На все воля Создателя

Харраль Йонсен первый выделил молодому сиру Элфи полсотни своих конников. Еще столько же Элфи взял из тех, кого сам привел под стены Шелорорна. К "гону юного лорда" выразили желание присоединиться еще несколько рыцарей из свиты Метца и Ричарда Гашека - каждый со своим гербом, в своих доспехах, они прихватили с собой несколько знаменосцев и копейщиков. Сир Герберт Маккалум из Зеленых Долов, известный своей страстью к псовой охоте, всегда брал с собой с десяток гончих, которые с заливистым лаем бежали рядом. Сир Элфи всегда мчался впереди на своем прекрасном вороном жеребце, окованном серой сталью в превосходном сильверитовом доспехе, который при движении издавал чистый, мелодичный звон кольчуги о щитки. Рыцари веселой пестрой гурьбой, украшенной расшитыми плащами, накидками, развевающимися знаменами и сверкающими доспехами всегда держались вокруг него. За ними следовала серая и крепкая ватага латников, и в самом хвосте тащились коняги челяди с телегами. Врываясь в какую-нибудь деревню, гербовые вельможи со свистом и гиканьем проносились между домов, разгоняя перепуганных людей, гарцевали полями, весело хохоча, когда крестьяне со всех ног удирали от налетевших собак. При этом сир Герберт Маккалум что было силы дул в свой охотничий рожок каждый раз, когда очередная гончая цеплялась в человека и валила его на землю. Сир Малкольм Форбс однажды даже сломал копье, пронзив насквозь стражника из деревенской милиции. Остальные рыцари нашли его удар отменным: сир Малкольм взял хороший разгон и влетел через деревянные врата, низко пригнувшись к шее коня и выставив десятифутовое копье параллельно земле. - Как мотылька пригвоздили, сир! - Элфи подъехал ближе и поднял забрало, чтобы его было лучше слышно. - Превосходный удар! Хотел бы я выйти против такого рыцаря на ристалище - вот где можно показать все свое мастерство! Пока рыцари забавлялись "охотой лорда" по улицам деревень и городков, выгоняли девок на поля и травили гончими сторожевых собак, челядь и латники организовывали сбор всего необходимого. На телеги грузилось все, что могло помочь в обустройстве укреплений. Продукты, шерсть, стройматериалы вывозились с утра и до поздней ночи, вместе с отобранными у жителей телегами. Небо с каждым днем темнело все больше и больше. Ожидались сильные снегопады. Иногда им встречались отряды солдат местного лорда и тогда охота входила в полную силу. Отряды не всегда убегали, завидев чужаков и тогда на уже убранных полях завязывалис жестокие стычки. Выстроившись в линию, тяжелобронированные рыцари строем первыми врезались в массу противников, сбивая их коней с ног, пронзая копьями. Сир Роберт Грэйг по прозвищу Молотильщик из-за нелюбви к мечам использовал исключительно тяжелое дробящее оружие. Излюбленным его атрибутом в бою был тяжелый кистень. Лихо раскручивая над головой шипастое ядро, прикованное к рукояти прочной цепью, он врывался в самую гущу и молотил налево и направо, каждый раз достигая своей цели. В последней такой потасовке был перебит гарнизон небольшого поселения под названием Две Сосны, откуда вывезли тридцать телег свежезаготовленного леса. Тогда же был ранен из самострела сир Малкольм Форбс. Болт прошил ему ногу, чудом не задев коня. Поэтому, когда сир Элфи велел страже городка Тихий Холм отворить ворота под угрозой штурма и сожжения всего дотла, рыцаря Форбса с ними не было. Над деревянными, окованными сталью вратами располагался крытый помост. Сам город был обнесен только сухим рвом и невысоким земляным валом с ощетинившимися кольями палисада, но высокий частокол окружал хозяйственные постройки и острог наместника. Над вратами и острохом реяли на ветру знамена здешнего лорда - Питера Сарвиниана. С желтого поля угрожающе скалила клыки кабанья голова. - Именем лорда Вейлона Метца и законного короля Старкхевена Себастьяна Ваэля, я приказываю вам открыть