***
Утро Хёкджэ встретило очень паршиво…будильником на телефоне, который с шипением моментально был выключен и чудом не запущен куда-нибудь подальше. Тело ломило от малейшего вздоха, а голова раскалывалась за двоих. Закрыв глаза, мужчина хотел ещё хотя бы несколько секунд полежать, пускай даже на полу. Выпустив телефон из рук, Хёк заснул. Через полчаса внутреннее чувство, подсказывающее, что что-то здесь не так, разбудило и заставило взглянуть на экран смартфона. Глаза стали шире, стоило только понять, что прошло уже полчаса этих «нескольких секунд». Подскочив с пола, сразу же сбрасывая с себя вещи, мужчина уносится в ванную. Душ возвращает вчерашние воспоминания, и он спокойно выдыхает, осознавая, что ничего не натворил. После — в темпе идёт на кухню, попутно набирая номер на телефоне. — Ты проспал, - констатирует напарник. — Как ты это делаешь?! - в трубке слышится сдержанный смех. — Меня не искали? — Если ты вот о злом шефе, то не, он не искал… — А я уже хотел… - Хёка резко прерывают, и он морщится от криков на заднем плане. — …он тебя требует через десять минут. Как встретишь утро, так его и проведешь. На скорую руку приготовив завтрак, полицейский надевает рубашку, жуя кусок во рту и вмиг отправляя в рот другой, переключаясь на штаны. Пару глотков кофе и схваченный на автомате жетон, прежде чем он накидывает служебную куртку и оставляет не успевшую прогреться квартиру до вечера. Время теряется ещё в ожидании автобуса, потому что машина только через несколько дней должна была вернуться к хозяину. Не уложившись в отведённые Хёку десять минут, он прямиком идёт в кабинет, ловя на себя сочувствующий взгляд убегающего Чонджуна. День ещё полноценно не настал, а Хёкджэ уже успел проспать, послушать тираду начальника и получить поучительный штраф «чтобы больше такого не было». Естественно не будет! Вся зарплата сейчас прямой дорогой ушла в… Пройдя по небольшому офису от кабинета шефа к своему столу, мужчина кинул куртку на спинку стула и рухнул на него, откатившись на нём к полукруглому столу. Полупрозрачная перегородка прятала его от лишних сейчас глаз, поэтому он позволил себе слегка расслабиться и откинуться назад, поднимая глаза на потолок. По всему офису стоял раздражительный шум из голосов, постоянных звонков на телефоны и шуршания принтеров. Если от этого не отдыхать, можно с лёгкостью сойти с ума. — Ынхёк, - девушка, постучавшая ногтем по перегородке, а затем, зайдя за неё, мило улыбнулась, позвав по любимому ей прозвищу. — Шеф сильно ругался? — Соён…Моя пунктуальность сегодня подвела меня, а ты знаешь, как он не любит, когда кто-то опаздывает, - Хёк перевёл взгляд на девушку и стопку листов в её руках. — Что это? Не мне, надеюсь? — С точностью наоборот, - она выдохнула и положила бумаги на стол. — Сколько? — Не больше шести часов, - отчеканила Соён и, пожелав удачи, поскорее ушла на своё рабочее место. Иначе говоря, Хёка оставили в участке до вечера из-за того, что он опоздал (видимо о вчерашнем "дежурстве" шеф был ещё не в курсе), а в целях профилактики заставили ещё и разбираться с этой грудой листов. Сюда пихнули всё, что можно было: и различные статистики, и отчёты, и протоколы. Этим обычно занимаются другие парни, пока такие как Хёкджэ, отвечая на вызовы и катаясь по городу, отслеживают нарушителей. Сейчас даже это унылое занятие казалось ему веселее, чем бумажки. Можно было это передать на проверку компьютеру, но шеф заметил бы и загрузил бы проверять ещё стопку. Если отчёты давались отлично, и на их проверку ушло от силы несколько часов, то стоило мужчине подойти к работе с числами, как всё пошло наперекосяк. Собственные подсчёты в первый раз не сходились с данными цифрами, а второй раз и с тем и с другим. Когда же находилась одна ошибка и работа вроде бы начинала продвигаться мало-помалу вперёд, то разом появлялось что-то другое. Обычно подобное Хёку давалось легко, но не зря день начался хреново. Тем более боль в голове, которую удалось унять таблеткой, вновь начинала усиливаться. — Хёк, ты идёшь? Перекус полезен, – Соён остановилась у перегородки, с интересом заглядывая и отмечая для себя, что её Ынхёк серьёзно занят. Мужчина согласился на предложение обеденного перекуса в кафешке в компании товарищей по работе. Но, даже слушая рассказы смешных случаев из выездов, Хёк думал о том, чтобы поскорее закончить с кошмаром бухгалтера и провести остатки дня в отдыхе. Его могли вызвать в любой момент, но, параллельно поглядывая на экран прозрачного планшета с изображенной картой на ней и