. Он читал и впитывал всю ту незамысловатую истину, которая вертелась перед ним столько времени. Не в его силах отринуть свое будущее - потому, что это не зависит от него. Есть по крайней мере один человек, который не захочет его отпускать. "Неужели у тебя развился Стокгольмский синдром, многоуважаемый Троярд?" усмехнулся Слейн сам себе, когда почувствовал, что скучает.Трудно сказать, в какой именно момент рождается дружба. Когда по капле наливаешь воду в сосуд, бывает какая-то одна, последняя капля, от которой он вдруг переполняется, и влага переливается через край, так и здесь в ряде добрых поступков какой-то один вдруг переполняет сердце. Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
***Я тебе сказку расскажу. Была на свете одна тетя. И у неё не было детей и счастья вообще тоже не было. И вот она сперва долго плакала, а потом стала злая.
Слейн не представлял раньше, насколько разноплановым может быть этот юноша с глазами цвета засохшей крови. Бережно упакованная на самом дне пакета, потерявшая свою обложку и получившая новую, подписанная каллиграфическим почерком. Булгаков. "Мастер и Маргарита" Половина страниц была истерта, надписана, подчеркнута. В каждой главе были любимые цитаты, маленькие знаки на полях. Троярд по-настоящему улыбался, гладя старые страницы. Тяжелый камень упал с души. Инахо не был машиной. Слейн прислонился лбом к обложке книги. "Я идиот. Я делаю его несчастным." Здесь, на книжных страницах - его обнаженная душа. Чистая и ясная.Злых людей нет на свете, есть только люди несчастливые.
*** Инахо вернулся. Он еще больше осунулся и похудел, но его глаз сверкал ограненным гранатом. Одним взмахом руки он отпускает охранников и остается со Слейном наедине. Слейн протягивает ладонь и берет тонкую руку Инахо в свою. Нежным движением переворачивает и целует в запястье, прямо в соединение голубых вен. Теплые тонкие пальцы подрагивают над его прикосновениями. Внешне спокойный, Инахо едва видимо краснеет. Слейн встает и неспешно обходит стол. Тонкие ресницы подрагивают над багровым глазом, руки спрятаны в широких рукавах. Турмалиновые глаза в свою очередь осматривают осунувшееся тело. Троярд мягко ласкает острые скулы и доходит до виска. Недовольно шипит, обнаруживая свежую длинную рану, перекрывшую шрамик от пули. Мягкая теплая ладонь накрывает его. Слейн почти без усилия подсаживает Инахо на стол, чтобы разница в росте была не так заметна. - Несчастный, найди себе кого-нибудь ещё несчастней — и тогда будешь счастлив. Слейн мягко улыбается и приникает к теплым - удивительно теплым - губам. Инахо пару секунд сидит неподвижно, а затем неумело старается повторить. После нескольких мгновений они отрываются от друг друга и смущенно хихикают, как пойманные школьники. Тонкие руки обвивают теплые плечи. - Я тоже скучал, Слейн.Смех – отличная приправа к страсти, куда лучшая, чем томная серьезность, с каковой набрасываются друг на друга герои мелодрам