ворота! - объявил сир Элфи, гордо восседая на своем скакуне в окружении верных рыцарей. Три десятка лучников, зажав в пальцах по нескольку стрел, рассеялись между конными, ожидая приказа. Стрелки принадлежали к войску Ричарда Гашека и на их серых курточках, перетянутых поясами, чернел рыцарский шлем. - И кто нам велит? - поинтересовались сверху. Сир Элфи был разозлен тем, что ему приходилось запрокидывать голову, но он все равно никого не видел в полумраке крытого помоста. - А ты выйди ко мне и посмотри кто тебе велит, пес! Клянусь честью, когда я вынесу эти хлипкие воротца, твоя голова первой будет обозревать окрестности с этой вот пики! - Я и отсюда все прекрасно вижу, сударь. Только вот не могу разглядеть кто мне сулит свою прекрасную пику, лорд ли? Боюсь, будь моя голова еще выше, так я бы даже не услышал твой нежный голосок. Над кривыми зубьями частокола щербато заусмехались физиономии копейщиков. - Нежный голосок? - раскатисто загрохотал рыцарь Молотильщик, закованный в железо с головы до пят, отчего напоминал говорящую железную статую. - Досаточно мощный голос, чтобы его услышал последний трус, прячущийся на заборе за спинами своих людей! Слышно ли тебе, храбрец, меня? Коли слышишь, спускайся и ответь так, чтобы и мы тебя услышали! Ибо до сих пор не уверен, отвечает мне мужчина или там наверху кто-то истязает кота. Среди стоящих внизу лучники смеялись громче всех. - Ну раз тебе так больше по нраву, рыцарь, могу велеть сбросить к вам всех здешних котов, - весело отвечали сверху и Элфи показалось, как он заметил промелькнувшую между бревен желтую тунику, - давно наши коты не слышали столь красноречивого воина. - Коли так много котов, - крикнул сир Элфи, выискивая снова исчезнувшего среди грязных кожаных курток одежду в цветах Сарвинианов, - удивлен, что ты, сир, до сих пор разговариваешь с нами, да еще так дерзко! Я бы на твоем месте опасался, чтобы меня на зарыли в песок! На этот раз громче всех хохотал Молотильщик. Перепалка набирала обороты. Со стены долго не отвечали, поэтому перебрасываться оскорблениями начали солдаты. Стоящее под частоколом воинство стало все более походить на балаган. - Довольно! - оборвал обмен любезностями сир Элфи, круто развернув коня. - Несите сюда топоры и разрубите эти хлипкие ворота в щепки! А потом притащите мне сюда за ноги этого острослова. Проверим, как он услышит меня на вершине копья! Солдаты повиновались, но громоздкий сир Роберт Грейг наклонился к нему, скрипнув сочленениями своего доспеха. - Я не менее Вашего хочу растрощить головенку этого щенка, чтобы она лопнула как гнилая тыква, - прохрипел он из-под нависающего на лицо загнутого клювом забрала, - но если Вы сейчас отправите туда солдат, их перестреляют как уток. Взгляните, у него никак не меньше сотни лучников, вдвое больше, чем у нас. И луки с высоты бьют дальше наших. Солдаты собрались, держа в руках топоры. В общей сложности во всем небольшом отряде набралось около трех десятков крепких парней, способных изрубить ворота в дрова, однако из-защиты у них были только яйцевидные шлемы с наносниками, кольчуги да щиты за спинами. Против луков защита более, чем дрянная. - Я все жду, пока рыцарь изволит назваться! - крикнул сир Элфи, покраснев от плохо скрываемой ярости. - Вижу, благородные господа передумали "рубить эти хлипкие ворота в щепки"! - Благородные господа предпочитают знать, кого намерены предать мечу! - сообщил сир Герберт Маккалум под оголтелый лай собственных собак, удерживаемых за ошейники командой из крепких псарей. - Тогда будет ведомо доблестным рыцарям, что стоят они под вратами лорда Мартина Сарвиниана, сына лорда Питера - хозяина здешнх земель и всего, что вы здесь видите. До меня дошел слух о том, что вы убили сорок человек наших солдат во время своих разбойничьих набегов и я решил лично явиться сюда и слупить шкуру с каждого, чей вшивый конь войдет хоть в одну из