Лучше "Авиценны"

У всех живых существ есть запас прочности. И Великие маги не исключение. Вероятно, даже вампиры, хотя и не являются живыми в привычном понимании такого состояния, все же могут уставать. Но думать об этом сейчас Завулон не собирался. Он вообще плохо соображал, мечтая лишь об одном — о теплой постели. Инквизиция обнаружила один из схронов Мерлина, в котором Величайший в истории Иных маг держал созданные им артефакты. Для испытания новых «сокровищ» требовались Высшие маги, которым хранители Равновесия и Великого Договора посулили множество благ за оказание помощи. Завулон, который просто не мог отказаться от участия в подобном эпохальном событии, да еще и заполучить при этом редкие артефакты в собственность, с энтузиазмом, отлично скрытым за легким пренебрежением, с головой ушел в работу. Да и как иначе, коль скоро сам Пресветлый Гесер не преминул поучаствовать. Поди знай, что Борис поимеет от подобного альянса с Инквизицией! Только вот и цена оказалась немалая: силы на испытания уходило столько, что от усталости замирало дыхание и мутилось сознание. Не было ее и на создание портала, поэтому Завулон, находясь на грани сна и яви, полулежал в своем служебном автомобиле, умело управляемом Шагроном. Конечно, держать водителем боевого мага третьего уровня — вычурное барство, но кто посмеет об этом заикнуться Всетемнейшему? Завулон неслышно вздохнул. Есть хотелось почти так же, как и спать. Надеяться, что Городецкий приготовит ужин, явно не стоит, ибо кулинарные таланты любовника ограничивались слипшимися в неаппетитный ком магазинными пельменями, да приготовлением чая и растворимого кофе. Правда, иногда он баловал Завулона и заварным кофе, но то была заслуга суперсовременной, почти говорящей кофемашины. Артур часто задумывался, как же Антон умудрился выжить, питаясь подобной гадостью прежде, до начала совместной жизни с главой Дневного Дозора. Не иначе как сущность Иного, да забота бывшей жены сохранили Городецкого для Артура. Ему, казалось, было наплевать, что за пища попадает в рот, лишь бы притупляла чувство голода. Он не стал гурманом и эстетом, даже прожив с Завулоном больше двадцати лет, и по-прежнему выглядел как симпатичный студент-ботаник. Правда, влияние Артура все же прослеживалось, хотя никто не догадывался, что в психологическом воздействии на вкусы Светлого он достиг максимума: Антон не отказался от джинсов, но зато это были модели самые стильные и дорогие, какие только удалось найти и ненавязчиво подсунуть любовнику. Убогие свитера и жуткие дешевые рубашки сменились более приятными для глаз джемперами, пуловерами и свитерами известных марок, созданными подчеркнуть внешнюю привлекательность, а не замуровать ее в бесформенных саркофагах китайского ширпотреба, столь милого сердцу Антона. Но футболки, майки и то, что Городецкий называл «рабочей одеждой», остались прежними, и Артур, хотя и морщился брезгливо, но пошел на компромисс. Да, он любил костюмы, и втайне лелеял мечту увидеть в таком своего Светлого, но мысль, что Антон не теряет своей индивидуальности даже при совсем не слабом и упорном давлении Завулона, приятно грела душу, вызывая довольную улыбку. Студент приличного и дорогого ВУЗа вполне устраивал Артура. Гесер на время работы с Инквизицией передал управление Ночным Дозором Антону, что нисколько не обманывало главу конкурирующей организации. Борис не был идиотом, и прекрасно понимал, что, при столь интенсивном сотрудничестве с серыми балахонами Завулон вряд ли сможет провернуть что-то с точки зрения Светлых сомнительное, а даже если и сможет, то не захочет подставлять любовника, которому в данном случае придется расхлебывать последствия. Они с Антоном обговаривали этот момент: их личная жизнь не должна влиять на рабочие отношения, да и Артур при планировании своих операций вовсе не собирался постоянно оглядываться на то, что его партнер — Светлый дозорный. Но Пресветлый проныра все равно принимал в расчет отношения своего подчиненного с главой Дневного Дозора, умело пользуясь благами, хотя и весьма эфемерными, по мнению самого Завулона. Они с Антоном думали, что их союз вызовет у Гесера взрыв негодования, но практически безболезненное принятие Борисом этого факта напрягло Завулона гораздо больше, чем ожидаемый скандал. Он знал Пресветлого не одну сотню лет и не испытывал иллюзий на его счет. Вероятно, Городецкий все еще пропадал на