Ухмылка Зоны

Инквизитор утер лоб и шумно выдохнул. Допрос продолжался уже несколько часов. Он устал. Устала и жертва, она сидела, бессильно наклонившись вперед, от падения её удерживали только руки, заведенные за спинку тяжёлого металлического стула, что стоял в углу камеры пыток группировки "Долг" - сырой подвальной комнаты, сверху до низу обклеенной серой обтрескавшейся плиткой хмурой, как небо в промозглый дождливый день. Зеленый свободовский комбез был щедро вымазан кровью. Эх, а девушка ничего: милое личико, русые волосы, серо-голубые глаза, фигурка довольно аппетитная..была до тех пор пока не попала к нему. Сейчас она могла вызвать аппетит разве что у чернобыльских псов, они такое любят. "Ну что у меня за работа такая?" - подумал парень. Да, мама вряд ли бы им гордилась, она так старалась, чтобы он вырос хорошим мальчиком. А что получилось? Хотя вряд ли мамино "девочек бить нельзя" относилось к укуренной диверсантке, которая прославилась тем, что обчистила несколько крупных складов группировки, а по окрестностям щедро разбросала подарочки из их же собственного арсенала. И надо признать, раскидала грамотно: хорошо замаскированные растяжки и противопехотные мины попадались не абы где, а на протоптанных «Долгом» тропках, что стоило жизни двенадцати бойцам клана, пятерым повело больше они отделались ранениями разной степени тяжести. Сразу же появились подозрения, что в рядах завелась крыса. Инквизитор не был в этом уверен: хороший следопыт при некотором везении может вычислить схрон, а просчитать просчитать подходы к нему уже дело техники. Вот только кто бы его послушал. Фрименша угодила в засаду возле очередного схрона. Вот уж воистину, жадность фраера сгубила, её взяли без единого выстрела. Просчитав расклад, она попыталась покончить с собой, но не успела. Когда попытка решить все жизненные проблемы оптом провалилась, она охотно вступила в беседу с противником. И, разумеется, со смехом подтвердила существование таинственного информатора, но наотрез отказалась выдавать его имя. - Вы только представьте, - веселилась сталкерша, - Это может быть любой из вас. Вы с предателем бок о бок Зону топчите, водку вместе пьете... Тогда её ударили в первый раз. Говорят, она упала на землю, но и тогда, валяясь в мокрой палой листве, она продолжала смеяться. А потом спросила, скольких долговцев ей удалось отправить в лучший мир, где нет ни «Свободы», ни Зоны. Наверное, она хотела, чтобы её убили сразу. Разумно, но не на тех напала, дисциплина у Пули железная. Ясеня, чей приятель подорвался на умело замаскированной растяжке, не без труда оттащили. А потом командир квада обстоятельно со смаком расписал как именно она будет умирать. Говорят, диверсантка побледнела, а при некоторых подробностях даже вздрагивала, но на допросе молчала, как партизан. Вернее она говорила много, да только не по делу и все больше матом. Забористым таким, отборным, некоторых выражений матерый сталкерюга отродясь не слышал. Вот сего не отнять у анархистов так это полета фантазии и образной речи. "Хватит," - усилием воли сталкер подавил мутную волну кислой хмари, поднимавшуюся из глубины души. Да, работа мерзкая, комната эта мерзкая: пронзительная сырая даже в самый тёплый солнечный день, и цвет стен промозгло-холодный, а из крана в углу медленно капает вода. Как-кап, будто зловредный дятел стучится ему в затылок. Никого нет дома, урод. Н-да, нервы. Стареет он что ли? Долговец сделал глубокий вдох: пахло старой затхлой сыростью и кровью. Здесь всегда так пахнет, пора за дело. - Эй, - он грубо потряс сталкершу за плечо. Она не отреагировала. Инквизитор выругался сквозь зубы и направился к капающему крану, который пролил уже с пол-ведра холодной воды подозрительного цвета. То