Бог солнца, покоривший Луну

…Я положил трубку. Телефон зазвонил снова. «Опять этот Халмурадов,- подумал я, раздражаясь, и что бы ему не оставить меня в покое хотя бы в последний раз?!» Голос полковника мне настолько осточертел, что я успел тысячу раз пожалеть о наличии в луноходе телефона как такового и особенно о его работоспособности. «Последний раз сниму трубку, узнаю, что надо этому надоедливому Халмурадову, а потом разобью аппарат к чертям!», - решил я. Я поднял трубку и чуть не уронил её сразу же на пол, потому что услышал в ней голос… Митька. -Привет, друг, не ожидал?,- засмеялся где-то очень далеко, на Земле, этот голос. Его смех раздавался здесь в километрах от Земли, на непонятном огромном булыжнике, болтающемся посреди космической черноты. Я некоторое время молчал, пытаясь понять: это я снова успел заснуть и очутиться в ином мире или всё происходящее действительно происходит со мной. Посмотрев по сторонам и, убедившись, что нахожусь я в душном, тесном луноходе, я решил таки ответить голосу, выдерживающему паузу. -Привет, а мне говорили, что тебя расстреляли, - неуверенно проронил я. Эта фраза была здесь ужасно не к месту, но ничего другого мой удивлённый до крайности мозг выдать не смог. Митёк рассмеялся мне в ответ, но как-то по-доброму рассмеялся. Было заметно, он рад был услышать мой голос. И этот звонкий, по-детски искренний смех напомнил мне то счастливое время, когда мы были подростками. Смех Митьки абсолютно не изменился за эти годы. - Ну что, Омон, какая она Луна? – вдруг став серьёзным, спросил голос. - Какая-какая, большая, тёмная, бездушная. Да я её почти и не видел. Фары часто включать нельзя, аккумулятор на исходе, а без них видна только чернота, ничего разглядеть нельзя. Живу тут как в скорлупе… - вдруг я осёкся. Меня настигло осознание, что через несколько минут мне нужно будет выполнить долг перед отечеством, навсегда покинуть эту, на миг даже показавшуюся уютной «скорлупу», покинуть эти педали, которые казались уже продолжением моих ног и, самое ужасное, покинуть телефон с Митьком на другом конце провода, единственной родной душой, которая сейчас там на далёкой Земле, - .. да, как в скорлупе. Знаешь, я даже привык. Чувствую, будто луноход – это часть моего тела. Так не хочется выходить из него…- на моих глазах стали наворачиваться слёзы. - Эх, как бы мне хотелось сейчас оказаться с тобой… или на твоём месте, - мечтательно-грустно произнёс Митёк, - у нас тут такая история получилась. Сейчас расскажу, - голос откашлялся, приготовившись рассказывать, - на итоговой медкомиссии у меня нашли какие-то сбои в сердечном ритме. Отвели к профессору, он сказал: «Никаких нагрузок, и точка!» Тогда уже было понятно, что никакой надежды вернуться в программу у меня не осталось. Пошёл я к Урчагину , он говорит: «Возвращаться к ребятам тебе теперь нельзя, раз ты больше н6е в программе, а то начнёшь там деморализацию проводить и всё. Пиши пропало. Но и отпустить просто так мы тебя теперь не можем, ибо тайну государственную знаешь. Можно было бы тебя отправить обратно в Маресьевское доучиваться, да понимаю я, что этот путь тупиковый, сам постараюсь, чтоб так не случилось. Есть ещё один вариант: выучим тебя, будешь у нас в ЦУПе работать. Таких вот ребят, как твои товарищи поддерживать, пока они родине служат вдалеке от онной. Ну и по научной части, разумеется, тоже советы давать. А про сотоварищей своих забудь, они уже считай трупы ходячие, недолго им осталось». Ну я и согласился в ЦУПе работать, потому что выбора не было. Посидел на лекциях разных научных. А с вами работать мне запретили, говорят, вам сказали, что меня расстреляли за измену Родине. Я тогда очень рассердился на них на всех за это, а особенно на Ландатрова – его это идея была. Я тогда решил во что бы то ни стало сообщить вам, что никакой я не изменник, что бы вы перед смертью обо мне плохо не думали. Пытался перед стартом аппарат взломать, чтобы всем-всем сказать последнее слово, но слишком много охраны тогда было, да и аппарат ну очень сложной конструкции оказался. Эх, ну и долго же я с ним возился. Еле успел хоть тебя застать… - Митёк замолчал, грустно как-то замолчал, будто не веря во всё сказанное. Мой мир перевернулся в один момент. Мне захотелось на Землю… Мне захотелось жить! Говорят, тяжело умирать, когда не знаешь правды, но с правдой похоже умирать ещё хуже. Мою душу буквально защемило ненавистью к Ландатрову, Халмурадову, да и вообще ко всему штабу. - Ну что ж… как же хорошо, что хоть ты остался, сказал я, пытаясь сделать свой голос, насколько это было возможно, бодрым, - знаешь, мне сейчас ужасно не хочется умирать, я ведь останусь здесь навсегда, буду болтаться в космосе вместе с этим огромным булыжником. Я вот что понял: у Луны, у неё же нет души. Она же просто камень. Ты только подумай, всю жизнь мы с тобой мечтали о каменюге, которой мы к чёрту не сдались. В этом мире существует слишком много иллюзий. А я сейчас вижу жизнь настоящей, такой, какая она есть, понимаешь? Она суровая. Она убивает нас, загоняет в тупики. Я знаю, что мне уже нет дороги домой. А умирать одному, совершенно одному, жуть как страшно, - по моим щекам уже не скрываясь текли слёзы, часы неумолимо отсчитывали время, - мне пора, друг… Я хочу, чтобы ты меня помнил. Не только меня. Всех нас, всю нашу команду. Не забывай нас, ладно? - Да, вас я точно никогда не забуду, как можно забыть бога солнца, покорившего Луну, - задумчиво ответил Митёк. - Прощай, - сказал я и положил трубку. Вокруг было тесно и как всегда душно. Но сейчас духота меня ни капли не раздражала… … Воздух рвался из лёгких наружу, и я знал, что через несколько секунд выдохну его и обожжённым ртом глотну пустоты. В эти последние секунды своей короткой жизни я думал о Митьке. Возможно. В моей душе проскочила мгновенная зависть тому, что ему не надо умирать, то всё же я был рад тому, что он жив… … Пистолет дал осечку, но и без него уже всё было ясно, перед моими глазами поплыли яркие спасательные круги, я попытался поймать один из них, промахнулся и повалился на ледяной и чёрный лунный базальт… … А Митёк в тот день пришёл ужасно понурый и был молчалив весь день. А вечером никак не мог заставить себя съесть суп с макаронными звёздочками, курицу с рисом и компот…