Операция ИКС: перезагрузка/или/Найти маму!

Этим утром Михримах проснулась от нахлынувших на неё во время сна мыслей. Уже давно девушка не просыпалась таким образом. Разве что пару месяцев назад, когда ей приснилось, как Рустем паша называет её луноликим арбузиком. Тогда султанша тут же вскочила, столкнула мужа с кровати и устроила допрос ("неужели я, по-твоему, жирная?!") но сейчас всё было серьёзнее. Распахнув глаза, Михримах первым делом растолкала Рустема. Не готовый к такому зрелищу, как растрёпанная и взволнованная Михримах Султан, мужчина вскрикнул, доставая из-под подушки кинжал. - Нет, я не считаю тебя толстой, нет! - сонно забормотал он. - Рустем, ты помнишь, как выглядела моя матушка? - выхватывая и возвращая под подушку кинжал, спросила Михримах. - Дорогая, ты, может, упустила этот момент, - зевнул паша, - но твоя матушка давно во дворце. Если так хочется, иди к ней и посмотри. - Да нет же, Рустем. До похищения. Как она выглядела? - Конечно, помню. Мы с ней столько труп...столько цветочков пересажали. Вот. - Ну? - Ну, у неё были рыжие волосы, зелёные глаза, э-э-э, белая кожа? - Это ты у меня спрашиваешь? - разозлилась Михримах. - Ну да, бледная кожа. Ещё она была стройная. Ну, не такая стройная, как ты, конечно, не богиня... - Рус-тем. - О! - обрадовался паша. - Ещё у неё под правым ухом родинка, знаешь, такая одинокая родинка. - Рустем, ты что, заглядывал под ухо моей матушке? - прищурилась Михримах. - Ну, знаешь. когда я однажды нёс её бездыханное тело в лазарет, всё сложилось само собой, - отмахнулся мужчина. - Ладно. Родинка это как раз самое то. - Только не говори, что решила проверить "бредовую идею" твоего брата, - насторожился паша. - Нет. Нет, ничего такого, - как-то слишком поспешно ответила Михримах и упала на подушку, мгновенно закрыв глаза. - Михримах, - позвал паша. - Дай поспать, господи, - переворачиваясь на другой бок, проворчала девушка. - О Аллах, - прошипел Рустем и, сетуя на несправедливости жестокого бытия, рухнул на подушку, возвращаясь ко сну. *** Михримах никому не говорила о своём раннем утреннем открытии. Султанша собиралась лично убедиться в существовании родинки. Несомненнл, сама идея того, что матушка может оказаться не настоящей была более чем бредовой, но ужасно хотелось доказать это брату и остальным. К тому же, как говорится, проверить никогда не бывает лишним. - Войди! - крикнули из-за двери, когда Михримах постучалась. Оказавшись в покоях, султанша обнаружила там всех своих братьев. - Михримах! - обрадовалась Хюррем Султан, протягивая к дочери руки. - Как я рада тебя видеть. Определённо, протянутые руки были лишь жестом, показывающим, насколько сильно женщина скучала по дочери, но Михримах решила не тянуть с этим. Набрав в грудь воздуха, султанша со скоростью угодила в объятия матери, пытаясь заглянуть ей за ухо. У Хюррем Султан это вызвало слёзы умиления. - Ну что ты, что ты, мы не виделись всего одну ночь, - улыбнулась она. Наконец, Михримах удалось разглядеть её. Родинка была именно там, где и говорил Рустем. За правым ухом. Маленькая одинокая родинка. - Мы не виделись два года, матушка, - отстранившись, возразила Михримах. - И этого времени не наверстать. Хасеки лишь тепло улыбнулась. - Я так соскучилась семейным трапезам, - вздохнула она. Все с готовностью расселись за накрытым столом. - А мы-то как соскучились, - Селим разом выпил сок и протянул руку за кувшином с вином, внимательно наблюдая за матерью. - Лицемер, - шепнула ему Михримах, на что тот лишь шикнул. - Матушка, вы бы хотели съездить с нами на прогулку? Куда-нибудь на природу, - предложил Баязид. - С радостью, мой дорогой. Только улажу некоторые дела в гареме. - Мама, как же я скучал по вам, - протянул Джихангир, странно переглядываясь с рыжим братом. - Мне по вечерам сказки читал Сюмбюль Ага. Михримах удивилась. Странно, что Джихангир говорит об этом так, словно это не нечто привычное им. Ведь сказки ему Сюмбюль читает всегда. Редко, когда Хюррем Султан улучала для этого время. А когда ей всё же удавалось, такие моменты заслуживали особое место в календаре. Хотя, быть может, брат пытается так уломать маму на совместный