Когда жизнь становится путешествием, читай молитву, пока мы не обменяемся кольцами дыма.
Когда жизнь становится путешествием, ты никогда не знаешь, что случится в следующий момент. Пока все вокруг переживают одно и то же каждый гребаный день по кругу, совершенно не замечая мелких деталей в дневном небе, которые делают день особенным. Для них каждый день такой же, как и предыдущий. Крутясь, словно белка в колесе, они работали на износ ради того, чтобы дожить до следующего дня. Ты сможешь продержаться до рассвета... И что тогда? И тогда снова все сначала. Бесконечный круг, никто не живёт ради себя. Но не я. Судьба подкинула мне удивительную возможность, и я тут же схватился за неё последними силами, цепляясь, словно за последний кусок хлеба. Этот маленький шанс вытолкнул меня на поверхность, и теперь я птица свободного полёта. Путешествия... Что вы вообще о них знаете? Вы ездили пару раз в Италию? Ну, может быть, в Грецию? Вы никогда не будете видеть в путешествии то, что вижу я. Путешествия это не просто перемещение с одного места на другое. Этот процесс, который имеет свою атмосферу, и с правильным подходом может излечить душу от любой хандры. Спросите, скучаю ли я по дому? У меня нет дома. Дом там, где я. Может и родился я в Чикаго, но это никогда для меня ничего не значило. Конечно, я всегда буду возвращаться туда, я не могу просто так выкинуть это из своей истории, но есть города более значимые для меня. Моя основная жизнь, большая её часть, она никогда не проходила в Чикаго. Первая привязанность, первая близость, первый поцелуй, первая любовь... Эти вещи такие запоминающиеся в нашей жизни. Я никогда не делал этого в Чикаго. Курортные романы — что-то вроде моего хобби. Садясь в такси, я рассматриваю окрестности. Нью-Йорк — город бесконечных возможностей. И что я забыл в этом непрерывном потоке жизни, где все кипит и бежит? В некоторых городах создаётся ощущение, будто время остановилось. Нью-Йорк точно не один из них. Сколько бы раз я сюда не приезжал, я никогда не успевал за здешним ритмом. Люди кругом куда-то торопились и спешили, не поднимая взгляда на прекрасное синее небо, сияющее в лучах летнего солнца. Жизнь проходила мимо них, они тратили её на бесполезные дела. Машина остановилась на светофоре, и мой взгляд невзначай зацепился за человека, пожалуй, единственного в этом городе, который никуда не торопился. Он сидел на лавочке перед лавкой с мороженым и наслаждался банановыми шариками в рожке. — Я выйду здесь, - торопясь, я достаю двадцать долларов из заднего кармана и выхожу из машины, забирая чемодан. Меня совершенно не волнует, что приходится переходить все шоссе, я быстро перебираю ногами и уже через пару секунд оказываюсь на тротуаре. С чемоданом в руке, я медленно подхожу к незнакомцу, присаживаясь рядом с ним на лавочке. Теперь у меня есть время рассмотреть его. Чёрные длинные волосы, уложенные как-то по-своему, подводка вокруг глаз. Какой-то зашуганный, одетый в потрепаные синие джинсы, старые кроссовки и теплую толстовку. Несмотря на жару в 30°, он был в толстовке. Это было удивительно и заставляло задуматься, почему. Меня поражало то, что его руки испачканы в чем-то синем, то ли краска, то ли ещё что-то. Он спокойно ел мороженое, как-то отреченно смотря в небо, и я не мог понять, что не так. Парень не выделялся особо из толпы, если смотреть чужими глазами. В моих же я сразу выделил его от остальной массы. Было в нем что-то особенное. — Добрый день, - говорю я, вздыхая. Он поворачивает удивленный взгляд, но тут же тень улыбки проскакивает на его лице. — Добрый. — Замечательная погода, не так ли? - я пытаюсь завязать разговор. Что-то в его глазах меняется, его взгляд, его настроение... Мгновенно полу улыбка слазит с его лица, и парень, бросив мороженое на асфальт, срывается с места и убегает. Я сижу, наблюдая ему вслед, полностью шокированный, не могу понять, что происходит. Но я не стал за ним гнаться. До ближайшей гостиницы я дошёл пешком, и весь путь мои мысли не покидает этот парень. Почему он был в толстовке? В чем были испачканы его руки? И почему, чёрт возьми, он убежал? Он выглядел грустным и счастливым, и я не сразу понял, что с ним произошло. Такой хрупкий и зашуганный на вид, он вызывал жалость и интерес, который разгорался во мне с каждой секундой.***