моих деревень при оружии. Ваша очередь, господа! - Лорд Элфи Пайтон из Родового Гнезда. - Болотный Лорд! Почетно встретиться с Вами! - Сир Роберт Грейг! - Ужасающий Молотильщик, который наводит ужас на всех поварят от Тантерваля до Оствика, гроза пекарей и голоная смерть мясников! - Герберт Маккалум из Зеленых Долов! - Рыцарь, который со своими собаками видится чаще, чем с женой! Если увижу воочию хотя бы одного кинокефала, буду знать, кто стал тому виной! Рыцари закончились. - Но я вижу здесь еще один герб. А не шлем ли это сира Ричарда Гашека? Я слышал, что если сложить в кучу всех бастардов, которых он настрогал по городам и весям Вольной Марки, то куча превысила бы шпиль Старкхевенского собора. - Весьма почетно сыпать насмешками и оскорблениями из-за спин своих лучников, у которых при мысли о битве с рыцарями, дрожат коленки и мокнут портки! - заявил сир Элфи. - Покажись, сир Мартин Сарвиниан, где ты там вещаешь! - Лорд Мартин Сарвиниан! Фигура в желтой куртке показалась не вершине приземистой деревянной башни, венчавшей крайний угол острога. Его яркая одежда четко вырисовывалась на фоне блено-серого неба и угрюмой цепи лесистых холмов на юге. Над головой на высоком древке вяло шевелилось на ветру кабанье знамя Сарвинианов. Лорд Мартин опирался рукой на длинное копье, а за синой у него выглядывал колчан, полон белооперенных стрел. Лук, вопреки распространенной манере, был надет через плечо, а покоился в надежном футляре из расписной кожи, предохранявшем его от чрезмерной влажности. Ветер лениво перебирал его черные кудри, шапкой обрамляющие осыпанное оспинами кривоносое лицо. Элфи ощутил непреодолимое желание прошить его копьем. Знал, что копье не долетит и весь этот жест покажет всем насколько плохо сын леди Кристины владеет собой и ситуацией. В детстве более рассудительный Джон всегда ставил ему это в минус. Он превосходил Элфи в искусстве владения мечом и в стрельбе из лука, и это приводило младшего на два года Элфи в гнев. "Джон увидит чего я стою, когда я выкурю гаденыша Сарвиниана из этой дыры и приведу в Шелорорн с арканом на шее, как барана! Все увидят, чего я стою, когда Питер Сарвиниан приползет платить за него выкуп именно мне." - Если ты лорд, тогда предлагаю тебе не прятаться за деревянной оградой, ты ведь не пастух с чередой! Все равно мы спалим твой шалаш вместе с крестьянами, которых ты загнал в эти воротца, а потом выдал им по пучку стрел. - Да будет тебе ведомо, что в этом, как ты выразился, шалаше семь сотен отборных латников, а в соседней деревне дожидаются завтрашнего дня тысяча конных, которых я привел за собой из Ключей. Боялся, что увидев мой конный отряд, вы побежите под крылышко Гашека, Метца и прочих действтельно чего-то стоящих воинов. Ведь я, вероятно, хватану через край, если скажу, что у тебя и две сотни здесь наберется. - Довольно чесать языком! - ответил сир Элфи, так резко натянув поводья, что конь под ним встал на дыбы, разворачиваясь на 360 градусов. - Завтра на рассвете я жду тебя вместе со своим голодраным воинством вон там, в поле. Выходи и сражайся в бою, а не отсиживайся будке, как трусливый пес! Докажешь, чего ты стоишь, лорд Каменного Перста, на деле, а не только на словах. - А что же, нанизать тебя на меч - отличная забава для прекрасного утра! - ответил с башни лорд Мартин. - Слыхали, парни? Коли они не боятся запачкать свои красивые доспехи в крови и дерьме, разве ж можем мы им отказать? - Точно не можем! Отказывать - плохо, курва мать! - Тогда позабавимся, когда завтра разгоним по полю сияющее воинство маленького лордика Пайтона! Слыхал, лордик? Будешь ли ты так же петь, когда я плетью погоню тебя впереди лошади аж до Родового Гнезда? Тем вечером в лагере трех лордов было шумнее, чем обычно. Ржали кони, ругались солдаты, вовсю звенели кузнечные молоты. Латники промасленными брусками придавали своим мечам смертоносную остроту, лучники