Good night, sweet princess

*** Прикрыв глаза, я внутренне повторил про себя несколько простых слов, после чего сделал шаг вперед. -Жители Новы! — я обратился к собравшимся внизу толпам с высокой трибуны на помосте, подмечая разбитые по различным путям отхода и появления неожиданных гостей стражников. В отличии от предпраздничной атмосферы расслабленной коррупционности, что пронизывала доблестных служителей порядка, потрясавших благородными пивными мамонами — в этот раз резко похудевшие и осунушиеся, небритые вояки изо всех сил сжимали давно не использовавшееся по назначению оружие в руках, четко выделяя взглядом потенциальных смутьянов, провокаторов, убийц и преступников, — Остановитесь! Что вы делаете?! -Народ королевства! — патетично воззвал я к людям внизу, — Что происходит с вами?! Мне казалось, что целью этого страшного поступка была моя смерть, но то, что случилось после стало для меня ударом куда сильнее любой стрелы! Народ Столицы и приезжие, жители Новы — неужели вы не понимаете?! Этот удар — это попытка разобщить вас, стравить вас между собой — и вы готовы радостно рвать друг друга стоит только дать вам повод?! Как видит Леди вас, народ Новы?! Как видят вас ваши предки?! Как видят вас ваши дети?! Неужели вы действительно так легко подались греху и принялись рвать плоть друг друга, стоило только врагу нанести один удар?! Это безумие — безумие, которое погубит всех нас, если подчиниться ему! Неужели вы готовы склонить голову перед врагом, мои верноподданые, стоит ему только сделать всего одну попытку убить вашу наследную королеву? Народ Новы под моими очами, медленно обводивших взглядом и пристально вглядывавшимися в глаза отдельно стоящих людей, потихоньку замолкал, буквально физически опуская голову, как провинившийся ребенок перед строгим взрослым, перед родителем, ругающим за порванную рубаху. Впрочем, сколь бы не выглядело подобное со стороны стороннего наблюдателя значительно, или как бы не казалось остальным, что толпа внимательно слушала каждое мое слово, фактически, подавив многочисленные свои перебранки, я все же рефлекторно потянулся к стоящей рядом Мелиссе, вздохнув с облегчением от потеплевшего камня. -Но я понимаю, народ Новы, — я настолько правдоподобно, что для любого, кто смог бы оценить со сторонней точки зрения эту сцену, это показалось бы противоестественным, свесил голову, приглушил тон, на самом деле всего лишь снизив тон, а не уменьшил громкость, чтобы не дать задним рядам потерять смысл моих слов, — Как долго вы страдали от гнета? Как долго вы влачили свое существование? Как долго вы страдали там, где должны были процветать?! За что меня любить вам, мои верноподданные?! Я патетично заломил руки, взывая к чувствам черни под ногами. -Но я обещаю, мой народ! — я вскинул руки в подражании Христу, — Я дам вам, за что любить меня, мой народ! Я дам вам возможность процветать! Я дам вам волю и дам вам свободу! На этом месте народ уже начал одобрительно роптать, так что мне пришлось поднять голос. -Но мой народ! — я воскликнул еще раз, — Не в моих силах даровать вам все! Сейчас, когда враг столь силен, что может добраться до святая святых — Столицы! Сейчас, когда он так злобен, что хочет всеми силами рассорить вас, рассорить нас и натравить друг на друга! Сейчас, когда его зловещая тень вздымается надо мной — и над всей Новой! Сейчас, когда и вы — те из вас, что поддались его влиянию и влились в безумие хаоса — служите его невольными помощниками! Как мне протянуть вам хлеб — если прежде человека народа его выхватит из рук плешивый пес Врага?! -Помогите мне, мои верноподданные! — почти жалобно протянул я, — Помогите мне помочь вам! Помогите мне освободить вас! Дайте возможность нам встать вновь вместе! Не дайте врагу рассорить нас, но встаньте со мной против него! Встаньте вместе со мной и дайте нам вместе прийти к свободе, процветанию, к единству! Я схватился руками за трибуну, ощутив, как зашаталась под ногами подставка под ноги для того, чтобы быть выше, но решил играть до конца и словно в порыве чувств двинулся вперед, словно пытаясь встать среди этой необразованной черни. -Сегодня