Почему нам не везет?!

      Солнце неприятно жгло глаза жителям Магнолии, которые спешили по своим делам совершенно никого не замечая вокруг. В это же время волшебники «Хвоста Феи» мучаясь от ужасной жары, решили искупаться в бассейне. Только вот для этого нужно было получить разрешение Мастера. Эту несомненно трудную и тяжкую миссию возложили на плечи Заклинателя. Блондин ворчал, рычал и брыкался, но все же усилиями всей мужской (а также Титании, которая воспылала на манер Драгнила) части гильдии был запихнут в кабинет. Сами маги остались подпирать двери и, конечно, подслушивать. Несколько минут в кабинете стояла гробовая тишина. Однако… — Что это значит, Мастер?! — раненым зверем взвыл Лю, оглушая подпирающих двери Гажила и Нацу, однако следующая фраза Заклинателя повергла их в ужас, хотя и была адресована не им.       По ту сторону двери стоял разгневанный Заклинатель, нервно перебирая ключи ища нужный. Только вот, к его разочарованию это оказались ключи от входной двери, почтового ящика и от шкафчика в гильдии (на самом деле из всей гильдии ими пользовались только Мира и Нацу, первая хранила там сервизы редкой красоты, а второй протухшие окорочка, старые носки, одеяло, а также подпаленные труселя Грея). Ну, а что? Все логично. Он ведь когда-то пытался открыть входную дверь ключом Водолея. За что и получил потом кувшином по дурной голове.       Макаров нервно дернулся на голос Хартфелия. Их застали на самом горячем, отчего ситуация из разряда «все нормас, можно выкрутиться» резко сменила статус на «хуже некуда, пора закупать стройматериалы для постройки новой гильдии».  — Мне на Вас всех Водолея натравить? — мастер побелел, а на лице парня выступили красные пятна, отчего он стал похож на далматинца. — Лю, мальчик мой, ты все неправильно понял! — Макаров поспешно вскочил со стола и замахал руками, отчего колготки на его голове забавно подрагивали, а бубенцы пришитые на мысках зазвенели.       Блондин нахмурился и снова волком взглянул на Мастера и Латекса, что устроился в кресле для гостей, как король. Только пожилой волшебник выглядел в этот раз не таким старым и противным. Он был чистым и одетым «с иголочки». — Тогда постарайтесь объяснить мне, Мастер… Времени у меня много, а вот у Вас не очень. Потому что сегодня на пьянку в гильдию придет Ру, — насладившись реакцией Дреера-старшего, Лю продолжил, — С товарищами.       По телу Макарова прошла дрожь и он громко сглотнул, сжимая руки в кулаки и разжимая вновь. Предстоящий разговор был словно минное поле. Одна неправильная фраза и Заклинатель взорвется. Дреер прекрасно помнил, что каждый, кто состоит в «команде Нацу» умеет крушить, будь здоров. Даже спокойный Хартфелий мог учинить такой бардак, что мама не горюй (хотя на фоне друзей он все же был Снегурочкой).       Что и доказывал недавний случай с разрушенным торговым кварталом. А Заклинатель там играл далеко не самую последнюю роль (на секундочку, чтобы вы понимали размах проблемы: он разрушил на сумму, которая в два раза превышала сумму Драгнила). — Видишь ли, внучок… — Макаров тяжко вздохнул и прикрыл глаза, в голове царил хаос и Мастер «Хвоста Феи», метался от одной мысли к другой из-за чего у него началась головная боль и он опустился обратно на столешницу. — Я хотел правнуков, — невесело начал Дреер, но после осмотрев недовольного Хартфелия, натянул на лицо дружелюбную улыбку, — Но ты же знаешь Лексуса! Этот паршивец не любит детей! И более того, говорит, что не готов стать отцом! Ему уже двадцать три года! А я уже не молод. Именно поэтому я хотел, чтобы Вы с ним пошли на задание. Поэтому я решил прибегнуть к помощи моего старого друга, — старичок кивнул в сторону Латекса, — Но к сожалению я не успел выловить Лексуса в толпе и вы разминулись, а кое-кто, — Дреер бросил гневный взгляд на Латекса, который тут же стушевался, — мало того, что забыл напялить очки, так еще и магов перепутал! Я же тебе, старый болван, говорил: Два блондина! — Эй, Макарыч, я не виноват! И ты не говорил про блондинов! Ты говорил про то, что шкет будет в черном плаще! Кто же знал, что тот темноволосый парнишка владеет темной магией? Из-за него обряд по насильному влюблению пошел не так! К нему все претензии! — Да чем ты слушал старый маразматик?! Я тебе сказал не плащ, а шуба. ШУБА! — Да, кто же носит шубы в тридцатиградусную жару?! — Мой внук!       Два пожилых мага начали ссориться и дергать друг друга за одежду, чем очень сильно напоминали детей в песочнице. Впрочем, если дело дойдет до драки, то два пожилых мага выбьют из суставов друг друга весь песок.       Блондин устало закатил глаза и раздраженно покашлял в кулак. Однако не был услышан. Два старика были заняты дерганьем друг друга за волосы. — Мы в бассейне, если что.