работе, а значит, Завулону придется провести этот вечер, а возможно, и ночь, в одиночестве. Мимолетная тень легла на его лицо, хотя Артур понимал, что сил на общение с Антоном у него все равно нет, и, скорее всего, он отключится, едва голова коснется подушки. Автомобиль с мягким убаюкивающим урчанием остановился во дворе дома, заставляя вынырнуть из приятной полудремы. Завулон открыл глаза и, тяжело вздохнув, выбрался из машины. Поднимаясь по ступенькам, он с удивлением почувствовал, что Антон дома. Едва он подошел к дверям, как они открылись и на пороге показался улыбающийся Городецкий. — Привет. Заходи, — негромко произнес он. — Не ожидал застать тебя дома в такое время. Завулон, тяжело ступая, зашел в квартиру и сразу почувствовал, как широкие ладони легли ему на плечи. Удивленно вздернув бровь, он повернулся к Антону. — Давай помогу, — улыбаясь сказал Городецкий. Завулон замер, глядя, как Антон, ловко расстегнув пуговицы на его дорогом пальто, помог снять его и аккуратно повесил в шкаф. — Выглядишь отвратительно, — с сочувствием добавил Светлый. — Я устал. Очень. Искренне надеюсь, что Кармадон не поскупится. В противном случае даже не знаю, будет ли от этих усилий хоть какой-то толк, — пробурчал Артур. — У меня нет сил даже на Авиценну. Городецкий подошел к Завулону и, наклонившись к его уху, прошептал: — У меня есть идея получше. Зачем пользоваться магией, когда есть вполне человеческие способы расслабиться и набраться сил? Несмотря на крайнюю степень усталости, от вкрадчивого шепота по коже поползли мурашки. — Вот как? Например? — слегка улыбнулся Артур, нежно касаясь пальцами светлых волос любовника. Мысль о сексе не вызывала сейчас обычного воодушевления, но Завулон рассчитывал на смекалку Городецкого, который даже спустя столько лет не переставал его удивлять. — Идем, — коротко произнес Антон, беря Артура за руку. Он повел его в спальню и усадил на кровать. Первоначальная уверенность, что Антон придумает что-то более оригинальное, чем секс, на который сейчас просто не было сил, начала тускнеть. — Антоша, я правда очень устал… — начал было Артур, но любовник коснулся пальцем его губ, не давая продолжить. — Тихо. Я и не собирался требовать от тебя исполнения супружеского долга. По крайней мере не сейчас, — ухмыльнувшись уточнил Городецкий, снимая с Завулона пиджак и расстегивая рубашку. Артур решил не спорить и просто закрыл глаза, наслаждаясь уверенными и такими родными прикосновениями. Мысли вяло шевелились в голове, и он решил довериться Антону. Городецкий снял с него рубашку, брюки и носки, оставив лишь нижнее белье. Краем сознания Завулон все же отметил, как аккуратно сложил его вещи Антон, который всегда вокруг себя оставлял хаос и не слишком церемонился с собственной одеждой, что часто раздражало педантичную натуру Артура. От подобной заботы в груди разлилось приятное тепло. Вот сейчас он распластается на мягкой кровати и сможет… Антон взял Завулона за руку и слегка потянул. — Вставай, — сказал он. Завулон, было решивший, что сейчас свернётся уютным калачиком в мягкой постели и мыслями уже пребывающий в стране снов, издал раздраженный рык и выдернул руку, намереваясь растянуться на матрасе и не двинуться до тех пор, пока голод или стихийное бедствие не разбудят его. — Артур, я приготовил ванну. Идем, тебе понравится. От спокойного голоса Антона, уговаривающего его, словно капризного ребенка, Завулон поморщился. Но сил на спор не было, поэтому, в который раз тяжело вздохнув, он заставил себя принять вертикальное положение и поплелся за Антоном в ванную. Зайдя внутрь, он удивленно осмотрелся. На всех поверхностях стояли зажженные свечи, источающие приятный аромат. Они были единственным источником света, бросая мягкие блики на наполненную водой ванну, на поверхности которой плавали лепестки роз. Подобные романтические жесты не были присущи Антону, поэтому Завулон, оглядев этот созданный оазис покоя, удивленно замер. — Лепестки? Серьезно? Антоша, я чувствую себя девственницей, которую готовят к первой брачной ночи, — засмеялся Завулон. — Это не для красоты, Артур. Я взял их у одной из наших целительниц, и прежде чем ты поднимешь панику по поводу диверсии, которой на самом деле нет, я тебя успокою: они заряжены магией для расслабления и снятия усталости. Я просил для себя, ни словом не упомянув о твоей персоне. — Ну разумеется, ваши светлые ведьмы не в курсе, с