Поразительное на каждом шагу

      Завтра утром мы должны были прибыть в Пекин. Вечером я попросила Юйтань помочь мне тщательно нарядиться. И она сделала всё возможное, чтобы подчеркнуть мою красоту. Брови изогнутые полумесяцем; глаза преисполненные тоской при взгляде мельком напоминали рябь осенней воды; благодаря пудре кожа стала гладкой и белой, а губы и не поймешь изогнуты в улыбке или нет. Казалось, что в зеркале отражение насмехалось надо мной: ты всё-таки не желаешь проигрывать! Почему я такая глупая?       Ли Фу, открыв дверь, увидел, что это я. Он торопливо поклонился и впустил меня. Восьмой брат сидел за письменным столом. Его лицо было чистым словно нефрит, а глаза прозрачными подобно воде. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Я не могла понять, что спрятано под спокойными водами этого доброго и благородного мужчины. В душе я спрашивала себя, и как я могла подумать, что смогу изменить его стремления всего лишь силой любви? Когда я стала настолько наивной? Разумом я это понимала, однако не могла отступить!       Восьмой брат долго смотрел на меня, а потом, наконец, встал, подошел и обнял:       — Завтра мы уже вернёмся в Пекин! Я попрошу отца-императора даровать нам брак как можно скорее!       Я обхватила его за талию двумя руками, думая о том, чтобы позволить ему жениться на мне. Мне хотелось уступить ему и побыть в его объятиях ещё некоторое время, может быть, в последний раз.       Мы долгое время молча обнимали друг друга. Но в конце концов я, испытывая душевную боль, оттолкнула его. Восьмой брат положил руку мне на плечо и спокойно посмотрел на меня. Я закусила губу, на самом у меня не хватило смелости снова посмотреть ему в глаза. Я, склонив голову, опустила глаза и спросила:       — Если ты не можешь исполнить мою просьбу, тебе не нужно просить императора о браке. Я не соглашусь!       Обеими руками он крепко сжал мои плечи и мягко сказал:       — Разве ты сможешь скандалить, если будет выпущен императорский указ?!       Я посмотрела на него, нежно улыбнулась и сказала:       — Даже если ты добьёшься того, что будет выпущен императорский указ, если я не захочу выходить замуж, никто ничего не сможет мне сделать! В крайнем случае я остригу волосы и стану монахиней, но если это не сработает, я всё равно могу наложить на себя руки.       Восьмой брат больно ущипнул меня за плечо. Посмеиваясь, он часто закивал и холодно сказал:       — Ты и в самом деле непокорная женщина! Но я не понимаю, почему ты скорее умрешь, чем выйдешь за меня замуж?        Я посмотрела на него и ласково пояснила:       — Дело не в том, что я не хочу за тебя замуж, я просто надеюсь, что ты перестанешь бороться за трон!       Он сказал:       — Теперь это для меня даже более непонятно. Какая связь между тем, выйдешь ли ты за меня замуж и моим согласием отказаться от борьбы за престол?       Я опустила голову и долго молчала, затем взглянул на него и спросил:       — Битва за трон чрезвычайно опасна. Если ты победишь, ты безусловно вознесёшься над всеми людьми, но что, если ты проиграешь? Можно считать за благо, если тогда тебя просто заточат в тюрьму на всю жизнь, как старшего сына императора. Вот только… если ты… ты… умрешь в будущем, ты все еще хочешь за это бороться?       Услышав это, восьмой брат отпустил мои плечи, медленно подошел к стулу и сел, его лицо было невозмутимым. Глядя вперед, он сказал:       — Победитель получает всё, а проигравший должен заплатить за поражение! — Он с блеском в глазах посмотрел на меня и мягко сказал: — Но если я и захочу сдаться сейчас, это абсолютно невозможно. То, чему я учился с детства, мои многолетние огромные усилия, сейчас я уже не могу отказаться от всего этого! — он сделал паузу: — Тем более сейчас, если сравнивать меня с наследником престола, у меня больший шанс на победу. Даже если вероятности выиграть вообще не будет, я все равно буду за нее бороться.       И пусть он говорил мягко, однако я понимала: он абсолютно не собирается отказываться от борьбы — даже если цена — его жизнь.       