вечер и, соответственно, сказку. - Не беспокойся, Джихангир. Я буду, как и раньше, читать тебе сказки, я вам всем буду близка, как раньше. Михримах насторожилась. Такой ответ матушки показался ей странным. - Но для начала вам стоило бы отдохнуть, - заметила она, Хюррем улыбнулась дочери и продолжила трапезу. *** - Так. И что это было? - едва двери в покои Хюррем Султан захлопнулись, накинулась на братьев Михримах. - Что? - невинно отозвался Селим. - Вы зачем издеваетесь над ней?! Она и без ваших выходок устала очень! - Я только проверял... - Проверял он. Что это вообще было? - Михримах, твоя непросвещённость меня приводит в тупик, ведь я всегда считал тебя умной женщиной, - вступил в разговор Джихангир. Все дружно повернулись к нему. - Продолжай, - кивнул Мехмет, до того молчавший. - Мы с Селимом придумали схему. Ведь невооружённым взглядом видно, что матушка не та. Так вот. Селим пил вино за завтраком, а она даже не сказала ни слова. А я сказал, якобы она раньше читала мне постоянно сказки, и она обещала читать и дальше. - Но её два года не было! - взорвалась Михримах. - Два года! Чего вы ждали? - Два года не так уж и много, - заметил Джихангир, а Селим в подтверждение кивнул. - К тому же, - вдруг обрадовалась Михримах. - Я проверила ролинку за её ухом. И родинка на месте. - Родинка? - поднял бровь Селим. - С чего ты взяла, что у нашей матушки за ухом была родинка? - Э-э, у меня свои источники, - - смутилась Михримах. Селим покачал головой. - Джих, давай сюда дело номер тринадцать, - протянув руку к младшему, потребовал он. Юный шехзаде сориентировался мгновенно. Достав из-за пазухи свиток, обвязанный красной лентой, мальчик подал его брату. Раскрыв лист, Рыжий громко зачитал: - "Чёрная крапинка в правом зрачке; слегка опущенный левый уголок губ; чуть раскосые глаза, выгоревшая прядь за левым ухом, родинка на правой лодыжке, татуировка хной на спине в виде слов "Сулейман.." э-э, ну, это не важно, в конце концов, хна не долговечна. Так. "Родинка за правым ухом, шрам возле ногтя указательного пальца правой руки". - Я даже боюсь спросить... - протянула Михримах и, прежде чем брат съязвил, заметила: - А родинка-то есть! - А глаза? А крапинка? Знаешь, Михримах, это всё более чем странно. И мне тоже очень трудно подозревать ту, что сейчас считается нашей матушкой. И говорить о ней так тоже, но я просто нутром чую... - пробормотал Селим. В коридоре показались Нурбахар и Нурбану. - Я слышала что-то о "нутром чую"? - осведомилась Нурбахар. Пока в коридоре не было лишних глаз, девушка взяла под руку шехзаде Мехмета. - Что-нибудь случилось? - Да, - Селим сделал многозначительную паузу. - Трудно ли подделать родинку? - Селим! - попыталась его остановить Михримах. - Не совсем трудно, - пожала плечами Нурбану. - Но она в любом случае будет очень хрупкой, легко сотрётся. Михримах угрожающе сверкнула на рыжего брата глазами, и тот счёл за лучшее прекратить обсуждение. *** Султанская семья готовилась к прогулке. В столицу был призван шехзаде Мустафа. Мехмет уговорил отца позвать брата, так как желал извиниться за свои обвинения в её похищении. Михримах с мужем собирались через неделю возвращаться в свой дворец, а потому девушка хотела вдоволь насладиться природой родного Стамбула. Рустем вызвался остаться с дочерью во дворце. Наконец, семья в полном сборе отправилась в окрестности Эдирне, где они должны были встретиться с шехзаде Мустафой. *** - Матушка, почему вы такая грустная? - Мустафа сел напротив своей Валиде. - Мустафа, с чего ты взял? - Махидевран показательно улыбнулась, в ответ сын лишь покачал головой. - Мама, это из-за возвращения Хюррем Султан, да? Эта хандра у вас не проходит с того самого дня... - Нет, Мустафа. Нет. Я ни в коем случае не огорчена этим. Ведь, если бы она не нашлась, это бы обернулось для страны великими потерями. - То-то я вижу, что вас больше огорчают потери страны, нежели выходки Хюррем Султан, - скептически заметил Мустафа. Махидевран грустно улыбнулась и взяла сына за руку. - Всё в порядке, Мустафа. Просто...