Сидя на балконе, я каждую секунду думал только о том парне. Мне была интересна его жизнь. Она действительно не казалась такой скучной, как у остальных. Однажды я увидел его. Часы пробили уже давно за полночь, как вдруг в конце улицы показалась тёмная фигура. Он бежал, и этот бег я запомню навсегда. Привстаю с кресла и с интересом наблюдаю за его действиями. Из-за угла показались ещё две какие-то фигуры, которые направляются прямо за ним, и я понимаю, что настроены они не дружелюбно. Рассчитывая время, я бросаюсь прочь из номера, слегка спотыкаюсь и продолжаю надевать тапочки на ходу, а развязавшийся пояс от халата развивается за мной, цепляясь за все возможное. Однако мне удаётся прибыть вниз во время, и я открыл дверь. Парень подбегает к гостинице и собирается завернуть прочь, но я окликиваю его. Тот сперва пугается, но когда я показываю ему, что хочу помочь, ему ничего не остаётся делать, как забежать внутрь. Плотно закрыв двери за собой, я слышу громкие быстрые шаги, промелькнувшие мимо и стремительно удалившиеся. Парень выдыхает и, опираясь на колени, пытается отдышаться, пока я рассматриваю его вновь. С удивлением замечаю, что одет он в ту же самую одежду: те же синие джинсы, та же толстовка с каким-то непонятным знаком, и такие же старые кроссовки. Я подхожу и кладу руку ему на плечо. Он вздрагивает. — Парень, ты в порядке? - интересуюсь я, и он выпрямляется, изучая меня взглядом. Он явно меня узнал. — Ты меня слышишь? — Д-да, - неуверенно произносит он, отводя взгляд в пол, и я невольно опускаю свой. — Твои руки... - замечаю я в темноте, сгибая одну его руку и рассматривая ладони. — Они синие... Он тут же вырывает свою руку, прижимая к груди, и смотрит на меня, как на врага. Не успеваю я ничего сказать, как он открывает двери и сново пускается в бега. Мальчик, который убегает. Я оборачиваюсь и обнаруживаю, что здесь никого нет. Иду к аппарату с кофе и покупаю крепкий американо, просовывая купюру в автомат. Сажусь на диванчики и смотрю туда, где только что скрылась тёмная фигура. Теперь я точно не смогу уснуть.***
И постоянно он убегает. При случайной встрече на улице, завидев меня в толпе, он разворачивается и, не боясь странных взглядов в его сторону, пускается прочь. Каждый раз, когда я спасаю его у гостиницы, он не говорит мне ни слова. Нет, мне не нужно его "спасибо", мне нужна взаимность. Взаимный интерес. Я могу поведать ему о любой стране, любом городе, который он только назовет. В обмен я лишь хочу, чтобы он рассказал свою историю. Но я сказать ничего не успеваю, как он убегает. И я никогда не мог понять, что я делаю не так. Почему, чёрт возьми, он постоянно убегает? Я ведь не делаю ему зла. И мне никогда не приходило в голову, что, может, стоит просто побежать за ним?... Словно по расписанию, я выхожу на балкон в три часа ночи, и его тёмная фигура показывается в конце улицы. На этот раз я уверен, мне удастся разгадать его тайны. Пускаясь вниз, я открываю для него двери, совсем незаметно. Он уже тоже привык к этому, поэтому, не задумываясь, забегает внутрь. Мы ждём, пока шаги отдаляться на безопасное расстояние, и я даю ему убежать. Но я не предупреждаю, и пускаюсь за ним. Когда тот заворачивает за угол, он понимает, что я все ещё рядом. Останавливаясь, он оборачивается и молча смотрит на меня. — Ну, чего ты ждешь?! - кричу я. — Я не сделаю тебе больно! Я лишь хочу узнать тебя! Парень ещё некоторое время изучает меня взглядом, а затем открывает подъезд и быстро убегает по лестнице вверх. Я срываюсь с места за ним, но не успеваю, так как двери закрылись. Издав отчаянный крик, я пытаюсь открыть эту чёртову дверь, но ничего не выходит. Я не знаю кода, но раз уж я задумал, то я сделаю дело до конца. Тут же оглядываюсь вокруг в поиске чего-то