У каждого свои недостатки

После их первого поцелуя — путь к которому оказался намного сложнее, чем Гарри предполагал — Мерлин сразу же отстранился: — Галахад, думаю, нам не стоит продолжать. — Ты обещал звать меня по имени. — Хорошо. Гарри, нам не стоит продолжать. У меня есть определенные особенности, которые тебе едва ли понравятся. Гарри успел перебрать в голове массу вариантов — слишком маленький член, слишком большой, шрамы, родимые пятна, или Мерлин быстро кончает, или заводится только если его избить — прежде чем тот, понизив голос, объяснил, в чем именно его проблема: — Я должен быть одет как женщина. Иначе ничего не получится. У Гарри ушло слишком много времени на подбор подходящих слов, но, в конце концов, он улыбнулся и сказал: — Я не против. И прежде, чем Мерлин успел ответить, добавил: — Я могу прийти к тебе сегодня вечером. — Хорошо. Но если ты надо мной посмеешься, я тебя убью, — ответил Мерлин без тени иронии. * Надевший платье — не слишком хорошо подогнанное по фигуре, пошитое из отвратительно дешевого атласа — Мерлин вовсе не выглядел женственным; угловатый, жилистый, он едва ли смог бы сойти за женщину даже с накладными грудями. Диву из травести-шоу он тоже напоминал едва ли: недостаточно яркий и обильный макияж, простая прическа, туфли на плоской подошве. Однако, Гарри определенно не мог сказать, что тот выглядел непривлекательно. Соблазнительность подобного наряда казалась ему спорной — но не соблазнительность самого Мерлина. Не тратя времени на составление подходящих комплиментов, Гарри подступил к Мерлину вплотную и поцеловал его — в шею, чтобы не размазать ярко-красную помаду. На этот раз отстраняться Мерлин не стал. Он охотно поддавался, подыгрывал, не пытаясь перехватить контроль, только вздохнул — кажется, с облегчением — когда Гарри повалил его на кровать и запустил руки под платье. — Я планировал обойтись с тобой как с настоящей леди, — Гарри провел раскрытой ладонью по гладко выбритой голени, — но у меня появилась идея получше. Он обхватил пальцами член Мерлина, другой рукой задрал платье до пояса, а потом, раздвинув колени, опустился сверху на сведенные вместе бедра. * Откровенный разговор на следующем свидании оказался куда интимнее секса. — Я рано понял, что мне нравятся другие мальчики. Мой отчим тоже это понял — и решил принять меры. Воздержусь от подробностей, но суть его плана была в том, чтобы внушить мне тот взгляд на близость, который казался ему единственным верным. — Мужчина и женщина, прочее — мерзость перед богом? — Именно. Так как женщины не привлекали меня в романтическом смысле, я нашел другой путь. Гибкая детская психика, — Мерлин невесело усмехнулся. — Удивительно, но этот вариант моего отчима тоже устроил. — Сколько тебе было лет? — Когда все началось — двенадцать. И, если позволишь, я предпочту закрыть тему. Лет пять назад это все было для меня настоящей проблемой, но я вылечился от наиболее неприятных проявлений. Я говорил с Артуром, и он сказал, что я могу не продолжать лечение, если мои трудности не помешают работе. Гарри не назвал бы себя превосходным психологом, но дорисовать правду не составило труда. Это даже объясняло, почему Мерлин предпочитал откликаться на позывной, не на имя — Альфред Флетт был подростком, которого били, запугивали или еще что похуже. Мерлин был секретным агентом. Героем. — Мне они тоже не помешают, — кивнул Гарри. * Постепенно Гарри свыкся с особенностями Мерлина. Единственным существенным недостатком была его пассивность — чем бы они ни занимались вдвоем, решения принимал Гарри. Он, несомненно, готов был отвечать за все происходившее между ними, но его огорчало то, насколько Мерлин, с которым он оставался наедине, не походил своими манерами на решительного, изобретательного, смелого Мерлина-координатора. Иных грехов за ним не водилось. В постели он вовсе не изображал женщину, хотя и становился другим человеком, а в его движениях, тяжелых вздохах, редких стонах не было даже тени притворства. Он не требовал обращаться к нему в женском роде и ничуть не стыдился ни плоской груди, ни вполне внушительного — крайне приятного, по мнению Гарри, размера — члена. Платья и косметика служили скорее символом перевоплощения, чем маской, под которой скрывалась другая сущность. * Это и подтолкнуло Гарри к мысли о том, что, возможно, ситуацию можно чуть переиграть. Как бы ему ни нравилось задирать юбку Мерлина, чтобы устроиться на нем верхом или закинуть его ноги себе на плечи, в одностороннем характере маскарада было нечто болезненное. Однажды, глядя на то, как Мерлин поправляет макияж после секса, Гарри спросил: — Может, и меня научишь? Я всегда хотел стать прекрасной леди. — Это не игра. — Я знаю. Но тебе будет легче, если это станет похожим на игру. Прежде, чем Мерлин успел бы возразить, Гарри потянулся к оставленной на прикроватной тумбе помаде. — Нет, эту я подобрал для себя, тебе она не подойдет, — Мерлин перехватил его руку, и Гарри послушно замер, ожидая продолжения. Во взгляде Мерлина что-то шевельнулось, ожило. — У тебя тонкие губы, на таких лучше смотрится розовая. Не знаю, есть ли у меня подходящий оттенок, но попробую что-нибудь найти. Он извлек из верхнего ящика тумбы дешевую шкатулку, в которой держал свою косметику, и начал поиск. Глядя на то, как Мерлин перебирает карандаши и тюбики помады с тем же азартом, с каким листает отчеты из разведывательных миссий или рассматривает топографические карты, Гарри почувствовал, что нашел правильный путь. * К первому свиданию на новых условиях пришлось готовиться обстоятельно — несколько уроков макияжа, поиск подходящего парика и платья, которое Фрэнсис из ателье согласился подогнать по его меркам — но результат этого стоил. Мерлин определенно был впечатлен. — Одна леди, один джентльмен, все по правилам, — тихо сказал Гарри, прижавшись к нему сзади. Тот кивнул, и на секунду обернулся, чтобы снова взглянуть на Гарри, прежде чем упереться руками в кровать. Задрав юбку, Гарри вытащил из-за резинки чулка презерватив, и, прежде чем вскрыть упаковку, ущипнул Мерлина за бедро. — Ты ведешь себя вовсе не как леди, — заметил тот, чуть подаваясь назад. — Зато ты сейчас слишком стараешься быть джентльменом, — Гарри ущипнул Мерлина еще раз, — но меня это вполне устраивает. * Закончив, Гарри поцеловал Мерлина в шею, и стер след помады ладонью. — Ты отлично справляешься даже без платья. — А, значит, это была терапия. Я думал, тебе просто захотелось нарядиться. Гарри улыбнулся: – Трудно сказать, какая цель была первичной, но, полагаю, обе они достигнуты. Он погладил Мерлина по голове, чуть ероша редеющие тонкие волосы. — Тебе тоже стоит подобрать парик, прическа под Одри идет не ко всем нарядам. — Значит, я не обязан оставаться джентльменом? — Ты будешь тем, кем сам захочешь. — Попробую, — кивнул Мерлин, и Гарри поцеловал его снова.