Я бессильно спросила:       — Почему ты не можешь быть таким, как пятый сын императора? Разве он тоже не выдающийся талант? Разве он тоже не учится постоянно? Восьмой брат сидел тихо и ничего не отвечал.       Я поклонилась, пожелала благополучия и повернулся, чтобы уйти. И услышала как он сказал спиной:       — Если я однажды взойду на трон, обещаю, что сделаю тебя императрицей. Ты хочешь заключить со мной это пари?        Я остановился и сказала не оборачиваясь:       — Я не хочу, чтобы моей судьбой управляли другие, но я также никогда не хотела управлять судьбами других людей.       Уже собираясь уйти, он крикнул пониженным голосом:       — Стой!       Я остановилась, и услышала его приказ позади:       — Повернись!       Я обернулась. Выражение его лица было спокойным, но глаза печальны. Моё сердце пронзила лёгкая боль, и я быстро отвернулась, не желая видеть этого взгляда.       Он спросил:       — Чтобы не выходить за меня замуж, ты готова на самоубийство, так почему ты не можешь жить и умереть со мной?        В глубине души я испугалась. Действительно, почему я не могу жить и умереть с ним? Некоторое время мой разум находился в хаосе. Я просто думала о том, как избежать для него смертельного исхода. Но мне никогда не приходил в голову подобный выбор: смириться с жизнью и смертью, честью или позором. Я бы просто ухватила немного счастья в этот момент!       В конце концов я смогла только сказать:       — Я не знаю! Мне нужно подумать об этом!       Он вздохнул:       — Тогда хорошенько подумай об этом!       Когда я обернулась и вышла, я услышала его мягкий голос позади:       — Если ты боишься, я не буду тебя винить.

***

      В последние несколько дней я постоянно спрашивала себя «почему». Почему я не могу жить и умереть вместе с ним? Сейчас сорок восьмой год Канси. Если злой судьбы нельзя избежать, он умрет на четвертом году Юнчжэна. Если я решу быть с ним, у нас еще есть шестнадцать лет, чтобы быть вместе. Разве настоящая любовь это не быть верными друг другу до конца дней? Лян Шаньбо и Чжу Интай, Ромео и Джульетта, я в своё время не плакала об этой трогательной любви, однако сейчас я заколебалась. Люблю я его или нет? Люблю, но недостаточно? Или я изо всех сил пытаюсь его спасти лишь из-за накопившихся за годы тёплых чувств и жалости к нему, но никогда не думала о том, чтобы разделить жизнь и смерть? Или всё вместе? Я не могла понять ни свое сердце, ни свои свои чувства.       Пекин в октябре наполнен осенним дождём и прохладой. Я особенно люблю столицу в этом месяце, когда запретный город окутывает мелкий моросящий дождь, а холод и резкость ослаблены некоторой мягкостью и очарованием. Хоть я и знаю, что после дождя всё остаётся по-прежнему, что сейчас его образ всего лишь искажён. Но из-за этой редкой мягкости и очарования я всё же часто задерживаюсь под моросящим дождём с зеленым бамбуковым зонтиком.       Погода похоже на жизнь, хорошее и плохое непредсказуемы. Еще мгновение назад моросило, а теперь внезапно начался ливень. Маленького бамбукового зонтика уже было недостаточно, чтобы укрыть от ветра и дождя, и подол светло-зелёной юбка вымок. Я, держа в руках раскрытый зонтик, поспешила пор крышу ближайшей галерее, чтобы спрятаться от дождя. Когда ещё моросил дождь я видела, что какие-то люди укрылись там. Но когда я увидел, кто это был, даже ещё не войдя, я начала сожалеть: если бы я знала, что это они, я бы предпочла промокнуть под дождем, чем прийти сюда. Но теперь я уже не могла отступить.       Я не удосужилась закрыть зонтик, а просто сразу положила его на землю. Я поклонилась и поприветствовала их:       — Благоденствия восьмой супруге! Благоденствия десятой супруге!       Десятая супруга отвернулись и проигнорировала меня. Восьмая супруга, слегка улыбнувшись, сказала:       — Можешь подняться!       Я выпрямилась. Было трудно понять, что за чувства охватили моё сердце. Мне просто хотелось быстро уйти отсюда. Я опять поклонился и сказала:       — Если у супруги нет приказов, ваша служанка уйдёт первой.       Восьмая супруга ничего не сказала, просто уставилась на меня. Она молчала, а я не смела пошевелиться.       