ли рыжевато-ржавой, то ли зеленовато-болотной. Внимательно оглядев пленницу, сталкер резко перевернул емкость, окатил ее водой. Та вздрогнула и открыла глаза, во взгляде мелькнуло узнавание. - Доброе утро, мля, - зло гаркнул он. Девушка растянулась разбитые губы в ехидной усмешке усмешке. - Тебе того же, добрый человек. Говорила она хрипло и медленно, иногда запинаясь на длинных словах, к концу фразы голос сел, как звук в старом кассетном магнитофоне с разряженной батарейкой. Её глаза закрылись, а голова безвольно упала на грудь. Приехали. Долговец широко размахнулся и от души залепил ей оплеуху. Хлопок вышел знатный, а вот результат подкачал: голова дернулась, стул качнулся, зазвенел, ударившись об стенку, и вернулся в исходное положение. Жертва не отреагировала. Совсем - ни крика, ни стона. Так-так. Боец рванул ворот ненавистного комбеза и прижал пальцы к шее. Кожа была холодной, пульс слабый и неровный. Она умирала. Долговец схватил её за волосы, откинул голову назад, и, приподняв веко, посетил фонариком. Зрачок не среагировал, девушка протестующие застонала и даже попыталась вырваться. - Ты чего? - удивился Инквизитор. - Не люблю яркий свет, - хриплым шёпотом ответила она. - Так расскажи, кто тебе инфу сливал, будет тебе тёмно и спокойно. Сталкерша усмехнулась и снова закрыла глаза, не сочтя нужным тратить силы на ответ. Парень ещё немного посетил фонариком в глаза, но не получив реакции, бросил бесполезное занятие. Кажется, его работа здесь закончена. Он аккуратно положил стул сначала на спинку, потом на бок, позволив сползти телу на пол, отстегнул наручники. - Какой ты заботливый. - Поговори мне тут, - фыркнул сталкер. - Странные вы ребята, то требует говорить, то ругаете за разговорчики. Ожила, мля, расчирикалась. Долговец потер висок, прикидывая как бы скорее с ней развязаться. Другой на его месте попытался бы продолжить допрос, но Инквизитор был человек опытный. Он знал, что у его "подопечной" "светлый период": организм уже сдался, мозг блокирует болевые сигналы, тело продолжает жить. Правда недолго. Хотя, есть еще один способ. - Устал? Этот простой вопрос вогнал его в ступор. Прежде пленники не интересовались его самочувствие. Устал ли он? Смертельно. Устал от себя, своей гребанной работы, косых взглядов "товарищей" по клану, да и от всей жизни. Вот присесть бы прямо тут, рядышком, да пустить себе пулю в лоб. Интересно, дотянется ли она до оружия? Вполне. И постарается дотянуться до тех, кто придёт на звук выстрела. Мысль о суициде посещала его не первый раз и с каждым разом выглядела все соблазнительнее. Усилием воли сталкер прогнал ещё и резко ответил: - Устал. Слышь, анархия, давай так: я угощу тебя водкой, а ты заткнешься и будешь лежать тихо. - Давай, здесь совсем холодно. Девушка зябко поежилась, хотела было вернуться в клубок, но не решилась, её сковывал страх перед болью. Парень подошёл к металлическому сейфу, вынул заначку. Хотелось самому выпить, но он удержался от соблазна. Дело было не только в том, что он еще на службе, просто пить с человеком, которого он только что пытал, было слишком даже для него. Он присел рядышком, приподнял голову и поднес к губам. Свободовка сделала несколько больших глотков и отстранилась. - Спасибо. - Отдыхай, анархия, хватит с тебя на сегодня. Девушка растянулась губы в безжизненной улыбке, как и обещала, молча. Сталкер внутренне содрогнулся - то во что превратилось её лицо не должно больше улыбаться. В идеале никогда. Ещё раз проверил пульс. Не сработало, возиться дальше не имеет смысла. Он, конечно, не врач, но опыт проведения допросов с пристрастием у него богатый. Надо доложить генералу, а то как-то раз он пристрелил вот такого же безнадежного и получил нахлобучку - его