metal heart

Наутро Робин чистит зубы, пытаясь избавиться от вкуса жуткого похмелья, когда открывается входная дверь. Робин не спеша прополаскивает рот, умывается и выходит в гостиную. – Хм, а это что-то новенькое, – произносит только что вошедший Тед, замечая на диване спящего в одних трусах Барни. – Его вчера отшили, так что мы сидели с ним в баре допоздна. И я разрешила ему поспать у нас на диване. – Ну, тогда ладно, – Тед направляется в свою комнату, весело насвистывая какую-то мелодию. – У Эмбер сегодня утренняя смена в скорой. Тед всегда пребывает в отвратительно приподнятом настроении после секса, вспоминает Робин. Он подозрительно посматривает на костюм Барни, аккуратно лежащий на спинке кресла. – Как думаешь, насколько громко завизжит Сварли, если мы прорежем маленькую дырочку в его пиджаке? Скорее, он будет рыдать, отвечает про себя Робин. Кто-кто, а Барни ведет себя хуже девочки-подростка, когда дело касается одежды. – Слишком громко, моя похмельная голова не выдержит такого с утра. К тому же, мне будет стыдно: он вел себя вчера очень даже мило. – А-а-а, «Барни-человеческое существо»? – со знанием дела говорит Тед. – Надо будет отметить на том графике, для точности исследования. – Тед с тоской смотрит на костюм Барни. – Но у нас может не быть другой возможности. Робин делает вид, что обдумывает его слова: – Вы абсолютно правы, сэр. _____ После секса Тед еще и ест как слон, поэтому он решает приготовить блинчики на завтрак. Робин ничего не имеет против, скорее наоборот, и даже вызывается сварить кофе, чтобы почувствовать себя полноценным членом общества. Быть хоть чем-то полезной. – Спроси Барни, не хочет ли он присоединиться. Барни вскрикивает и падает с дивана, когда Тед будит его подзатыльником. Очень по-взрослому. – Я встал, я встал. И тебе привет, Тед. – Привет, чувак. – Ну что, поиграл вчера в доктора? Робин фыркает, и Барни машет ей приветственное «Щербатски», поднимаясь с пола. – Я делаю блинчики, – игнорирует его вопрос Тед. – Блинчики? В субботу утром? Значит, ответ утвердительный, – Барни поднимает руку, и на секунду Тед мешкает, бросая опасливый взгляд на Робин. – Да ладно тебе, – замечает Барни. – Как будто это ее задевает. Да из Робин получится больший мужик, чем из тебя. Давай уже пять, братан! – Ну, хорошо, – Тед ударяет по ладони Барни. – Вчера было круто. Хочешь блинчиков? – Я тебя умоляю, – хмыкает Барни, демонстрируя свой живот с несомненно идеальными кубиками пресса. – Разве я похож на кого-то, кто ест углеводы по утрам? – Погоди, – перебивает его Робин. – Не ты ли вчера говорил, что сидеть на диетах можно только тем, у кого есть вагина? – Это не диета, а правильное питание, – презрительно поправляет он. – Мужчина должен делать все, что необходимо, чтобы оставаться на пике своей физической формы. – Как скажешь. Будешь кофе? ______ – Эта квартира стала лучше в тысячу раз после того, как женатики съехали. Теперь это настоящая холостяцкая берлога. Конечно, она не настолько клёвая, как моя, но что-то в ней все равно есть. Вам просто нужен телевизор побольше. Тед отвлекается от своих блинчиков всего на секунду, достаточную, чтобы неверяще закатить глаза: – Ты, конечно, с Робин не спишь, и поэтому мог и забыть, но она, вообще-то девушка. – И, тем не менее, семь выпусков «Современной невесты» спрятаны не у меня под кроватью, – с наслаждением помешивает свой кофе Робин. При этих словах лицо Барни оживляется, и Тед спешит добавить: – Их Лили оставила, – но, очевидно, уже слишком поздно. Барни не может устоять перед отличной возможностью поиздеваться над кем-нибудь на десерт. Робин смеется, потому что нет ничего лучше, чем сидеть вот так вместе, втроем. Когда она наедине с Тедом, иногда все же возникает некая неловкость в их общении. Но сейчас Робин нравится, как Барни читает бизнес-раздел Нью-Йорк Таймс, потягивая четвертую чашку кофе, и как Тед уничтожает гору политых