От её взгляда у меня мурашки поползли по коже. А потом послышалось отчётливое «топ-топ», кто-то бежал с комнаты, к которой примыкала галерея. И раздался звонкий детский голос:       — Матушка!       Я слегка повернула голову и увидела мальчика лет пяти. Не обращая внимания на младшего дворцового евнуха, что следовал за ним, он добежал до восьмой супруги и бросился ей в объятия. Черты его лица были очень похожи на Восьмого брата, так что, должно быть, это был Хунван! Мое сердце сжалось, не желая больше смотреть, я опустила голову.       Восьмая супруга, приобняв его, сказала с улыбкой, но строго:       — В следующий раз не беги так! Если ты упадешь, твоей маме снова станет плохо! В прошлый раз, из-за твоей любви к играм, воспользовавшись невнимательностью служанок, ты опрокинул подсвечник, и несколько капель воска брызнули мне на тыльную сторону руки. Не имело значения кто изначально был виноват, твой отец наказала всю прислугу в доме. Очень тяжело наказал, так что они три месяца не могли подняться с кровати.       Я полуприсев молча слушала ее слова, не ожидала, что такая сцена произойдет так быстро! Сколько бы я ни представляла заранее, мне все равно в этот момент было обидно и неловко. Я тихий и хороший человек, зачем мне с ними связываться? Если бы что-то подобное происходило каждый день, на что была бы похожа моя жизнь?       Хунван, очевидно, не обратил внимание на то, что сказала его мать. Он, прислонившись к восьмой супруге, посмотрел на меня и крикнул:       — Она и тётушка похожи!       Десятая супруга сказала:       — Они сестры, конечно, они похожи!       Когда Хунван услышал это, он внезапно вырвался из рук восьмой супруги, подошел, ударил меня ногой и выругался:       — Вы все плохие люди, разозлившие мою мать!       Он стукнул меня прямо по колену. Я прикрыла место удара и посмотрела на лицо Хунвана, очень похожее на восьмого брата. Боль троекратно возросла! Восьмая супруга отругала его тихим голосом:       — Хунван, что ты делаешь? Вернись назад!       Но десятая супруга посмотрел на меня с лёгкой улыбкой.       Хунван проигнорировал восьмую супругу, посмотрел на меня и сказал:       — Если вы будете обижать мать, я буду обижать вас!       Сказав это, он посмотрел на меня, как будто думал о том, чтобы снова меня пнуть! «Вас»? Включая и мою старшую сестру? Что они собираются сделать с моей старшей сестрой? Гнев внезапно захлестнул мое сердце.       Поскольку терпеливостью и уступчивостью невозможно разрешить конфликты, зачем терпеть и уступать? Я внезапно выпрямилась, отошла от него на несколько шагов и сказала восьмой супруге:       — Кажется, у восьмой супруге нет поручений. В таком случае я ухожу! Та явно не ожидала, что я осмелюсь подняться без её разрешения, да ещё стоя, глядя ей в глаза, заговорю, и на мгновение она растерялась.       Десятая супруга, неестественно рассмеявшись, сказала:       — Старшая сестра! Я уже давно говорил тебе, что она дикарка не знающая правил! Ее старшая сестра если и нарушает этикет, то по мелочам, но она, какая-то дворцовая служанка, не признаёт ни правил, ни велений неба!       Я взглянула на нее, развернулась и ушла. Восьмая супруга вдруг сказал:       — Стой! Кто позволил тебе уйти?»       Я оглянулся на нее и сказал с лёгкой улыбкой на лице:       — Как говорится, «у государства есть законы, у дворца — правила», независимо от того, насколько скромен мой статус, я все еще человек из внутренних покоев Запретного города. Если супруга хочет наказать меня, вы должны напрямую обратиться к Ли Анда, сказав, что служанка нарушила этикет, и он сам покарает в соответствии с правилами. Неужели супруга хочет устроить здесь самосуд?       И восьмая, и десятая супруги выглядели растерянными, неспособными ни отпустить меня, ни наказать. Восьмая супруга посмотрел на меня с ненавистью в глазах, и я, не уступая, слегка поднял подбородок и посмотрел на нее.       Мы все трое провокационно глядели друг на друга. Восьмая и десятая супруги внезапно встали, выражение их лица смягчились, и они поздоровались с кем-то позади меня:       — Благоденствия Четвертому принцу!        