ожидания, когда появится красная точка на какой-либо из улиц, он также предпочитал просматривать хореографии любимых ему танцоров. Несмотря на шумную беседу, Хёкджэ заметил, что голова перестаёт болеть, а настроение заметно для других повышается. Бесконечное число часов спустя, мужчина откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Осталось совсем немного, но терпение иссякло. Собравшись через минуту, он, почти моментально закончив и отодвинув стопку в сторону, отъехал от неё на стуле к тонкому монитору. Проведя ладонью по столу, Хёк ждёт, пока на поверхности появятся темно-красные буквы лазерной клавиатуры, рядом с ними – пять точек поярче, расположенных под размер руки. Полицейский не успевает начать работу, как неожиданная неприятная покалывающая боль в ладони заставляет зажмурить глаза. Сфокусировавшись на ней, мужчина резко вскакивает с места и несётся через несколько перегородок к Соён. — Аптечка есть?! – выкрикивает он настолько громко и неожиданно, что девушка на минуту теряется, а только потом достаёт ящичек и судорожно протягивает его. — Зачем тебе? — Помоги, - Хёк протягивает левую руку и разжимает пальцы и Соён окончательно выпадает из реальности, белея, зеленея... Обеззараживающая жидкость, что льётся на руку обжигающим потоком, заставляет мужчину по рефлексу вздрагивать, а девушку – дёргаться от страха. Как, когда и каким образом он мог повредить её — не знал, но почти вдоль всей ладони был неглубокий порез. Хёк перебрал в голове все варианты, когда смог так порезаться, но ничего не подходило. Он просто взял и возник ниоткуда. Соён обработала порез слоем заживляющей мази, которая покрылась белой толстой корочкой, и ещё раз встревожено спросила в порядке ли Ынхёк. Ответив что-то нейтральное, он вернулся на место, не переставая разглядывать руку. Мужчина не стал мучить себя вопросами, на которые всё равно не получил бы ответы. Придерживая стопку порезанной рукой, полицейский прямиком направился в один из коридоров, ведущих вниз. Здесь обычно и тухнула вся бумажная волокита. Так странно, что в участке, где информация в основном хранилась на флешках, имелись подобные склады. Введя на сенсорной панели код, Хёк зашёл в открывшиеся двери. Пройдя несколько стеллажей по обе стороны от него с различными ящиками и коробками, он завернул вправо и кинул стопку на отведённую для них полочку. Вернувшись в офис и проследовав к кабинету, полицейский был готов ко всему, даже вымыть полы. Ли Хёкджэ можно было легко пустить в расход на любое дело, как и всех находящихся в офисе. Кажется, только детективами отводились целые отдельные кабинеты. Но разносторонняя работа привлекала гораздо больше, чем однотипность. Хёкджэ встретила пара довольных глаз, когда он вкратце объяснил, что со всем справился. Неужели под конец дня удача решила повернуться к нему своим наглым лицом?***
Из-за одного положения, в котором парень провёл всё дежурство, сейчас жутко болела вся спина. Он ещё как-то умудрился немного вздремнуть, сидя за столом. Держась за поясницу и выгибаясь назад, интерн старался прогнать усталость и неприятную боль, пока кофеварка занималась своим делом. — Сильно устал? – спросила Сумин, наблюдавшая за лёгкими покачиваниями из стороны в сторону своего напарника. — Немного, - зажав кнопку, Донхэ терпеливо подождал, пока чашка наполнится до краёв, чтобы отойти и сесть на мягкий диван, что был так кстати сейчас. — Будет время отдохнуть, - она начала говорить мягко, даже успокаивающе, но резко переменилась в лице и тоне, —…если снова не сломаешь что-нибудь. — Сумин, снова ты начинаешь, - парень глубоко вздохнул и опустил глаза на чёрную жидкость. — Который раз ты остаёшься на ночное дежурство за эту неделю? — Ну…первый, - слышится недовольный вздох и Хэ сдаётся: — Третий. — Сначала ты ломаешь дверь на склад, потом перестаёт работать автомат с едой, доходит до нашего общего компьютера. — Он сам, я даже не трогал его! - интерн начал оправдываться, но замолчал и уткнулся в свой кофе. — Постарайся хоть сегодня ничего не натворить, - девушка заботливо погладила тёмную макушку своего напарника и вышла из кафешки. Придерживая одной рукой поставленное на колено кофе, Донхэ долго и внимательно смотрит на другую ладонь. Порез с помощью специальной смеси почти зажил, но легче парню не стало. Мало поломанной вокруг него техники, так теперь и ножи стали на него кидаться! Техника ломалась сама, стоило только интерну к ней притронуться. А вот чем не угодил ножик, оставленный на краю стола и неожиданно полетевший