готовили колчаны, проверяя оперение и состояние своих тетив. Грохотали телеги, слышались песни и женские визги. - Я отправлю в Ключи кости лорда Мартина, завязанные в узел из его собственной кожи! - Элфи на нетвердых ногах с рогом эля в руке стоял в центре освещенного круга. Черный василиск на его камзоле только что испробовал хмельного напитка и слуга поспешил наполнить рог хозяина еще раз. - Когда я выйду против него в поле, пусть создатель пошлет мне славную победу! Я хочу прошить его насквозь, как это сделал сир Малкольм с тем копейщиком у Следов. - Вы это сделаете куда лучше, чем я, милорд! - сир Малкольм качал на коленях захмелевшую девку. Платье на ней было разорвано и спущено до пояса. Рыцарь преимущественно находился лицом между её блестящих от пота и пролитого вина грудей, иногда поднимая голову, чтобы сказать слово. - Вот увидите, завтра я еду со всеми на поле и лично засвидетельствую этот легендарный удар! - Дайте мне добрую булаву и тогда ни один щит не спасет людей Сарвинианов от смерти! - грохотал Молотильщик, в его бороде густо пенился эль, стекая на кожаный колет. - Уле! Где Уле? Он обещал мне новый шестопер! Уле! Пока сир Роберт Грэйг звал кузнеца, в круг вступил Оле Вестергор в сопровождении Ричарда Гашека. Старый рыцарь был облачен в серый шерстяной камзол, подпоясанный ремнем. Несколько гномов из отряда Оле протолкались через тесно обступивших широкий каменный очаг лучников и принялись нарезать себе мяса от шипящего на вертеле кабана. - Лорд Элфи изволил напиться в хлам, - констатировал гном, наблюдая, как юный Пайтон на потеху солдатам демонстрирует момент пронзания Мартина Сарвиниана копьем, - то ли о наследнике Каменного Перста он слишком низкого мнения, то ли слишком высокого - о себе, если собирается завтра вести в бой ораву пьяниц. - Он еще слишком юн и это его первая военная кампания, поэтому юнец храбрится, - Ричард Гашек принял из рук слуги мясо и хлеб, отказавшись от питья, - а сомнения заливает элем. - Сомнения? - хохотнул гном и зубами вытащил пробку из глиняной бутыли в оплётке. - Скорее уж страх. Юнец ни разу не водил солдат на битву, знается мне, лишь гарцевал на турнирах. Завтра в поле копья будут не затуплены. - Для него это все игра тщеславия, - сказал Ричард, - юный лорд мечтает о ратной славе. И более закаленные в боях мужи предавались разгулу перед сражением. Разве гномы не пьют перед боем? Двое гномов под развеселые звуки лютни влезли на стол с кружками в руках и принялись отплясывать разудалый танец. Во все стороны полетели сбитые со стола их ногами кружки и тарелки. К лютне присоединилась дудочка. Гномы? - улыбнулся Оле, выплюнув пробку. - Гномы пьют всегда, друг мой. А больше всех - вольные рубайлы Оле Вестергора из Виммаркских хребтов. Коли уж в армии появилось вино, следовательно, его надо пить. - Присматривай за ним, сударь гном, - сказал Ричард Гашек, глядя на разудалую пьянку достойных рыцарей, полную вина, смеха и женских визгов, - леди Кристина не отправила его с братом, а дала собственных людей, чтобы юноша учился командовать и вести в бой солдат. Горячность еще никого не доводила до добра. - Покуда мне платят, - хмыкнул Оле, - я готов ему хоть сиську давать. Рассвет сир Элфи встретил на коне в полном боевом облачении. Когда его разбудил оруженосец Ричмонд Глостер, юный лорд обнаружил, что продрог до костей. Морщась и поеживаясь от сырого холода, царившего во дворе замка, он сунул голову в бочку с водой, зафыркал. Солдаты седлали коней, рыцари поторапливали оруженосцев. Лучники грохотали сапогами по сырому камню, коим был вымощен внутренний двор донжона. На стене офицеры кричали на стражников, требуя поскорее отворить ворота. От всех этих шумов у лорда Пайтона болела голова и, когда его одевали в латы, он жадно осушил чашу вина, поднесенную Ричмондом Глостером. В комнату вошел Оле Вестергор. На нем уже был тяжелый