кем ты живешь, — язвительно вставил Артур, по-прежнему подозрительно сканируя взглядом лепестки. — Надеюсь, целительница, которая дала тебе это, не твоя бывшая жена? Ибо тогда я уверен, что тебе, может, эта милая вещица и не причинит вреда, а вот я вполне могу пойти какими-нибудь пятнами или язвами, или так расслабиться, что стану импотентом, или… — Завулон, — тяжело вздохнул Антон, прерывая поток красноречия любовника. — Я взял их у Нади, так что успокойся уже и забирайся в воду. Имя дочери Антона немного успокоило Артура. Девочка, хотя и не сразу, приняла его, но он был уверен, что она не подсунет ему какую-нибудь отраву. — А она сама их заряжала или, может… — вдруг пришло в голову Артуру, но услышал, как потерявший терпение Антон рявкнул: — Завулон! Прекрати уже причитать и садись в чертову ванну! Городецкий, настроенный на шикарный романтический вечер, уже успел пожалеть о своем порыве. Завулон попросту не умел расслабляться, а уж сделать ему какой-нибудь сюрприз казалось просто утопией. Антон надеялся, что хотя бы в полумертвом от усталости состоянии Артур будет покорным и расслабленным, но куда там! Размечтался. Однако, кажется, окрик подействовал, и Завулон молча стянул с себя трусы и осторожно погрузился в воду, не сумев сдержать восхищенного стона, едва теплая вода коснулась его напряженного тела. От этого звука раздражение схлынуло, вернув прежний — ласковый настрой и желание позаботиться о любовнике. Его cильный, несгибаемый характер вызывал восхищение, а таящаяся во внешне сухом и закрытом Завулоне бездна тепла, которую он направлял исключительно на Антона, порою скупо цедя, порою затапливая лаской, согревала и заставляла даже спустя столько лет что-то скручиваться в груди от мучительной ответной нежности. Он разделся и сел в ванную напротив партнера. Она была достаточно большой, чтобы вместить их обоих и не сковывать движений. — Пожалуй, твоя идея помыться не так уж плоха, — улыбнулся Завулон, не открывая глаз. Он оперся спиной о бортик и расслабленно положил руки на края ванны. — Принять ванну и помыться – это не одно и тоже, — рассмеялся Антон и, потянувшись к ноге Артура, положил ее на свое согнутое колено. Артур открыл один глаз и тут же громко вздохнул от удовольствия, когда пальцы Антона принялись мягко поглаживать его ступни. — О-ох… Антоша… Как прекрасно, — выдохнул Завулон, и Антон не остался равнодушным к этой реплике. Он ощутил, как внутри разливается возбуждение. Антон смазал руки гелем для душа, и пальцы легко заскользили по коже Артура. Большими пальцами он сжал нижнюю сторону стопы Артура. Круговыми движениями, чуть надавливая, он касался пятки, затем переместился к пальцам, уделяя особое внимание среднему. Наградой ему послужил еще один довольный стон Завулона. — О Мерлин! Антоша, сколько еще в тебе скрывается талантов? Мне много раз делали массаж ног, но даже китайские священнослужители, которых с детства обучали этому искусству, с тобой не сравнятся. Антон негромко рассмеялся. — Не сомневаюсь, что твой опыт в этом, да и во всем остальном, очень обширен, так что сочту себя польщенным. Он продолжил мягко массировать его стопу и нежную кожу между пальцами. Прикосновения любовника дарили чувство невероятного блаженства и расслабленности, при этом вода, обволакивающая тело, усиливала ощущения от каждого касания. Истома охватила все тело, и внутри зарождался маленький огонек желания. Пока Завулон блаженствовал, Антон закончил массаж, а потом придвинулся к нему вплотную, нежно и чувственно целуя в губы. — Повернись, я хочу сесть позади тебя. Завулон повиновался низкому голосу, в котором стала слышна легкая хрипотца, потому что понимал, что это означает, и огонек внутри стал немного ярче. Артур прижался спиной к груди Антона, ощущая бешеный стук сердца и возбуждение любовника. Городецкий наклонился к его уху и прошептал: — Сюрприз. Завулон хотел было спросить, о чем это он, но ему на голову, заливая глаза и попадая в рот, хлынул поток воды, и Артур, возмущенно отфыркиваясь, рявкнул: — Ты что творишь?! Антон сжал его ногами, не давая пошевелиться, и весело рассмеялся. — Спокойно, я просто хотел намочить тебе волосы. Не дергайся. Дабы закрепить эффект, Светлый провел скользкой от геля рукой по груди Артура, дразня, коснулся сосков, легко пощипывая их. Завулон втянул в себя воздух и негромко застонал, мгновенно расслабляясь и отдаваясь