Дом

Дом — это место, куда тебе хочется возвращаться. Направляясь вместе с другими охотниками к месту, где в последний раз видели следы волчьих лап, Эска против воли размышлял о том, как там справится сегодня без него Марк. Совсем скоро над деревьями взойдет солнце, освещая крыши домов. Первые лучи его проникнут в комнату, выхватывая из уходящей прочь тьмы беленые стены, упадут на фигуру спящего человека, и на резком, оливково-смуглом лице центуриона, находящегося как раз где-то на границе между сном и явью, обозначится улыбка, чистая, светлая и какая-то доверчивая, делающая его похожим скорее на бесшабашного мальчишку, чем на бывшего командира когорты. «Интересно, каким он был ребенком?» — мелькнуло в голове бритта. И тут же он тряхнул головой, отгоняя прочь посторонние мысли и заставляя себя сосредоточиться. Они приближались к цели. Вот загонщики подали знак, что волчий выводок на месте, расставили охотников по своим местам, и те приготовились ждать. Эска стоял, всматриваясь в просветы между густыми участками леса, в граничащий с зарослями небольшой ельничек. Туда, где волки могут появиться в первую очередь. Он весь обратился в слух. Подсознание само отсекало все лишнее. Оно не реагировало ни на хруст веток под ногами людей, ни на хлопанье крыльев, ни на щебет птиц, ни на мелькавшие то тут, то там между веток факелы. Эска неосознанными движениями ласково поглаживал древко копья. Холодный зимний ветер обдувал лицо, трепал рыжеватые волосы. Эска вдохнул леденящий воздух полной грудью и вдруг сам почти поверил в то, что он снова свободен, что пришел на охоту сюда не с римлянами, а с отцом и братьями, в то, что это на их поселения нападали волки. На сердце его вдруг стало легко и весело, и Эска широко, от всей души улыбнулся. Вдруг в тени густого кустарника, под деревьями, блеснули два черных глаза недалеко от земли. Сама собой взметнулась вверх рука с копьем. На поляну выскочил переярок. Увидел человека, остановился, злобно оскалил пасть и глухо зарычал. Но уже через несколько секунд рык прервался — из горла зверя торчало копье. Тело Эски само вспомнило навыки, крепко вбитые ему отцом когда-то. Молодой охотник сам не заметил, как метнул копье, однако уже через пару мгновений орудие убийства вонзилось в тело животного. Подойдя к волчонку, Эска присел перед ним на корточки. Затухающий прощальный взгляд зверя был удивленный и какой-то обиженный. Он словно недоумевал, за что человек отнял у него жизнь. В горле Эски на мгновение встал тугой комок. Быстро выдернув копье из туши, он вернулся на прежнее место и начал снова оглядываться по сторонам, а зверь еще дернул пару раз лапами и затих. Солнце поднималось все выше и выше. Возбужденные крики загонщиков были слышны со всех сторон. Кольцо облавы постепенно сужалось. Наконец были уничтожены и волчица с волчатами, и сам отец-волк, поверженный рукой Эски. Юноша прижал к груди спасенного им тайком серого малыша, вскинул голову, глядя на давно уже перевалившее через зенит солнце, и невольно подумал о том, что господин его сейчас, наверное, принимает ванну. На сердце бритта опять потеплело. Эти минуты блаженной неги, доставлявшие столько счастья раненому центуриону, приносили радость и ему тоже. «Кто ему поможет сегодня? — подумал он. — Стефанос? Но справится ли старик?» И тут же одернул сам себя, сообразив, что управлялся ведь как-то центурион до его появления в доме. В том числе и с помощью старого раба. Угревшийся волчок повозился у него за пазухой, ткнулся носом под мышку и затих. Эска с нежностью погладил его, подумав, что этот зверек может доставить радость и центуриону тоже. Он вырастет ему верным другом. Разгоряченная охотой кровь бежала у него по жилам, разгоняя тоску и страдания последних лет. Ему не терпелось поделиться своей радостью с Марком, рассказать ему об охоте. Дом — это место, куда тебе хочется возвращаться. Эске хотелось вернуться в Каллеву, под кров старого Аквилы, к своему молодому господину, римскому центуриону. Значит ли это, что у него появился свой дом?