орзаммарский доспех из массивных толстых пластин, украшенный гномьей угловатой чеканкой. Из-за неё Оле походил на грубо высеченного низкорослого голема. Элфи не раз думал, глядя на разбойника в полном его снаряжении, что весить такие доспехи должны были никак не меньше рыцарских, хоть и были вдвое меньше размерами. - Солдаты построены и готовы к выходу, одного тебя ждем, сир Элфи, - гном прислонил свою тяжелую секиру к стене, его длинная борода была заплетена в толстую косу, покоящуюся на стальном нагруднике, - самые нетерпеливые покрикивают на стражу. - Ворота еще не открыли? - Элфи совершенно не нравились наглые выходки гнома, но ему не хотелось встревать в перепалку. - Давным-давно. - Чего ж они горланят? - он и сам слышал раскатистый бас Молотильщика и грохот подкованных копыт его огромного боевого коня. - Надоело, знаете ли, торчать среди голых стен и любоваться тем прекрасным видом, который открывается в распахнутых вратах, - ответил Оле, выглядывая из окна, - собственно, я единственный, кого сочли достаточно терпеливым, чтобы явиться сюда и передать тебе вежливую просьбу сиятельного рыцарства. - Лордом не повелевают! - Своим - не повелевают, - гном убнажил в улыбке ряд крепких кривых зубов, шарясь по комнате в поисках вина, - Но ты для них и не свой лорд. На их камзолах вышиты другие гербы и меч свой они преподнесли другим сюзеренам, велевшим вести людей на войну из собственных интересов. Отнюдь не из твоих. Но ты веселый парень, Элфи, с тобой занятно пробежаться деревнями и пустить кровь паре крестьян. - Ты хочешь сказать, что они меня не уважают? - Элфи сжал железный кулак на той руке, которая полностью была облачена в доспех - Ричмонд Глостер как раз заканчивал крепить щитки на второй, - Учти, гном, стоит мне спросить об этом рыцарей, сославшись на твои слова, любой из них живо смоет твоей кровью нанесенное оскорбление! - Это какое же? - Бесчестие. - Бесчестие? - хмыкнул Оле, обнаружив на подоконнике графин золотистого антиванского вина, - Вся эта ваша честь не стоит ничего без мечей, коней и звонкой монеты. Много ли чести у твоего врага? - Думаю, достаточно, чтобы принять мой вызов. - Хочешь понять, что такое рыцарская честь - потребуй её от своего врага. Друзья всегда найдут возможность замылить тебе глаза, а враг откроет хитрое лицо. Впрочем, сам сегодня все увидишь. Не думаю, чтобы Мартин Сарвиниан честно сразился с тобой между двух армий. Ничто так не бережет честь от запятнания, как стена крепких щитов. - Ты бесчестный чел... гном. - Человек? - Оле это развеселило. - Спасибо, что поправил. Лучше быть живым бесчестным разбойником, чем рыцарем без страха, упрека и мозгов. Если у Мартина Сарвиниана есть мозги, он не выедет к тебе на поле один. Будь они у тебя вместо чести, ты бы уже этой ночью спалил его деревянный хлев на Тихом Холме и повесил этого прыщавого выскочку на частоколе. После разговора с гномом Элфи пылал гневом в своем великолепном доспехе. Это была не та превосходная сильверитовая броня, украшенная чеканными василисками Пайтонов. Молодой лорд изначально планировал ослепить обе армии блеском собственного великолепия и внушить страх тем, что облачен в непробиваемую броню от лучших оружейников Кэл Шарока. Харраль Йонсен ценой большого труда отговорил Элфи от подобной праздности. - Я сам люблю носить сильверит, когда к тому располагает ситуация, - говорил он, развалившись в кресле с чашей вина в одной руке, второй он время отвремени отрывал куски мясного пирога, который на большой тарелке держал стоящий рядом слуга, - но бойня в поле к тому совершенно не располагает. - Сильверит крепче любого железа, - твердил Элфи, рассматривая свое отражение в отполированном до блеска стальном щите, - крепче камня! Сильверитовую кольчугу не пробивает ни одна стрела, а доспех устоит даже под ударами топора. Легенды говорят, что нашествие кунари остановило войско рыцарей в