прикосновениям. Антон вылил на ладонь шампунь и мягкими массирующими движениями стал перебирать волосы Завулона. Раньше глава Дневного Дозора стригся под ёжик, но Антону нравилось запускать пальцы в волосы любовника, и Завулон позволил слегка вьющимся локонам свободно падать на лоб. Хотя прическа его все равно была далека от того, чтобы казаться фривольной. Городецкий кончиками пальцев втирал шампунь, двигаясь ото лба к затылку. Внутри поднялась новая волна наслаждения, Артур хрипло задышал, ему казалось, что в его теле не осталось больше ни одной косточки. Антон ополоснул его волосы, а затем мягко потянул за них, захватывая пальцами небольшие пряди, скользя от корней к кончикам. — Антоша… Светлый наклонил голову и слегка прикусил шею любовника. — Я же говорил, что есть способы гораздо более приятные и эффективные, чем Авиценна, — проговорил он. Артур рассмеялся. В голове царил туман, мысли путались. Говорить не хотелось, он желал просто наслаждаться любящими прикосновениями Антона. Городецкий намылил Артура, а затем немного спустил воду из ванной и потянулся за душем. — А теперь переходим к главной части. Он включил душ. Горячие, но не обжигающие, острые капли тонкими иголочками словно рассекали кожу, усиливая возбуждение. Усталость растворялась в воде. Антон переместился, устроившись между ног Артура, и встал на колени. Слегка остудив воду, он направил поток мелких струек на грудь Завулона, ошеломленно всхлипнувшего: его тело горело от желания, став невероятно чувствительным. — Антон, Антоша… — Тише. Короткое слово-выдох легло на кожу, проникая сквозь нее, рождая истому и оседая тяжестью внизу живота. Он смотрел на любовника, глаза которого блестели, затуманенные желанием. Пар, поднимавшийся от воды, окутывал тело, стекая прозрачными каплями, а жаркий взгляд впитывался плотью, заставляя ее пылать. Антон сделал воду теплее и направил душ на живот Артура. Скользя, будто поглаживая, струей по коже Завулона, он обрушил на него такое невероятно насыщенное ощущение восторга, что Артур едва не кончил. Казалось, он был везде, касался всюду, и Темный едва мог дышать, хватая ртом воздух. Ему хотелось прижать Антона к себе, и он дернулся, но Светлый только улыбнулся и отодвинулся, сверкнув глазами. — Нет. Еще нет. Рука опустилась ниже, и напор ударил между ног. Возбуждение стало почти нестерпимым. Антон экспериментировал с режимами душа: дольше, ближе, сверху, снизу, круговые движения… Завулон больше не мог терпеть эту сладкую муку. Он притянул к себе Светлого, горячо целуя в губы, покусывая их, касаясь своим языком языка Антона. Он был нетерпелив, страстно желая партнера : Городецкий своими манипуляциями почти толкнул его за край. Было удивительно, потрясающе, невыносимо сладко. Завулон усадил любовника на колени. Антон вынырнул из водоворота поцелуя, хватая ртом воздух. Он откинул голову, открывая шею, и Артур покрыл ее поцелуями. Вода плескалась, добавляя расплывчатым движениям неестественной плавности, и это сводило с ума. Антон просунул руку между их сплетенными телами и направил член Артура в себя, насаживаясь на него. Завулон громко застонал от нестерпимого жара и тесноты. Возбуждение накатывало горячими волнами, пропитывая желанием воздух, отчего казалось, будто он загустел вокруг них. Городецкий двигался все быстрее, дрожь сотрясала тела, неистово приближая их к кульминации, заставляя полностью отдаваться партнеру, смешивая, сплавляя в единое целое. Завулон лихорадочно водил ладонями по телу любовника, и Антон сквозь полуприкрытые глаза видел, как несколько лепестков прилипло плечу и руке Артура. Красный лепесток – последнее, что зафиксировал затуманенный страстью мозг Антона, прежде чем оргазм накрыл его мощной лавиной. Он сжался, и увлек Завулона за собой. Когда дыхание немного выровнялось, Завулон негромко засмеялся, уткнувшись в шею Антону. — Что? — Когда-то процесс омовения включал в себя присутствие жриц любви, которые купали своего господина, в то же время занимаясь с ним сексом. Такие сексуальные игры всегда были верхом наслаждения для любого мужчины. Ты, Антоша, почти перенес меня во времени. — Для твоего же собственного блага, мой господин, я не буду интересоваться, сколько жриц любви прошли через деревянное корыто, в котором тебя намывали в среденевековье, — с преувеличенным возмущением сказал Антон, затем, рассмеялся и, целуя Артура, прошептал: — С легким паром.