Сова

Ллеу Ллоу похож на звенящий свет, он похож на журчащий ключ. Только взгляд голубой из-под тонких век непривычно порой колюч. Он танцует, сплетая пути в спираль, вертит радугу вдоль оси, и разносится песня по всем мирам - звуки света и радости. Ллеу держит печаль свою при себе, чтоб она не ушла вовне... А Блодайведд прикажет отец: убей. Принеси его сердце мне. И Блодайведд приходит в урочный час в неприметный закрытый храм, и ласкает струящимся шелком глаз проходящих господ и дам. Раз - и дрогнула шелковая вуаль: это взгляда коснулся взгляд... Но Блодайведд задумчиво смотрит вдаль, и ее замечает Мат. Сквозь наполненный светом высокий зал золотая пройдет волна. Тихо Гвидион другу шепнет: узнал? Тот ответит: узнал, она. Это лучший подручный материал, чтоб поставить эксперимент. Бедный Ллеу чудовищно долго ждал - вот и время для перемен... А Блодайведд молчит, хоть и слышит все, усмехается втихаря - видно, ветер попутный ее несет, ей удачу во всем даря. ...Под раскидистым дубом в густой траве золотые цветы растут. И приходит она, и встречает свет, благородство и красоту - но отводит глаза и вздыхает - эх, ростом мал, да как щепка, тощ. Ллеу смотрит - как будто бы снизу вверх. А по взгляду понятно: вождь. Он ведь мягок и нежен, как теплый воск, словно самый янтарный мед. Золотистые волны густых волос и улыбчиво-грустный рот - все как будто бы создано для любви; это тело ей дарит кров... Но Блодайведд привыкла совсем к другим: у нее нареченный - Гронв. Вот и в жилах отцовская злая кровь закипает густой смолой: потерплю его месяц, от силы - год, а потом - все равно домой, и не видеть, как смотрит, что твой олень, ловит взгляд приоткртым ртом... Ей о многом случится еще жалеть. Только это потом, потом. А покуда - так хочется умереть, с этой тварью деля постель: чтоб Блодайведд, фомориан, дочь морей... - Слева - комната для гостей. Сам, усталый, свернулся в клубок, как кот, а она не заснет никак, - что-то жжет изнутри и сознанье рвет, и колотится пульс в висках, и созревшею тыквой висит Луна, засылая в окно лучи. Сколько лет уже длится твоя война с той - охотящейся-в-ночи? Успокойся - еще наломаешь дров, ведь внутри у тебя - сова! ...Гронв приходит под утро, приносит кровь, и смеется: еще жива? - Потеплей бы, - ему отвечает та, припадая к баклаге, - эх. Ллеу слаб - значит, можно с другим летать, значит, можно забыть про всех. Но однажды Блодайведд, крадясь в постель, задержавшись на полпути, перепутает комнаты в темноте - и увидит, как Ллеу спит. Как-то ломко становится все внутри, непривычно и хорошо. Там раскинуло небо свои шатры, там дремотного моря шелк, там качаются травы и шелестят, там бесплотные огоньки... Ллеу спит - безмятежных миров дитя, и Блодайведд садится к нему, шутя, чтоб коснуться его руки. А потом накрывает, - ни дать ни взять, в поддых двинули с кулака. Ты попалась, и нету пути назад, ведь рука его так крепка, и так плоть горяча - ну так что, слабо разрешить себе стать - его? И фомориан ляжет к нему под бок, и зароется влажным горячим лбом в обнаженный худой живот. Духи - катышки сажи - смеются: ох, поглядите, вот это финт! - Может это, - потом она скажет, - Гронв, мы оставим его в живых? Просто, видишь, он будет полезен нам, он за мной хоть в огонь, хоть в во... Гронв смеется: ты, верно, сошла с ума. Ты, похоже, в него... того. - Нет, - воскликнет Блодайведд, - ну что за бред! Я люблю лишь тебя с отцом! А в душе распускается белый цвет, осыпая ее пыльцой, словно блестками радужных конфетти, разноцветных смешных надежд. - Ллеу Ллоу, - прошепчет она, - прости. Ну а Гронву ответит: - Режь. ...Ллеу будет устал, и, конечно, пьян. Он вообще постоянно пьет. Одиночество жрет изнутри, как яд; переполнившись до краев, хрупкий дух не выдерживает тоски, навалившейся, словно крест... И Блодайведд прошепчет: любимый, спи. Спи, родной, я с тобой, я здесь. Ллеу Ллоу слабее всего в воде, потому что он сам - огонь. Вот лежит он - беспомощен и раздет, светлый, маленький, дорогой, - и она вспоминает глаза отца, - колдовской, неземной янтарь. Здесь - иное. Здесь ты выбираешь сам, кем ты хочешь отныне стать. Можно сетовать долго на горький рок, - каждый выберет сам - свое. Чуть попозже в купальню заходит Гронв, и в руках у него - копье. Он примерится, щурясь - что твой мясник, - груб и весел, поджар и зол . И она понимает: остаться с ним - это стать, навсегда, как он, это вечно глумиться над всем и вся, скалить зуб над чужой бедой, это жаться, когда тебе крикнут - сядь! Это - слушаться от и до, вверив в руки, - чужие, представь, - всю жизнь, навсегда распростившись с ней... И она вспоминает, как Ллеу чист: он и тронуть ее не смел, видно, чувствовал, бедный, что оттолкнет - в горле горечь, как липкий ком. Гронв с ухмылкой заносит над ним копье... Но Блодайведд быстрей, чем он. Под мозаичным сводом купальни вдруг раздается надсадный вой. Гронв вопит, отбиваясь от крепких рук, той, что станет вот-вот - совой, - вот и когти, и перьев летят клочки лепестками опавших слив. Мат врывается в дом, и стремглав летит на подмогу тому, кто жив. Тот - откроет глаза; голова гудит, в воду струйкою кровь течет. Матт воскликнет: ты только не уходи! Но копье не коснулось его груди, - оцарапало лишь плечо.