Хунван также звонко поздоровался. Я поспешно обернулась и увидела, как из галереи появился четвертый брат в сопровождении двух евнухов. Несмотря на навес, евнухи держали открытие зонтики, впрочем подолы их одежды были немного вымокшими. Похоже, он тоже пришел сюда, чтобы спрятаться от этого внезапного сильного ливня. Я также поспешно поклонилась, чтобы поприветствовать его.       Взгляд четвёртого брата скользнул по нашим лицам, и он спокойно сказал:       — Все встаньте.        Я, поприветствовав его, сразу спросила:       — Есть ли у принца распоряжения? Если нет, то ваша служанка уйдёт!        Он спокойно взглянул на восьмую и десятую супругу, посмотрел на ливень за пределами галереи и на мгновение замер, а затем ровным тоном сказал:       — Иди!       Я собиралась уйти, когда увидела ливень и внезапно вспомнила, что еще не забрала свой зонтик, поэтому я снова вернулась и подобрала его с земли. Они все посмотрели на меня. Я только поклонилась четвёртому брату и сказала:       — Ваша служанка вернулась забрать зонтик.       Сказав это, я раскрыла зонтик и, думая о задумчивом выражении лица четвёртого брата, я как раз собиралась спуститься по ступенькам, когда внезапно остановилась и покосившись на восьмую супругу улыбнулась:       — Почему ты всегда используешь этих искренних людей, подбивая их издеваться над той, кто целый день лишь читает сутры? Она ведь с самого начала не собиралась соперничать с тобой.       Взглянув мельком на потрясённую десятую супругу, я опять посмотрела на восьмую супругу, в глазах которого была ненависть, я сказала с улыбкой:       — Нравится притворяться мудрой и добродетельной прячась за спинами других людей?       Сказав это, я развернулась и спокойно вышла навстречу ветру и дождю. Чувствуя, что несколько взглядов сзади устремлены на меня, я держала спину всё ровнее и шла грациозно, словно прогуливаясь под апрельским весенним ветерком. Даже если я проиграла, мне хотелось чтобы мой облик всё равно был прекрасным.       Я шла извилистым путем, ступая по дождевой воде, которая клубилась вокруг меня. И я была единственной, и в этом бескрайнем мире. Я шла в тяжёлом одиночестве. Шум капель дождя не прекращался ни на мгновение, стуча по поверхности зонта, по земле и в моем сердце. Как может маленький зонтик скрыть печальные слезы Бога? Вскоре я полностью промокла.       Хотя я долго купался в горячей воде, чтобы избавиться от простуды, у меня все равно заложило нос. К счастью, я хорошо заботилась о себе и была в добром здравии, поэтому других недомоганий у меня не было.       Завернувшись в одеяло и прислонившись к спинке кушетки, я оцепенело посмотрела в окно. Дождь давно прекратился, и листья душистого османтуса за окном сильно поредели после ливня. С листьев свисали капли дождя, которые порой срывались вниз. Казалось, что это слезы листьев, что оплакивали покинувших их товарищей.       Во двор кто-то зашёл, но у меня не было сил, чтобы обратить на него внимание внимание. И я всё так же молча сидела, прислонившись к кушетке. Увидев, что окно широко раскрыто, он подошел к окну, заглянул и увидел меня. Он склонив голову поприветствовал меня:       — Барышня, благоденствия!       Я вышла из своего безразличия и посмотрела на него. В начале этого года он уже приходил, чтобы доставить мне цепочку из маленьких кинжалов. Отведя взгляд, я холодно сказала:       — Можешь подняться!       Увидев, что я всё так же неподвижно сижу, ему пришлось опустить голову и сказать:       — Я принёс барышне подарок!       Я посмотрела на душистое османтусовое дерево и тихо сказала:       — Отнеси его обратно! У меня нет недостатка в вещах.       Он некоторое время смотрел на меня с недоумённым выражением лица и, поняв, что я просто не обращаю на него внимание, достал из рукава табакерку и положил на стол, что стоял у окна, сказав:       — Барышня, вы упоминали, что у вас заложен нос. Если вы возьмёте немного нюхательного табака и чихнёте несколько раз, то почувствуете себя лучше!       Сказав это, он, не дожидаясь, пока я что-нибудь отвечу, тут же развернулся и широким шагом выбежал со двора.       