настанет тот день, когда народ Новы начнет свое возвышение! — я решил, что пора было переходить к кульминационной части, — Сегодня народ Новы станет на путь единства! Сегодня я говорю вам, что богадельни позаботятся о сирых и убогих — но лишь тогда, когда согласятся они за это заботится о богадельнях! Сегодня я говорю вам, что те, кто поднимет свои руки на Королевской Фабрике в труде станет богат — но лишь тогда, когда поднимет он его со всей отдачей и с идеей на устах! Сегодня я говорю вам, что стража закроет вас щитом от врага — но лишь тогда, когда и вы дадите страже защитить вас! Сегодня я говорю вам, что враг силен — но мы это Нова, а Нову не победить ни одному врагу! На самой высокой ноте речи всего пара подставных людей воскликнули «Слава Элоди! Слава Нове!» и мгновенно, как от спички, брошенной в бензин скандирование пронеслось пожаром по толпе, превратившись в хор. Я чувствовал, как толпа, зараженная моей речью скандировала в мою славу. Как разум участников был подавлен моим словом — как тон и тембр голоса превратил их в безмозглую марионетку моей воли. Ненадолго — лишь схлынет мандраж и к ним опять вернется их разум, но в этот раз в них будет вбита Идея. Нужная мне идея. Даже когда схлынет эта волна безумного восхваления и готовности — моя воля все еще будет иметь над ними власть. Я улыбался, но перед моим взором проносились далекие ленты кинохроник. Один мужчина над всеми. Один мужчина вещающий о единстве нации. Толпы скандирующие славу его имени. Один мужчина имеющий власть над всей толпой под его ногами, мужчина, заронивший идею. Мужчина, что тоже держал власть и народ в своих руках. Я улыбнулся и обратился к своим ощущениям от управления толпой. Это было приятно. *** -Ваше Высочество, вы…- Мелисса замолчала, не зная, как высказать своей Госпоже о том, что испытала она — и что испытала чернь там, внизу. -Я знаю, Мелисса, — она улыбнулась, после чего Мелисса попыталась исправиться за неудачный комплимент. -Они готовы убивать в ваше имя, моя Госпожа! — Мелисса вскинула кулак в воздух, демонстрируя серьезность ее слов, — И я готова! Я готова всегда — по одному вашему слову я… -На час или около того, — прервала однако ее Госпожа. -В смысле? — не поняла Ее Высочество Мелл, — Они прониклись вашим духом до самого последнего бедняка! -Это эффект толпы, — ее госпожа, однако, лишь спокойно сделала шаг внутрь кареты, присев на место у окна, позволяя Мелл сесть напротив, — Интеллект толпы равен среднему интеллекту ее членов, поделенному на ее количество. Толпу легко зажечь, поскольку человек животное стайное — и легко направить в нужное русло, хотя и сложно управлять. Толпу легко убедить и дать цель — особенно, если предварительно озаботиться о некоторых отдельных ее представителях и ввести нужные контролирующие элементы. Но стоит толпе распасться — и эффект исчезнет, мандраж схлынет и человек останется один на один с собою. -Госпожа, вы говорите?! — для Мелиссы даже представить подобное было сложно, — Что они просто отбросят ваши слова?! Эта неблагодарная чернь, которой вы решили подарить не одно свое слово — а саму идею?! -Идеями можно забить головы, — лишь отмахнулась Госпожа, — А не желудки. Он проработает без перерывов сутки, уйдет на обед на вторые, а через неделю задаст себе вопрос, действительно ли так невероятны, правдивы и непоколебимы те идеи, что я дал ему сейчас? Через месяц он вернется обратно — и в этот раз он будет голоден, он будет готов, и он будет опытен — так что одних слов ему окажется мало. -К счастью, — неожиданно лицо Ее Высочества осветила улыбка, от которой все естество Мелиссы застыло. Эта улыбка была не выражением радости, ни чертой превосходства. Ни оскалом хищника, ни унизительной попыткой скрыть стыд. Эта улыбка была похожа на взошедшее солнце, освещающее расцветающие ирисы — но ирисы, возросшие на крови тысячи погибших солдат. Светлая, могущественная и безумно жестокая, величественная и монструозная, — Я знаю, как раздуть из этой искры пожар. В конце концов, он не мог принести все блага техногенного мира двадцать первого столетья на эти земли. Но кое-что он все же мог.