Лондонская тайна района Брикстон

      Летние ночи хороши тем, что они теплы и красивы, ночное небо освещается прекрасным серпом луны. Белые точки разных размером именуемые как звёзды, раскинуты по всему небу, словно кто-то рассыпал их. Тёплый ветер, слегка колышет благородные верхушки дубов, и листья на этих деревьях приятно щекочут слух своим мягким шелестом, будто мать-природа шепчет тебе на ухо нежные слова любви. На улицах из-под ламп льётся жёлтый свет, освещая весь периметр асфальтированной дороги. Рыжие листья медленно плывут по дороге, будто мёртвые души которых никто не ждёт. До осенних дней осталось буквально два дня, и поэтому в лете нужно провести последние дни, и запомнить всё, что происходило за три месяца. Томные перестукивания клавиш на старой печатной машинке, разбавляет эту пугающую тишину маленькой квартирки. Старая люстра, освещает только часть комнаты, и в самом тёмном угле, сидит он, писатель. Его отросшие длинные волосы собраны в хвост, и только одна прядь выбилась из неё и беспощадно раздражает хозяина. Под круглыми очками с зелёными стёклами, спрятаны красные от недосыпания глаза. Тонкие губы немного кровоточат из-за недавнего прикуса, с которым хозяин квартиры переборщил.       Мужчина остановился, его строгий взгляд, будто прожигал находившуюся бумагу напротив, хоть он и читал про себя, но губы его шевелились. Густые тёмные брови, то поднимались, то наоборот опускались; складки в уголках глаз говорили, что у него активная мимика лица и морщины покрывали почти всё лицо. Пальцы дрожали, то ли от холода, то ли от постоянного использования печатной машинки.       Резко оторвавшись от чтения своей работы, мужчина вырвал лист и с силой и злостью смял его, и кинул куда-то. Он спрятал свою голову в трясущихся руках, от безысходности молодой человек рычал, будто разъярённый зверь. На протяжении четырёх месяцев его мысли посещает одна и та же идея о новом романе, но он никак не может начать – его мысли однообразны и одинаковы, и каждый раз, когда он пишет начало, ему в голову приходит мысль: "А что, если этот роман никому не понравится?". И после этого он уничтожает свои работы. Как печально наблюдать за стараниями юноши, но он никогда не останавливался, он, можно сказать, обновлялся и реализовывался. Писал он роман не для славы, считая, что своей книгой сделает мир чуточку интересней; социум это смешило и удивляло, потому что обычно писатели хотят, чтобы их читатели стали умнее, но он хотел, чтобы, подойдя к простому прохожему и заговорив с ним, было интересно обоим. Его рассказ не повествовал о примитивной любовной истории, он писал про самое страшное – про смерть. Да, возможно, в мире многие не любят что-то подобное читать, но он, расскажет историю про убийцу, надеясь, что это заинтересует скучную серую массу людей.       Сам молодой человек живёт один, съехав пять лет назад на учёбу в "город возможностей". Он так и не вернулся туда, где родился и рос девятнадцать лет. Работал сторожем в заброшенном дельфинарии, работал он там один и поэтому его таланту писателя, почти что нечего не мешало, вся ночь была в его распоряжении. Денег всегда хватало, так как не тратил много денег на еду, но эта нехватка сказалась на его теле – он стал худым, словно скелет. Но его это не волновало, он всегда погружался в свои гениальные думы. В его семье все были учёными или профессорами, и родственники были глубоко удивленны, что в такой семье родилась творческая личность, но тем самым в семье им гордились его неординарным мышлением. Человек он начитанный и умный, прекрасно разбирается в искусстве, но он невероятно наивен, как ребёнок!       Он огляделся и, вздохнув, побрёл к маленькой кроватке. Его мысли были погружены в сюжет к своей новой истории, но он даже не знал, как начать её. Не раздеваясь, он прилёг и, накрывшись колючим пледом, прикрыл глаза. Он ворочался с бока на бок, мысли не давали ему уснуть, и только под утро он смог погрузиться в царство Морфея.       Комната, в которой находился писатель, была самой обыкновенной – она отличалась от всех только тем, что была очень дешёвой, и из-за такой цены, эту квартирку никто толком не замечал, да и зачем? Писатель любил свою, хоть и маленькую, но свою квартирку, здесь он черпал вдохновение, тут же он прятался от серой толпы, запираясь в своих цветных мечтах.       Мерное тиканье настенных часов напоминало бабушкину квартирку советских времен, только часы были без кукушки. Всё помещение пропахло старыми книгами и, каждый раз заходя в свой дом, писатель ощущал себя в уюте и в удовлетворении.       Рассвет не заставил долго себя ждать – сквозь прозрачную штору стал просачиваться холодный утренний свет. Часы тихо тикают, и где-то вдалеке уже слышны первые машины, а это значит то, что жизнь началась.       Писатель тихо сопел в свою тяжёлую и твёрдую подушку, холодный ветерок игриво заигрывал с его длинными вьющимися волосами, пальцы то и дело вздрагивают, придавая ощущение, что он не спит, а просто делает вид. Солнечные лучи медленно поднимаются и будят всё живое, не давая шанса ещё на час спокойного сна. Птицы начали щебетать, но всё это прекрасное утро, нарушала огромная грозовая туча, висящая над городом. Во сне писатель начал шевелить ногами, будто хочет убежать от кого-то или чего-то, брови его нахмурены, а губы приняли форму буквы "О", он выглядит как злой ребёнок. Вдруг красные глаза писателя раскрылись, а зрачки уменьшились, он прерывисто дышал, но не вставал, всё так же лежа пытаясь вспомнить то, от чего так резко очнулся. — Что это со мной? – он заговорил, будто бы спрашивал у несуществующего собеседника, но ответа не последовало, и писатель продолжил: — Кофе, мне нужен турецкий кофе, – мужчина хрипел, и этот болезненный хрип придавал ему ещё более ужасающий вид - вид человека страдающим такой болезнью, как "чума". Писатель встал с кровати, его движения сковывал до ужаса неудобный ремень на штанах, которые он не снял перед сном. Всё так же, не обращая внимания, он прошёл на маленькую кухоньку, в которой едва помещались холодильник, печка, раковина с ледяной водой в кранах и маленького деревянного стола, который сильно шатался. Мужчина открыл баночку, лежащую на столе и, скорчив гримасу, причмокнул. — Кофейка сегодня не попью, – отложив банку, он взял кортонную коробочку, в котором находились пакетики с чаем, – а вот чай у меня имеется, – на лице мужчины появилась едва заметная ухмылка, и он с громким вздохом поставил чайник на газовую плиту. Сам писатель присел на стул, а голову уложил на руки. Глаза его слипались, но он до последнего не сдавался. Долго ему ждать не пришлось – из носика чайника повалил густой пар и мужчина, медленно встав с места, налил себе горячий напиток. Он долго смотрел на кружку, будто силой мыслей пытался пролить напиток на стол. Глаза его так бы и гипнотизировали ёмкость с горячим чаем, если бы не мысль, пришедшая ему в голову. Он поднял свои очи, и улыбнулся. Медленно встав и взяв с собой кружку, он прошёл к своему письменному столу, на котором находилась печатная машинка. Бумага уже находилась внутри, юноша поставил свой импровизированный завтрак на стол и, присев, посмотрел на белый лист бумаги, его снова посетила муза, и он почувствовал, что готов творить. Почесав затылок, он произнес первые слова начала своего романа: — Это было давно...