броне из сильверита... - А еще легенды говорят, что если вытащить из пещеры гнома рано по весне, то он подскажет где зарыт горшочек золота, - фыркнул Харраль Йонсен, - а любая девка раздвинет ноги, от принцессы до последней селянки, если в День Лета сорвать цвет папоротника и загадать такое желание. Все, что Вы получите - это прекрасные латы, разбитые в хлам на поле, а стоимость ремонта составит конкуренцию небольшой армии наемников. Элфи молчал. - Сильверит слишком благороден и дорог. Наденете его, когда мы въедем с триумфом через ворота Старкхевена. А здесь, в поле, по колена в крови и грязи, куда более практичной окажется старая и проверенная в бою сталь. Тем не менее, комплект стальных доспехов, в которые был закован восседающий вы высоком рыцарском седле лорд Элфи, был отделан серебристой эмалью и травлением. Длинный плащ укрывал его спину и круп коня, блистая вышитым василиском и был перехвачен через правое плечо лоскутом рыцарской повязки и тяжелой золотой цепью. Плюмаж рыцарского шлема с поднятым вверх клювообразным забралом, был украшен червленым василисковым гребнем с развевающимся шелковым плюмажем. Рядом ехал Молотильщик, сплошь упрятанный в ощетинившееся острыми шипами железо, похожий на изображенного на гербе дикобраза. Малкольм Форбс сегодня позаботился о защите ног лучше, чем прежде; на нем была, помимо набедренников и наголенников, длинная сегментная юбка. Некогда он учился на храмовника, и в память о тех днях на нем была просторная мантия с изображением пылающего меча и короткими широкими рукавами, из которых выглядывали закованные в железо руки, сжимающие поводья. Наплечники, украшенные золотой вязью, тускло отражали огни факелов, когда он выезжал из-под замковой решетки. Герберт Маккалум сегодня тоже не расстался со своей сворой. Вслед за войском в фургонах везли клетки с тремя десятками боевых псов, которых по указу рыцаря держали впроголодь последние два дня. Псы бесновались и грызли прутья. Сам рыцарь был облачен скромнее своих собратьев: в черную кольчугу и вареную кожу, прикрытую сверху геральдической накидкой на меху. Было холодно и сыро, солдатский лагерь, который они миновали выехав из замка, утопал в густом тумане. Часовые, снующие между едва различимых в темноте палаток, походили на призраков. "Мы, должно быть, тоже им кажемся легендарным воинством мертвых, которое тевинтерские магистры вывели из Черного города, чтобы положить начало Первому Мору, - думал Элфи, озираясь по сторонам, - серые всадники под серыми знаменами, все, как один, молчаливые и безликие. Неумолимо двигающиеся длинной вереницей в туман и тьму" За ним следовала сотня воинов под предводительством сира Арнольда Сёгора Безземельного. Они шли под знаменем выдернутого с корнями дерева, вооруженные копьями и длинными щитами, в клёпаной коже и кольчугах. Сир Арнольд ехал в глухом закрытом шлеме. Три сотни тяжелых всадников отобрал сир Роберт Грэйг, столько же - сир Малкольм Форбс. Их Элфи планировал разместить на правом фланге там, где склон холма более пологий и идет дальше, что позволит кавалерии взять больший разгон. Это был его стальной кулак, которым он мог бы размозжить любого неприятеля. Латники ехали молча, представляя из себя внушительную силу боевых коней и железа. Лучники сира Герберта Маккалума, которых он взял с собой около двух сотен, составляли лишь малую часть от всей пехоты, которую рыцарь привел за собой из Долов. В случае нужды, его сын Гарри мог бы привести столько же. Лучники затягивали походные песни, которые с неохотой поддерживали пешие копейщики сира Мадса Йонсена - лорд Харраль отправил с Элфи около трех сотен своих людей. Пехоту возглавляли тяжелые латники Оливера Гашека, вооруженные длинными топорами. Их тяжелые доспехи грохотали на выбоинах в трех телегах, которые плелись позади передвижной псарни сира Маккалума. Угрюмые и крепкие, они несли свое грозное