ещё, каких-то запасных планов, которых у меня никогда не было. Не медля ни секунды, я забираюсь по трубе на второй этаж в окно подъезда. Спрыгнув с подоконника, пытаюсь понять, куда он убежал. Начинаю подыматься вверх по лестнице, переступая через одну ступеньку, пытаясь найти хоть какой-то намёк на его присутствие. Прохожу последний этаж и замечаю синий отпечаток ладони на дверной ручке. Улыбнувшись, я понимаю, что нашёл след. Подхожу и, выдыхая, дергаю за ручку. Удивительно, но дверь открыта. Вхожу, и сразу же в нос бросается резкий запах краски и ещё чего-то, что я пока не мог разобрать. В квартире накуренно, и от этого везде витает белый дым, не успевший рассеяться. Аккуратно ступаю по грязному полу, проходя все дальше, заглядывая в комнаты. Везде разбросаны вещи, пыль и грязь, мебель запечатана белой клеёнкой. Запах становится все сильнее, и теперь я могу чувствовать еле уловимый привкус ментола в этом дыму. Захожу в одну из комнат, она оказывается пустой. Замечаю множество мольбертов, стоящих здесь, и огромные картины, исписанные голубой краской. Они висят на стенах, стоят на полу, лежат в стопках. Их невиданное множество, в глазах искры от такого количества синего, ярко синего цвета. Я понимаю, чем были испачканы его руки. Подхожу к последней двери и медленно поворачиваю ручку, входя внутрь. Пустое, совершенно пустое помещение, без единой мебели. Ободранные потолки и стены в этом свете казались жуткими, и самое пугающая была стоящая на подоконнике в полный рост тёмная фигура. От неё идут огромные клубы дыма, и я замечаю, как он шагнул вперёд в открытое окно. Кидаюсь через всю комнату, хватая его за бедра и стягивая с подоконника с диким воплем. Парень падает на пол, шипя от боли и кашляя от того, что слишком много вдохнул. — Ты с ума сошёл?! - продолжаю я злиться на него. Хотя, даже не так. Я не злюсь. Я лишь беспокоюсь. Я толком никогда с ним не разговаривал, но успел привязаться. Парень спокойно смотрит на меня и садится в углу, делая очередную затяжку, прикрыв глаза. Я замечаю пятно на рукаве его толстовки, и отсюда не могу разобрать его цвет. Припадаю перед ним на колени и резко поднимаю рукав. Изрезанная острым лезвием дрожащая рука расслабляется, и сигарета выпадает на пол, пока я стою и пытаюсь понять. — Что это?! - кричу я так громко, словно для него это имеет значение. Его глаза становятся мокрые от слёз, когда он смотрит на свою руку и переводит взгляд на меня. — Я хотел, как л-лучше... - шепчет он, и лицо его искажается болью. Я понимаю, что мне не стоило на него кричать и, потянув за руку, прижимаю к себе, крепко заключив в объятия. Он даёт волю чувствам, рыдая у меня на плече, пока я медленно поглаживаю его спину. Каждый раз, когда его хрупкое тело вздрагивает, это отдаётся острой душевной болью, разрывая моё сердце на множество мелких осколков. Я отстраняюсь и медленно расстегиваю его толстовку, кладя её рядом. Я рассматриваю его бледную до ужаса кожу, покрытую фиолетовыми кровоточащими ранами. Прохожусь кончиками пальцев по его руке и нахожу следы от укола. — На чем ты сидишь? - дрожащим голосом интересуюсь я, заглядывая ему в глаза. — Героин... — Это из-за этого те парни гонялись за тобой? Он кивает, и я поджимаю губы, надевая его толстовку обратно. — А картины? - спрашиваю снова. — Я их продаю... Но люд-дям перест-тали нравит-ться синие цвет-та, - запинаясь от слез, отвечает он. — Тебе нужны деньги, - понимаю я вслух, горько отводя взгляд. А затем поднимаю его за локти и веду к выходу. — Пойдём, ты не должен оставаться здесь. — Но... Но карт-тины! - беспокоится парень, но я тут же отвожу его подальше от той комнаты, выводя из квартиры. Он не сопротивляется, на этот раз нет. Он понимает, что мне ничего не нужно. Точнее, не совсем так. Если прежде мне нужна была только его история, то теперь мне нужен он. — Как твоё имя? - интересуюсь я, ковыляя по пустой улице. За горизонтом показывается еле заметный огненный шар, окрашивающий небо в нежно розовые тона, давая понять, что начинается новый день. И он