***

      В это же время где-то на вокзале, а точнее на скамейке валялся подыхающий Стинг, отходя от адской поездки на поезде. Его лицо уже не было синим, но парень все еще оставался в мире грез. Рядом стоящая брюнетка презрительно фыркала каждый раз когда ее взгляд падал на тело драгонслеера. Но в зеленых глазах читалась легкая тоска и даже боль. — Вставай, Стинг! Ты лежишь здесь уже около получаса. Чени уже дважды приходила и уходила, — блондин поморщился и приоткрыл один глаз, пытаясь сфокусировать взгляд на своей подруге.       Несколько размывающихся силуэтов никак не желали собираться в один и поэтому парень тут же плюнул на это дело и откинулся обратно на скамейку блаженно прикрывая глаза. — О Пресвятые Драконы, что за чудовище, не дай Вайслогия, приснится мне, я же не проснусь свят-свят.       Девушка, как всегда приняла все на свой счет. Губы, накрашенные темной глянцевой помадой, мелко дергались от обиды. Буквально через десять секунд Эвклиф вскочил со скамейки и громко матерясь пытался прийти в себя. Дело в том, что девушка прибегла к своей магии, а дальше дело техники… нагреть кованую скамейку не составило труда. И именно поэтому сейчас каждый прохожий мог лицезреть поджаренную, до темной корочки, задницу Эвклифа. — Госпожа! За что?!       Минерва смерила своего Мастера суровым взглядом и сложив руки, в явно дорогих кожаных перчатках, под грудью, двинулась на выход с вокзала. Белому Убийце Драконов не оставалось ничего, кроме как последовать за Орланд. — Зачем ты заставила меня сюда приехать?! — спросил Стинг подставляя лицо лучам солнца (попутно подпитываясь), — у меня это, дела важные в гильдии были, — Стинг прикрыл глаза и на секунду представил свой стол, который трещал, в последнее время, от кипы бумаг из Совета. — Сегодня очень важный день. Если ты забыл, то настоятельно рекомендую тебе вспомнить. И даже не думай сбежать. — Сегодня самый удачный день для того, чтобы в гильдии устроить банный день и заставить всех залезть в бассейн. Потому что еще хотя бы день с этими свиньями я не выдержу. Единственная, от кого не разит за километр — Юкино. Оу, ну и ты конечно! — Эвклиф поймал себя на мысли, что все проблемы в его жизни, от его языка.       За мелкими спорами «Саблезубы» и не заметили, как вышли на главную площадь, где в центре стояла статуя основателю Магнолии. Так, как эта улица была центром города, она должна была показывать все величие Магнолии. Она и показывала. Пока «Хвост феи» не пробудился от семилетнего сна.       У бедного основателя руки были вырваны, а вместо них были вставлены женские. Причем из сексшопа. Причем наоборот. Камень на который великий основатель опирался, был безжалостно оторван Драгнилом и пущен в рожу Грея. Созидатель вовремя увернулся, поэтому камень влетел точно между красивых алых глаз Роуга (да-да, тогда он еще был собой и участвовал в потасовке). Голову создателю оторвала Люси Звездным хлыстом, когда пыталась связать Саламандра и оттащить его в сторону. Девушка тогда жутко переживала за судьбу Магнолии. Так как все это происходило в одну ночь и фактически одновременно, маги встали как вкопанные прислушиваясь к сирене. Тут же, Хвост феи показали, что могут работать слаженно абсолютно с любой гильдией. В одно мгновение голова статуи стала ее опорой вместо камня, а голову основателя было решено заменить на ледяную. Грей, надо отдать ему должное, сориентировался быстро и уже через десять секунд, на специальный металлический пик была надета ледяная голова Леона. А на следующий день голову Леона сменила голова Генмы. От одной его старой статуи. Как она там появилась — история умалчивает. Картинка вышла достаточно комичной, учитывая что голова Генмы была перевернута. Да и не важно! Весело же.       Сейчас, Минерва, которая никогда прежде не видела этого «шика», молча стояла перед статуей. По сжатым в тонкую полоску губам и трясущимся плечам, было ясно, что она внутренне борется с истерическим гоготом и злостью.       В зеленых глазах Орланд вспыхнуло пламя, которое не предвещало ничего хорошего. Она резко развернулась, отчего подол ее платья резко взлетел вверх, и направилась к одному из столиков, за которым заметила ранее Чени. — Это что? — тонкий палец указал на шедевр.       Ру смерила ее ленивым взглядом и все так же опираясь головой на руку, бросила взгляд на указанное место. — Основатель, — это было сказано таким обезоруживающим тоном, что Минерва буквально на миг растерялась и застыла на несколько секунд с открытым ртом, смотря, как Чени с свойственной только ей спокойностью прихлебывает чай со льдом, а потом добавляет, — с головой твоего отца.       Зеленоглазая уже собиралась было разразиться злобной тирадой, как почувствовала руку на своем плече. Мужскую. И это явно был не Стинг, потому что Минерва не почувствовала ткани перчаток (плюс, она все еще слышала, как парень громко гогочет, каждый раз, когда смотрит на статую). Минерва проследила за спокойной реакцией Чени. Как девушка, медленно, с несвойственной ей небрежностью, отбросила косу за спину и оперевшись на стол и второй рукой, смерила все таким же ленивым взглядом, стоящего позади человека. — А я думала, что ты нас в гильдии ждешь, муженек, — последнее слово было сказано с иронией, но без намерения подколоть.       Минерва сбросила руку и повернулась, упираясь взглядом в крепкую мужскую грудь. — Давно не виделись, Минерва.       Перед ней стоял Лю, которого она еще не разу не видела. Стройный парень, на которого кидали влюбленные взгляды девицы, шедшие мимо. — Хартфелия…       Парень обворожительно улыбнулся и заправил за ухо выбившийся локон. — Думаю, вследствие последних обстоятельств правильнее будет — Хартфелий.