вниз, парень не знал. Допив кофе, Донхэ ставит чашку на поднос у окошка и уходит. Пройдя по коридору и поздоровавшись со всеми, кого не видел, парень заходит в небольшой кабинет. Он, пройдя и сев в кресло, хватает со стола голограммные очки и надевает их. Перед глазами в стеклах начинают мелькать последние новости из жизни в стенах больницы и публичные переписки между работниками. Помахав рукой перед очками, Хэ дождался, пока с маленьких экранов пропадёт всё и переключил внимание на лежащий на столе планшет с тёмно-синим корпусом. Несколько имён, номера палат и краткие описания причин попадания в больницу уже были занесены руководителем. Сняв очки и оставив их на столе, интерн вооружился планшетом и стилусом. Поправив на халате бейджик, Донхэ решил начать со второго пациента, описание которого выглядело «полегче». Потерев пальцем разболевшийся висок, парень мысленно пожелал себе удачи и вышел из кабинета. Случай, который должен был оказаться легче, в итоге занимал у интерна уже второй час. Бабушка, которая и оказалась таинственной Чон Ванбао, сначала не могла толком объяснить, что же у неё болит и как, а потом зачем-то начала рассказывать о своих внуках, отчего Ли Донхэ проклял своё решение. Лучше бы он отправился к мистеру Джунсо, у которого описание казалось ещё мудренее, чем у бабушки. — Это очень, правда, очень интересно, но мне нужно знать, что у вас болит, - жалобно протянул темноволосый, поднимая опущенную до этого в колени голову. — Ах, точно, точно, - будто резко вспоминая что-то важное, бабушка думает с минуту, а затем раскрывает рот, заставляя Хэ с надеждой сжать стилус между пальцами, но Ванбао забывает об этом сразу же: — А ты когда-нибудь пробовал… Донхэ громко выдыхает и снова утыкается лбом в колени, согнувшись пополам. «Что за день-то такой?» - интерн чуть ли не всхлипывает, чтобы хоть как-то привлечь внимание к себе. Но даже если он, просидевший в одном неудобном положении почти час, не возбудил внимание пациентки, то о жалобном нытье и говорить нечего. Хэ остаётся искренне верить, что скоро эта пытка закончиться и он, наконец-то, начнёт работать. День медленно, но уверенно сокращался. До кабинета парень добрался лишь под вечер. Рабочий стол Донхэ стоял перед большим окном, за которым давно уже стемнело. Не отрываясь от планшета и папки, в которой он выводил назначения для пациента, темноволосый устало периодически потирал глаза. Сегодняшний день, хоть и начался отвратительно, закончился очень даже отлично. Заключалась радость только в одной фразе руководителя «Ты ничего не сломал сегодня, надо же», потому что это значило одно – Хэ сегодня спит в кровати своего дома. Закончив с последней папкой и отложив её в сторону, Донхэ поднял глаза и замер, приоткрыв рот. Сверху вниз, на землю, сыпался белый снег. Как сахарная пудра, очень маленькие белые крупинки покрывали землю, меняя её и придавая некое чувство волшебства. Интерн улыбнулся, наблюдая за снегом, хотя со второго этажа не было видно достаточно хорошо. Несмотря на то, какой снег противно холодный и мокрый, двадцатилетний парень его любил. Он только совсем недавно стал взрослей, где-то в душе ещё остались детские привычки, поэтому, как только Хэ покинул стены больницы, как только сменил образ невозмутимого врача на обычного человека, он не спеша пошёл домой, со всей искренней радостью наблюдая за падающим снегом. Парень оборачивался, чтобы посмотреть на оставленные следы, ловил иногда лицом снежинки и жуть как хотел, чтобы выпало столько снега, что можно было бы рухнуть в сугроб и громко рассмеяться. Добравшись до квартиры, Донхэ наскоро стянул с себя одежду, принял расслабляющий душ, в одиночестве и полной тишине поужинал и завалился на кровать, стоило только дойти до неё. Он так устал за несколько дней, что в сон провалился практически сразу. Хэ снились воспоминания из детства, связанные с зимой и привычкой лепить снеговиков и делать ангелочков на снегу. Позже воспоминания сменились непонятным и смешным сном, где его руководитель ходил в наряде собаки и на всех буквально гавкал из-за неправильно составленного отчёта. Но самым странным сном для Донхэ стал тот, где он смеялся, крепко зажатый в объятиях незнакомого мужчины, пока оба сидели на скамейке в парке. Незнакомец с любовью смотрел в глаза, улыбаясь и шепча что-то ласковое и нежное. Хэ с вызовом спросил, сможет ли он поцеловать его прямо здесь, на глазах у других, на что мужчина сощурился, думая над этой игрой, а затем притянул свою пару ближе к себе и впился в губы.