будет совсем другим. — Пит, - отвечает тот. — Я Патрик, - представляюсь и завожу его в гостиницу. — Сколько тебе? — Двадцать семь. Поднявшись на свой этаж, открываю номер ключом и завожу туда парня. Он проходит и садится на кровать, а я приготавливаю все для того, чтобы этот бедняга помылся. Касаюсь его рук снова и ощущаю дрожь. — Видимо, ты сам не справишься. Что ж, пойдём, - говорю и веду его в ванную комнату. Медленно расстегиваю его толстовку и кидаю на пол. Пит наблюдает за моими руками, избегая взгляда в глаза, в то время как я любуюсь ими. Аккуратно снимаю с его ног кроссовки и перехожу к синим джинсам. Он остаётся в одних боксерах, и я, еле касаясь его тела, задевая лишь кончиками пальцев, стягиваю их с парня. Тот сразу же отворачивается, стесняясь. То, как дрожит его тело, то ли от холода, то ли от ломки, заставляет меня печально вздохнуть. Он заходит в душ и я включаю воду, сразу же направляя поток горячей воды на парня. Синяя краска слишком долго была на его руках, и простой водой не хотела отмываться. Мне приходится потереть их мочалкой с гелем, чтобы увидеть чистые его ладони. Его голову я тоже мою своим шампунем, а заодно и смываю грязь с лица. Одежду его я закинул в корзину с грязной одеждой, дал свою футболку и чистое бельё. Парень молча выполнял все, что я ему говорил. Одеться сам он тоже не мог, его руки слишком дрожали. Тогда я ему помог, надев на ноги ещё и носки, на всякий случай, если ему станет холодно. Надеваю футболку и смотрю в его глаза. Наши взгляды совершенно случайно сталкиваются. Я уверен, он не планировал этого, но когда это случилось, он уже не смел отводить взгляд. Я сажусь ближе, аккуратно проводя тыльной стороной ладони по его гладкой коже на щеке. Его ресницы вздрагивают, и я сокращаю расстояние, аккуратно касаясь его губ своими, накрывая в нежном поцелуе. Он отвечает так неумело и странно, будто вовсе не знает, что такое существует. Я улыбаюсь и отстраняюсь, продолжая смотреть в его глаза, в которых виднелась лишь вселенская грусть. "Я надеюсь, ты доживешь до двадцати восьми..." - проносится у меня в голове и занимает большую часть моих мыслей.***
Я вернулся в Нью-Йорк спустя десять лет, пока успел объездить весь земной шар. Я повсюду искал Пита, в каждом прохожем стремился увидеть знакомые, до боли знакомые, черты. Но его нигде не было. Я приходил на квартиру, но не увидел ни картин, ни красок, ни хозяина. Я спрашивал соседей, но его никто не помнил. Парня будто бы никогда не существовало, будто бы его жизнь — какой-то призрак, который виден лишь мне. Какая-то девушка сообщила мне, что он умер десять лет назад, и моё сердце болезненно сжалось. Я поинтересовался, где его похоронили, и в тот же день поехал на кладбище. На его могиле не было богатых расписанных плит, я уверен, что даже на церемонию никто не пришёл. Лишь деревянный крест с высеченным именем и годами жизни. 1979—2005 Он умер в том же году, в котором я покинул его. Это была моя вина, мне не стоило его отпускать. Припадаю на колени перед его могилой и шепчу какие-то речи в извинении, хотя и понимаю, что они уже никому не помогут. Я надеюсь, ты доживешь до двадцати восьми... Но ты не дожил. И это моя вина. Мне следовало остаться с тобой. Я должен был заметить, как я нужен тебе. Пока ты рисовал в ярко синих тонах, я не смог разглядеть, что твой мир в черно-белых. Наверное, я никогда не смогу отмыть эту кровь со своих рук. Ты растекался, как глубокие краски восходящего солнца. Ты разливался через край, как переполненная раковина. На тебе не было ни одного живого места, но ты — шедевр. И я разрываю твои ярко синие мечты, и только сейчас вижу твой мир. Такой же чёрный и мёртвый, как твоя душа. И теперь я буду просыпаться каждое утро без тебя, но только с тобой в голове. Ты — моя животная боль до конца веков. Путешествия это не просто перемещение с одного места на другое. Этот процесс, который имеет свою атмосферу, и с правильным подходом может излечить душу от любой хандры. Но всегда бывают исключения. Моим исключением стал ты.