оружие на плечах, время от времени напевая грозные боевые песни. Гномы Оле Вестергора не спешили поддерживать общий темп, да им это было и непросто ввиду меньшего роста. Первое время они охотно подхватывали общие песни, но со временем затянули свои - веселые и грубые, полные скабрезностей, восхваления воинской отваги и женских прелестей - последнее описывалось ярко и в деталях. На выходе из лагеря гномья братия стала отставать, но Оле сказал, что присоединится к войску к началу поединка. Туман низко стелился по земле и сначала Элфи относительно неплохо видел ночь вокруг. Голые стволы деревьев сочно блестели от влаги при свете угасающей луны, что придавало спящим садам и покрывающем равнины жидкому перелеску вид небрежно нарисованной чернилами картины. Туман, стелющийся над землей на возвышениях, плотно затопил низины, в чем Элфи убедился, когда вынужден был вести свой отряд к Болотистым Лугам у излучины Минантера. Лорд Пайтон специально выбрал более длинный и окольный путь, опасаясь засады людей Сарвиниана. Туман, темнота и знание собственных земель позволяли напасть и разбить существенно превосходящего числом и вооружением противника. Элфи отправил передовой отряд легких всадников на разведку, а сам оглядывался по сторонам, напряженно всматриваясь в туманную ночь. Его небольшая мобильная армия должна была достичь Следов с севера, где, круто заворачивая, впадает в Минантер изрядно обмелевший Зеленый Рог - некогда полноводная и достаточно широкая, ныне она была перекрыта загатой несколькими милями южнее аккурат на выходе из Андрастианского леса. Когда сир Элфи вывел своих солдат к Зеленому Рогу, небо на востоке едва начало светлеть. Здесь, у реки, туман был гуще. Он клубился над водой, запутываясь в густых зарослях покрытых камышами берегов. От некогда глубокой и быстрой реки остались осунувшиеся каменистые берега да высокий мост, упирающийся единственной каменной опорой на дно заболоченной старицы. Сир Элфи взглянул вниз, где в прорехах ряски матово поблескиала темная вода. На мосту их ждал всадник из передового отряда, посланного лордом Пайтоном разведывать путь. - Отсюда до самых Следов никого не обнаружено, милорд, - доложил он, - мы проехали три деревни. Одна брошена, все люди ушли вместе со скотиной, а остальные две спят, наглухо заперевшись за частоколами. Часовые на дозорных башнях даже огней не разожгли, боясь, кабы никто не заметил. Сир Элфи молча кивнул. Если так, значит он успеет расположить свои боевые порядки, укрыв их, словно одеялом, пеленой тумана и рассветного полумрака. Когда взойдет солнце и видимость прояснится, Сарвиниан увидит, как на холмах выстроились крепкие ряды его армии. Он примет поединок, сдастся или напоит поля Следов кровью своих людей. - Если Мартин Сарвиниан и решился расставить на нас сети, то его ожидает горькое разочарование, - Оливер Гашек, высокий и красивый в своих крепких стальных доспехах и в серой накидке поверх панцыря, с вышитым черной нитью шлемом своего дома подъехал к лорду Элфи, - отец говорил мне, что знает о чем подумает любой из Сарвинианов прежде, чем эта мысль родится в их голове. Подлая порода, все до единого. Я как-то мечтал сразиться с Мартином на турнире, но лорд Питер не выпустил единственного сына на ристалище, оставил в замке тренировать людей. Позор, я считаю, явиться на турнир без сына, с одними дочерьми. - И верно, - согласился сир Элфи, потому как вместо Мартина выходил на копье против сира Оливера сам и прекрасно помнил тот день, когда мощный удар копья едва не выбил его из седла. Сир Элфи крепко держался, но конь присел на задние ноги, едва не обрушившись вместе с наездником в песок. - Будем надеяться, что сегодня он не отправит вместо себя сестёр, - Молотильщик создавал едва ли не больше всех шума, бряцая всем своим тяжелым железом. Его конь высекал искры своими огромными подковами, вышагивая по каменному мосту. - Я