сегодня... Мы так долго не виделись с ними, - сказала она. - Я волнуюсь. - Не волнуйтесь, - сказал Мустафа с улыбкой. - Всё будет хорошо. К карете подошёл Ташлыджалы. - Шехзаде, - он поклонился, - на дороге появились лошади и кареты. Думаю, это повелитель. *** - Мустафа. - Отец. Шехзаде поцеловал руку отца. На этом старший наследник собирался прекратить приветствие, но из-за плеч султана на него смотрели две пары родных глаз. - Мустафа, - произнесли в унисон Мехмет и Михримах. - Мехмет, Михримах, - кивнул тот. Брат с сестрой переглянулись. - Брат, ты ведь не держишь на нас обиду? - начал Мехмет. - Мехмет, что ты, конечно нет, - после небольшой паузы заверил брата Мустафа. Последовали крепкие объятия. - Михримах, иди сюда, - шехзаде обнял сестру. - Брат! - Джихангир налетел на старшего брата, как османы на Венецию. - Махидевран. - Повелитель. Мать старшего шехзаде подняла взгляд и невольно недоверчиво скривилась. - Хюррем? - больше спросила, чем сказала, она. - Махидевран, - кивнула Хюррем. Женщина не могла поверить, что перед ней её давняя заклятая соперница. Рыжие волосы, зелёные глаза...но чего-то Махидевран не увидела. Султан велел поставить палатку и накрыть в ней стол для себя, Хюррем и Махидевран. Пока взрослые занялись разговорами, юное поколение решило развлечь себя. - Пойдёмте, - сказал вдруг Мустафа. - Я знаю здесь чудесное место. - А как же... - Мы возьмём с собой охрану. Никто не станет волноваться. И многочисленные шехзаде и султанша с охраной за спинами направились через лес в сторону, которую указывал старший брат. *** - О Аллах! - невольно воскликнула Михримах. - Ух ты! - поразился Мехмет. - Святые Джихангирчики! - воскликнул самый младший шехзаде. Перед наследниками османского добра предстал самый настоящий утёс и большое озеро, окружённое песком и камешками. - Я знал, что вам понравится, - улыбнулся Мустафа. - Мы раньше сюда ездили, когда вы были совсем малы, может быть, вы помните, мы... Михримах скинула обувь и, схватив за руку Джихангира, побежала к воде. - ...скидывали обувь и молчили ноги, - рассмеялся Мустафа. Мехмет оглядел окрестности. - Я помню, брат. Мы с тобой пытались взобраться на то дерево на краю утёса. Но матушка и Махидевран Султан вовремя заметили нас и велели спуститься. - Верно. А ведь я был близок. - Близок был я, - возразил Мехмет. Селим и Баязид удивлённо переглянулись. Они не помнили этого места, ровно как и того чтобы старшие братья устраивали соревнования. - Спорим, тебе слабо проверить ту пещеру? - неожиданно выдал Рыжий. - Что? - Вон ту пещеру, - действительно, у основания утёса была пещера. - Чего это мне слабо?! Я пойду и проверю! Я это не ты, в конце концов. - А я говорил, что мне слабо? - не понял Селим. - Я побыстрее тебя буду. И, сбросив обувь, шехзаде кинулся к пещере. Баязид в спешке разулся, скинул кафтан и бросился следом. Михримах покачала головой. Вот они опять, все в сборе, одна большая семья. У неё за спиной муж и дочь, у братьев санджаки, но это почему-то не мешает на один день возомнить себя младенцами. С такими мыслями девушка плеснула в младшего брата водой. И получила в ответ. Мустафа с Мехметом молча переглядывались, то и дело посматривая на злополучное дерево. - Ну, мы могли бы влезть снова и посмотреть, кто круче, - начал Мустафа, почёсывая подбородок. - Но мы ведь уже взрослые, да? - Да, - важно кивнул Мехмет, складывая руки на груди. Михримах в водяной драке с Джихангиром упустила тот момент, когда старшие шехзаде бросились к утёсу. Мехмет сумел обогнать брата и буквально запрыгнул на дерево. - Я смогу не хуже, - заявил Мустафа. Братья рассмеялись. Взобравшись да самого кончика дерева, шехзаде взглянул вниз. Михримах с Джихангиром теперь были не больше наперстка. Селим вбежал в пещеру, сразу же на его плечи прыгнул Баязид, заставляя брата упасть. - Ничья, - согласился Рыжий. Обнявшись за плечи, чтобы не потеряться в этой темноте, братья направились вглубь. - И почему мне кажется, будто тут кто-то живёт? - спросил тихо Селим. Баязид пожал плечами. Мустафа подошёл к краю утёса. - Я чувствую себя повелителем мира, - выдал сверху Мехмет. - Смотри, не грохнись. - Не беспокойся. - Ты слышал?! - Что? Мехмет глянул вниз. Всё было тихо. - Словно рёв. - Нет, я не