превосходительство, видите ли, желал побеседовать с пленным. Боец снял трубку древнего чёрного телефона с крутящимся диском и набрал код: - Товарищ генерал, допрос пленной не принёс результатов. Продолжать считаю нецелесообразным. - Молчит? - заинтересовался Воронин. - Так точно. Разрешите закончить? - Не спеши. Хочу на нее взглянуть. - Вас понял. Долговец спрятал водку, тоскливо оглядел забрызганную кровью комнату, скорчившуюся в углу фрименшу, взгляд невольно задержался на её пальцах - они были сжаты в кулак так сильно, что костяшки побелели, лицо, к счастью, скрывали растрепанные волосы, но и этого зрелища хватило, чтобы решить: "Вечером напьюсь". Может быть, сегодня не придётся пить в одиночестве. Многим будет интересно как прошёл допрос девчонки из «Свободы». А кое-кто станет жадно выспрашивать подробности. Долговец зло сплюнул - а уродом тут считают-то его. Нет, в лицо так не говорят, попробовали бы только. Но они все так думают. Про него, а те парни, что набиваются к нему в собутыльники, после каждого допроса, все в белом. Где справедливость? В коридоре раздались гулкие шаги: генерал Воронин собственной персоной. Боец выпрямился и заставил лицо принять бесстрастное выражение. Лидер "Долга" подошёл к пленнице вплотную и негромко чуть насмешливо произнёс: - Так-так, в «Свободе» завелись герои? Девушка медленно приподняла голову в глазах её мелькнуло что-то похожее на узнавание. Глава клана тоже узнал фрименшу, его лицо покрыла смертельная бледность. - Алёна? - одними губами прошептал он. Свободовка истерически расхохоталась, она билась в конвульсиях, остановившаяся было кровь снова потекла из уголка рта. Смотрелось это...бр-р, в первые минуты Инквизитор немного позлорадствовал, но этот смех... Он звучал просто жутко, будто доносился из самой преисподней. "Если бы Зона могла смеяться, она смеялась бы именно так", - мелькнула в голове странная мысль. - Прекрати! Немедленно прекрати! Генерал сорвался на крик, чем ещё больше развеселил фрименшу. Инквизитор подошёл ближе, носком ботинка уперся в свежий, переливающийся всеми цветами радуги синяк на левой скуле и слегка надавил. Смех перешёл в жалобный стон. - Отставить! Ты что творишь? Парень пожал плечами и отступил на пол-шага назад. Медленно, негнущимися пальцами генерал достал рацию и вызвал врача в комнату для допросов. На него было страшно смотреть, он выглядел так, будто пытке подвергли его. Присел рядом, неловкими пальцами достал из кармана упаковку влажных салфеток и принялся стирать кровь с лица. Свободовка оттолкнула его руку и твёрдо произнесла: - Генерал Воронин, вы меня с кем-то перепутали. Тот дернулся как от удара. - Заткнись, - тихим и бесцветным голосом попросил он. - Мы обо всем поговорим потом, а сейчас лежи тихо. - Не будет у меня никаких потом, и ты это знаешь, - с досадой ответила сталкерша. Воронин повернулся к подчиненному, но глаз на него не поднял. Его взгляд не отрывались от ладоней, на которых остались следы ее крови. Продолжая смотреть на свои руки, он спросил сухим, как мёртвый лист голосом: - Есть аптечка? - Зачем она тут? - Надо вколоть обезболивающее. - Не беспокойтесь, ей уже не больно. Тот поднял на него пустой взгляд и ничего не сказал, молчала и анархистка. Впервые Инквизитор обратил внимание, что глаза генерала и пленницы одного цвета. За дверью уже раздался топот множества ног - это бежали бойцы, выполняющие сегодня роль санитаров, впереди спешил врач. Сталкер вышел прочь - сегодня он будет пить один. Чем меньше народу узнает о сегодняшней истории, тем лучше. Нет, в нём не осталось ни капельки сочувствия ни к Воронину, ни к кому бы то ни было. Только никак не мог забыть ехидной ухмылки на разбитом в кровь лице. Поганые у Зоны шутки и ухмылка такая же мерзкая.