и против маркитанток-то побрезгую выйти, не то, что поднять меч на девку, заменяющую на поле боя наследника Ключей. - Зато, сир Грэйг, Вы на таких девок не дурны копье поднять, - бросил сир Герберт Маккалум. Рыцари поддержали шутку дружным смехом, громче всех хохотал сам Молотильщик. Сир Малкольм Форбс не смеялся. Элфи понимал почему. "Он и впрямь задумался над словами Молотильщика, - пронеслась в голове догадка, - небось поверил, чт Сарвиниан и впрямь запрется в чертоге, отправи вместо себя кого-нибудь из менее знатных людей. Больше, чем на рыцарской чести, сир Форбс помешан на знатных пленниках, предпочитая пополнять состояние за счет грабежей, военной добычи и выкупов, а не за счет грамотного ведения хозяйства. За девок-то много не возьмешь, особенно, если их вытащить из-под Молотильщика." Небо начало светлеть, когда солдаты занимали свои боевые позиции на вершине холма у Следов. В ясную погоду отсюда были видны несколько деревень и фермерских дворов, разбросанных по широкой ледниковой долине, от темных массивов Андрастианского леса. Сейчас Элфи не видел ничего, кроме повисшего в воздухе серого одеяла тумана. Склон холма растворялся в нём, словно его вершина - единственно, что еще осталось от материального мира, который поглотила Тень. Первые лучи солнца сразу же запутались в облачном небе и сир Элфи мог определить положение солнца лишь по небольшому светлому пятну где-то над горизонтом. - Славный день для поединка, - сир Малкольм Форбс в своей развевающейся храмовничьей мантии напряженно всматривался вперед. - Не вижу ничего славного в том, чтобы биться вслепую в проклятущей мгле, - проворчал сир Роберт Грэйг под обвисшим знаменем со своим дикобразом, - кого прикажете молотить, если все одинаково серые и размытые. В Киркволле нам довелось на рассвете биться с кунари, а в том городе туман и смог в такую пору года явление частое. Поди потом разбери кто столько наших положил: рогатые или мы же сами, не разглядев в общей свалке. - Внимательнее озирайтесь по сторонам, сир, - заметил Элфи, - кабы не довелось никому из нас попробовать вашего пернача. Над полем раздался длинный и протяжный звук боевого рога. Собаки сира Маккалума ответили ему дружным лаем. Сир Элфи велел просигналить в ответ, что армия на месте. Таким образом, поочередно трубя, армии кое-как выстроились друг против друга, хотя ни одна не видела другую. - Скверная затея, - снова проворчал Молотильщик, - в такую погоду только и жди какой-нибудь пакости. Нюхом чую, эти Сарвинианы нам уготовили подвох. - Склонен согласиться с сиром рыцарем, - присоединился Оливер Гашек. Он уже опустил забрало и его голос доносился глухо из-под выступающего наподбородника. - Только глупец не использовал бы удобство скрытного нападения. Зачем они трубят? - Запугивают, - сказал сир Элфи, - говорят: "Нам нечего бояться, бойтесь нас. Мы идем." Сир Элфи оказался прав. Из тумана медленно выплывали воздетые кверху знамена, а под ними вырисовывались плотные ряды пехоты. Солдаты действительно были одинаково серыми и безликими, а знамена казались напрочь лишенными цвета. Каждые несколько метров марша обозначались хриплым рёвом боевых рогов. - Будьте готовы, я выступаю, - молвил сир Элфи и подхватил воткнутое в землю знамя Пайтонов. Вслед за ним двинули коней сир Роберт Грэйг и сир Герберт Маккалум со своими знаменосцами. С десяток всадников составлял почетный эскорт. Железо мерно бряцало во мглистом воздухе утра, когда они спускались по склону холма. Ряды неприятельской армии расступились и на поле выехал Мартин Сарвиниан под знаменем Ключей. - Мартин Сарвиниан собственной персоной, - прокомментировал сир Малкольм Форбс, известный своей склонностью озвучивать очевидные вещи, - кабаненок действительно явился на поле. - Это-то меня и настораживает, сир рыцарь, - молвил рассудительный Оливер Гашек, - если он здесь, то кого же спрятал в тумане?