Знакомьтесь, Айзек Лейхи

Высокий стройный парень, лет семнадцати, с растрёпанными русыми кудрявыми завитками шелковистых волос. Бледная кожа, яркие голубые глаза, с холодным отливом серебра. Пухлые, с почти не заметными рубцами от побоев, губы. Чёткие линии скул и подбородка. Старые джинсы, с небольшой затяжкой на левой штанине, дешёвые кеды чёрного цвета, тёплое серое пальто и неизменная деталь его гардероба — тёмно-серый шерстяной шарф. Знакомьтесь, Айзек Лейхи. Тяжёлая сумка с вещами с громким треском шатается на поворотах в багажнике просторного авто. Он сидит на заднем сидении, отрешённо смотрит в одну точку, в то время как за окном мелькают обширные поля виноградников, а мужчина за рулём, Крис Арджент, уверяет его, что они справятся. Что он, Айзек, справится, мол, он сильный. Ах, Франция. Страна соблазнов. Как жаль, что ему плевать: он уже встречал своё счастье, прямо у порога. Да только не уследил. Быть может это и не его вина… Во всяком случае, оставаться здесь, в этом проклятом городе, Бейкон Хиллс, не имело никакого смысла. Так только больнее. Айзек Лейхи хороший парень. Хороший парень с грустной улыбкой побитой бездомной собаки, которой не хватало правильного внимания: он не имел настоящего дома — не было ни материнской ласки и любви, ни отцовской руки, помогающей твёрдо шагать по выбранному пути, ни верных друзей, тех, что могли бы подставить плечо в трудную минуту и заслонить тебя своей поддержкой, ограждая от града колкостей и насмешек. Его отец избивал собственного сына, запирал на ночь в подвал и относился как к половой тряпке, в то время, как Айзек выкладывался перед ним красной ковровой дорожкой. Сначала парень замыкался в себе, потом злился на отца, в конечном итоге — ненавидел его всеми фибрами души. Самым верным решением, по мнению подростка, было принятие предложения Дерека Хейла. Какой бы то ни был выбор, он был сделан — вряд ли оборотня особо интересовало, чем руководствовался мальчишка, давая своё согласие на укус. Нет, он вовсе не был наивным ребёнком, полагающим, что у него появится семья, в которой будет царить взаимоуважение и взаимопонимание. Нет, розовые очки, через которые он мог увидеть такое будущее, давно разбились. Наверное, в один из тех привычных субботних вечеров, когда отец снова запер его в подвале, за двойку по химии, или в тот самый момент, когда вспыльчивый мужчина впервые поднял руку на ребёнка, после чего тот, ночами плакал взаперти и пытался осознать — в чём он настолько сильно провинился? Чем заслужил? Ответ так и не был найден, видимо, затонув в чёрном бурлящем болоте несчастных юношеских воспоминаний и разрушенных детских надежд. Таким образом — всё, в чём на тот момент нуждался Лейхи, и всё, о чём он просил Дерека — была сила. Такая сила, чтобы чувствовать внутри себя стальной негнущийся стержень, такая, чтоб наверняка знать, что больше никто не посмеет отнять свободу, которую жаждешь словно долгожданного глотка свежего воздуха, да такого, чтоб вдохнуть полной грудью. Но позже Айзек осознал, что ошибся в двух вещах. В том, что пророчил себе безграничную свободу и, собственно говоря, в Дереке. Если вдаваться в детали — его, просто-напросто, привязали на короткий поводок. Да, он стал сильнее, намного сильнее, но и ответственность за свои действия, увы, непомерно возросла. Бонусом к этому, являлось то, что сам того не признавая, Лейхи чувствовал пронзительно и ясно, что стая — это больше, в широком смысле этого слова, чем семья. А вот Хейл отстранённо наблюдающий за адаптацией ребят, этого, видимо, не осознавал: его не волновали проблемы Айзека в школе с учёбой и поведением, не интересовала влюблённость Бойда, которая кстати не была взаимной, не тревожили комплексы и внутренние терзания запутавшейся Эрики. Всё, что ему было нужно — уже у него появилось: Сила. Да, всё сводилось именно к ней, к силе. Потом, в его «новой жизни» появился Скотт МакКол, и как выяснилось, он — Истинный Альфа. После того, как Лейхи оставил своего Вожака, кандидатура Скотта была очень кстати: МакКол мог защитить. Мог понять. Мог успокоить. Ещё, парень заметил, что Скотт хороший друг, именно такой, какого ему не хватало всю жизнь: он был преданным и казался до безумия бесстрашным в борьбе за свои «геройские» принципы — за своих друзей, он бы без раздумий лег под стрелы охотников, лишь бы те, за кого он в ответе, остались живы. Волчонка словно магнитом тянуло: Скотт и его стая действительно могли стать той семьёй, в которой так нуждалась его потерянная заблудшая душа. Наконец-то, он это осознал. Теперь, не смотря на силу, о которой он так грезил всю жизнь взаперти, Айзек нуждался в дружеской поддержке. Он нуждался в стае. Но всё пошло по кривой, когда его сердце начало выписывать кульбиты, при виде юной охотницы Арджент. Эллисон Арджент. Большие чувственные карие глаза, в которых так прекрасно читались все эмоции, зажатые в руках книги, тёмные волосы, спадающие волнами на лицо, бледная кожа. Она напоминала хрупкую розу. Но как это часто бывает, мы тянемся к манящему своей красотой цветку, напрочь забывая про острые шипы, а потом испуганно одёргиваем исколотую руку. Довольно противоречивые чувства, согласитесь? Вот и Айзек поначалу растерялся: лук, стрелы, лезвия, аконитовые пули, арбалеты… Но ведь запретный плод всегда сладок, да? … Девушка была совершенством: одним своим взглядом, она заставляла чувствовать себя увереннее. Каждое её прикосновение, каждое слово — отзывалось в душе приятным спокойствием. Арджент стала словно спасением — прогоняла детские страхи, оставшиеся со времён суровых наказаний отца. Но счастье было не долгим: любовь погибла, умерла, скончалась вместе с верой в лучшее. Больше в голове не билось отчаянное «Всё будет хорошо..». Эллисон пала в бою. Да, она спасла всех, но какой ценой? Думая о этом, хороший парень, Айзек Лейхи, разбирая вещи в новом доме, натыкается взглядом на фотографию в рамке. На ней запечатлён он, такой беззаботный. А рядом с ним она, та, которой больше нет. Она смеётся, тянет парня за рукав пальто, увлекая за собой в сторону леса, что виднеется на заднем плане. Эти смеющиеся глаза. Эта улыбка, дарящая безграничное чувство блаженства, словно лучи солнца, в тёплую осеннюю погоду. Как тогда, в тот день, когда он сделали этот снимок. Он правда, честное слово, он старается не плакать. Сжимая челюсти до боли в скулах, дрожащими руками держа изображение, зажмуриваясь до красных кругов пред глазами, он бессильно падает на колени, роняя лёгкую вещицу, закрывает лицо руками, содрогаясь в беззвучных рыданиях. Но однажды, в его голове снова прозвучит её ласковое «Всё будет хорошо». Потому, что он сильный. Потому, что он справится.