слышал. Неожиданно утёс и дерево сотряслись от дикого звериного рёва. Мехмет ухватился за ветку. - Да. Да, я слышал. Переглянувшись, братья снова посмотрели вниз. На песок выбежали Селим с Баязидом, босые и напуганные. Завизжала Михримах, бросился за обувью Джихангир. В следующую секунду у озера появилось новое действующее лицо. Он был огромный и бурый. - М-медведь! - закричал Мехмет. Спрыгнув с дерева, брат кинулся за Мустафой, полетевшим на помощь братьям и сестре. А гость тем временем совсем не вежливо кромсал обувь, брошенную на берегу озера. Не разувались только Мустафа и Мехмет, но у них не было времени радоваться. - Мехмет, Мустафа! - взвизгнула Михримах, которую братья затолкали на дерево. - Бегите! - Медведи лазают по деревьям! - выдал Мехмет. Переглянувшись со старшим, он кивнул. Сняв обувь, шехзаде со всей силы запустил её в спину зверю. Этого было достаточно, чтобы его разозлить. Взревев, он развернулся к старшим шехзаде. Мустафа вытащил саблю. - Нет! Нет! Только не убивайте его! - зажмурилась Михримах. - Чтоб тебя... - выругался Мустафа и воткнул оружие в песок. Разувшись, шехзаде бросил обувь в морду медведю и бросился наутёк, подхватив под руку брата. Расчёт удался. Медведь не отстал. Братья ловко взобрались на утёс, хотя зверь был не менее ловким. Наконец, добежав до края, братья задумались над ситуацией. Медведь был уже очень близко. - Банзай? - выдал Мехмет. - Банзай, - кивнул Мустафа. И, схватившись за руки, братья спрыгнули с края утёса в воду. Медведь взревел и замешкался. Подумав, он спрыгнул следом. Все трое плюхнулись друг на друга, едва не выплеснув озеро. Михримах испугалась не на шутку. - Мустафа! Мехмет! - закричала она. Спрыгнув с дерева, султанша бросилась к озеру. Селим, Баязид и Джихангир последовали за сестрой. К берегу плыла бурая пушистая штука, на которой лежали братья. Медведь высадил братьев на берегу и, глянув на них, как на последних идиотов, направился к себе в пещеру. - Мустафа! Мехмет! Шехзаде откашлялись и переглянулись. - Назовём его Банзай, - просипел Мехмет. А зверь уже возвращался к невежливо прерванным снам. Охрана стояла в ступоре. *** - Ну, где же они?! - волновалась Хюррем, - Не беспокойся, дорогая, - успокаивал её муж. - Сейчас они придут, и му с ними обсудим, стоит ли предупреждать, когда собираешься пропасть на весь день. Махидвран вздохнула. Выговаривать Сулейман определённо собрался лишь Мустафе. Стража давно оповестила султана о том, что с шехзаде и султаншей приключилась беда, но Мустафа уверен, что всё в порядке, и они скоро прибудут. Наконец, между деревьями показались юные любители приключений и медведей. Все абсолютно промокшие и босые, не считая Джихангира, у которого хладности разума хватило на то чтобы вспомнить про обувь, прежде чем медведь решил попробовать её на вкус. - Мустафа! - Дети! Матери принялись обнимать детей. - Что произошло? Как это понимать? - осведомился падишах. - Отец, просто... Михримах умоляюще глянула на брата. Дураку ясно, что, если отец узнает о медведе, велит его убить. - Просто Михримах едва не утонула, мы с Мехметом её спасали. - О Аллах, Михримах! - разволновался султан. - Джихангир зашёл слишком далеко, а я пошла за ним, - выкрутилась Михримах. - Куда же вы смотрели?! - прикрикнул Сулейман на Мустафу с Мехметом. - Повелитель, мы... - Мы залюбовались пейзажами, отец, - объяснил Мехмет. - Вы умеете выбирать красивые места для прогулок. Падишах покачал головой, хотя не мог скрыть своё довольство. - Больше никаких прогулок без нас, - сказал он мирно. - Да, отец. *** Ночью, когда все уже спали, палатка Хюррем Султан и Султана Сулеймана заметно шелохнулась. У спящей султанши присела на корточках некая рыжая личность с какой-то тряпочкой в руках. Следом за рыжей вошло ещё две личности. - Итак, мои неверующие брат и сестра, - прошипел Рыжий. - Смотрите. Поднеся свечку к изголовью хасеки, юноша осветил одинокую родинку за её ухом. - Немного раствора, специального, и вуа-ля! Рыжая личность провела по родинке тряпкой, и...та чудом исчезла. Словно её никогда и не было! Две другие личности тихо переглянулись, в то время как Рыжий возвращал рисунок на место.