Постепенно сгущались сумерки, мне стало немного холодно, и я сильнее закрутилась в одеяло. Однако двигаться мне совершенно не хотелось. Едва Юйтань зашла во двор, она увидела, что окно моей комнаты широко открыто. Она поспешила войти ко мне и вздохнула:       — Старшая сестра, сегодня утром ты вымокла под дождём. Так почему сейчас у тебя распахнуто окно?       Сказав это, она закрыла окно. Я ответила:       — У меня нет сил, чтобы встать и закрыть его!       Она зажгла лампу на столе, взяла табакерку, посмотрела на нее и сказала с улыбкой:       — Какая искусная безделица! Щенки нарисованы на ней такими живыми и милыми!       Говоря это, она подошла к кушетке.       — Послушай, твой нос все еще заложен. Старшая сестра, раз у тебя есть нюхательный табак, может ты его используешь?       Я слегка покачала головой в знак отрицания, и она поспешно открыла крышку, вытащила шпильку из причёски, взяла немного табака и сыпанула его на неё, а потом подала мне. Я поднесла её к носу и почувствовал кисло-пряный вкус, который ударил прямо мне в лоб. Я не мог не наклониться и чихнуть раза три-четыре подряд.       Внезапно это действительно показалось мне очень освежающим! Я улыбнулась и сказала:       — Это в самом деле работает!       Я взяла табакерку и присмотрелась. Под двухслойным стеклом были нарисованы три дерущихся пуделя с живыми и забавными выражениями морд. Это было действительно немного интересно. Пока я смотрела на табакерку, я вдруг вспомнила, об утреннем происшествии между мной и восьмой и десятой супругами. Я вновь взглянула на рисунок, и он внезапно предстал передо мной совершенно в другом свете. Два рыжих щенка притесняли белого. И хотя белый противостоял сразу двоим, выглядел он очень расслабленно и непринужденно, а рыжие щенки, наоборот, горячились и злились.       Я не могла удержаться от смеха: этот человек оказывается сравнил нас с собаками. Не знаю, действительно ли четвёртый насмехался над нами, «собаки за кость лаются, ни одной не достанется»? Я даже не знаю, где он нашел такую ​​подходящую вещь? Обычно он выглядел холодным и суровым, я не думал, что он способен так пошутить. Плоский юмор! По мере того, как я думала об этом, мне становилось все интереснее, и неосознанно раздражение, которое копилось в моем сердце весь день, исчезло.       Заметки переводчика:       Жо Си, когда отказывает восьмому брату, угрожает последним средством: … <b>В крайнем случае я остригу волосы и стану монахиней, но если это не сработает, я всё равно могу наложить на себя руки.</b>       В оригинале вместо «могу наложить на себя руки» было 三尺白凌 — три чи белой ткани. Если вы смотрели китайские фильмы и сериалы, возможно, заметили, что китайцы вешаются немного не так как европейцы, они не делают привычную нам петлю, и используют не верёвку, а ткань. Почему же они говорят три чи белой ткани, а не четыре или пять? В древности государь дарил осуждённым три чи белой ткани, чтобы тот покончил с собой. Кстати три чи — это примернометр.       Когда Жоси задумывается о том действительно ли она так сильно любит восьмого брата, то вспоминает Ромео и Джульету, про которых, я думаю, вы знаете, а ещё Лян Шаньбо и Чжу Интай (梁山伯和祝英台) — это китайские Ромео и Джульетта, которые после смерти превратились в бабочек       Хунван, очевидно, не обратил внимание на то, что сказала его мать. Он, прислонившись к восьмой супруге, посмотрел на меня и крикнул:       — Она и тётушка похожи! В данном случае тётушка — это 姨娘 второстепенная жена отца, наложница       — Благоденствия Четвертому принцу!       К четвёртому брату теперь обращаются как к 王爷 — ванъе — принц. Это не официальный титул династии цин (напомню, что четырьмя высшими титулами (после императора) были циньван, цзюньван, «бэйлэ», «бэйцзы»). В данном случае это скорее очень вежливое обращение, потому что четвёртый брат уже цинван.       Не знаю, действительно ли четвёртый насмехался над нами, «собаки за кость лаются, ни одной не достанется»?       На самом деле там было 狗咬狗，一嘴毛 — при собачей грызне рот полон волос. Китайская поговорка (плохие парни дерутся между собой и ни один из них не заканчивает хорошо, причиняя другим вред сам причиняешь вред себе)