сиропом блинчиков, отправляя своей очередной «единственной» сопливые сообщения. Робин любила жить одна, но сейчас ей намного уютнее. Может, иметь соседей не такая уж и плохая идея. – Знаете, по субботам до двух в лэйзер-тэге вход всего пять баксов на неограниченное время, – с надеждой произносит Барни. Боже, чем же еще ей заняться в субботу? – Я пойду, – решает Робин. – Почему бы и нет? – пожимает плечами Тед. – Эй, мне кажется, или здесь пахнет сигаретами? – Я отменила мораторий на курение в квартире. – Как скажешь, – Тед снова пожимает плечами. – Да! Намного, намного круче без женатиков. – Барни вскакивает со своего кресла, довольный, как слон. – Все в лейзер-тэг! Чур, Робин в моей команде. – Он замолкает, оглядывается по сторонам. – Вы случайно не видели мой галстук? Тед делает глоток кофе, но фыркает от смеха, и кофе проливается на его рубашку. – Если вы хотите увидеть ваш галстук живым и невредимым, сэр, – говорит Робин с самым бесстрастным выражением лица, на которое способна, – то вы обязаны сначала дать ответ на три вопроса. – Идите вы! – Как называется девственница на водяной кровати? В поисках галстука Барни бросается заглядывать под все диванные подушки, запуская одной из них в Робин. Никто больше не может сдерживать смех, и кажется, именно в этот момент рождается клёвое трио настоящих друзей. ______ Тем же вечером Робин сидит в баре с Лили, потягивая свой обычный скотч, когда смутно знакомая девушка подсаживается к ним за столик. – Привет, – обращается она к Робин, – послушай, это не ты случайно вчера была вместе с тем парнем в костюме, Барни? Робин требуется время, чтобы вспомнить девушку: это не кто иная, как вчерашняя блондинка, встречающаяся с топорным недоубийцей. – Да, это я. – Ты не могла бы передать ему это? – девушка протягивает визитку МакЛаренс с написанным на обратной стороне телефоном. – Просто он ушел раньше, чем я решилась дать ему номер. Кстати, меня зовут Эми. Робин переворачивает визитку, озадаченно нахмурившись: – Разве у тебя нет парня? – Нет. А что? – Да так... Я передам ему твой номер. Эми благодарит ее и возвращается к своим подругам, ждущим ее у выхода. Робин недоуменно смотрит им вслед, после чего переворачивает визитку снова: внизу неразборчивым почерком написан номер девушки. – Это что сейчас было? – спрашивает Лили, оторвавшись от своего мартини. – Понятия не имею, – отвечает Робин. Действительно странно. Она собирается спросить об этом у самого Барни, но когда тот появляется на пороге бара, всё, о чем он может разговаривать, это новый план, как затащить очередную девушку в постель. Согласно нему, Робин должна изображать младшую сестру Барни («Намного младше меня. Тебе вообще можно дать двадцать. Или даже восемнадцать».) и подтверждать его слезную историю о том, что их родители погибли в автокатастрофе, когда ей было двенадцать, и что Барни не позволил социальной службе забрать ее в интернат, поэтому он работал день и ночь во время учебы в колледже, чтобы содержать их обоих и чтобы Робин смогла закончить школу. – Кажется, я смотрел этот фильм на Лайфтайм пару недель назад, – возражает Тед. – Ты смотришь Лайфтайм? – ухмыляется Робин. – Тот самый «Лайфтайм: Телевидение для женщин»? – Э-э-э… нет. То есть, что? – пытается выкрутиться Тед. – Тем более, никто не поверит, что вы брат и сестра. Вы совсем не похожи. – Ставлю сотню баксов на то, что поверят, ведь Щербатски в деле, – уверенно заявляет Барни, вернувшись за столик с пивом для Робин. – Ты бы точно не справился, Тед, а Робин – запросто. – Двадцать пять. – По рукам! Барни оказывается прав, и благодаря выдающимся актерским способностям Робин, он уходит в этот вечер из бара на двадцать пять долларов богаче, а в списке его побед становится на одну наивную дурочку больше. Робин тут же забывает о блондинке Эми и ее просьбе, Тед продолжает отрицать, что смотрит Лайфтайм, и все возвращается на круги своя.